***
Тело невероятно сильно ломило, он не знал проснулся ли, либо ещё спит, а может и вовсе умер. Темно, парень ничего не видел. «Где Мицури?» — он прошёлся рукой по простыни, на которой до этого лежал. «Кабурамару?» — дальше Игуро услышал звук открывающейся двери. Сейчас черноволосый был растерян и не понимал где он и что происходит. Затем тишину прорезал какой-то стук, похожий на то, что кто-то упал. Звук этот был очень звонким и столп змеи невольно прикрыл уши, чувствуя, как голова начинает гудеть. — Вы уже проснулись! Мне нужно сообщить Аой! — затем беготня и дверь с громким хлопком закрылась. «Аой? Кто это?» — неужели он выжил? Но сейчас Игуро волновало нахождение Канроджи и её состояние. Парень, похоже, опять слишком долго был в своих раздумьях и вздрогнул, когда неожиданно вновь раздался громкий хлопок. — Как Вы себя чувствуете? — сказал хрупкий голос, в котором проскальзывали нотки грубости. — Где я? — его голос был невероятно хриплый, отчего Игуро закашлялся. — Вы в поместье бабочки, вот, держите, — девушка, так он понял судя по голосу, подала ему стакан освежающей жидкости. — Кто Вы и где Мицури? — сказав это, Обанай прижался губами к стакану и выпил воду залпом, чувствуя облегчение в горле. — Меня зовут Аой, дайте мне осмотреть ваши раны, — брюнет почувствовал, как ему стали расстегивать рубашку, за тканью которой пряталось тело обмотанное бинтами. Осматривала Канзаки его грубо, без всякой нежности, но Игуро молча терпел. Позже она сняла бинты и, осмотрев швы, начала заматывать его торс обратно. — Скоро уже можно снять Вам швы, — сейчас в поместье бабочки была напряженная и гнетущая атмосфера, так как после смерти Шинобу, все обязаности и само поместье легли на плечи Аой. Ей было трудно, так ещё и много раненых после битвы, но Канзаки и остальные девушки справлялись, хоть это и был непосильный труд. — Ты не ответила на мой вопрос, — снова грубо спросил парень, а Аой хмуро сдвинула брови, завязывая крепкий узел, — где Мицури? — четко выговорил он, но брюнетка снова промолчала, ведь её попросили временно не разглашать информацию о Мицури Канроджи, как раз на случай, если проснётся Обанай. — Отдыхайте, — девушка взяла все медицинские принадлежности в руки и собиралась оставить столпа одного, но то резко вскочил с постели, а затем упал, согнувшись пополам от резкой боли. — Что Вы творите?! — взвизгнула Канзаки, быстро кладя принадлежности на пол, а после подбежав к Игуро, стала помогать ему. — Швы могут разойтись, Вы о чём думаете?! — она с трудом уложила его тушу обратно на койку. — Где Мицури! — Аой сердито накрыла его одеялом, не обращая внимание на его крики. — Где она?! — Уважаемый столп! — она перекрикнула парня, тот на мгновение замолк и с хмурым выражением лица повернул в её сторону голову. — В данный момент Вам нужен постельный режим и если Вы ещё раз встанете, то ещё несколько месяцев отсюда не выйдете! — она сердито взяла все нужное и вышла из палаты, громко хлопнув дверью. Суми, Киё и Нахо стоящие за дверью, подслушивая разговор, очень сильно испугались, когда из комнаты вышла разъяренная Аой. Увидев девушек, она хмуро покачала головой, а затем двинулась вперёд по коридору…***
