Быстрое перемещение: Контратака второстепенных персонажей

Дети с трубками в носу и стерилизованными мягкими игрушками сидели вокруг Майи, пока она читала последнюю главу её новой книги, четвёртой в серии «Юки(1), путешествующий по мирам детектив» «Тень под водой». – Затем – прочитала Майя, заправив за ухо прядь цвета индиго, – детектив крепко обнял морского змея. Это были самые крепкие, самые медвежьи, самые железные объятья в жизни существа. Юки, улыбаясь, объяснил: – Моя работа здесь окончена. Недопонимание между морским народом улажено. Майя перевернула страницу. Морской змей Джордан спросил: – Ты можешь остаться? Но детектив покачал головой и мрачно сказал: – Я не могу оставаться здесь вечно. Мне здесь не место. Морское чудовище нахмурилось, но детектив погладил его по голове: — Ты сильнее, чем думаешь. Верь в себя, даже если твоя вера будет притворством. так в тебя поверят другие. С этими напутственными словами Юки поплыл внутрь своей подводной лодки, которая вспыхнула ярко-белым светом, прежде чем исчезнуть. — Как ты думаешь, с ним всё будет в порядке? — спросила Разумная подводная лодка. Юки снял гидрокостюм и кислородный баллон и переоделся в более теплую одежду, прежде чем направиться в диспетчерскую и сесть за пульт управления. — С ним всё будет в порядке, — заверил детектив, — у него появилось много друзей, и никто никогда больше не обвинит его в том, что он ест моряков! Затем Юки запустил квантовый синхронизатор и приготовился к их следующему приключению. Майя закрыла книгу, и дети радостно загалдели и заплакали. Пузырёк, уже повзрослевший пёс, залаял. Маленькая девочка в свободном пудровом голубом платке(2) застенчиво подошла к писательнице и спросила: — Мисс Майя, как вы думаете, морское чудовище... Нет, Джордан когда-нибудь снова встретится с Юки? — Кто знает, Аканэ, — сказала Майя, поправляя платок девочки, — наш детектив смотрит только вперед. Что мы всегда говорим? Аканэ и остальные дети хором произнесли: — Всегда цени настоящее и никогда не зацикливайся на прошлом. — Вот именно, — усмехнулась Майя. Затем она посмотрела на часы и встала на ноги. — Мне пора идти. Дети, ведите себя хорошо. — А-ага, — хором протянули они. Вошла медсестра в халате с изображением плюшевых мишек и поблагодарила Майю за визит: — С тех пор, как ты начала приходить сюда, чтобы играть с ними и читать им, дети начали идти на поправку быстрее, чем когда-либо. И ещё раз спасибо за пожертвование, ты даже не представляешь, как сильно помогла больнице Юэй. — Не за что. Аканэ дернула Майю за блузку: — Мисс Майя, о чём будет следующая книга? Майя опустилась перед ней на колени: — Есть более важный вопрос, Аканэ-чан. Зачем мне тебе спойлерить? Некоторые мальчики засвистели, а Майя, засмеявшись, похлопала Аканэ по плечу: — Мне действительно пора идти. — Конечно. Пожалуйста, будь осторожна по пути домой, сегодня ожидается сильный дождь, — медсестра мягко увела Аканэ. — А теперь, детишки, поблагодарите и попрощайтесь с мисс Майей. — Гав! — И с Пузырьком тоже. Маленькие пациенты склонили головы: — Спасибо, мисс Майя! Спасибо, Пузырёк! Пожалуйста, будьте осторожны. Майя помахала им, надела маску и покинула педиатрический этаж со своей собакой и двумя телохранителями. Девушка приветствовала всех, кого встретила на пути к больничной парковке. Каждый член персонала, от дворника до главного врача, знал, кем она была. Её знали не только как последнюю наследницу корпорации [Фамилия], но и благодаря её личному вкладу в развитие больницы. Помимо игр с детьми, Майя проводила время с каждым пациентом, у которого не было семьи, к которому никто не приходил. Она пожертвовала половину полученной прибыли от «Юки, путешествующего по мирам детектива» Юэю. Другая половина пошла на «Убежище», её благотворительной организации, созданной для помощи жертвам жестокого обращения и издевательств. — Куда, мисс? — спросил шофёр, когда она, пристегнувшись, устроилась на заднем сидении. — «Паршивая овца». — Понял. «Паршивая