Я так её любил...

Я так её любил… Но смерть меня с ней разлучила…

      Потерять любимого человека, наверное, самое страшное, что могло произойти в жизни человека. Смерть любимого это равносильно падению всего мира. Хотя… нет человека… нет и мира. — Я же говорил тебе не надо! Не надо! Зачем пошла? ЗАЧЕМ? — крик мужчины слышали все соседи, наверное, его слышали даже на улице. Ещё один повод для сплетен бабушек, хотя куда уже больше. Уже на протяжении месяца они не видели улыбающегося капитан-лейтенанта Тарасова. Один только его взгляд заставлял вжиматься в скамейку, исчезнуть с этого района навсегда. А ему было наплевать. Наплевать на зевак, сплетников. Он не возмущался из-за них, он не затыкал им рот. Они не вернут ему родного, любимого человека. В очередной раз, проходя мимо бабушек, Тарасов вспомнил слова девушки. — Борь, ну зачем тебе нужны эти сплетники? — Да… заколебали. Только и слышно! Ой, это же из 27. Они 5 числа в форме выходили, наверное, солдатики какие-нибудь.- Скривив лицо и сделав писклявый голос, проговорил мужчина. — Какие-нибудь…тьфу. Эти какие-нибудь жизнью своей рискуют, чтобы вы на скамейке семечки грызли, а не в засаде с пулемётом. Девушка на его возмущение только громко засмеялась. — Ты мой дедуля — вставая на носочки, проговорила Ума. Звонкий поцелуй девушки в щёчку заставляет мужчину позабыть о бабушках — Хватит бухтеть! — девушка садится на пуфик рядом с дверью и прикрывает глаза. — Борь, сгоняй за обезболивающем. А то у нас в аптечке только бинты и антисептик. Мужчина садится на корточки — Плохо? — Паршиво — мужчина целует в лоб девушку и уходит в аптеку… — Всем привет — с Тайфуном ему хотелось быть искренним. Никто из них не знал об их чувствах. Устав не позволял никаких отношений, да, они их и не планировали. С первого рабочего дня Ума дала понять, что не намерена искать мужчину в их группе, да и Бизона она ничем не зацепила. Но шли недели, месяцы, годы и простое прикосновение заставляло их улыбаться, светится от счастья. Ранения друг друга теперь были не только собственной болью, но и болью друг друга. Она чувствовала, когда было плохо ему, а он… чувствовал, когда было плохо ей. И пускай они думали, что эта забота… что это просто забота. — Борь, что у вас с Лесей случилось? Ходите, как будто миллион на двоих выиграли. — Не знаю как она, но я счастлив. Рит, я нашел ту самую. — Да, ладно? Я хочу знать все в подробностях. — Русалка… ты прости, но боюсь сглазить — Когда ты начал верить в приметы? — 11 дней назад… Когда он касается губ боевой подруги, первое что он думает: «Что я делаю?». Мужчина чувствует странную дрожь, не похожую ни на одно из знакомых ощущений. Этого никогда не было ни с Леной, ни с Катей, ни с кем из его прошлых девушек. Мужчина секунд десять не получает ответа, но он не собирается сдаваться. Он любит эту девушку. Он любит каждой клеточкой своего тела. Набравшись смелости, он опускает свои руки на бедра девушки. И тут случается чудо — рот Умы приоткрывается, и он оказывается в раю, неизменном и бесконечном, как звёздное небо. Мужчина чувствует тепло ее вечно холодных рук на лице. Их языки встречаются, и последнее за что они могут ухватиться, чтобы не натворить глупостей это цоканье Ритиных каблуков. Девушка отталкивает мужчину и уходит в другой конец комнаты.- Представляете, ключи от машины забыла. — Рыжеволосая девушка, как вихрь врывается в помещение, бежит к столу, чтобы забрать ключи — Витька, убьет, наверное. Я уже как минуту должна сидеть в кафе. Кошмар какой-то. — Ума и Бизон только наигранно смеются и желают ей удачи. Когда дверь закрывается, Бизон виновато опускает глаза — Прости — сейчас он пятнадцатилетний мальчишка, который по уши влюблен. — Не нужно извиняться. — Девушка подходит вплотную к мужчине. — Ты любишь меня? — Люблю — девушка оглядывается по сторонам и видит стоявшею сзади мужчины табуретку. Обогнув его, она берет её и ставит рядом с мужчиной. Девушка встаёт на неё и сама