***
Саша был ещё в ребячестве, когда впервые взял в руки что-то, связанное с ним — кассету «Агаты Кристи», которую принёс старший брат, учившийся на одном факультете с лидером этой группы. И маленький кудрявый мальчик, любивший сидеть с папиной гитарой и изображать Высоцкого, влюбился. Почти сразу. Влюбился в эту музыку. Пока только в музыку, так как не знал, насколько был прекрасен он. Он собственной персоной. Но время шло, а интерес становился всё больше. Стремительно взрослеющий Саша погружался в омут «Агаты Кристи» и увязал, теряя надежду когда-нибудь выбраться оттуда. Спасти себя и свою жизнь от него… Парень грезил мечтами о профессии, связанной с музыкой. Что может быть лучше, чем перебирать пальцами струны, заставляя петь, или кричать, или стонать свою покорную гитару, доводя тем до абсолютного экстаза публику? Что может быть лучше, чем походить на него? Он — это кумир, это лучший пример. Саша выбрал для себя идеал. И того, к кому будет стремиться всю свою жизнь, уже тогда начинающую превращаться в одну больную зависимость. Саша готов был мучить гитару хоть целый день, лишь бы добиться идеального звучания. Кассета «Агаты», тренировки, перекус, опять тренировки, немного времени учёбе, может быть, пара сигарет — наступает время сна, обязательно начинающееся с наивных мечтаний о том, что однажды, как-нибудь сам он заметит парня и возьмёт к себе в группу. Он собственной персоной. Таков был типичный день Саши. Таков был стиль жизни парня, помешанного на глупых мечтах о существовании рядом с ним.***
Ты хотел стать музыкантом? Так будь им, мечтательный мальчик по имени Саша! Играй в «Тантре», никому не нужной, никем не замеченной, приносящей в карман сущие копеечки. А на что стоило надеяться? Или на кого? Оказалось, на него… Каких-то пару лет существования в неизвестности — он вдруг появляется, как ангел, дарящий надежду и веру, помогающий и оберегающий. Кажется, тогда «Тантра» впервые узнаёт, что такое везение: цепляет за живое лидера «Агаты Кристи», побеждая в благотворительном проекте. Все неожиданно счастливы. А Саша — особенно. Парень не скрывает постоянных восхищённых взглядов, улыбок, выражающих невероятное наслаждение от возможности смотреть на него, работать с ним. Какой смысл? Какой смысл прятать реального себя, находящегося в приятно волнующей близости к своей мечте? Он — это и есть мечта. А однажды Саша имел возможность говорить наедине с ним, поражаясь интересному и, оказалось, надёжно скрытому от посторонних глаз в виде фанатов и прессы внутреннему миру. Незабываемые эмоции… Теперь он никогда больше не выйдет из головы парня. Кажется, уже по уши влюблённого парня, хотевшего осуществить хоть ещё один подобный разговор.***
«Агату» можно сравнить с цветком, постепенно распускающимся и превращающимся в прекрасный, яркий, радующий глаз, но однажды обязанный увянуть. Великая группа увядала, однако самим её участникам надо было найти способ жить дальше. Он собирал новый коллектив. Это был шанс. Саша чудесно владел своим любимым инструментом. Какие только звуки не издавал «Gibson» в руках парня, пускавшегося с ним на сцене в безумный танец, что так явно показывал всё испытываемое удовольствие от игры! Но Саша был и неплохим бас-гитаристом, в котором как раз нуждался гений, вечный вдохновитель парня. А вдруг он примет? А вдруг он станет ещё ближе? О, если бы всё в жизни было так просто и сладко… Он отводил глаза пленящего карего оттенка в сторону и твёрдо говорил «нет». Наверное, каждый бы сдался после такого холодного отказа, однако Саша не собирался опускать руки. Парень слишком долго жил своей мечтой. Жил им, не стесняясь это признавать. — Почему «нет», Вадим Рудольфович? Помните, как Вы расхваливали мой талант, говорили, что такой, как я, не должен пропасть? — Ты и не пропадёшь, — резко бросил он, лишь на секунду повернувшись лицом, которое не портили даже возрастные морщины. Саша любил каждую, каждую из этих морщинок… — Но… Но я очень хочу к Вам, Вадим Рудольфович… — смущаясь и чуть ли не заливаясь краской признался парень. — Александр, ты слышишь меня? Нет! — Саша не понимал причины отказа, и это вводило в ещё большее отчаяние. Шанс, на который возлагались такие надежды, уплывал всё дальше и дальше, к другим берегам, к другим счастливчикам, прячась в густом тумане, превращаясь в нечто совсем не доступное. — Оказалось, я всю жизнь стремился к Вам, чтобы услышать именно это… Послушайте, я буду работать день и ночь, лишь бы оказаться в Вашем коллективе! Я готов на всё, что угодно, ради осуществления своей мечты! Клянусь. — Он, наконец, повернулся. Медленно, сохраняя пугающее молчание, приближался