Weakness

Девочка со странностями. Таковым было ее описание. Маленькая рыжая бестия, в зеленых глазах которой пляшут черти. Окружающим людям она являла лишь свои маски. Которых, нужно заметить, у нее было великое множество. Друзья знали ее как Клэри Фрей. Милая девушка, со своими секретами и странной семьей. Хорошая, но немного неуклюжая охотница и прекрасный друг. Знакомые семьи считали ее идеальной Моргенштерн. Рациональная, холодная, расчетливая. Все под контролем. Ситуация, эмоции, движения и люди, составляющие ее окружение. Родителям она являла себя под видом послушной дочери. Она чтила традиции, уважала предков и ни разу не пошла против воли семьи. Умение настраиваться на волну других людей и давать им видеть в себе то, что они хотят видеть, было чудесной способностью, которую Кларисса для себя открыла еще в детстве. Охотница заметила, что когда она действовала и говорила так, как другие от нее этого ожидали, Клэри действительно нравилась людям. Оставалось научиться прятать себя настоящую и свое мнение подальше. И она научилась. Был все же один человек, который знал ее. По настоящему знал. Джонатан. Брат никогда не верил ей в детстве, когда она играла перед другими людьми роли. Он и сам носил маски, но, скорее для того, чтобы от него отстали, а не для симпатии. Однажды она открылась ему. Показала себя настоящую и, будь он проклят всеми ангелами, она ему нравилась. Они настоящие были очень похожи. Безумцы, потакающие своим внутренним демонам. Никто не знал об их шалостях. А если бы узнал, то скорее всего, этот человек был бы вскоре найден мертвым. Они любили друг друга. Во всех смыслах. Родственные души. Невероятные собственники и по совместительству выдающиеся лгуны. Небо окрасилось розовым, заливаясь светом восходящего солнца. В трехэтажном особняке имени Моргенштернов еще было темно. В доме лишь Джослин не любила темноту, когда как Валентин и их дети свет предпочитали очень редко. Максимум в спальнях и кабинетах. Бледный, приглушенный. На дальнем балконе, выходящем на сад, а не на город вдали, стояла девушка и курила. Подальше от посторонних глаз. Ветер безжалостно трепал ее рыжие локоны и футболку брата, которая была на ней. Вопреки ожиданиям, ей не было холодно, хотя кроме кружевных стрингов, прикрытых подолом футболки, внизу на ней ничего не было. Сделав очередную затяжку, Клэри прикрыла глаза и выпустила дым из легких, приподнимая голову к небу. Она скорее почувствовала, чем услышала, что сзади к ней кто-то приближается. Сжав пальцами крепче сигарету, она сделала вид, что ничего не заметила. Кларисса ухмыльнулась сама себе и затянулась дымом. Порывисто развернувшись к брату (это не мог быть никто другой), она сократила между ними расстояние и потянулась за поцелуем. Джонатан ухмыльнулся и приоткрыл рот, наклоняясь. От неожиданности он закашлялся, когда девушка вместо ожидаемого поцелуя выдохнула дым ему в лицо. —Клэри.— недовольно проговорил он, все же сумев выхватить у нее сигарету, несмотря на ее сопротивление в виде рук, убранных за спину. Его темно-рыжие волосы трепал ветер, а тонкие бледные пальцы обняли фильтр "Мальборо".—Отец отправляет меня на миссию.— он затянулся и выдохнул уголком губ.—Институтское мясо ни на что не способно, так что придется самому делать грязную работу. Плечи напряжены, спина до невозможности прямая, взгляд усталый и потерянный. Частое зрелище. —Отец не виноват в том, что в его подчинении находяться ни на что не годные кретины.— она не хотела оправдывать его, но все равно сказала это, за что сразу же брат наградил ее ненавистным взглядом. —Не смей его защищать. Я тебе не очередные семьи с тупыми рамками, которым ты бы смогла наплести кучу хрени о том, как сильно уважаешь папочку.— выплюнул Джонатан то, что она и так знала. Нет смысла говорить актрисе, работающей 24 на 7, о том, что работа окончена. Нихрена не окончена. Остается ей лишь улыбнуться. Всегда это делает. Почему, черт бы ее побрал, ей ВСЕ ГРЕБАНОЕ ВРЕМЯ хочется улыбаться рядом с этим засранцем? Джонатан никогда не верил ее улыбке. Добивался правды, как бы трудно это не было. Она плакала, истерила, резалась, прыгала с балкона, била руку о стену до тех пор, пока внутри не оставалось целых костей, принимала всевозможные наркотики, пила и курила. И только он был ее привязкой к реальности. Вытаскивал из черных пучин отчаяния, приводил в порядок, а в замен она делала тоже самое. —Могу лишь надеяться на то, что демоны тебя там разорвут пополам.