Земляничный бриз

— Слушай... Ты можешь остаться сегодня на ночь? — Что? — я оторвалась от планшета и подняла глаза на Билли. — Спать? Зачем? — Просто, — она пожала плечами. — Посмотрим фильм какой-нибудь. Или типа того, — она сидела на кровати, скрестив ноги; это был первый день после того, как мы вернулись из тура. Билли нервно засмеялась. — Я понимаю, что ты хотела бы наконец подрочить, вообще-то я бы тоже, но... А, чёрт, — она скривилась и зарылась пальцами в волосы. — Забей. Я её знала. Я знала её, и если бы она просто хотела устроить ночевку, то формулировала свои мысли по-другому. Меня это настораживало, но я улыбнулась и вернулась к работе. — Не то что бы меня что-то останавливало в туре. — Нет! — воскликнула Билли и резко села на кровати. — Ни за что!.. Ты дрочила в автобусе?! С семью людьми в одном месте..?!! Я выпучила глаза и агрессивно шикнула. — У вас стены в доме картонные, Билли, пожалуйста, тише! — прошептала я, выразительно глядя на неё. — Боже, мы были в одном автобусе, — она откинулась обратно на кровать. — Ты лежала над моим братом! Я пожала плечами и ухмыльнулась. — У тебя ещё миллион туров впереди, приобретай навыки. Билли что-то пробурчала, а потом привстала на локтях и повторила: — Так ты сможешь остаться? — Зачем я тебе? — не отрываясь от работы ответила. — Просто. — Зачем «просто»? Я подъехала на стуле к кровати, положила планшет у ног Билли, а сама наклонилась и упёрлась локтями в колени, сложив руки в замок. Билли снова села, подползла ближе ко мне и с серьёзным видом проговорила: — На самом деле, чем больше татушек ты бьёшь, тем более горячей становишься, Эйв. Я так фыркнула от смеха, что Билли, казалось, даже испугалась. Я откатилась немного подальше, и сквозь смех проговорила: — Если бы я сейчас что-то пила, я бы точно плюнула тебе этим в лицо, Биллс. — Вообще-то я не шутила, — она кинула в меня одну из своих подушек. — Тебе и правда идут твои татушки. Ещё два года назад у меня была только одна татуировка: небольшой qr-код на внутренней стороне левого предплечья, и ссылку на что он ведёт я ещё не показывала никому, кроме своих французских друзей, потому что сделала я эту тату, сразу как только мне исполнилось восемнадцать. Все сказали, что пройдёт время и я передумаю, что сделала именно этот код, но пока ещё я ни о чем не пожалела. Сейчас количество татуировок начало расти в геометрической прогрессии: в ноябре 2017 я сделала голову дракона на плече правой руки, а в этом туре набила ещё лист папоротника, цветок лилии и невероятно тонко выполненную медузу, так как я родилась под знаком Водолея. И на самом деле, меня взял такой азарт, что я захотела забить две руки полностью, но для этого нужны деньги. И идеи, что бить. — Я не думаю, что мои тренера будут в таком же восторге от тату, как ты. Придется их замазывать, наверное. — Вам нельзя кататься с татуировками? Что за бред. — Можно, но если это подходит к музыке. Но... В общем, — я подъехала обратно к Билли. Мне нравилось разговаривать о катании, и нравилось, что ей, казалось, и правда интересно, как было интересно и, когда мы смотрели Олимпийские игры в отеле месяц назад, но сейчас мне было интересно другое. — Что происходит? — Ничего не происходит... — она отмахнулась, но в итоге пробормотала: — Во время тура у меня был сонный паралич. В машине, в одном из городов... Помнишь, я спала на переднем сиденье? — спросила она и я кивнула. Это было в Денвере. — Я думала, я откинулась. Ты не представляешь, Эйв. У тебя был паралич? — она помассировала пальцами глаза. Я помахала головой. — Это было ужасно, я думала я обосрусь там. В общем... Я пока боюсь спать одна. В туре я и не спала одна, но сейчас надо с этим как-то разбираться... Я снова поставила локти на колени и посмотрела на свои руки, обдумывая это всё. Сначала бесконечные кошмары, когда она поднимала