овца» был первым независимым бизнесом Майи, основанным ей после окончания института. Однако её дедушка и бабушка настояли на том, чтобы она использовала самые лучшие материалы. Поэтому вместо скромного кирпичного бистро на пляже, «Паршивая овца» представляло собой кафе из дерева и стекла, построенное на скале с видом на океан. Когда она пришла, она поприветствовала своих сотрудников и улыбнулась клиентам. Она нашла свой любимый столик, стоящий прямо возле балкона. Майя закрыла глаза и полной грудью вдохнула соленый воздух. Ей нравился запах моря, но главная причина, по которой она хотела построить кафе на пляже, заключалась в том, что плавание в океане было одним из нескольких занятий, которым она так и не позанималась вместе с братом. — Гав, гав! — завилял хвостом Пузырёк, когда молодой человек почесал ему живот. Майя просияла и обошла стол, чтобы обнять друга: — Леви! О, я думала, что заставила тебя ждать. Левиафан стал выше и крепче, чем был в институте. — Да ладно тебе, ведь это большая честь быть удостоенным присутствия святой «Убежища»(3). — Перестань, ты же знаешь, что я ненавижу это прозвище, — после многих лет благотворительной деятельности и неизменного стремления помогать всем, с кем она сталкивалась, японские СМИ заклеймили её как «Святую "Убежища"». Если бы её брат был здесь, он бы катался по полу, хохоча. — Давай, садись, садись, — Майя придвинула для него стул и села. — Расскажи мне, как тебе Нью-Йорк? Я слышала, что картины с твоей выставки были распроданы в первый же день. — Ну да… — Леви, покраснев, почесал затылок. — Поздравляю! Хотела бы я быть там, чтобы увидеть твои работы. Может быть, даже купить одну для кафе. — Ха-ха, особо не парься. Это же просто картины. Майя закатила глаза: — Когда кого-то во всем мире называют следующим Ван Гогом, он не может называть свои работы «просто картинами». — Да ладно, ты же знаешь, что мне не нравится это прозвище. — Можешь ли ты винить их? — Майя узнала львиную часть неприглядной правды о семье Леви только в ночь смерти её брата. Пока Майя кричала и рыдала, зовя врача, Леви изо всех сил делал сердечно-лёгочную реанимацию. На вечеринку пришел двоюродный брат Леви, и кузен потребовал, чтобы Леви вернулся домой, потому что «приглашение было не для него». Все, что произошло потом, было как в тумане. Когда приехала скорая помощь, Левиафана уже оттащили обратно в семейную машину. Брат Майи скончался на месте происшествия. Майя находилась в шоке не меньше года. Все, что она делала, было механическим и заранее запрограммированным, и даже единственной причиной, по которой она взяла себя в руки, заключалась в том, что брат расстроился бы из-за того, что она не заботится о себе, бабушке и дедушке. Она не видела Леви много лет, но в какой-то момент она увидела репортаж о том, что от Левиафана отреклась семья. Именно тогда она впервые связалась с ним. Однако Леви отказался от финансовой помощи и настоял на том, чтобы самому зарабатывать деньги, в основном подрабатывая и выполняя заказы на рисунки. А что было дальше, как говорится, уже другая история. — Ван Гог умер, — заметил Леви. — Кстати о смерти, как там твоя семья? — никто, связанный с дзайбацу «Ороти», не погиб, иначе бы образовался огромный вакуум власти. Однако, когда Левиафан прославился, он отказывался говорить о членах семьи. Но примерно месяц назад фанаты и журналисты раскопали правду о его прошлом. — Ну, знаешь, — пробормотал он, помешивая кофе, — они продолжают попытки связаться со мной. — Даже сейчас? — Ага, — вздохнул он. — Папа критикуют как премьер-министра, друзья мамы, очевидно, говорят о ней гадости, а мои кузен и кузина… Ему не нужно было заканчивать. Майя следила за бывшими членами семьи Леви, чтобы убедиться, что они не сделали ничего дурного с её первым другом. Левиафан был не только высоким и красивым. Он был талантливым, но скромным художником. «Красивое личико может поработить целый мир, мелкая. А люди готовы убивать друг друга из-за улыбки красивого