You Haven't Gained A Day

Детка, мне страшно, но это не твоя вина. Может быть, мне стоит пойти домой без тебя сегодня вечером       Когда Хэнк возвращается к столу после обеденного перерыва, на столе лежит простая тонкая папка с печатью и логотипом полицейского управления Энн Арбор. Хэнк открывает ее, с любопытством скользит взглядом по содержимому, немедленно вспомнив недавний разговор с Фаулером.       — Обучение младшего детектива пойдет тебе на пользу, — убеждает Фаулер, настойчиво подталкивая к Хэнку формуляр.       — Не собираюсь я таскаться с какими-то сраными новичками, — огрызается Хэнк, сжав кулаки и дрожа от ярости. — Думаешь, это все, на что я, блядь, способен? Изображать няньку? Да? Хочешь держать меня подальше от дел поважнее?       Джеффри шарахает ладонями об стол, встает, поворачиваясь к Хэнку лицом практически вплотную. Сейчас они оба напоминают скорее двух старых упрямых козлов, столкнувшихся рогами.       — Нет. Я бы хотел, чтобы ты и дальше вел дела… поважнее, но ты пренебрегаешь всем, что касается работы, — Джеффри буквально орет. И Хэнку приходится слегка отшатнуться.       Тот проводит рукой по лицу, вздыхая.       — По правде говоря, Хэнк, я надеюсь, необходимость быть кому-то примером поможет тебе разобраться с собственным дерьмом, — объясняет он очень устало. — Ты не можешь продолжать работать в том же духе, а я не могу прикрывать твой зад вечно. Подпиши документ и поработай в качестве наставника — кандидат для тебя у меня есть, толковый парень из Энн Арбор. Схватывает все на лету.       Джеффри улыбается, о чем-то на мгновение задумавшись:       — На тебя в молодости похож.       Хэнк усмехается, подписывает-таки предложенный документ и, ворча, возвращает обратно.       — Ладно. Однако если ты назначил мне какого-то подхалима, я его отсюда выдворю, — добавляет он, поспешив покинуть кабинет прежде, чем Джеффри успевает возразить.       Почему-то Хэнк чувствует, что товарищ в чем-то прав.       Блядь. Черт, на что он подписался? Хэнк пытается скрыть похмелье, заливаясь кофеином, выпивает третью чашку подряд, пока с равнодушием просматривал папку.       Окончил Академию полиции Энн Арбор с отличием; имеет чистый, примерный трудовой стаж; завоевал любовь и восхищение сверстников; участвовал в процессе налаживаний связей с населением; в прошлом году получил рекомендации для продвижения по службе, и "бла", "бла", "бла".       Фаулер говорит: он напомнил ему Хэнка. Хэнк едва не фыркает. Время явно воспоминания Джеффри присыпает песочком — даже в свои лучшие годы Хэнк был… немного нестандартным копом, отнюдь не тем примером добродетели, на который тянет этот пацан — да у него все резюме кричит «я — примерный мальчик». Черт бы побрал этот Энн Арбор с его самородками. Хэнк шумно выдыхает.       Он возвращается к первой странице и чуть не падает со стула.       «Детектив Коннор Камски, год рождения — 1990», — вещает заголовок.       Прикрепленное изображение поразительно. В форме Коннор отличается от маленького кокетливого красавчика, забравшегося к Хэнку на колени в такси десять лет назад. Он, конечно, немного поправился, а его лицо теперь выглядит менее угловатым и более зрелым. Но Хэнк все еще слишком хорошо помнит эти серьёзные карие глаза и розовые губы. Даже, сука, прядка на лбу осталась прежней.       Когда до мозга наконец доходит, что прочитанная им дата рождения — август 1990 года, к желудку подступает тошнота. Студент университета? Да в жопу, думает Хэнк запоздало, пытаясь решить, вырвет ли его на месте или обойдется.       Десять лет назад Коннору только-только исполнилось бы восемнадцать.       Хэнк закрывает папку, прижавшись к ней лбом и пялится на кусок своего стола. Нет, он на это не пойдет. Он не станет учить кого-то, кого трахал десять лет назад, особенно пацана, который был в то время, очевидно, всего лишь подростком.       