на уши весь автобус, а теперь это? — Может мне записать тебя к психологу? Или к психотерапевту, или к кому там... — Нет-нет. —... У тебя есть свободный день послезавтра, я бы отвезла тебя. — Всё нормально, Эйв. — Это не нормально. Меня уже твои ночные кошмары напрягали. Надо найти специалиста. — Забей. Едь домой. Тебя твой бойфренд заждался. Точно. Я вспомнила, что так и не сказала Гасу, что приеду сегодня. Я привезла ему несколько крышечек от пива, потому что он их коллекционирует. Думаю, таких у него ещё нет. А ещё я обязана похвастаться, что встретила вживую его любимого репера. Он побесится, но я покажу ему автограф, который взяла у того, и он будет чертовски довольным котом. Мысленно улыбнувшись, я ничего не ответила, встала и стянула с себя рубашку, оставшись в спортивном топе, и сменила джинсовые шорты на одни из шорт Билли: огромных и мягких. — Что? — я вздёрнула бровь, пока затягивала шнурок на шортах. — Конечно же я остаюсь. — Бесплатный стриптиз... — пропела Билли, залазя под одеяло. — М-м-м... — Ой, заткнись. Ложись спать, сейчас приду, — сказала я, и вышла и, пока шла в туалет искала Гаса в номерах контактов. — Ты остаёшься на ночь, Эйвери? — спросила Мэгги, когда я чуть не врезалась в неё. Я нажала кнопку вызова и поднесла телефон к уху. — Да, Билли попросила, — я махнула в сторону её двери. Шли гудки. Никто не поднимал. — Это из-за её кошмаров? — Да. И, ты знала, что у неё был сонный паралич? — я вздёрнула бровь и добавила: — Когда она спала в машине в Денвере? — У неё был сонный паралич? Она мне не говорила... Я скинула звонок и набрала снова. Мэгги пожелала спокойной ночи, и я вернулась в спальню, забыв, что направлялась совсем не туда. Почему она не сказала матери? И Гас не поднимал. Наверное, как всегда не слышал. Я достала зарядку из сумки, подключила к ней телефон, и заметила, что контейнера с пауками на прикроватном столике снова нет. Перед сном я ещё раз набрала Гасу, но телефон был отключен. Я проснулсь, и на часах увидела пять тридцать утра. Тихо выбралась из кровати, надела свою одежду, забрала вещи и выскользнула из спальни, напоследок глянув на Билли. Она мирно посапывала, и за эту ночь ни разу не просыпалась, так что я считаю, моя миссия была выполнена. Я пробралась мимо гостиной, стараясь ступать так, чтобы половицы не скрипели, и с кроссовками и ключами от машины Финнеаса в руках выскользнула из дома. Из багажника его автомобиля переложила в свой — который по сути-то тоже его — спортивную сумку и чемодан, в которых лежали мои вещи из тура. В итоге, я завела машину и довольно выдохнула: раннее утро, поэтому у земли стелился белый лёгкий туман, ни в Гренобле, ни в Париже я такого не видела, а в Лос-Анджелесе — каждое утро; безмятежность. Я подъехала к своему подъезду и поняла, что неплохое такое у меня кардио в шесть утра: затягивание чемодана и сумки на пятый этаж без лифта и мужчин. Шик. Запыханная, я нашарила в кармане ключи, решив, что после такого я точно заслужила эклерчиков из магазина на углу, так сказать, порадовать своё спортивное тело, но поняла, что отныне питаться надо более чем правильно, потому что прыгать даже тройной тулуп ощущалось не так легко, как в детстве, не говоря уже о флипе и лутце, а тем более каскадах с тройными. Эклеры подождут до следующего межсезонья. Я открыла дверь, и первое что поняла — это не мои чёртовы духи. В прихожей витал абсолютно не мой армат. И как бы рациональная часть меня не решила, что скорее всего это Гас купил одеколон, или он заказывал доставку еды, чтобы встретить меня с размахом, реалистичная сторона, которая уже давно догадывалась, с мгновенно навернувшимися на глаза слезами, прошла в спальню и увидела на моей чёртовой кровати Гаса и у него под боком девушку. Я не знала, как реагировать. Кричать? Кричать что? Я знала, что он не просто так вчера