Спустя неделю Игуро так и не выписали из палаты, но швы всё-таки сняли. Аой часто заходила к столпу для того, чтобы осмотреть его или поменять повязки, но разговор она с ним не заводила, ведь небольшой осадок обиды остался после того громкого разговора. Да и у Обаная не было желания разговаривать с ней, просто ждал пока девушка закончит. На днях ему вернули Кабурамару, живого и здорового. Змей сразу начал ластится к хозяину, показывая тем самым, что очень соскучился по нему. Почувствовав свою ручную змейку на шее, губы Игуро впервые за несколько дней тронула улыбка. Теперь, с помощью Кабурамару, он мог передвигаться по поместью, не боясь куда-нибудь врезаться, но тело ещё не было восстановлено до конца, поэтому все свое время парень проводил со змейкой, иногда разговаривая с ней и играя. За все эти дни ему никто там и не сказал, где Мицури. С Аой он не разговаривал, но иногда к нему заходили три миниатюрные девушки, понял это Обанай с помощью змея. Но те робко клали еду или лекарства, которые столп должен был принимать и быстро уходили, не сказав ни слова. — Игуро-сан? — столп с удивлением на лице повернул голову на источник звука. «Танджиро?» — он услышал шаги и второй персоны. «Незуко?» — по словам Кабурамару это была она. — Как ваше самочувствие? — спросил неуверенно тихий девичий голос. — Незуко? — неужели это она, парень не мог поверить в это. — Да, — Игуро почувствовал её нежную улыбку, а затем сам приподнял уголки губ. — У тебя получилось, Танджиро. Я даже представить не могу её человеком, — с небольшой гордостью сказал Обанай, а Камадо смущенно потер затылок. — Мы с Незукой принёсли вам тут некоторые сладости. Мы надеемся, что Вы скоро поправитесь, — радостно сказал юноша, а затем девушка положила корзинку на тумбу, стоящую рядом с постелью Игуро. — Спасибо, — он рукой нащупал плетенный предмет, а затем этой же рукой погладил головку змея, который слегка прикрыл глаза от удовольствия. — Я бы хотел у вас кое-что спросить. Мне за неделю обитания здесь, никто так и не ответил на мой вопрос. — Все, что угодно, Игуро-сан, — столп почувствовал, как Танджиро присел на край кровати, готовясь слушать. — Что с Мицури? — серьёзным тоном спросил Обанай, а его собеседник резко замялся, не зная, что сказать. — Только прошу, скажи мне правду. Она жива? — Понимаете ли… — Камадо с грустью посмотрел на сестру, а затем на столпа, — она скончалась в тот же день, когда мы Вас нашли среди обломков. Вы ещё дышали, а она потеряла слишком много крови и… — Почему… — голос Игуро стал грубее и злее, — почему мне никто этого не сказал?! — Танджиро вздрогнул и виновато опустил глаза, Незуко напряженно стояла рядом. — Нам приказали молчать, но я считаю это неправильно и поэтому… — Пошли вон, — брюнет сжал челюсть и одеяло в руках. — Пошли вон! — Игуро-сан… — начала Незуко, но Танджиро остановил её и, нежно схватив сестру за руку, пошёл к выходу из палаты. Камадо понимал, что сейчас Обанаю нужно побыть одному и переварить новую, хоть и неприятную, но всё же информацию. Когда дверь закрылась, Обанай до боли сжал волосы на голове. — Нет… — на одеяло упали первые слезинки, — почему она, а не я… — Кабурамару в поддержку нежно обвил его шею. Я не хочу чтобы вы умирали, Игуро-сан… — Нет… — сейчас его сердце разбилось на несколько частей, а в груди будто что-то сжимало, не давая вдохнуть. — Я должен был сделать её счастливой…***
Теперь Игуро не выходил из своей палаты уже по собственной воле. Несколько дней он ни с кем не разговаривал, не ел. Аой пыталась заставить его съесть хоть что-то, но всё было тщетно. Обанай полностью её игнорировал, а Канзаки каждый раз с плохим настроением выходила из палаты. Он умер, но не снаружи, а внутри. После того, как парень узнал о её кончине, в его голову приходило много разных мыслей, вплоть до суицида, но Игуро этого не сделает, так как опорочит память о ней, что позволить себе сделать просто-напросто не мог. Да и суицид для него — это показатель слабости человека. Сейчас Обанай может без чьей-либо помощи передвигаться по комнате, за пределы которой он выходить уже больше не хотел. Но на днях ему пришло