Хотя что ему, блядь, делать-то? Прийти к Фаулеру и заявить: «Эй, я не могу присматривать за новичком с идеальным, блестящим резюме — да, он наверняка сделал бы наш участок лучше, — потому что втрахивал его в свой матрас, хотя ему вряд ли исполнилось восемнадцать?»       Разумеется, Фаулер бы прислушался. Ага.       Впрочем… разве факт ебли имеет значение? Пацан точно его не помнит, а если помнит, Хэнк за последнее десятилетие достаточно изменился. Он неловко ведет ладонью по животу. В сознании всплывает слишком знакомое чувство ненависти к себе. В ту ночь, когда он приводит Коннора в свою квартиру, до звания лейтенанта ему остается менее года. Менее недели перед облавой на крупную поставку героина. А теперь он на грани алкоголизма и выстрела в голову.       Хэнк вновь открывает папку, рассматривая лицо Коннора внимательней. С пацаном время обходится добрее. Хэнк качает головой. Коннор его не вспомнит, или наверняка решит, что Хэнк не помнит его. Шесть месяцев обучения, а после пацан начнет работать один, раскрывать преступления и разбивать кому-то сердца. Хэнк ухмыляется, встает и направляется в уборную, смочить водой лицо. Смотрит в зеркало, убрав со лба волосы: бледная кожа, покрасневшие глаза. Хэнку из прошлого было бы стыдно.       Прошлый Хэнк не успел потерять то, что потерял Хэнк нынешний.       А потом он сталкивается в коридоре с Ридом, и дурной характер того дает о себе знать прежде, чем мудак открывает рот. Хэнк по выражению рожи читает, что сказать Рид собирается нечто гадостное.       — Слышал, тебе гениального мальчика из Энн Арбор подогнали, — произносит Рид, а Хэнку интересно, слышит ли он, блядь, насколько мелочно звучит. — Давай, Андерсон, поведай, чей член пришлось сосать, чтобы алкоголику вроде тебя позволили взять новичка под крыло?       Это низко, даже для Рида, однако Хэнк сегодня и так уже не в настроении. Поэтому прижимает Рида к шкафу для хранения документов. Пусть Хэнк давно не в форме, тем не менее, массы тела и мускулов в нем хватает, чтобы скрутить Рида в бараний рог. Похожая мысль, видимо, приходит и в голову Рида. Выпучив глаза, он пробует вырваться.       — Не знаю, Гэвин, но поверь, тебе, подхалиму, я первому сообщу, — шипит Хэнк и уходит, не дав Риду ответить.       Домой отправляется рано. Завтра предстоит долгий день.       На следующее утро Хэнк таки прикладывает незначительное усилие: принимает душ, расчесывает волосы, надевает что-то свежее, не пахнущее потом и алкоголем. Хотя, на работу все равно опаздывает; сказалось выпитое прошлой ночью пиво. И прибывает в участок в десять утра. По крайней мере, раньше, чем в дни похуже.       Хэнк почти застывает на месте, когда заходит в помещение. Коннор — стоит спиной, но это точно он, — склонившийся над его столом, и возится с его же плейером. Хэнку хочется развернуться и сбежать. К столу он подходит, морально готовясь к чему бы то ни было.       Коннор оборачивается на звук шагов, и если бы Хэнк не был на грани сердечного приступа от ситуации в целом, то посмеялся бы над выражением его лица.       Коннор узнает Хэнка мгновенно. С ужасом.       Еб мою жизнь, думает Хэнк, сохраняя выражение своего лица бесстрастным, и старательно делает вид, будто Коннором совсем не впечатлен.       Я тебя не знаю.       — Чем-нибудь помочь? — спрашивает Хэнк нетерпеливо. Коннор моргает, молча открывая рот, словно рыба, выброшенная на берег, и было бы смешно, если бы не было столь безнадежно.       — Я… Я Коннор, детектив, из Энн Арбор… — пацан заикается, кожа на белом лице заливается краской. — Вы…       — Лейтенант Хэнк Андерсон, — обрывает его Хэнк, указывая на табличку с фамилией на своем столе. — Ух, ты действительно детектив, — Хэнку хочется пропитать фразу сарказмом, но в данный момент ему тяжело смотреть на обескураженное, совершенно серьезное лицо Коннора.       