отключил телефон. Видимо я его достала этими звонками, и он решил, что трахать кого-то в моей квартире, на моей кровати, это недостаточное оправдание, чтобы взять чёртову трубку. Я тихо пошла в ванную, взяла его идиотскую щётку с Дональдом Даком, полотенце и крем для бритья. Гас обнял меня, прижав к стиральной машине. — Что ты имеешь против глупых щёток? — Она для пятилетних. — Она весёлая! И, — он приклеел её к стене с помощью липучки и горделиво зачесал чёлку. — Чпоньк! Экономия пространства. Всё как ты любишь. Я вернулсь в спальню-гостиную и кинула это всё ему в лицо. Он подскочил; я попала ему прямо в глаз, но ни капли радости от этого не испытала, возможно только если где-то в глубине души. Край полотенца зацепил лицо девушки, на что та только поморщилась и отвернулась в другую сторону. Я не была уверена, знает ли в чьей постели она сейчас отпечатывает свою грудь, но думаю мне стоит купить новую кровать. А лучше снять новую квартиру. — Чёрт, я же просил тебя предупредить, когда приедешь, — сказал он только. Он даже не выглядел испуганным, и я поняла, что ему даже не стыдно. — Зачем ты приволок её в мою постель? — просто спросила я, но он ничего не ответил. У меня так горели щеки, что слеза, скатившись, ощущалась как лёд. Но мой голос даже не дрожал. Я улыбнулась. — Убирайся отсюда, — Огастус начал натягивать джинсы. — Забирай её и убирайся отсюда к чертям! — я крикнула и мой голос сорвался. Пока он одевался, пока будил свою спутницу, пока они уходили, я просто стояла у входа в спальню. Когда он прошёл мимо меня в последний раз, я спросила, даже не глядя на него: — Ты хоть жалеешь? — Нет. Это должно было закончиться. — Это было не обязательно заканчивать на моей кровати. Он пожал плечами. — Просто символично. И он ушел. Я присела на пол и обхватила руками колени. «Символично». Слёзы уже не шли, а я не понимала, что произошло, почему, и как чёрт возьми это сказать Финнеасу. Мне очень захотелось к нему. Но телефон издал звук уведомления откуда-то из коридора, и мне пришлось встать. — Тренировка всё ещё в силе? Делакруа — Да. Прости, я не успеваю. Буду через полчаса. Жизнь идёт. Я вошла в спортивный зал, который нам предоставил LAFSC, и увидела разогревающегося Эйдена. Скинула сумку на пол и он заметил меня. — Мама придёт через пол часа, и будем проходиться по поддержкам. А часов в семь подъедет хореограф, и мы поставим короткую программу. Тебе надо перестать трястись, когда я держу тебя на одной руке. Я сильный, почему ты мне не доверяешь? — быстро проговорил парень, сидя у стены, расставив ноги в стороны, пока тянулся то к одной ноге, то к другой. Я сняла толстовку и села рядом с ним, начав разогреваться. — Я доверяю тебе. Я не доверяю себе. У меня слабые руки, я боюсь сорваться, плюс, я трясусь не от страха, а от того, что у меня мышцы, как у десятилетней. — Ну... Это поправимо. — И плюс, я тяжёлая, — добавила я. — Ты не тяжёлая. Сколько ты весишь? — Сорок пять. — Так нормально. При росте сто шестьдесят один? Моя бывшая партнёрша весила сорок шесть, но у неё грудь была больше твоей, — сказал он и с усмешкой пояснил: — Это тебе плюсик в карму если что. — Это называется генетика, — я не смогла сдержать улыбку. — Кстати, у мамы есть знакомые в диагностике, нам надо в ближайшее время сходить провериться. У тебя же нет хронических заболеваний? — спросил он, а я помахала головой; я начала приседать, чередуя с простыми прыжками, чтобы разогреть ноги и успеть поработать над каскадом тройной-двойной-двойной тулуп, потому что на льду я к такому, ещё не совсем была готова. — А как твое бедро? У тебя всё ещё бывают судороги? Я остановилась и вздёрнула брови. — Это тоже есть в интернете? — Нет, я написал твоему бывшему партнёру. — Ты... — я опешила. — Да, оказывается, он был не вкурсе, что ты возвращаешься, поэтому прости. Но ты... — Надо было сначала спросить разрешения, Эйден, — перебила его я. — ...