письмо от нового главы, повествующее о том, что парень должен появиться на последнем собрание столпов, так как его здоровью уже ничего не угрожает. Не появиться, не объясняя причины, возможности нет, поэтому сейчас он надевал свою форму охотника и любимое полосатое хаори, которое так любезно заштопала на днях Суми. До поместья Убуяшики путь не был далёкий, поэтому дошёл Игуро довольно быстро. Войдя в новое поместье, так как прошлое было взорвано самим Кагая, он, с помощью Кабурамару, медленно прошёл в середину здания, чтобы не упасть, так как без зрения Игуро всё ещё не привык передвигаться. Немного покачнувшись, столп змеи присел перед главой. По словам Кабурамару, сбоку от него сидел Санеми, а чуть дальше Гию. Они совсем не изменились, только вот Томиока остался с одной рукой, а у Шинадзугавы стало больше шрамов. — Я приветствую вас, — раздался нежный голос Кирия, который был чем-то похожим на отцовский. Услышав его голос, Игуро впал в небольшое состояние грусти, вспоминая Оякату-сама. — Я хочу поблагодарить вас за победу, — восьмилетний Убуяшики и его две выжившие сестры приклонились перед выжившими столпами. — Мы очень благодарны Вам и погибшим в бою охотникам, — Кирия и его сестры приняли положение сидя. На глазах мальчишки навернулись слезы. — Я пришёл к решению распустить организацию охотников. Демоны полностью истреблены. Теперь люди могут жить спокойно…***
Перед тем, как вернуться в поместье бабочки, он решил заглянуть кое-куда, но для этого ему нужно было сначала сходить на рынок. Сейчас такое время года, когда на рынке полно народа и торговцев, так что там можно найти все, что угодно. Аккуратно ступая по тропинке и сложив руки в рукава хаори, Обанай вдыхал летний воздух свободы. Мудзан мёртв, высшие луны тоже, а мелкие демоны — тем более. В таком мире он мечтал жить с Мицури и воспитывать общих детей. Думая об этом, в груди болезненно кольнуло. Змей, почувствовав это, потерся головкой о его бинты на лице, которые скрывали его давнишние шрамы на щеках. Погладив Кабурамару в ответ за поддержку, он двинулся дальше, следуя указаниям питомца. Ведь у парня остался только он… Подойдя к старушке, которая имела небольшой магазинчик с цветами, и, потерев нос от нахлынувших запахов, он попросил у неё букет лилий. — Вы слепы? — мягко спросила женщина, собирая букет. Игуро лишь утвердительно кивнул, отвечая таким образом на её вопрос. — Потеряли зрение в бою? — Откуда Вы… — Форма Вас выдаёт. Вы ещё и столп, судя по золотым пуговицам, — она взяла букет и начала обвязывать его белой лентой. — Вы знаете про организацию охотников? — спросил Обанай, положив монеты за цветы на стол. — Когда-то мечники спасли мою семью, — старушка мило улыбнулась, отдавая цветы в руки. — Я безмерно благодарна им, — опять же кивая, а затем попрощавшись с ней, он направился на место назначения. Пройдя густой лес с помощью тропинки, он вышел на поляну, где были похоронены охотники, которые полегли на последней битве. Парень подошёл к ряду, где в земле лежали столпы. Этот ряд не отличался от других, лишь только цветов было немного больше. Минуя надгробия, Игуро подошёл к могиле любимой девушки. Аккуратно положив цветы сверху, он присел рядом, вслушиваясь в пение птиц и в небольшой шум лесных зверей. Кабурамару слез с шеи хозяина и лег на памятник. Игуро же сидел неподвижно. Ему хотелось плакать, но слезы как будто бы закончились. Внутри появилась пустота, которая постепенно заполняла каждую клеточку тела, сейчас он хотел проснуться и понять, что все это лишь страшный сон. Она жива, она также звонко смеётся, смущается. Ему хотелось бы снова с ней поужинать, хотелось бы снова её обнять…