Weakness

Джонатан шел по темной дороге среди невнятных силуэтов леса. Тьма, обитающая в этом месте, оседала ощутимым грузом в воздухе, создавая эффект движения в воде. Вылетающие из-за деревьев бесформенные существа с протяжным рыком налетали на его ноги, замедляя и без того затруднительное движение, и все же шагалось ему вполне свободно. Любой другой на его месте сделал бы хоть что-то. Испугался, напрягся, попытался бы остановиться, отбросить странных существ подальше от себя, или хотя бы задаться элементарными вопросами, куда и зачем он идет, где он и почему оказался в этом месте. Вместо всего этого, Джонатан лишь продолжает идти вперед, не обращая внимания на все вокруг. Вдруг на горизонте замаячил маленький красный источник света, и, не думая ни секунды, Джон бросился к нему, раздраженно отбрасывая от себя увиличившихся в количестве монстров, замедляющих его бег. Приглушенный в этой тьме одинокий рыжий клубок света, также бесцельно, как до этого Джонатан, двигался по странной траектории. Почему-то все вокруг резко перестало быть важным для него, кроме тусклых и ленивых вспышек оранжевого шарика огня, который так легко поместился в его ладонь. —Эй, не бойся, малыш. Я смогу уберечь тебя, если ты будешь рядом.— прошептал парень, осторожно притягивая клубок надежды к груди. —Единственный лучик света в твоей жизни, который так сильно рискует погаснуть, отдавая себя в неправильные руки.— вдруг зазвучал из ниоткуда сладостный голос. Тьма, будто все время ожидавшая приказа и наконец услышавшая его, сомкнулась над головой парня, наконец потушив раздражающий ее яркий шарик света. Открыв глаза, Джонатан уткнулся взглядом в пустоту рядом с собой. Там, где обычно спала сестра, никого не было и это заставило его сердце сжаться в воспоминаниях вчерашнего дня. На белой простыне рядом багровел темный след его психологической неустойчивости. У него вчера не было ни капли желания идти в душ, чтобы смыть всю кровь с тела, потому он лег спать прямо так, оставив проблемы на следующий день. Кое-как поднявшись с кровати и все же сходив в душ, Джонатан сменил постельное белье и решил, на свой страх и риск, проведать сестру. Клариссы в ее комнате не оказалось, как и его спорткара в гараже, значит она уехала. Лишь бы не натворила глупостей. Сигареты практически закончились, ехать за новыми было не на чем, а брать из пачки сестры при их нынешних отношениях - самоубийство. Спускаться вниз, чтобы выслушивать от отца за вчерашнее, или снова бежать послушным песиком на его убийственные миссии не было ни малейшего желания, поэтому Джонатан решил допить остатки виски, размышляя над сегодняшним сном, но и в этом его ждало разочарование. В порывах неукротимой ненависти после слов отца Джонатан на эмоциях лишил будущего себя возможности выпить. Осколки бутылки и кусочки штукатурки на полу были тому подтверждением. Разочаровано вздохнув, Моргенштерн опустился на свежезаправленную кровать, силясь вспомнить знакомый голос из сна. Что-то до боли родное было в нем, эмоции, которые Джонатан знал слишком хорошо, ведь это были и его эмоции. Лилит. Вспомнив про мать, он еще долго не мог отделаться от чувства предательства. Она сговорилась с Валентином, чтобы убить родного сына. Его душу переполняла обида по этому поводу, в чем до конца он не желал себе признаваться. Так много вопросов мучило его день и ночь, неукротимой тревогой за собственное будущее, что хотелось в отчаяние броситься вниз к отцу, требуя уже наконец в открытую вынести ему приговор. Одернув себя, Джон прищурился. Может Великая Мать сможет пролить на всю эту историю хоть толику света. Поднявшись на ноги, Моргенштерн решительно подошел к зеркалу в ванне, предварительно достав из шкафа с оружием подарок Лилит. Серебристый клинок с черной рукоятью идеально подходил под ладонь. Черная надпись на латыни источала силу, пока еще непонятную ему, клинок будто разговаривал со своим хозяином, каждым звуком призывая пролить собой темную кровь. И Джонатан исполнил желание зачарованной стали. Сделав глубокий диагональный порез на ладони, он приложил руку к зеркалу, вычерчивая незнакомые руны собственной кровью поверх отражения темной плитки его ванной. Рука действовала сама, ловкими движениями заполняя скользкую поверхность красными знаками, пока на зеркале не осталось ни единого пустого места. Что-то чужеродное вдруг проснулось в нем, взбудоражив доселе незнакомые чувства. Тьма затрепетала внутри, как перед чем-то неотвратимо ужасным. Заполнила собой все его нутро, пробуждая олицетворение всех и каждого его пороков. Демон пробуждался и был крайне счастлив этому. Последнее, что предстало перед взором Джонатана, прежде чем он погрузился в небытие, абсолютно черные белки его глаз. —Я знала, что ты придешь однажды в мою обитель, Джонатан.