должна была рассказать ему, это очень странно с твоей стороны. — Когда ты ему написал? — Пару дней назад. Я кивнула. В любом случае, я избежала неловкого разговора. Но мне всё равно нужно написать Луи. Эйден наклонился и привстал на локтях, чтобы растянуть мышцы внутреннего бедра, а я поднялась и с силой надавила на его спину. Он вскрикнул, а я сказала: — Может ты и сильный, но растяжка у тебя хреновая. Эйден зашипел и проговорил сквозь зубы: — Я не собираюсь бороться с Джейсоном Брауном за лучший шпагат в Соединённых Штатах. Но по крайней мере, он меня не скинул. Я приподнялась, дав ему пару секунд на передышку, но он вскочил и со злобной ухмылкой сказал: — Теперь моя очередь тебя тянуть. Около восьми вечера, и я подъехала к дому О'Коннелов. Я слышала голоса Мэгги и Патрика на заднем дворе, поэтому прошла в дом, и, немного помедлив, прошла к комнате Финнеаса. Постучала, но ответа не последовало. Войдя, я увидела Финнеаса в наушниках, с открытой программой для создания музыки, крутящегося на стуле из одной стороны в другую. — Нет... — бормотал он. — Боже, как же это звучит дерьмово, — он скинул наушники, дверь за моей спиной скрипнула, и он заметил меня. — Привет? Ты долго тут стоишь? Зачем пришла? — Я... — я открыла рот, не решаясь ничего сказать и простом просто добавила: — Я зашла кое-что занести твоей сестре, ничего такого. Просто зашла поздороваться. Он кивнул, а я вышла, пока он не предложил остаться послушать, что он там пишет, потому что у меня уже стоял ком в горле. И я понимала, что большая вероятность, что девушка занята, что у неё друзья или подготовка к экзаменам, потому что в этом году у неё выпускной, но, зная всё это я постучалась в комнату напротив. — Да? Я вошла. Билли сидела на полу, разложив перед собой какие-то бумажки, но уже быстро их собирая, неотрывно глядела на меня. — Помешала? — Нет, — она махнула. — Чего пришла? Ты снова сбежала от меня, предательница. Обещала, что больше не будешь, и снова я проснулась одна!.. И я всхлипнула, но быстро вытерла слёзы и улыбнулась: — Прости, — я закрыла за собой дверь, и, когда девушка постучала по полу перед собой, я села напротив неё. — Я завозила свои вещи в квартиру, и... — Наткнулась на пауков? — она умилительно улыбнулась и склонила голову вбок. — Нет. Наткнулась, на моего парня и его спутницу в моей постели. Голых, естественно, — я натянуто искусственно улыбнулась, а улыбка с лица Билли резко исчезла. — Оу... — Тебе не надо ничего отвечать, я не к психологу пришла, я хочу просто... Я не знаю, что. Я пришла... к Финнеасу, но он бы, наверное, не понял. Я не уверена, что понимаешь ты, но... — Я понимаю. И может это эгоистично, но я рада, что ты избавилась от этого ублюдка. Круговорот людей в жизни. У тебя появился Эйден, так что кому-то надо было уйти. И я рада, что это он, правда рада. Я вытерла оставшиеся слёзы и проговорила: — Тогда сколько людей я должна забыть, чтобы восстановить баланс с теми, кого узнала за этот тур... — Твои французские знакомые. Ты их будешь забывать. — Оу. Это грустно. Билли поднялась и села на кровать, а я привычно заняла место на её стуле и подъехала к кровати. — Он же отдал тебе ключи? Я кивнула. — Оставил на чемодане в прихожей. Я знала, что так будет, просто... — Чёрт возьми, он трахал свою шлюху на твоей постели! Эйвери, ты имеешь полное право злиться. — Да, — я кивнула. — UNO? — вдруг спросила Билли. — Что? — Сыграем в UNO? — пояснила она, и я помахала головой. Не хочу играть. — Ладно. Так и... Что ты будешь делать? — В смысле? — Уйдешь в монастырь? Или в запой? Бахнешь чёлку? Покраситься в синий? — По-моему ты всем кричала, что синий — твой, и чтобы никто не покрасился в него раньше тебя. Девушка пожала плечами и легла на кровать. Наверное, она не могла видеть моё