Хэнк усаживается на свой стул, оставив пацана стоять в недоумении. Однако и сам напрягается до острой боли в голове.       — Я… Мы… — начинает было тот, затем, кажется, понимает, где находится, неуверенно оглянувшись по сторонам.       Хэнк в итоге проникается к нему жалостью, поэтому широким жестом указывает на пустой стол рядом.       — Вот твой стол. Располагайся, а позже я покажу тебе участок, как только разберусь с почтой, — говорит он, и, к чести Коннора, пацан перестает пытаться напомнить Хэнку о событиях десятилетней давности. Садится на стул скованно, раскладывая на столе несколько предметов; черный кожаный ежедневник, ручки, фотография без рамки, которую Коннор достает из кармана. Хэнк не видит, что на ней, хотя вопросом, девушка ли там, задается. Боже, или ребенок.       Хэнка мутит.       Он решает отвлечься на письма, но замечает каждое движение Коннора на периферии своего зрения. Это весьма мучительно.       Спасает Хэнка кто-то из айтишников, пришедший настроить профиль на компьютере Коннора и электронную почту. Чужая возня дает Хэнку возможность рассмотреть Коннора должным образом, — выглядит пацан превосходно. Хэнк пытается быть объективным, а не вести себя как старый извращенец (о чем он, блядь, думал все эти годы назад?), но люди с подобной внешностью встречаются нечасто.       Хэнк Коннору немного завидует.       Восемнадцатилетний Коннор выглядел мило, может, был красивым, худоватым и сексуальным, хотя последнее — результат дерзкого поведения, нежели эффект внешности; Коннор в неполные тридцать выглядит бесподобно. Его челюсть шире, чем тогда, черты лица более зрелые и острые, но лицо с пухлыми губами, длинными ресницами и разбрызганными по щекам родинками по-прежнему обладает неким юношеским очарованием, которое у некоторых людей никогда не исчезает. Пусть он выглядит стройным, плечи его явно стали тоже шире. Да и ведет Коннор себя иначе, легко, спокойно и уверенно.       (Хэнк, чтобы выглядеть уверенней, всегда пользовался собственным телом, он был слишком большим, и в отличии от Коннора, затеряться где-то на заднем плане не смог бы при всем желании. Если хочешь чем-то выделиться в толпе, лучше найди в себе то, что станет твоим преимуществом).       Одевается Коннор для своего возраста как-то строго, простой черный костюм и узкий черный галстук. Это, несомненно, идет его стройному телосложению. Хэнк же подозревает, некоторых коллег здесь подобное может оттолкнуть. Стрижка туда же, если бы не прядка волос, падающая тому на лоб. Хэнку интересно, специально ли Коннор так сделал или упала она случайно.       Коннор напряжен, самую малость, вероятно, нервничает, потому что новичок в участке, однако никакой неловкости Хэнк в нем не замечает. А сам делает вид, будто прислушивается к болтовне айтишника, продолжая на Коннора коситься. Коннор изображает крайнюю степень заинтересованности в словах того, хмурится, слушая советы, взгляд бегает то по экрану компьютера, то возвращаются к айтишнику. Коннор облизывает нижнюю губу, кивает инструкциям по настройке пароля через внутренние серверы, а затем Хэнк отводит взгляд.       Ебаный кошмар.       Хэнк дает им закончить, потом чисто из вредности позволяет Коннору какой-то миг повариться в собственном дискомфорте. Потом Хэнк видит Рида, к ним приближающегося, и приподнимается с места. Коннор смотрит удивленно, тем не менее, примеру следует.       — Ладно, Камски, — говорит Хэнк, пробуя чужую фамилию на язык. — Введу в курс дела. Первый совет: держись подальше от детектива Рида, — указывает он на Гэвина вполне открыто. Гэвин останавливается и показывает ему средний палец. Джеффри, глядя на обоих из своего аквариума, предупреждающе стучит по стеклу.       