Weakness

Весь следующий день они провели порознь. С самого утра Валентин отправил детей на их миссии, предварительно сообщив новость, которая испортила младшим Моргенштернам настроение окончательно. —"Вы могли забыть, дети мои, что сегодня календарный конец месяца, а это значит.." —"Семейный ужин."— закончил за него Джонатан, сжимая челюсти. Черт. О таком "прекрасном" событии действительно хотелось бы забыть навсегда, но увы. —"Именно, Джонатан, именно. Ваша мать любит этот ужин, так что давайте обойдемся без ненужных никому скандалов и прериканий."— тон отца мог ввести в заблуждение, он будто договаривался, создавал иллюзию компромисса. Но и Джон, и Клэри прекрасно понимали, что за ним кроется приказ. Вспоминая утренний диалог сейчас, Клэри усмехается. Валентин создал себе бездушную жену, которая не может ничего чувствовать. Пустая кукла с нарисованной улыбкой. И он действительно пытается заверить себя в том, что Джослин "любит семейный ужин". Отец не хочет верить в то, что ей уже давно ничего не интересно. В то, что она почти уже 20 лет как никого и ничего не любит. И не сможет полюбить, как бы Валентин не старался. Кларисса понимает, что это грустно. Но выращенная в бесконечных пытках и тренировках отца, боли родного брата и пустых глаз матери, что с доброй улыбкой всегда смотрела на синяки и шрамы родной дочери, она не чувствует жалости к ним. В конце концов, женщина шепчущая: "Не плачь, Клэри, в следующий раз просто делай то, что папа тебе скажет, хорошо? Это же не конец света, всего лишь несколько сломанных костей", собственной дочери не имеет права на жалость. Обычно их семейные посиделки заканчивались либо скандалами, либо обоюдно принятым решением пойти спать. Валентин начинал делится своими великими планами на Конклав или жаловался на их всепоглощающую тупость. Он любым способом пытался завлечь Джослин в разговор, но все попытки всегда сталкивались с ее доброй улыбкой до ушей и односложными ответами. Раньше слово давалось и детям, но когда отец понял, что их успехи интересуют Джослин не больше, чем его рассказы, то и эти попытки были пресечены. После продуктивной охоты с друзьями из Института, Кларисса вернулась домой. Как она и ожидала, в комнате ее встретил раздраженный брат, меряющий пространство шагами. —Джон, успокойся. Мы с тобой уже переживали эти ужины. Этот раз не будет отличаться. Он остановился, на мгновение просто смотря в глаза сестры, а затем рванулся к ней и страстно поцеловал, обхватив ее лицо руками. Джонатан принялся медленно и нежно целовать шею Клариссы. Затем ключицы, ямочку между ними. Клэри вздрогнула, когда почувствовала, что брат всасывает кожу над ее ключицей, (как же хорошо, что она надела борцовку сегодня), и прикусывает ее зубами, оставляя красный след. —Теперь, когда ты будешь касаться этого места, я буду знать, что ты думаешь обо мне.— прошептал Джон, смотря прямо ей в глаза. Он вновь притянул ее к себе и поцеловал, зубами легонько оттягивая губу.— А когда будешь облизываться или кусать губы, это будет означать, что ты скучаешь по моим прикосновениям.— Джонатан провел рукой вниз по ее спине вдоль позвоночника, до синяков сжимая рукой бедро. Клэри издала легкий и немного болезненный стон, улыбаясь.—А каждый раз, когда ты будешь елозить своей попкой на стуле, я буду улыбаться. Ведь это будет означать, что ты хочешь меня.—Джон сокрушительно мило улыбнулся, вновь целуя ее, после чего отстранился и пошел к своему гардеробу. На семейный ужин нужна была официальная одежда. Мужчины в костюмах и красных галстуках, женщины в алых платьях. Чем старше женщина, тем длиннее платье и Валентин обычно делал их на заказ каждый сезон. То есть через каждые три месяца у Джослин и Клариссы были новые платья обязательно красного оттенка. Ведь красный - это цвет герба Моргенштернов. Джонатану не нравилась эта традиция, но его, как и Клэри, и даже Джослин, никогда никто не спрашивал. Все решал глава семьи. И к сожалению, этим человеком был Валентин. Надев на себя очередное в этот раз бардовое платье чуть выше колена, Клэри вернулась в комнату брата, собираясь попросить у него помощь. —Слушай, братик. Не смейся, но я никак не могу дотянуться до застежки сзади. Джонатан стоял посреди комнаты, категорично оглядывая себя в зеркале. Увидя его, у охотницы пропал дар речи. Черные джинсы, свободная белая рубашка, рукава которой были неаккуратно загнуты до локтя, красная лента свободно накинутая на плечи и поднятый воротник. Пиджак был небрежно откинут на кровать. И правильно, к этому шикарному образу он явно не подойдет. —Отец с тебя три шкуры сдерет за такой наряд.— ехидно заявила Клэри, подходя ближе к брату. Обняв его за плечи, она посмотрела в зеркало на их отражения, положив голову на правое плечо Джона.—Но выглядишь ты шикарно. Джонатан улыбнулся, развернул сестру к себе лицом и медленно застегнул молнию на спине, небрежно касаясь ее кожи своими холодными пальцами. —Могу сказать тоже самое о тебе. Ты как всегда сногсшибательно красива, сестра моя.— он легонько коснулся ее губ своими и улыбнулся.—Плевать мне на отца. Дресс код выдержан. Клэри скептически усмехнулась и обвила руками его шею. —Почти.— она взяла в руки красную ленту и завязала галстук так, как однажды их этому научил отец. "Ты, Джонатан, как будущий мужчина обязан владеть данным умением, а ты, Кларисса, в свою очередь обязана как будущая жена, а сейчас сестра и дочь, уметь ухаживать за внешним видом мужчин своей семьи". —Вот теперь готово.— улыбнулась она брату. Внутри вдруг появилось странное желание.—Боже, Джон, я представила, как красиво на тебе сейчас будет смотреться кровь.— Клэри с загоревшимся взглядом уставилась на его грудь, борясь с желанием любым способом украсить белоснежную рубашку брата красными пятнами. Джон прикусил губу. —Я тоже думаю об этом, сестренка, но давай слелаем это после ужина. Твоя кровожадная сторона должна немного подождать, ладно?— он с улыбкой предвкушения посмотрел в глаза сестры и после ее разачарованного кивка, подошел к столику, закуривая сигарету.—Если не хочешь пропахнуть, лучше выйди. Клэри послушно вышла из комнаты, напоследок бросив грустный взгляд на спину брата. Белая свободная рубашка, темно-рыжие волосы, уложенные им вперед, черные джинсы, так хорошо подчеркивающие его бедра, ремень... От быстро хлынувших в голову образов становилось дурно и Кларисса поспешила в свою комнату, чтобы завершить подготовку к ужину.