заплаканное лицо? Я, что, такая страшная, когда плачу? Я и так не так часто плачу, в отличие от той же Билли... — Ты исключение. — Это мило, — я вздохнула и прокрутилась на стуле. — Но я пытаюсь вернуть свой настоящий цвет... — Что делала днём? — тихо спросила она. — Кроме того, что плакала. — Я была с Эйденом, а я не плачу на людях. — О, так я тоже исключение... — в её голосе слышалась улыбка. — Что-то типо того. — Или я просто самая жалкая из твоих знакомых, что передо мной можно делать что угодно, потому что уже не важно, — добавила девушка. — Нет, просто ты исключение, — я мягко улыбнулась, но она всё равно не видела, потому что смотрела на свой балдахин над кроватью. — Неужели тебе нравится этот пылесборник? — Так я ощущаю себя как принцесса. Потому что в течение дня я чувствую себя, как дерьмо. — Я стараюсь, чтобы ты себя чувствовала лучше в течение дня, — прошептала я. Я начала теребить в руках шнурки на худи. — Не думай, что я не ценю это. Я это не озвучиваю, но я знаю, что часто ты жертвуешь своими хотелками ради меня. — Не часто. — Ой, я уверена, часто. Я знаю твою героическую натуру. — Ты не передумала насчёт психотерапевта? — Нет. Я справлюсь. — Мне остаться на ночь? — А это будет нагло с моей стороны? — Нет. Вообще-то, я не очень хочу возвращаться домой, — пробормотала я. — Купи новое постельное белье, — посоветовала Билли, и, привстав на локтях посмотрела на меня. — Лучше кровать. — А ещё лучше квартиру. Вот и я о том. Я встала и, задвинув стул на место, подошла к комоду. Переодела верх и осмотрела ящики. — Где мои шорты? — Ты имела в виду мои шорты, — съёрничала она. — Твои шорты, которые ношу я, — я обернулась и натянуто улыбнулась девушке, а она кивнула на дверь. — Достань их из корзины в ванной. Я их кинула стирать. Я вышла из комнаты, и на этот раз столкнулась с Финнеасом: он, с пакетом крекеров в одной руке и телефоном в другой, открывал ногой дверь в комнату. — Ты ещё здесь? — А ты против? — удивилась я и помогла ему с дверью. — Нет, я просто... — А звучит, будто против, — перебила его я. Он окинул меня взглядом. — Ты снова остаёшься на ночь? — спросил он, на что я кивнула. — Зайдёшь? — Билли ждёт... — я рассеянно кивнула на дверь комнаты девушки. — Да и я хочу спать. — Ненадолго, — он прошёл в комнату, зазывая меня. — Я хочу услышать твоё мнение насчёт кое-чего. Ох... Я переодела шорты в ванной и, сидя на кровати Финнеаса, жевала первый крекер, пока парень искал нужный файл. — Чёрт... И это не то. Почему они не подписаны? — Потому что ты их не подписал. Ты никогда не подписываешь файлы. — Да. Для этого у меня есть ты. — Мне теперь и твой компьютер вести? — я отряхнула пальцы и потянулась к пакету, чтобы взять ещё одно печенье. — Я имею в виду, что ты занимаешься организацией всего. И жаль, что мой комп не входит в твою компетенцию, — и он тоже взял печенье. — Если станешь доплачивать, то могу и твой компьютер организовать. — Изволь. Тут есть то, что ты не должна видеть. — Снимаешь любительское порно? — Эйвери! — и я расхохоталась. Он покосился на дверь. — С кем поведешься, от того наберёшься. Я погрозила ему половиной печенюшки. — Не трогай свою сестру. Она идеальная. — Она не идеальная. — Ну может не идеальная, но не цепляйся к ней по мелочам. — Ты же знаешь, как я её люблю. И уважаю. Но иногда её легкомысленность меня выводит. Она иногда такой ребёнок. — Она в сотню раз сознательнее шестнадцатилетней меня, — парировала я. Финнеас ничего не ответил. Я сложила ноги по-турецки, и решила, что в любом случае, завтра утром он узнает от Билли, потому что как бы там ни было, она не умеет врать брату, так что лучше сказать самой. — Финнеас? — Да? — Мы с Гасом расстались. — О... — он стянул с головы наушники и рассеянно посмотрел на меня. Я ничего не говорила, потому что хотела услышать его реакцию, а он не