Дни не меняются, меняется лишь твоё окружение

Всё идёт своим чередом. Наша судьба изначально прописана в толстой книге жизни. В жизни как правило меняется только погода и твоё окружение. А принудительно вышли эти изменения или нет, зависит только от тебя. Я так хорошо помню тот день, будто всё случилось вчера. Всё утро пришлось крутиться у зеркала, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Волосы пушились и никак не хотели собираться в хвостики, поэтому мною было принято решение оставить волосы распущенными. Я даже слегка протёр протез влажной салфеткой. От волнения кусок в горло не лез. Пришлось силой запихнуть в себя пару бутербродов. Звонок уже давно прозвенел. Коридор быстро опустел, а я всё также стоял возле двери нужного кабинета, не решаясь зайти. Ещё пару минут… Наверное учительница забеспокоилась из-за моего отсутствия и вышла в коридор, наткнувшись на меня. — Давай, идём быстрее. Нужно представить тебя классу. Я молча смотрел в пол, пока Мисс Сандерсон представляла меня классу. От такого большого внимания становилось очень неуютно. Слишком много людей. После краткой речи, которую по идее должен был озвучить я, учительница указала мне на свободное место и начала урок. Всё ещё под внимательными изучающими взглядами я направился к своему месту. То и дело до меня долетало пару тихих слов из переговоров одноклассников. Мне не привыкать. Рядом со мной за партой сидел какой-то парень. Как позже я узнал его звали Ларри. Он никак не отреагировал на меня, и в принципе это было хорошо. Урок пролетел достаточно быстро, и после звонка все быстро выбежали из кабинета. Стоило выйти в коридор, как меня окружила небольшая толпа детей. Все что-то спрашивали и порывались помочь мне освоиться в комнате. Стало слишком душно, голова кружилась и я не мог разобрать ни слова. Вдруг кто-то схватил меня за руку и потянул в сторону, крикнув что-то возмущённой толпе. Пара лестниц и я оказался в каком-то пустынном коридоре, дверцы кабинетов были опечатаны, а пара окон выбиты. Со мной рядом стоял Ларри. — Спасибо… Это всё что я смог тихо выдавить из себя. Мы постояли так ещё немного, нужно было как-то разрядить обстановку и эту звенящую тишину, но Ларри, коротко кивнув, ушёл к лестнице. В одиночестве было находиться куда комфортнее. Это был заброшенный этаж школы. По слухам, когда-то здесь случился пожар и ремонтировать здесь никто ничего не собирался. Ещё пара учеников сидели на другом конце коридора, каждый был занят своими мыслями. Тихо, как в библиотеке. Но скоро прозвенел звонок на урок и все быстро разбежались по кабинетам. Осваиваться в новой школе долго не пришлось, так как строение и расположение кабинетов были похожи на старую школу в Нью-Джерси. На остальных уроках я продолжал сидеть рядом с Ларри, под недовольное бурчание одноклассниц. Видимо он похитил множество сердец в этом месте. Да и действительно внешность Джонсона была просто отпадной и сильно выделялась на фоне остальных. Длинные каштановые волосы спускались до поясницы и были слегка растрепаны, уши проколоты, на джинсах висели цепи, а футболку украшал мерч метал группы. Моей любимой метал группы. Это и помогло нам быстрее найти общий язык. Ларри жил со мной в одном доме. И ходить вместе в школу стало уже традицией. Никогда не сговариваясь и не созваниваясь мы просто приходили в одно и тоже время к выходу и вместе шли всю дорогу, болтая на любые темы. Вскоре я начал заходить к нему в подвал. Когда я первый раз очутился за дверью с красными буквами «Не входить» то сразу почувствовал ядрёный запах растворителя и масленых красок. Повсюду стоял полный бардак, но Ларри ласково называл его «творческим хаосом». — Сними протез. Слишком неожиданно. Моего лица ещё не видел никто кроме Генри и Гизмо. Врачей я как-то в счёт не принимал. — Здесь тебе не надо скрываться от общества. Это был ответ на мой немой вопрос. Что на меня тогда нашло? Но почему-то я потянулся к фиксаторам на затылке и расстегнул их, кладя протез на полочку. Никакой реакции на мои действия со стороны Ларри не последовало. Мы просто продолжили дальше общаться на разные темы. Доверие… Снимать протез при входе в комнату стало обязательным правилом. Пропуская все мои протесты мимо ушей, Ларри сам тянулся к застёжкам. И это стало нормой. К хорошему слишком быстро привыкаешь, и я сильно привык к Ларри. Наверное даже больше. Он стал мне намного больше чем друг. В наших разговорах часто проскакивали пошлые гейские шуточки, от которых я начинал смущаться. Наверное всё шло к этому, но всё равно произошло слишком резко. Меня просто прижали к стенке и спросили напрямую. — Я тебе нравлюсь? Мои щёки предательски залились румянцем, а протез лежал на полке, не давая скрыть мне свои эмоции. Наверное тогда покраснели даже уши и именно это и послужило моим ответом. Я не сразу привык к нашим новым отношениям, каждый раз сильно смущаясь, когда Ларри целовал меня, или просто зажимал у стены. Подойти и самому его поцеловать не хватало храбрости, хотя и очень хотелось. Ванильно и безумно мило, как в дорамах