I. Возвращение

Солнце уже заглядывало в окна, когда Мия проснулась. Подниматься с кровати не хотелось. Голова словно налилась свинцом. Вчера она чуть не стала жертвой вампира, а потом зачем-то разговаривала с посторонним, неприятным ей, человеком, и вместо того, чтобы вышвырнуть его, на худой конец, вызвать полицию, она позволила ему остаться в доме, да ещё и вооружённым... Учитывая все обстоятельства, то, что она проснулась, уже можно было считать чудом. «Со Стоуном не всё так просто» — вдруг вспомнились слова Ноэля... «Ещё как!» Мия задумалась, перебирая в голове все вопросы, которые следовало бы задать её незваному гостю. Но пока она жива. И, если Стоун не сбежал, она сегодня же выяснит всё. Девушка решительно встала, поправила изрядно помятую за ночь одежду (стоило бы переодеться, но все её вещи были в машине). Умылась, пальцами расчесала спутанные волосы, забрав их в слегка небрежную косу. И открыла дверь. Стоун не сбежал. На это недвусмысленно намекал аромат свежесваренного кофе. «Если, конечно, Говард вдруг не приобрёл базовые кулинарные навыки», — хмыкнула про себя девушка. Мия осторожно вышла к лестнице. Она увидела Стоуна в той же позе, в которой оставила его вечером. Но видимо, для него ночь прошла тяжелее. Смуглая кожа приобрела болезненную бледность, черты лица заострились, под прикрытыми глазами явственно обозначились тёмные круги. Было похоже, что мужчина спал. Рядом с ним тихонько топтался Говард, о чём-то ухая сам с собой. И это было странно. Обычно птица относилась к незнакомцам крайне настороженно. Взгляд Мии упал на пистолет, лежащий на журнальном столике. Она инстинктивно вздрогнула и ухватилась за перила. Услышав слабый шорох, Стоун повернул голову в её сторону: — Вы уже проснулись? С добрым утром. Сегодня выглядите намного лучше. — Чего не скажешь о вас. Уловив напряжение в её голосе, Стоун бросил взгляд на пистолет. — Сейчас я уберу его на место. Всего лишь мера безопасности. Я посчитал, что вероятность слежки за вами достаточно высока, — он медленно взял пистолет и убрал его обратно в тайник. — Солнце уже встало. До ночи он не покажется. Так что необходимости нет. — Как и в вашем присутствии здесь, — уверенно прозвучал голос девушки. — Я совершила ошибку, позволив вам остаться. Так что после того, как вы ответите мне на ряд вопросов, мы с вами попрощаемся. Девушка спустилась вниз. — Как вам будет угодно. Однако прежде чем мы начнём беседу, вы позавтракаете. Я позволил себе заказать пару блюд... Мия подняла бровь: — Вы не перестаёте меня поражать. Вчера вы нагло проникли в этот дом, а сегодня ведёте себя, как полноправный хозяин. — У вас вчера был трудный день. Вам не помешало бы набраться сил. А мои кулинарные способности едва ли можно назвать выдающимися. Прошу извинить за мою вольность, но всё же настаиваю на своей просьбе. Мия с удивлением поняла, что почему-то не испытывала желания спорить с ним. Всё это было очень странно... Стоун, которого она видела раньше, и Стоун, забравшийся в дом Виктора, вели себя, как два совершенно разных человека... Девушка села за стол. Блюдо выглядело аппетитно и казалось только что приготовленным. Мужчина поставил перед ней чашечку с ароматным кофе. — Как вы узнали, что я уже проснулась и скоро спущусь? — Мне повезло. — А вчера, когда вы так точно угадали кличку Говарда, тоже повезло? — Нет, я знал... Прошу вас, давайте продолжим разговор после завтрака. — Тогда, может быть, вы присоединитесь? — Хорошо. Взяв тарелку, Джон сел напротив. — Только от кофе откажусь. Шестая чашка, пожалуй, будет лишней, — усталая улыбка тронула его бледные губы. Мия вдруг поняла: — Вы всю ночь не спали? — Я должен был убедиться, что вам ничего не угрожает, — Стоун смотрел в тарелку, будто избегая встречаться с ней взглядом. Мия посмотрела на его лицо. Ссадина на скуле покрылась корочкой, вокруг неё расползалось синее пятно, но она не вызывала опасений. А вот бровь... Края довольно глубокой раны были криво стянуты неумело наложенным пластырем... — Останется шрам, — пробормотала девушка. — Что? — Я говорю, что вы плохо обработали рану, и останется шрам. Это в лучшем случае. — Я бизнесмен, а не врач, миссис Ван Арт, — не поднимая глаз, усмехнулся мужчина. — Со мной редко случаются подобные приключения. Так что практики, видимо, не хватило. Мия поднялась из-за стола: — Дайте я обработаю рану. — Не стоит