говорил, наверное, потому что просто не знал что сказать, но наконец он произнёс: — Я рад. Я несколько раз покивала. — Я тоже. Наверное. — Почему «наверное»? Он был уродом. — Он мне нравился, — я опустила глаза и начала ковырять кожу вокруг ногтей. Почему-то это звучит глупо, но, чёрт возьми, он мне и правда нравился. Со всеми его многочисленными недостатками и зависимостями. — Любовь ослепляет. — Это не была любовь, он мне просто нравился. Мне с ним было весело. — Со мной тоже весело, — он глянул на меня, а я не могла понять, о чём он думает. — Ты — это другое. — Да. Я друг. Но всё же... — проговорил он. Я очень боялась, что наш разговор перейдет не в то русло, но... Я никогда не стану встречаться с тем, с кем работаю. Это глупо и неразумно. Я не такой человек. — Да. — Единственная причина, которую я вижу для твоей у нему симпатии — он хорош в постели. Но, поверь мне Эйвери, оно того не стоило. — Я знаю. — Тебе больно? Я подняла голову, не совсем поняв вопрос, но встретившись взглядами с Финнеасом я очень потрудилась не заплакать. Только не перед ним. Он ничего мне не скажет, потому что достаточно тактичный, но будет считать, будто он знает, что лучше для всех остальных, а в частности для меня. — Да. — Он сделал что-то плохое? — Да, — я сглотнула и поджала губы. — Мы можем вернуться к твоей песне? Я не хочу о нём. Финнеас задержал на мне взгляд ещё на несколько секунд, но отвернулся, выдернул шнур наушников и, подключив двойник, вставил в него два провода и подал одни из наушников мне. Я надела на голову и вздохнула. Надеюсь там, что-то весёлое, ибо если нет, то большая вероятность, что я сегодня поплачу перед обоими из сиблингов О'Коннелл. — 2011, you stole my heart here. And I couldn't listen to that band for years, till that night last summer when you reappeared. Forgot how bad I wanted this... If I could see the future I never would believe her. Fallin' in and out of love and fallin' in again... We were never any good at being friends... Я очень старалась не стянуть с ушей наушники, уже после этих строк, и дослушать запись до конца, хотя бы только из уважения к Финнеасу, но, по-моему, он снова поступает по-свински, даже этого не осознавая. Через две минуты, когда голос Финнеаса стих, я всё-таки сняла наушники. — Она недописана, — проговорил он и, откинувшись на спинку стула, отъехал подальше от кровати, где сидела я. Отъехал насколько то было возможно в его комнате. Я кивнула, решив включить дурочку. — Когда ты её написал? — Прошлым летом. Год назад, получается. Я снова кивнула и улыбнулась. — Мне нравится. — Правда? — казалось, он искренне удивлён. Неужели он не понимает, что я сейчас не готова к этому всему. Чего он вообще от меня сейчас ожидает? Почему я должна сидеть и гадать, на что он намекает. Или он не намекает. Или это просто дружеский жест а-ля «я написал о тебе песню, но ты просто оцени, потому что твоё мнение вроде как важно для моего эго, но песню я всё равно выпущу, пусть всё знают, что ты мне нравилась в грёбанном две тысячи одиннадцатом, когда нам было по четырнадцать лет, и потом снова, когда я случайно попалась тебе на глаза в супермаркете, вернувшись в твою жизнь. Эгоист и чёртов... — Эйвери! — прозвучал голос Билли, и я подняла глаза. — Не хочу вас прерывать, но я тебя жду уже минут двадцать. Боже, спасительница. — Не преувеличивай, — Финнеас скривился. — Не больше десяти. — Я иду! — я поднялась с кровати, не глядя на парня, но взяла ещё один крекер. — Подожди, Эйвери. Ты ещё не... — Я всё сказала. Мне нравится песня. Красивая. Спокойной ночи. И выскочила из комнаты. Эгоист чёртов. «У нас никогда не получилось быть друзьями». У меня всё прекрасно получалось, и получается до сих пор. И я очень надеюсь, что мир эту песню не услышит, как бы хороша она не была. Или как минимум, он открыто спросит моего разрешения.