— раздался в голове тот самый голос, заставив открыть глаза. Темные стены, колонны, красноватый свет, заполнявший пространство комнаты, в которую он попал, лился из окон, больше похожих на балконы. Поднявшись с земли, Джонатан заметил перед собой каменный трон, на котором восседала Великая Мать. Из-за глубокого вздоха его легкие от неожиданности обожгло дымом, который здесь удачно смешался с кислородом. Это было так похоже на курение. Джонатан невольно расслабился, наслаждаясь каждым вдохом здешнего воздуха. Вдруг вспомнив, что его ответа ожидает Лилит, он неуверенно пробормотал извинения. —Все в порядке, Джонатан. Я понимаю, что для тебя все здесь в новинку. У тебя есть время привыкнуть к моему дому, сын мой. И потом ты узнаешь все, что захочешь узнать.— дьявольски прекрасная женщина в черном блестящем платье поднялась на ноги и приблизилась к своему сыну, невесомо целуя его в лоб. Джонатан легонько улыбнулся ее действиям. Все его нутро тянулось к каждому прикосновению Лилит, жадно требуя близости крови. —Я пришел, чтобы узнать твои истинные мотивы. — сумел выдавить он, немного отстранившись. Для этого действия пришлось собрать все свои силы до единой капли. Лилит загадочно ухмыльнулась, будто насмехаясь над его противостоянием собственной сущности, и прошла в угол комнаты, где стояло несколько кресел, которых мгновение назад там точно не было. Элегантно опустившись на одно из них, демоница легким взмахом руки пригласила Джонатана последовать ее примеру. Подозрительно оглянувшись, он все же принял приглашение и присел рядом с матерью напротив великих видов алых пустынь Эдома перед глазами. —Не бойся, Джонатан, я призвала тебя сюда не для обмана, или убийства. Это удел твоего отца, не мой.— презрительно прищурилась Лилит, из ниоткуда материализируя два бокала красного вина и передавая один в руки сына.— Ты в последнее время испытываешь огромный диапазон эмоций, которые негативно сказываются как на мне, так и на этом месте, ведь все здесь, включая тебя, связано между собой моей кровью. Меня начали беспокоить твои душевные терзания, и я решила поговорить с тобой об этом.— непринужденно проговорила она, делая несколько глотков рубиновой жидкости. Джонатан последовал ее примеру и пригубил вино. Легкая перчинка присутствовала в кисло-сладком напитке, оседая в горле грузным теплом. —Не буду ходить вокруг да около, демоны, которых вы с отцом на меня натравили, помогли мне осознать насколько серьезны ваши намерения.— начал Джон, непрерывно прожигая взглядом безупречное лицо кровной матери.—Оставались некие сомнениями, которые с удовольствием развеял отец на милых семейных посиделках вчера. Лилит картинно улыбнулась, подчеркнуто кивая. —Наслышана. Джонатан дернул плечом и продолжил: —Мне нужно знать чего ожидать. У тебя повсюду глаза и уши, тебе доступно будущее, время обходит тебя стороной. И я прошу тебя, Великая Мать, однажды даровавшая мне часть себя самой, вновь помочь мне. —Ты просишь даровать тебе знания?— с легким высокомерием в голосе произнесла демоница и в ответ на немой кивок Джонатана продолжила.— Хорошо. На самом деле мне известна цель, за которой так отчаянно следует твой отец большую часть своей жизни. Все более чем очевидно. Натренированные с детства охотники, будут достаточно сильны и верны своей расе, чтобы взять командование над нечистью, демонами, людьми и даже ангелами. Никаких примесей, частота крови. Первородные семьи возглавят совет, который станет куда лучше чем Конклав, и будут контролировать мир, можно сказать. Самонадеянно, не считаешь? Он жаждет подстроить под свои амбиции весь мир, но понимание воспитания собственного поколения и неудачный опыт в итоге распавшегося Круга, позволяет ему прийти к довольно классическому выводу. Будущее могут изменить лишь новые поколения. Он растил вас с сестрой в надежде на удавшийся эксперимент его взглядов, но воспитал лишь своенравных изгоев общества, которым даже такой безумец, как Валентин, не доверит проведение масштабных изменений вековых традиций в, как он считает, лучшую сторону. Все то время, что Лилит говорила, Джонатан отрешенно наблюдал за полетами черных точек демонов в далеке. В голове не укладывалось, что отец хотел сотворить что-то подобное. Хотя, это все объясняет. —После осознания своего провала, Валентин рассудил, что единственный способ все исправить - это вырастить внуков, пробуя на них уже новые способы воспитания.