— наигранно серьезно проговорила она и обошла его, подходя к столу за новой сигаретой. —Мечтай.— также серьезно ответил Джонатан, поправляя свою черную кожанку.—У отца и для тебя задание найдется. Не скучай тут, сестрица. Вечером увидимся, если не подохну.— бросив непотушенный окурок в сад и ухмыльнувшись сам себе, он прошел мимо Клэри к двери, даже не посмотрев на нее на прощание. Она фыркнула и прокричала вслед: —Буду ждать. Моргенштерн не уточнила чего именного, это и не требуется. Джон вышел из своей комнаты и закрыл за собой дверь. Кларисса в сомнениях посмотрела на свою пачку Мальборо на столике. Ей действительно нужно было идти к отцу и от нее не должно пахнуть сигаретами. Она чертыхнулась и вновь вышла на балкон, чтобы выветрить запах. У Валентина не такое уж и хорошее обоняние, но перестраховаться надо. Нужно было переодеться. Джонатан не любил, когда Кларисса носила его одежду перед другими людьми, потому что "ты слишком сексуально выглядишь, и кроме меня этого никто не должен понять, уяснила?". Спорить с ним себе дороже. Особенно, когда в нем просыпается собственник. Кларисса любила своего брата, но именно такие у них были отношения. Вечные пререкания, споры и моральная борьба. Хотя это было не удивительно, учитывая то, как их воспитывал Валентин. Они любили только друг друга всю жизнь, больше у них никого не было. Джонатан всегда защищал Клариссу от частых перемен настроения отца, а она потом залечивала его раны или пыталась уговорами заставить Валентина прекратить и пощадить сына. В большинстве случаев это не помогало, потому Клэри оставалось лишь безвольно слушать крики брата, проклиная свое воображение, которое самостоятельно дорисовывало ужасные детали. Или, когда Валентин злился на обоих детей, но считал, что на Джонатане большая вина, он заставлял Клариссу смотреть на его страдания. —"Если не хочешь разделить с ним наказание за провинность, то просто смотри, дочка. Не своди с него взгляда, старайся даже не моргать и наблюдай за тем, как он расплачивается за вашу общую ошибку".— однажды проговорил Валентин на ухо восьмилетней Клэри, когда они с братом пропустили тренировку, из-за того, что Джону захотелось прогуляться по саду, вместо ежедневной отработки скучных приемов. Один из слуг тогда ударил Джонатана очень много раз. Сломанные ребра, кости на руках и вывихнутое плечо. За каждый звук, который брат или сестра издавали, Валентин прибавлял один удар. Клэри поежилась от воспоминаний. Переодевшись в форму охотника, которую она заранее оставила здесь вчера вечером, Клэри затянула волосы в идеальный высокий хвост и нацепила бесстрастное выражение лица. Такой она показывалась отцу. Спустившись по каменной лестнице с третьего этажа на второй, где находился кабинет Валентина, младшая Моргенштерн сделала глубокий вдох и на выдохе постучала. —Войдите.— прозвучал за толстой деревянной дверью грубый голос. Клэри зашла, заранее направив взгляд туда, где все время за своим дубовым столом сидел с такой же непроницаемой осанкой и жестким выражением лица Валентин Моргенштерн.—Здравствуй, Кларисса, присаживайся.— мужчина скованным жестом руки приказал дочери сесть, вновь возвращая взгляд внимательных темно-карих глаз на бумаги перед ним. Клэри послушно присела за кожаный черный стул со спинкой и будто случайно коснулась пальцами поверхности стола. У нее была мечта, однажды, сплясав на могиле сидящего перед ней сейчас человека, переспать с Джонатаном прямо на этом столе. Осквернить это непрошибаемо серьезное место и не получить за это ничего, кроме оргазма и нескончаемого удовольствия. Из раздумий ее вывел отец, начавший говорить, при этом ни на секунду не отрываясь от бумаг.—Твоему брату я уже дал задание на сегодня и могу предположить, что ты пришла за своим. Так вот твоя работа довольно простая. Отправляйся в Нью-Йоркский Институт и проводи больше времени со своими друзьями.—немного подумав он добавил.—Тебе полезно общение с другими охотниками.