К вящему удовольствию Хэнка, Коннор выглядит так, будто с радостью провалился бы под землю.       Позже Хэнк проводит ему экскурсию, кратко рассказывая про участок. А тот обращает внимание на детали, задает вопросы касательно безопасности и записей. Хэнк старается не замечать, насколько глубоким стал у пацана голос, с приятными мягкими интонациями. Кроме того, Коннор кажется надежным и преданным своему делу. Боже, малыш рожден быть полицейским, думает Хэнк с толикой горечи.       Они заканчивают на комнате отдыха, и в итоге остаются там выпить дерьмово отфильтрованного кофе. Коннор суетится вокруг Хэнка, явно пытаясь поднять тему проведенной вместе ночи опять, Хэнк же на провокации не ведется. Потому что от этого зависит состояние его рассудка, и пока Коннор считает, что Хэнк его не помнит, Хэнку легче. Не думать о том, как он сжимался губами вокруг его члена. Не думать о том, как стонал под ним, лежа на спине, словно течная сука.       — Итак, Камски, правильно? — спрашивает Хэнк, прогоняя непотребные мысли подальше. А потом мрачнеет. — Родственник Элайджи Камски?       Коннор взволнованно тянется рукой к своей шее.       — Кузен, — неохотно отвечает он. И Хэнк предполагает, Коннора об этом спрашивают частенько. — Я предпочитаю, чтобы вы называли меня по имени, — добавляет Коннор осторожно.       Хэнк поджимает губы, кивая.       — Пускай Коннор, без проблем, — Хэнк протягивает пацану руку, выдавив вежливую улыбку. — Добро пожаловать в Детройт, Коннор.       Коннор протянутую руку пожимает, но в его ответной улыбке скользит слабая обида.       Они получают первое дело сразу же. Фаулер информирует их о совершенном убийстве, когда жертва умирает в больнице. Свидетель видел машину и номерной знак, правда, к сожалению, она оказывается на свалке. Поэтому они садятся в машину Хэнка, направившись прямиком туда, чтобы посмотреть, есть ли в системе наблюдения хоть что-то, что можно использовать в расследовании.       Коннор проводит большую часть пути, наблюдая за Хэнком, и, в конце концов, Хэнк не выдерживает.       — Сфотографируй, дольше протянет, — рычит он.       Коннор продолжает смотреть.       — Вы действительно не… — вновь начинает он и замолкает, скривившись в лице. Это его выражение Хэнку расшифровать не удается.       — Я действительно не — что? Если не нравится, как я веду, можешь пройтись пешком, — ворчит Хэнк, специально прикидываясь не очень догадливым.       — Ничего. Забудьте, — коротко отвечает Коннор. Он не знает, куда деть руки, немного ерзает, прежде чем выкопать из кармана четвертак, и принимается катать его между костяшками пальцев.       Хэнк следит за движением монетки краем глаза.       Свалка располагается на окраине города. Стоит им подъехать к воротам, как над ними тут же нависает здоровенный, враждебно настроенный и перепачканный маслом мужик. Коннор — умный мальчик — догадывается сообщить Хэнку, что здесь его профессионализм вряд ли поможет, поэтому — Хэнку крайне приятно, — позволяет взять на себя роль переговорщика напарнику.       А затем, долгий взгляд мужика, задержавшийся на скучном черном костюме, вынуждает Коннора ощетиниться:       — Не знал, что к случаю привлекли федералов.       Хэнк откровенно ржет.       Машина появляется ночью, хотя свалка уже закрыта. Замок на воротах ломают, чтобы загнать ее внутрь.       Приходится проматывать зафиксированный на камеру материал, пока не находятся нужные кадры: человек в толстовке с капюшоном. Он вылезает из машины и просто отходит подальше. Далее приезжает вторая.       