или сказках. Ложкой дёгтя во всей этой ситуации являлось лишь то, что приходилось скрывать ото всех наши отношения. Жестокий мир, который не терпит людей нетрадиционной ориентации. Но всё это забывалось, когда мы оставались одни. Мои руки были туго стянуты ремнём и привязаны к ножке кровати, я лежал полуголый и с замиранием сердца следил за каждым движением Ларри, который нависал надо мной. Всего лишь один бокал вина и я поддался соблазну. Все черти моей головы повылазили наружу в желании воплотить фантазии. Сидя на коленях Джонсона я нежно целовал его в губы, спускаясь к шее. Наверное завтра утром я буду сгорать от стыда, но сейчас это было совершенно не важно. Ларри быстро взял инициативу на себя, сбросив с меня футболку. Лёгкий ветерок поднял волну мурашек, но этот минутный холод быстро сменился жаром разгорячённого тела. — Будешь меня слушаться? Такой тихий вкрадчивый шёпот. Глаза заволокло пеленой. Я послушно кивнул и прогнулся как кошка, подставляя своё тело ласкам. Слишком хорошо… Но дико хотелось большего. Мои руки сами потянулись к джинсам, но были ловко перехвачены и перевязаны ремнём. Опять слышу этот тихий шёпот около уха. От этого голоса моё тело пробивает дрожь, а в штанах становится слишком тесно. Так хочется схватить Ларри за волосы, притянуть к себе и целовать. Целовать до потери пульса, горячо, страстно, сплетаться с его языком… Но мои руки туго связаны ремнём, не давая мне возможности насладиться вкусом этих желанных губ. Горячий язык медленно проходится по моей шее, дразня и играясь. На месте укусов останутся красные пятна, которые придётся тщательно замазывать тоналкой, но сейчас нет времени об этом заботиться. Просто. Наслаждаться. Моментом. С моего рта то и дело слетают мольбы о большем, но Ларри только усмехается и продолжает эту мучительно-приятную пытку. Вдруг всё резко прекращается. Я больше не чувствую горячего тела прямо надо мной. Какая же ты сука Джонсон. — Ларри… Прошу… Вернись… С моих губ срывается громкий пошлый стон. Достаточно пошлый, чтобы Ларри вновь появился в моём поле зрения, снова обжигая дыханием. Тихо щёлкает замок и что-то ложиться на мою шею. Ошейник… Один конец тонкой цепи натянут на руку Джонсона. — Поработаешь ротиком? Мои руки снова свободны, но дурацкий ошейник сильнее сдавливает шею. Цепь натянута, и я начинаю понимать, что от меня требуется. Ладно, поиграем… Я встаю на четвереньки и подползаю к Ларри. Он довольно ухмыляется и натягивает цепь сильнее, приближая мою голову к джинсам. Эта игра всё больше забавляла меня. Я медленно захватываю бегунок молнии зубами и тащу его вниз, при этом не отводя глаз от лица Джонсона. Мне была нужна каждая его эмоция. От проделанных манипуляций я слышу сдавленный стон. Прекрасно. Резинку боксерок приходится отодвигать руками. Время отомстить… Я провожу языком по всей длине члена, слизывая смазку. Слишком развратно, но в любом случае можно всё списать на алкоголь. Целую головку, и обвожу её языком. Ещё один сдавленный стон сверху. Сильные руки хватают меня за волосы… Хочется большего, правда? Ещё раз провожу языком по всей длине. Сдерживаться всё труднее, безумно хочется услышать ещё хоть один стон. Я приоткрываю ротик и беру в рот. Не в моих силах мучать тебя, Джонсон. Рвотные рефлексы идут к чёрту, мне приносит удовольствие данный процесс. Грязно. Неправильно. Но чертовски приятно… Я снова лежу со связанными руками и ловлю каждый поцелуй Ларри. С тихим рычанием он быстро стягивает с меня джинсы вместе с боксёрами. — Хочешь, чтобы я выебал тебя? — Да, прошу, трахни меня, папочка. Этого было достаточно. Ларри шире раздвинул мои ноги и ввёл один палец. Слишком приятно, чтобы обращать внимание на дискомфорт. Мои громкие стоны наверное слышат все апартаменты. Я дёргаюсь всем телом навстречу. — Хочешь большего, да? Ларри резко входит в меня. В глазах темнеет, внизу живота приятно тянет. Ещё один толчок и я изливаюсь себе на живот. — Такой чувствительный… Обожаю этот ласковый шёпот над ухом. Ещё пару толчков и я готов снова кончить, но Джонсон останавливает меня. — Ты не кончишь, пока я не позволю. Он сжимает мой член у основания. Больно и так хорошо. Тело сводит судорогой. Я сжимаюсь изнутри. Терпеть это становится просто невыносимым. Мои мольбы прерываются громкими пошлыми стонами. Сколько так будет продолжаться? Глаза сами закатываются от удовольствия. Наконец-то Ларри даёт мне кончить. Я чуть ли не теряю сознание. Меня накрывает волной оргазма. Тело почти не слушается и отойти от нахлынувшей эйфории достаточно сложно. Ремень падает с моих рук. Джонсон подхватывает меня и тянет к себе. Я сижу у него на коленях и смотрю прямо в глаза Так продолжается пару секунд, пока Ларри не хватает меня за бёдра и насаживает на свой член. Веселье продолжается. Мокрые поцелуи и шлепки тел и ласковый шёпот возле уха. Слишком хорошо, чтобы это закончилось… — Идём… Тебе нужно принять душ, — Ларри мягко целует меня в макушку. — Только если с тобой, — я расплываюсь в довольной улыбке и сильнее прижимаюсь к своему парню. — Как скажете, принцесса.