притягивает Тарасова к себе. Бизон только широко улыбается и нежно проводит пальцами по щеке… — Привет! — Маргарита целует в щеку мужчину и тихо с осторожностью произносит, — Уме замена нашлась — Она была не заменимой — мужчина открывает шкафчик и стягивает футболку. — Кто? — Гном и Батя переглядываются. — Не знаю. Соловьев сказал замена и всё. — Батя встаёт из-за стола. Его взор падает на пустой шкафчик старлея Умановой. — Ну, Леська… когда от тебя детей ждать? — смотря на беременную Багиру, спрашивает мужчину. — Ну… для этого не много надо. Найти мужика, охмурить его, сказать, что я работаю в спецназе, соблазнить, ну и залететь. — Загибая пальцы, говорила девушка. — Эх, Леська, Леська. Тебе не мужика надо — Бабу что-ли? — откусывая яблоко, проговорила девушка. — Отца! Чтоб выпарил тебя, чтоб глупости не делала. Кто позавчера полез бомбу обезвреживать без моего приказа. Ты снайпер, а не сапёр! — Бать, ну я же наряд отработала. — Отработала она… уволю к чертям собачьим. — Да… не заменимой. — Глубоко вдохнув, мужчина слегка улыбнулся. Наверное, голос, запах, смех Леси ещё долго будут витать по этим коридорам. Да, и никто не будет против. Они все скучали. Все. Все аналитики, генералы, полковники. Они скучали по этой взбалмошной девчонке, как по своей сестре, дочери. Она была светом. Их светом в конце туннеля. И Бизон это знал. Он прекрасно знал, что ни одного его терзают воспоминания. И каждому больно. Больно по-своему. Гнома вообще пришлось вытаскивать из ментовки за распитие спиртных напитков в общественном месте. — Борь, я у врача была. — Что сказали? — Я беременна. — Я же говорил тебе нельзя! Нельзя. Нельзя мать твою. Ты ребенка под сердцем носишь, а тебя в поля тянет. Ну ты ведь обещала, что последнее задание! Что последнее… твою мать! — откинув голову назад, мужчина закрыл глаза. БОЛЬНО… невыносимо больно осознавать, что больше не будет взглядов, прикосновений, её чистого, звонкого смеха. Он больше не возьмёт её на руки, не поцелует руку, когда она будет в очередной раз лежать в больнице с огнестрелом. Ничего больше не будет…  — Тарасов! Я беременна 2 недели! 2 недели ты это понимаешь? Если бы я была 3 месяца мать твою, или даже месяц я бы сидела на жопе ровно и даже не спорила с тобой! Это последняя операция! Последняя. Всё! Больше никаких разговоров. — Они были одни в оружейке, поэтому разговаривали об этом. Оттолкнув мужчину, девушка вышла из помещения. — Чего так долго? — Спорили, кто поведёт! — Ну и кто победил? — Она! — Леська, Леська… если бы я знал. Закрыл бы тебя и не выпустил. Прости… — Я пустая! Ай… «Леська» — только и пронеслось в голове кап-лея — Ума! Леська! — Гном был ближе всех. Он рванул к девушке на помощь, но не успел. Её глаза были направлены к небу, а одинокая слезинка уже была около шеи. — Гном! ГНОМ! МАЛОЙ, МАТЬ ТВОЮ! — Умы больше нет… — нервно сглотнув, мужчина посмотрел на автомат Тайфун не должен знать, что мы вместе. Никогда. Обещай. — Обещаю!       Он не стал срываться, кричать. Да, и зачем это? Её больше не вернуть. Он обещал ей, что никто не узнает. Тарасов был уверен, что сейчас она стоит сзади него и грозит, что убьёт, если он выдаст себя своими же чувствами. Мужчина поднял девушку на руки в последний раз. Она была очень лёгкой для него, практически невесомой. — Прости — все, что мог произнести мужчина на похоронах. Он поцеловал её на прощание, мужчина знал: они скоро встретятся. Пускай на небесах, но встретятся. — Я люблю тебя — встав с пола, мужчина посмотрел на серое, питерское небо, где теперь жила она… — Ну Леська… 15 лет уже нет. А будто только вчера строила рожки на фото Гному, нарушала приказы и показывала языки старухи с косой — Батя с Бизоном сидели в его кабинете и выпивали. — Бизон, скажи честно. У вас что-то было? — Я её любил. И до сих пор люблю. И, наверное, никогда больше не полюблю так, как любил её — выдохнув, мужчина выпил водку. — Уверен, что она тоже любила… " Любила. Всегда. Только тебя одного»