Коннор, Хэнк чувствует, напрягается рядом, горбится за компьютером в крошечной комнате. Подозреваемый спокойно садится в ту, вторую машину, она же разворачивается и покидает свалку, а в углу экрана…       — Там, — взволнованно проговаривает Коннор, тыкая в экран пальцем — камера зафиксировала половину номерного знака. — Попробуем поискать цвет и модель в базе данных.       Судя по голосу, Коннор кажется довольным. Хэнк кивает, попросив у мужика копию отснятых записей.       Вернувшись в машину Хэнка, Коннор накидывает на себя пиджак и закатывает рукава.       Времени, проведенного в ожидании нужной информации, хватает на чашку дерьмового кофе и на короткую неловкую беседу; вторая машина принадлежит брату того, кто ее вел.       — Ладно, малой, — Хэнк хлопает Коннора по плечу. — Пойдем, повяжем ублюдков.       Коннор смотрит на него с… болью.       — Я буду признателен, если вы перестанете так ко мне обращаться, лейтенант, — говорит он.       Хэнк решает просто пожать плечами.       На обратном пути они разговаривают о Детройте. Коннор утверждает, что никогда не посещал город ранее, а Хэнк гадает, не собирается ли пацан сбить его с толку. Хэнку он рассказывает, что остановился в отеле, пока не найдет подходящую для съема квартиру, и Хэнк вежливо дает ему несколько советов, подсобив в поисках. Вышло непринужденно, даже вполне любезно. Хэнку удается приглушить в голове голос, буквально вопящий: «я трахал твою вряд ли совершеннолетнюю задницу!».       Хэнк собой гордится.       И оказывает Коннору честь, позволив позвонить в дверной звонок, к несчастью, сломанный, а затем постучать в обшарпанную дверь, когда они находят нужную квартиру. Квартира отзывается тишиной, поэтому Коннор стучит снова. Хэнк же шутливо кидает в него «ну и что теперь?» взгляд.        — Полиция Детройта, открывайте! — орет Коннор, хмурясь.       За дверью раздается шум разбитого стекла. Хэнк достает оружие, отодвинув Коннора в сторону.       — Стой позади меня, — приказывает он, отступая на шаг и выбивая дверь ногой.       — Уходят! — кричит Коннор.       Хэнк, вовремя повернувший голову к окну в конце коридора, замечает кого-то, бегущего к парковке.        — Обойду вокруг! — предупреждает Коннор, рванув вперед.       Хэнк остается один, отчаянно ругаясь тому в след. Догадываясь, впрочем, куда могли побежать преступники. Уж он-то местность знает явно получше пацана. Поэтому несется в обход к путепроводу, на расстоянии увидев двух братьев, мчащихся к парку. Судя по всему, ребятки успевают подустать, Коннор же гонит их, словно чертова борзая, и почти настигает.       Хэнк бросается наперерез, сворачивает за угол к остановке. Его сердце громко колотится в груди, легкие горят. Один из подозреваемых, к тому времени, исчезает из поля зрения, другой тормозит в нерешительности у преграды, отделяющей парк от оживленной трассы. Хэнк, однако, умудряется догнать его, схватить и бросить на землю, чтобы нацепить наручники. Появившийся Коннор скорость сбивает, завидев Хэнка, дерущегося с преступником.       Скрывшегося вроде бы брата Хэнк не замечает, пока не становится слишком поздно, — тот выпрыгивает на них из-за ближайшей машины.       — Коннор, сзади! — орет Хэнк, оставив пойманного преступника полежать, и бросается Коннору на помощь.       В помощи Коннор не нуждается. Он кидается к кирпичной стене, буквально вбив в нее преступника собой. Хотя тот до последнего пытается вцепиться ему в горло, невзирая на то, что Коннор из него в прямом смысле слова выбивает воздух, затем хватает за руку, отлепив от стены и сделав подсечку, прижимает к асфальту с локтя. Борьба заканчивается в считанные секунды.       Хэнк лишь помогает удерживать пойманного мужчину на месте, пока Коннор надевает на него наручники. И только тогда сгибается, прижимая ладони к коленям. Дышит тяжело.       — Господи, черт возьми, — Хэнк смеется, не скрывая в голосе ноток восхищения. — Отличная работа, Коннор, — признает он, хлопая по согнутой спине, и едва не отправив Коннора прилечь с преступником рядом.       Пацан выпрямляется, не переставая тяжело дышать. Улыбается широко.       — Неплохо для новичка, да? — отзывается он, а Хэнк вновь не может удержаться от смеха.       Джеффри в Коннора окончательно влюбляется. С Хэнком и Ридом, возглавляющих свои подразделения по расследованию убийств, наличие кого-то вроде Коннора в участке сравнимо с даром богов. Капитан хорошенько отчитывает Хэнка за то, что позволил новичку бежать за преступниками в одиночку, после чего почти по-отечески Коннора приобнимает, поздравляя с отлично выполненной работой.       И судя по тщательной попытке Коннора сдержать хохот, выражение лица Хэнка в тот момент должно быть чем-то особенным.       Рид восторга капитана не разделяет и вообще появляется ближе к концу рабочего дня, когда Коннор и Хэнк заканчивают заполнять документы. Хэнк готовится к неприятностям, едва его завидев.       Гэвин припарковывает задницу на краю стола Коннора, выбив из грез, в которые тот, видимо, успевает погрузиться.       — Итак, ты новичок, которому подсунули Андерсона? — сочувствующе тянет Гэвин.       Коннор смотрит сперва на него, потом на Хэнка.       — Разве он для вас — не лейтенант Андерсон? — спрашивает Коннор с четко подчеркнутым «лейтенант», пристально глядя на Рида.       Хэнк ощущает волну вполне объяснимого веселья, когда замечает покрасневшую кожу на чужой шее. Рид поворачивается посмотреть на Хэнка через плечо, мгновение молчит.       — Осторожно, Камски, — опять протягивает он неприятным голосом, повернувшись обратно к Коннору, правда, теперь менее дружелюбно. — Встанешь у тонущего корабля, и он потянет тебя на дно.       Коннор Риду не отвечает, а Хэнк сидит тихо, наблюдая за разворачивающимся перед ним зрелищем. Наконец Рид фыркает, поднимает задницу, выбросив стаканчик из-под кофе в мусорное ведро Коннора, прежде чем уйти.       Коннор пялится на Хэнка с немым «что за хрень» на лице.       Хэнк пренебрежительно машет рукой.       — Говорил тебе держаться от Рида подальше. Для него мир делится на два типа людей: тех, кто ему друзья, и тех, кто ему враги.       — Ну, я предполагаю, к какой категории он отнес меня, — Коннор медленно кивает.       А вот Хэнк не уверен. Чаще всего, да, но интерес Рида к папке Коннора вчера слегка Хэнка путает. Рид — оппортунист, и если решил, что Коннор поможет ему продвинуться по карьерной лестнице, недавний провал его не остановит.       — Ты просто поаккуратней с ним, — советует Хэнк, возвращаясь к документам, — не позволяй ему себя доставать.       Стоит отдать Коннору должное — похоже, прислушиваться к Риду он не спешит. Хотя Рид продолжает скакать вокруг, иногда следя за тем, чтобы Хэнк оказывался в эти моменты рядом, и все слышал. Иногда цепляется к пацану наедине. Хэнку не сложно догадаться — обычно по взглядам, которые Коннор на него потом бросает, тем не менее, Хэнк не спрашивает, что ему там Гэвин наговаривает.       К концу недели становится легче. Хэнк почти забывает об их прошлом, а Коннор перестает на него глазеть каждый раз, когда что-то ему об этом прошлом напоминает. Он — хороший следователь, невероятно эффективный. Благодаря чему у Хэнка появляется желание прилагать на работе больше усилий. Порой, возможно, где-то на интуитивном уровне Хэнк видит в Конноре себя. Вернее, каким был сам в молодые годы.       Хотя, если Хэнк начинает обращаться к нему более официально, или слишком старательно делает вид, что его не помнит, атмосфера между ними накаляется. На любые вопросы с намеком о прошлом Коннор хмурится, уголки губ обиженно едут вниз, прежде чем он успевает себя одернуть.       