человека», — строка 22, страница 103 «Дневник наблюдений за Большим Братом. Том 33». Майя была здесь, чтобы стать свидетельницей этого феномена, произошедшего с Леви. Его сторонники ругали членов его семьи на чём свет стоит, когда правда о его семейной жизни стала известна. Его кузену и кузине, этой грязной девчонке и её брату-хулигану в настоящее время угрожали из-за издевательств над Леви. Не помогло и то, что... анонимный источник слил фотографии, видео, аудиозаписи и другие доказательства их преступлений. Издевательства над бедными одноклассниками и многочисленные романы с учителями подлили масла в огонь. Майя сделала глоток чая: — Жаль. Они заказали ужин и поговорили о карьере Левиафана. Майя спросила, не хочет ли он когда-нибудь посетить с ней больницу (маленькая Аканэ тоже хотела стать художницей, когда вырастет), и он согласился. После чего Леви спросил об «Убежище». Затем они обсудили спагетти и пиццу, а после — особый десерт от шеф-повара (шоколадный торт с шариком ванильного мороженого). — Итак, Леви, — сказала Майя, глядя на него, — какие-нибудь романтические перспективы, о которых я не слышала? Леви подавился мороженым. Майя рассмеялась, подтолкнула стакан воду поближе и жестом попросив официанта закрыть двери балкона, так как моросящий снаружи дождь начал усиливаться. — Майя… ух, не спрашивай меня об этом, когда я ем. — Ты стареешь, парень. — Слушай, если ты собираешься допрашивать меня на эту тему, то делай это после того, как сама найдёшь себе партнёра. Вот тогда-то и сможешь судить нас, одиноких. — Я уже сказала бабушке и дедушке, что никогда не выйду замуж, моя работа — это моя жизнь. А ты? Я знаю, что ты одинок. Леви ткнул торт вилкой: — Я не одинок. — Я видела твои картины, — Майя отложила ложку и наклонилась вперёд, посмотрев Левиафану в глаза. — Ты должен отпустить. Левиафан вздохнул. Его картины варьировались от фантастических, рассказывающих истории об огнедышащих морских драконах, до простых изображений семей и детей с их бабушками и дедушками. Однако если бы зритель увидел их вблизи, то их грудь стянула бы необъяснимая тоска. — Он умер у меня на руках, Майя, — сказал Леви. — Я и мои руки не могли ему помочь. — Ты не мог знать. Никто не мог. Он был таким же беззаботным, как в первый день нашей встречи. Даже врачи не знали, что произошло, — они сказали, что не было никаких признаков болезни или разрушения клеток. Будто душа просто покинула совершенно здоровое тело. Майя украдкой вытерла слезу, и Пузырёк заскулил, прижавшись к её ноге. Она почесала ему за ухом и повернулась к Леви: — Старший брат не хотел бы, чтобы ты жил прошлым. Леви ничего не сказал в ответ. Они закончили трапезу в тишине. — Будь осторожен по дороге домой, — Майя проводила его до машины, её телохранитель держал для неё зонт. — Буду. Спасибо за еду. — Без проблем. — Ты тоже береги себя. Майя кивнула и смотрела, как Леви уезжает. Сверкнула молния, и Пузырёк, оставшийся у входа, залаял. Майя коснулась своей груди. — Что-то не так, юная мисс? — Нет, я… я в порядке. Давай вернёмся внутрь. — Да, мэм. Но когда она вернулась внутрь, Майя не могла не оглянуться через плечо. Машина Леви уже была в нескольких милях отсюда. Он не мог поверить, что прошли годы с тех пор, как он купил её у продавца подержанных автомобилей. Когда родители выгнали его, у него не было ничего, кроме одежды на спине и сумки с художественными материалами. Он был растерян. В то же время он был благодарен. Если бы он остался в этом доме, кто знает, что бы с ним случилось. Совмещая две работы на пол ставки, принимая заказы на рисунки, он был занят большую часть дня. Так он не мог воспоминать о твоем последнем дыхании на его губах, о том, как он себя чувствовал, когда твои рёбра трещали под его руками (4), но не было ни единого удара сердца. Он был благодарен за предоставленную возможность и был рад, когда мир признал его. Однако он забыл, что значит быть счастливым. Он был доволен своей жизнью. Но он не был счастлив, даже