***
— Фил, ну ты как, идёшь сегодня? — одетый в зеленую толстовку шатен остановился рядом с предпоследней партой и поправил спавшие на нос очки. Блондин оторвал, наконец, свои голубые глаза от экрана и с секунду тупо сверлил взглядом карие глаза друга, вспоминая вообще, куда и зачем он должен идти. Вспомнил. — Куда? А. А-а-а, туда! Прости, вылетело из головы, но да, определенно, ты ведь знаешь, что без меня не проходит ни одна хорошая вечеринка, я лучший друг всех вечеринок! Первое место мое, — парень довольно улыбнулся и прошёлся по укладке рукой. Внутри на секунду что-то ёкнуло, напоминая о забытых давно вещах, но мысли тут же переключились на объект более интересный: в класс вошли ещё двое его лучших друзей, а стоящий рядом Вик был вполне не против поддержать веселое настроение Черных. — Неужели это нашли влюбленные голубки, — растянулся в довольной улыбке блондин. — Не думал, что все случиться так скоро! Рядом раздался весёлый смех одного из Сменкиных, а в нескольких метрах вторая из них уже надвигалась на него с кулаком.***
В ушах неприятно начинала гудеть громкая и абсолютно непонятная музыка, огромная куча темных размытых и вообще не сильно друг от друга отличающихся силуэтов двигалась в хаотичном порядке, то и дело мелькая перед глазами. А от мигающего постоянно света уже хотелось зайти в туалет и наконец избавиться от дурацкой тошноты. Голубоглазый парень не особо выпадал из общей композиции. Расположившись на диване где-то в углу комнаты, он увлеченно отстаивал свое право на стакан у лучшего друга. — Фил, тебе не кажется, что уже хватит, — обеспокоенно спросил Сменкин, выуживая из рук друга стакан с сомнительного цвета наполнением. — Ни-и…напротив, — отмахнулся блондин, пытаясь дотянуться до слегка расплывчатой цели в пластиковом стаканчике. — Ви-ик, да ладно тебе, не будь строгой мамочкой! Черных постарался предпринять ещё одну попытку, но в итоге только растянулся на всю длину дивана. Смирившись с положением, он уже умудрился вполне удобно устроить на ручке голову и закинуть под нее руки. — Я ещё даже не начинал, — слегка раздражённо прокомментировал друга шатен и поставил стаканчик на противоположный от Фила край стола. — Хочешь увидеть мамочку, могу позвать Киру. — Ну-у-уж, не, сейчас я способен терпеть только тебя. Где-то через минуту все волосы блондина насквозь промокли, а стоящий и довольно улыбающийся рядом шатен, только ухудшал настроение. Черных вышел из более-менее тихой ванны и на несколько секунд снова погрузился в мир шума и хаоса. Прояснившаяся от ледяной воды голова уже не готова была это терпеть, и блондин тут же проследовал в ближайшую пустую комнату. Комнатой, судя по всему, оказалась спальня, не то кого-то из хозяев дома, не то для гостей, голова не настолько хорошо соображала. То, что не соображает она от слова «совсем», Фил понял, когда обнаружил у себя в руках телефон, а после и вовсе услышал из трубки вполне себе недовольный голос. На секунду отодвинув устройство от уха, парень взглянул на экран, его не столько удивило имя, написанное в заглавии звонка, сколько то, что этот человек ответил ему так поздно. — Я не собираюсь выслушивать твой пьяный бред, Черных, так что я кладу трубку. — Стой, — зачем-то тут же воскликнул блондин, а потом почувствовал, как рука с силой сжимает телефон. — Я трезвый. — Да ну, — скептически заметил голос по ту сторону экрана, после чего добавил, как показалось, скорее всего именно показалось, Филу, с ноткой грусти в голосе, — был бы ты трезвый, ты бы точно мне не позвонил. — Я…может только слегка, — для чего-то глупо улыбаясь в темноту, ответил блондин. И то и дело сжимающая шею рука никак не относилась к тому, что он нервничает, или ещё хуже — стыдиться того, что пьян. — Черных, я кладу трубку, — устало повторил голос на том конце. — Завтра ты об этом и не вспомнишь, страдая ужасным похмельем, а мне ещё к репетитору готовиться. — Забери меня, — срывается с языка раньше, чем мысли доходят до головы и парень с силой тянет волосы на голове, пытаясь не провалиться под землю. — Ты ударился головой? — Нет, — на всякий случай проверяя выдвинутую теорию, рука ощупывает все возможные места для повреждений, но ничего не находит. — Я проверил. — Ты просто придурок, где ты? — вздыхает голос собеседника. И Фил просто видит перед собой, как закатываются его миндальные глаза, а на губах появляется лёгкая улыбка, какой же он идиот. — У Вадима, — тут