—"чтобы пагубное влияние твоего брата отражалось на тебе минимально",- осталось несказанно, но порой члены семьи Моргенштернов умели читать мысли друг друга, что иногда казалось чем-то очень жутким. Абсолютно все уже привыкли к тому, что Валентин не любит своего сына. Он вообще никого не любит, но к Джонатану проявляет если не отвращение, то злость или неприязнь. —Конечно, отец.— покорно выговорила Кларисса.—Я могу быть свободна? Валентин коротко кивнул и лениво выбросил пальцы из кулака, жестом говоря "и побыстрее". Клэри вышла из кабинета и направилась в свою комнату на том же этаже, что и практически их общая с Джонатаном обитель. "Уголок Моргенштернов младших", "Комната греха, разврата и сигаретного дыма", "Место, где рушатся мечты и исчезает девственность". У этой комнаты было много названий, которые придумывала Клэри на протяжении восьми лет. Они пробовали все друг с другом в этом самом месте и лишились невинности тоже здесь пять лет назад. Клэри было двенадцать, а Джонатану почти четырнадцать, но они не жалели. Никогда. Кларисса прошла мимо родной двери, направляясь в другой конец коридора. Конечно, кроме Джонатана у нее были парни. И много. Как и секс с ними. Правда это все было быстро, глупо, поверхностно и в большинстве случаев после ссоры с братом. Он тоже не отставал, но обычно заводил лишь исключительно одноразовые половые связи, цепляя девчонок в клубах, где Моргенштерны младшие были постоянными клиентами. В конечном итоге, нагулявшись, они оба возвращались в их комнату и закуривали одну сигарету на двоих, делясь впечатлениями. Клэри сразу прошла к гардеробу. В этом месте практически никогда ничего не менялось. Выбрала черную футболку, темно-серые джинсы и ремень. Заправив края кофты в джинсы, надела черные охотничьи сапоги и пошла в оружейную на первом этаже. Три коротких метательных кинжала в специальные места на сапогах. Клинки и стило на пояс. Отец не разрешал ей брать свою машину, а Джон скорее всего уехал на своей. До мага нужно идти пешком. Дальше Клариссе придется добираться по-старинке. Нелегальный портал в ночной клуб за почти десять кварталов от Института, а потом на такси. Клэри не было здесь всего три дня и, конечно же, ничего не изменилось. Стены такие же ветхие и старые, постройка сама по себе безвкусная, скрывающая руна явно нарисована кретином, а от старомодности охранной системы хочется сброситься с крыши. Как говорит Изабель: "Дом, милый дом". Сарказма в этой фразе обычно больше, чем угрюмости в Александре. Кстати о Лайтвудах. —Привет, Клэри. Где ты пропадала? Я тебе писала, мы устраивали посиделки вчера.— с ходу обрадовалась, разозлилась и начала вести допрос эта голубоглазая. Дьявол, эти глаза. Такие глубокие, со всеми оттенками синего. Если бы Алек не был геем, то Кларисса с большой вероятностью уже переспала бы с ним. Увы. —Иззи, Алек, привет. Прости, дорогая. Отец утащил на природу, связи не было так что...— Клэри состроила виновато-милое выражение лица и неожиданно вздрогнула, когда ее сзади вдруг кто-то обхватил руками и прижал к теплой, широкой груди, по которой так приятно выводить узоры ногтями. —Клэри, я так соскучился по тебе.—прошептали столь манительные пухлые губы. А вот и ее личный наркотик этого чертового места. Джейсон Эрондейл. —Джейс.— как под кайфом ответила Клэри, прижимаясь к нему спиной. —Ну ладно вам, голубки. Что скажешь, Алек? Есть у нас сегодня важные дела или можно отлучиться и посидеть в кафе в честь одного из столь редких приходов этой рыжей дамы.— протороторил веселый голос позади, после чего в холл вошел Саймон Льюис. Темненький милый охотник. —Думаю, мы сможем выкроить часик в расписании.— ухмыльнулся Алек и Клэри внутренне прыснула. Отец был бы доволен тем результатом, которого она достигла. Они любят ее. Очень жаль все же, что они для нее не более чем простая миссия, длинной в 2 года. Джейс с его щенячьей любовью и преданностью, Изабель с девчачьими штучками, Александр с тренировками, Саймон с закидонами премитивного. —А после, мы с тобой сможем побыть наедине?— тихо спросил Эрондейл. Клэри улыбнулась, обхватывая его руки своими. —Конечно. А до тех пор нужно пережить эти милые посиделки с друзьями и бесконечные потоки вопросов. Оставалось ей только тешить себя мыслью, что Джонатану должно быть сейчас гораздо хуже.