когда, наконец, накопил достаточно денег, чтобы купить эту машину, или, когда, наконец, переехал из той кишащей крысами квартиры в городе и переехал на виллу с собственным бассейном. Поклонники часто спрашивали его, играет ли он в баскетбол или волейбол (причиной таких вопросов был его рост). Но нет, эти вещи напоминали ему о тебе, поэтому он научился плавать, единственному виду спорта, которому ты его не обучал. Ему нравилось душевное спокойствие, которое предлагала вода. То, как она укачивала его, когда он уставал. Это успокаивало. Левиафан потёр переносицу и включил радио. Гитара заиграла незнакомую мелодию, за которой последовал английский текст, которого Леви никогда раньше не слышал: «Отведи меня в райский город, Где трава зелена и девушки хорошенькие» Он сузил глаза: — Что это за песня? Это была не японская песня, так что, может быть, это новая американская песня? Но он несколько недель был в Нью-Йорке, готовясь к выставке, и не слышал этой песни раньше. Он вменил волну, но заиграла та же самая песня. Он снова изменил волну. «Из грязи в князи или так говорят, Я должен продолжать стремиться к богатству и славе. Ты азартной называешь простую игру» — Что за чёрт? — он ударил приборную панель и покрутил ручку радио, но песня играла по всем каналам. Перед ним просигналил грузовик, и Леви схватился за руль: — Чёрт... Машину вильнуло вбок, едва не задев грузовик. Грузовик сердито засигналил, отъезжая, и Леви прижался лбом к рулю. — Это было близко, — выдохнул он. Эта песня продолжала играть, не заботясь о его проблемах. «Я хочу пойти, я хочу пойти О, не мог бы ты отвезти меня домой» Леви уже собирался выключить радио, когда заметил, что туман рассеивается. Дождь превратился в морось. Затем он посмотрел в окно на море. Он нажал на газ и поехал по пляжу. Как и ожидалось, никого здесь не было. Выйдя из машины, Левиафан вдохнул солёный воздух и шумно выдохнул. Он сбросил рубашку и штаны, а затем вошёл в воду. Он никогда раньше не плавал в океане, но прямо сейчас его тело было накачано адреналином, и ему нужно было охладить нервы. Он нырнул в воду, наслаждаясь прикосновением волн к своей коже. — Эй, Левиафан… — он услышал твой голос в своей голове, — луна прекрасна, не так ли? Леви дернулся, его сердце заболело, и ему нужно было дышать. Его руки прорезали воду, и он поплыл вверх, выбираясь на поверхность… — Левиафан? Он, задыхаясь, сел. — У тебя всё нормально? Я говорила тебе не связываться с воронками времени без помощника, — сказала его сестра Лилит, качая головой и опускаясь на колени, чтобы осмотреть его. Она нахмурилась, когда он посмотрел на неё озадаченными глазами. — Леви? Он покачал головой и слегка улыбнулся: — Я в порядке, просто… в замешательстве. Всё, что я помню, это то, как я дошел до воронки. Затем я проснулся здесь. а —Ты не должен вытягивать мангу из этих штук, если я или Маммон не наблюдаем за тобой. — Знаю-знаю, но я прочитал последний выпуск и должен был найти следующий! Лилит хихикнула, её крылья затрепетали позади нее, когда она взлетела: — Пошли, а то опоздаем. — Куда? — Посол Девилдома прибывает сюда, помнишь? Они хотят обсудить мирный договор и помочь людям в урегулировании их войн. — Ах, да. Я не могу поверить, что они действительно серьезно относятся к этому. Лилит жестом пригласила его следовать за ней, и он быстро расправил крылья, чтобы присоединиться к ней, но когда он приблизился к порталу, ведущему за пределы Зала Времени, он оглянулся через плечо. — Что не так? — Кажется, я что-то забыл. — Так себя чувствуют все те, кто теряют сознание и просыпаются здесь. Не беспокойся об этом. Левиафан уставился на множество воронок времени, каждая из которых напоминала закрученный подводный вихрь, пронизывающий океан пространства и времени. Он обнаружил, что задержал взгляд на воронке, найденной рядом с настоящим океаном. Полная луна сияла на поверхности моря, и он взялся за грудь. — Леви, пошли. Михаил будет в бешенстве. Он повернулся к Лилит и кивнул: — Да, хорошо.