— в ответ на немой вопрос сына, Лилит объяснила.— Для него очень важно, чтобы новый лучший мир имел прямую связь с семьей Моргенштернов. Честолюбие. Так как Джослин, после рождения твоей сестры, стала бесплодна, (из-за обилия моей крови в ее организме много чего сломалось, как ты знаешь), и, даже не смотря на возможный риск, по какой-то совершенно безумной причине, твой отец остается ей верен до конца, ему не остается ничего, кроме как ждать внуков, которых ему может подарить его единственная дочь, до того послушная и спокойная, что забрать у нее детей будет даже слишком просто. По счастливым стечениям обстоятельств, первым же парнем Клариссы, под которого Валентин ее подложил, оказывается Джейсон Эрондейл, потомок одной из благороднейших первородных семей, очень кроткий парень, питающий безуговорочное уважение к отцу любимой девушки. И во всей этой огромной бочке меда, есть лишь одна маленькая, но ощутимая ложка дегтя. Лилит сделала очередной глоток вина, наблюдая за реакцией сына на свои слова поверх прозрачного стекла. —Я.— закончил ее мысль Джонатан, задумчиво вглядываясь в свой уже опустевший бокал. Демоница легким движением пальца вновь наполнила его жидкостью, продолжая рассказ. —Да. Он пришел ко мне несколько земных месяцев назад. Заводил свои пленительные речи о том, как полезен ты мне можешь быть. Чтож, не буду скрывать, ему удалось меня убедить, Джонатан. После твоего первого обращения, Принцы Ада узнали о вашем существовании. Сказать, что они стали презирать меня за столь унизительную связь с парочкой детей ангелов - ничего не сказать, сынок. Я не жалею о вас, и все же мне пришлось нелегко. Сейчас ты лишь временный гость, никак не привязанный к этому месту, но если бы ты или Кларисса жили со мной, доказывая своим существованием здесь, что на самом деле каждый из вас способен не только находится в Аду, но еще и править, Высшие Демоны не посмели бы ни на секунду усомниться во мне. А до тех пор, на мои земли участились дерзкие набеги. Истоками стали пользоваться другие демоны, опустошая меня. Я могла бы раздавить каждого из них, не моргнув и глазом, но пока они едины в своем отношении к моим силам, я не могу сделать ровным счетом ничего. Демоница вздохнула, направив задумчивый взгляд черных глаз на красную пустошь. Это и были ее земли. —Ваши с Клариссой дети могли бы дать всем этим вековым статуям, возомнившим себя всемогущими существами, сто очков вперед. Однажды пережив божий сад, они ничему не научились. Джонатан, и без того находящийся в легком шоке, не сразу понял смысл ее слов. —Наши дети?— прищурился он, не понимая откуда она знает об этом. Великая Мать посмотрела на него снисходительным взглядом, как смотрят на глупого ребенка. —Я знаю все, Джонатан. Ты думаешь, я была достаточно слепа, чтобы не заметить ваши отношения?— улыбнулась Лилит, немного прищурившись.— Не путай меня со своими родителями. В этом нет ничего страшного. Инцест между существами неординарными никогда не считался чем-то отвратительным. Боги во многих мифах были братьями и сестрами, одновременно являясь также супругами. Всех нас создал бог по своему отдаленному подобию, мы все братья и сестры, у нас появляются дети. Ваши с Клариссой дети будут новыми богами, Джонатан, поверь мне, я знаю о чем говорю. Она задумчиво прикрыла глаза, будто уносясь разумом далеко отсюда, за пределы этого замка, этого мира. Молчание длилось довольно долго, после чего было прервано отрешенным голосом Лилит. —Тьма твоей души слишком велика для будущего мира сего, сын мой. Лишь спустя годы идея твоего отца найдет отклик, пусть и не так, как хотело бы его самолюбие. Ступай же, Джонатан Кристофер Моргенштерн, и помни: "Пусть же мудрость и справедливость станут им вечным маяком".— услышал Джон слова, которые в будущем четким рубцом отразятся на подкорке его сознания, прежде чем тьма затянула его в свои крепкие мрачные объятия.