же выдает блондин и закусывает губу. — Я не экстрасенс, Черных. У нас в классе три Вадима, хочешь, чтобы я зашёл к каждому? Фил улыбается и фыркает, представляя недовольное веснушчатое лицо, но тут же берет себя в руки. — Тот, что списывал у тебя в начале года, — отвечает он, а потом резко прикусывает палец, ожидая реакции. — Стоп, откуда ты знаешь?! Он подходил ко мне только на переменах, а на переменах ты всегда играешь в эту…ты меня понял. — Ну…возможно, я играл не все время, — потупился парень и зачем-то опустил голову, пиная ногой пушистый ковер. — Так ты будешь? — Ты ведь помнишь, что я живу в соседнем доме, да? — Конечно, — сам себе улыбнулся блондин, открывая окно и вытаскивая голову на улицу. — Я буду на карусели или на горке, хотя… просто где-то на этой площадке, но она небольшая, так что найдешь. — Иди к черту, — бросил парень и отключился. Расстояние от неизвестной спальни до входной двери удалось преодолеть в рекордно короткие сроки, и уже через минуту блондин стоял за дверью, прислушиваясь к завывающему на улице ветру. Разумеется, он забыл куртку в квартире и искать ее даже не собирался. Все надежды на тепло пали на одетую в данный момент синюю кофту, в голове по прежнему неприятно гудело, отчего он решил поменять вполне удобный лифт на небольшую прогулку по лестнице, надеясь на то, что состояние его от этого хоть слегка поднимется от планки "ужасно". Блондин остановился перед железной подъездной дверью, все ещё сомневаясь в правильности своей не совсем трезвой, во всех ее смыслах, идеи. Открывая скрипучую дверь, он все ещё сильно сомневался, и сейчас только больше. Местом своего пребывания блондин выбрал скамейку, на которой вытянулся в полный рост и прикрыл глаза, как только почувствовал летящие с неба капельки. Дождя, как такового, не было, но противная морось не сильно спасала положение, и через несколько минут уже чувствовалась неприятная влажность одежды. — Я тебя терпеть не могу, ты ведь помнишь об этом, — как-то совсем неожиданно рядом со скамейкой прозвучал недовольный голос. И Черных помнил, отчего руки непроизвольно сжимались в кулаки из-за собственной глупости. Он прекрасно помнил, как классе в пятом слишком просто переключился на игры, залипая в них даже на уроках, а потом и вовсе пересел к Вику, с лёгкостью забыв о том, с кем сидел за одной партой пять лет. — Разумеется, Муромов. Садись, а? — вздохнул парень, слегка сдвигаясь на скамейке в бок, отчего ноги теперь неудобно висели в пространстве. — И ещё… Пустое место на скамейке явно заполнилось, давая Филу вздохнуть чуть свободнее. — Прости, мне… идиотское словосочетание, — чертыхнулся блондин, когда на ум приходило одно только «мне жаль», которое уже обыкновенно выводило из себя. Рядом послышался тихий смешок. — Замолчи, не собираюсь выслушивать от тебя эти розовые сопли, — фыркнул рыжик, зачесывая назад уже успевшие намокнуть волосы. — Но молчать-то я тоже не хочу, — протянул голубоглазый открывая глаза и встречаясь с мягким взглядом, который Илья тут же отвёл в сторону. Черных, задумавшись на мгновение, выпрямился и уложил свою голову на худые колени. Все еще не закрывая глаза, он снова встретился со слегка удивленным видом Муромова, после чего слегка приподнял правую руку и с мольбой в глазах посмотрел на Илью. — Фил, я… — Ну хочешь, я больше не пойду ни на одну вечеринку, я больше не буду пить, вообще, не буду играть, я могу даже перестать общаться со всеми, только бы ты снова мне поверил, поверил, что ты единственный важный человек для меня, а я просто идиот, который об этом забыл! Блондин уже поднял голову, а потом и вовсе сел, внимательно наблюдая за малейшими изменениями на лице собеседника. — Не думаешь, что последнее уже слишком? — неуверенно спросил парень. — Если так будет нужно, то не лишним будет ничего, понял, — уверенно ответил голубоглазый и совсем неуверенно поцеловал, опуская голову и пряча резко начинающие гореть щеки. Рыжик не ответил ничего, но на лице у него начала играть глупая и одновременно нежная улыбка. — Ложись уже, — мягко произнес он, снова надевая на голову блондина капюшон и убирая с лица мокрые прядки потемневших волос. Черных прикрыл глаза и снова опустился на Илью, пытаясь прижаться к нему как можно ближе, а потом снова чуть приподнял руку. Даже не открывая глаз, он уже почувствовал, как переплетаются их пальцы, и снова прижал их к себе, на этот раз планируя не отпускать никогда.