Порой Хэнка это беспокоит. Они провели вместе одну ночь. Офигенную, чего уж, тем не менее, думать о том, что Коннор в него в ту ночь влюбился, Хэнк не хочет. Во всяком случае, именно Коннор был тем, кто сбежал, не попрощавшись. Так почему же теперь он так на Хэнке зациклился?       Способа решить образовавшуюся проблему нет, поэтому Хэнк вскоре бросает попытки что-либо предпринять. Им вместе замечательно работается, острые инстинкты Коннора и опыт Хэнка хорошо друг друга дополняют. В основном они занимаются легкими делами; Джеффри вовлекает Коннора в работу постепенно, и преследовать подозреваемых, как в первый день, им уже не приходится, чему Хэнк безмерно рад.       Даже Рид куда-то пропадает в последние несколько дней.       Они обедают в баре. Салатами. Бар выбирает Коннор (Я не привык есть фаст-фуд семь дней в неделю, лейтенант, я практически чувствую, как на моих внутренностях холестерин оседает). Коннор неловко тыкает вилкой в кусочки овощей, оставшихся на тарелке.       — Почему Рид до вас докапывается? — спрашивает он, глядя на свою еду.       Хэнк фыркает, безрезультатно пытаясь подцепить вилкой кедровое семечко.       — Гэвин не любит слабых. Несколько лет назад мы сработались, пока я не… — он делает паузу, сглатывая образовавшийся в горле комок. Следует ли рассказывать Коннору о Коуле и о том, что произошло потом? Как поделить жизнь на «до» и «после» смерти Коула, не задевая ту, другую тему, и не завершить реплику нелепым «пока я не превратился в жалкого алкоголика»?       Хэнк качает головой.       — Не имеет значения. А правда такова — я действительно перестал справляться со своими обязанностями. Рид либо думает, что мои проебы плохо отражаются на нем самом, либо возмущен тем, что меня еще не уволили. — Он пожимает плечами. — Мнением его я, впрочем, никогда не интересовался.       Коннор смотрит на Хэнка с толикой какого-то раскаяния. Почти.       — Рид сказал, я могу попроситься к нему в напарники, когда закончу обучение, — произносит Коннор осторожно.       Хэнк сжимает вилку крепче, втягивает носом воздух, готовясь ответить.       — Ты можешь. Когда закончишь. Я не сочту это оскорблением, чай понимаю, что давно не такой, каким… — он быстро себя одергивает, маскируя незаконченную фразу кашлем. Отпивает глоток воды. — В смысле, я не так молод, как ты или Рид. Уже не особо вынослив, а про трудовую этику и вовсе молчу, — честно признается Хэнк.       Коннор собирается было протестовать, однако Хэнк жестом его останавливает.       — Позволь договорить. Ты волен выбирать, где и с кем хочешь работать дальше, но Рида я не одобрю. Парень насквозь плохими привычками пронизан, когда дело касается работы. У меня их тоже много, только я не подвергаю жестокому обращению подозреваемых и ни к кому не подмазываюсь, чтобы выглядеть лучше остальных, — Хэнк повышает голос, привстает, не сразу это замечая. Затем, опускается на место. Смотреть сейчас на Коннора у него нет ни малейшего желания.       Теплые пальцы касаются его костяшек, и Хэнк вздрагивает от удивления. Коннор убирает руку, криво улыбаясь.       — Я ценю вашу честность, — говорит он. — Не думаю, что приму предложение детектива Рида.       Судя по голосу, решение — окончательное.       Хэнк согласно кивает, возвращаясь к своему салату. Салат на вкус уже не так плох.       Коннор, должно быть, Рида посылает. В грубой форме. Потому что отношение Рида к нему моментально меняется. Он больше не пытается перетянуть Коннора на свою сторону, чтобы продолжить издеваться над Андерсоном дуэтом — теперь Коннор становится мишенью издевок сам. К счастью, Коннора в участке слишком любят, поэтому нападки Рида ничего не приносят, кроме неудобных взглядов коллег, словно извиняющихся перед ним за возникшую ситуацию.       В конце концов, Рид оставляет их в покое.