право. — Послушайте, Стоун, ваша персона по-прежнему не вызывает у меня восторга, но будем считать это небольшой благодарностью за мой ночной покой. Мужчина молча кивнул. — Я только схожу за аптечкой к машине... — Всё, что нужно, здесь есть, — Стоун указал на каминную полку. Там Мия обнаружила пластырь и пузырёк с дезинфицирующим раствором. — Вымою руки. Когда она вернулась, Стоун уже пересел в кресло: — У меня есть подозрение, что вы просто решили на мне отыграться. — Возможно, — улыбнулась девушка. Мия осмотрела рану. Старый пластырь нужно было убрать. Он мешал, к тому же пропитался кровью. — Сейчас будет немного больно. — Я ждал, когда вы это скажете. Девушка старалась как можно более аккуратно отклеить пластырь. — Не растягивайте удовольствие, — пробормотал мужчина. Уверенный рывок. Стоун не дёрнулся, лишь ещё больше побледнел. Мия поблагодарила высшие силы за то, что подобные зрелища не вызывали у неё отвращения и не лишали чувств. Рана действительно была глубокой. Обработав её дезинфицирующим раствором, убрав запёкшуюся кровь, она поняла: что-то белеющее на дне раны – это кость. Девушка вздрогнула. Теперь она отчётливо видела на чёрной рубашке засохшие пятна крови. Этот человек, не побоявшийся пойти против вампира, прекрасно осознавая последствия, всю ночь оберегавший её сон, несмотря на сильное кровотечение, этот человек постепенно начинал вызывать у неё... уважение?.. Благодарность? — Вы уверены, что не стоит ехать в больницу? Рана глубокая, возможно, следовало бы наложить швы... — Уверен. — Вчера вы потеряли много крови... — Возможно. Она как можно осторожнее притянула друг к другу края раны, закрепляя их кусочками пластыря. Стоун сидел, закрыв глаза и вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники. — Всё ещё больно? — Нет. Он вдруг открыл глаза, посмотрев на неё. Мия отпрянула. Чёрные, глубокие, как омут, необыкновенные... Такие глаза были лишь у одного... нет, не человека. Она сглотнула. Должно быть объяснение... Да. — У вас что-то с глазами, — девушка отчётливо помнила холодный серый взгляд Стоуна. — Это может быть из-за травмы? Мия пыталась придать голосу спокойствие, но получалось плохо. — Нет. Голос Стоуна прозвучал совсем тихо. Мие показалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди... Стараясь отогнать наваждение, она произнесла нарочито язвительно: — Сегодня вы на удивление разговорчивы. Если все ответы на мои вопросы будут подобными, я едва ли что-то вынесу из нашей беседы. Возможно, вам лучше просто уехать. Мужчина отвёл взгляд, горько улыбнувшись уголком рта: — Как криво отзеркаливается наша история... Ранения, плохо наложенные повязки, попытки выпроводить домой... Но я вас понял. Постараюсь больше не докучать. Прощайте. Он встал и, взяв с полки ключи от автомобиля, направился к двери. За спиной послышались тихие смешки. Он обернулся. Девушка сидела в кресле, зажав руками рот и глупо хихикая. — Вот так, да? Так просто? Хи-хик. Так, оказывается, сходят с ума? — хихиканье переходило в истерический смех. — Но, боги! А-ха-ха! Почему? Почему вдруг ты и этот заносчивый кретин? Что за больной ублюдок подбрасывает такие фантазии?! Ха-ха-ха! Он бросился к её креслу, упав на колени, пытаясь поймать её блуждающий взгляд. — Послушайте! Истинные сумасшедшие не осознают своего безумия. Вы не больны. Она вдруг резко замолчала, смотря прямо в его глаза: — Кто вы, Джон Стоун? — Я не Джон Стоун. Он встал, отвернулся к стене, не выдержав её взгляда. — Я ведь всё помню, Мия... Трепет твоего сердца там, в лесу, у дома Ноэля... Биение этой тонкой венки на твоей шее... Трогательное безрассудство, с которым ты шла ко мне, одним жестом или взглядом руша стены, которые я возводил веками... Твои слова, когда ты возвращала меня тогда, в ночь Кровавой Луны... Твой запах... Дрожь твоих пальцев, когда я надевал это кольцо... Он вдруг почувствовал женскую ладонь на своём плече... Оборачивайся, Ван Арт, посмотри в её глаза! Ты никогда не был трусом! Ну же!.. И он обернулся... Чтобы поймать в объятия маленькое, вздрагивающее девичье тело. Как величайшую драгоценность, высшую награду и оправдание его причудливой, злой судьбы. Виктор просто держал её в руках, зарываясь в шёлк волос, касаясь губами той самой упрямой пряди, вечно выбивающейся из причёски... — Тише, тише... девочка моя. И Мия ещё сильнее вжалась в его грудь, крепко держа в кулачках ткань рубашки.