к парню, заглядывая в глаза. В них ещё сохранялась наивная надежда на лучшее. — На всё, что угодно? — Саша почувствовал напряжение в каждой клеточке своего тела, но не смел отрицать. — Да, Вадим Рудольфович. — Его на какое-то время увлекли собственные мысли, заставив выпасть из реальности. Парень даже предположить не мог, о чём были все эти раздумья. — У каждого человеческого «всего» есть свои границы. Я хочу определить твои сейчас. Покажи, на что способен. — Саша страшно растерялся, абсолютно не понимая, чего ждёт он, о чём думает. — Прикажите мне что-нибудь, — неожиданно выдал парень. — Я исполню любую Вашу прихоть. — Он был крайне удивлён услышать такие слова. — Приказать? — Он думал, что ослышался, что опошленный разум решил поиграть в искажение информации. Однако в ответ был получен утвердительный кивок. — Ох, милый, и напросился же ты… Подойди ко мне ближе. Не стесняйся. — Саша выполнил приказ. — Встань передо мной на колени. — Парень смутился, но всё же не проигнорировал эти слова. — Послушный мальчик… А дальше, я надеюсь, тебе объяснять не стоит. — Вадим Рудольфович… — Саша почувствовал, как на него накатывает чувство стыда, однако оно отчего-то не сильно останавливало. Неуверенно парень потянулся к ширинке чужих джинс. Он может позволить себе всё, чего только захочет. И кого только захочет. Это жизненный принцип. Принцип подчинения. Таким, как Саша, конечно, подобный не знаком. — Александр, что ты творишь?! — Он резко убрал гладкие, тонкие руки парня от себя. Он такой переменчивый… — Прекрати. Не надо. Я думал, ты окажешься… Я не остановлюсь. — Не остановитесь? — Саша поднялся с колен. — О чём Вы? — Он вновь не захотел смотреть в глаза. Отвёл взгляд в сторону с тяжёлым и глубоким вздохом. — Ты мне чертовски нравишься. Ты чертовски возбуждаешь меня. Но тебе лучше никогда не знать, на что именно… Лучше просто не связывайся со мной, милый. — Однако Саша не испугался. Он ведь сейчас рядом. Он так близко, он собственной персоной. И парень хотел бы знать все-все его секреты… Это желание взяло верх над страхом и неуверенностью. — Я хочу знать всё. Я хочу, чтобы Вы не останавливались, ведь безумно люблю Вас. И хочу тоже.***
Они встретились одним тёмным вечером и решились совершить нечто безумное. Чёрт, и почему же безумные вещи настолько манят, привлекают и возбуждают до невозможности? Он — страсный, жёсткий, неугомонный. Его желание — бурное, животное. А Саша столь послушный и покорный мальчик, что не может остановить, произнести «нет». Он имел специфичные предпочтения в сексе и хранил дома приличное количество различной атрибутики, девайсов. Но парень не отказал. Пускай и был уже предельно напряжён. Нет-нет, Саша хочет знать его. Всего. Отдаться, подчиниться, подарить всю власть над собой своей любви и, конечно же, ему.***
Он был прав, что не сможет остановиться… Он бил плетью, оставляя на бледной коже яркие розово-красные следы, порой увлекаясь настолько, что с пропитанных солёными слезами губ парня жалобно срывалось спасительное стоп-слово. Он надевал на Сашу наручники, кожаные ошейники, начиная игру в верного пса, но не понимал её глупости. Зачем? Парень и так пронёс свою верность и покорность ему через всю жизнь… О больная зависимость, не позволяющая даже попросить немного нежности и тепла! Он ведь не просто партнёр. Он — господин, завладевший окончательно Сашиным существованием. И парень добровольно оказался в его власти. Он брал грубо, резко, эгоистично. Он запрещал стонать, издавать звуки. И боль для Саши была отнюдь не возбуждающей, а едва терпимой в покорном молчании… Он не контролировал себя. Он не научился понимать, что перебарщивает. Парень не выдержал. «Это не для меня»…***
— Саш, открой. — Саша игнорировал его стук, его приятный голос, хотя и прислонил своё ухо к входной двери, чтобы всё слышать. — Сегодня репетиция. — Я увольняюсь. Ты был прав: мне лучше вовсе не связываться с тобой. — Тело, потерпевшее массу извращений за неделю, до сих пор ныло: каждый нерв, казалось, сейчас отзывался болью. Израненная порушившимися надеждами душа болела не меньше. Тот, кого парень обожествлял в своей голове, оказался жесток и отвратителен… Как так? Он же был примером, идеалом, Богом… — Почему ты молчал?! Зачем ты всё терпел?! — Он был слегка на взводе. — Мы же догова… — Ни о чём мы не договаривались! — К Сашиным глазам подступили слёзы. — Ты больной на всю голову человек! Ты сумасшедший извращенец! Ты… — А ты? Кто ты? — задал он неожиданный вопрос. — Покорный, робкий, стеснительный, послушный мальчик, но который слишком наивен, раз думает, что всё в мире так просто и гладко происходит! Саш, ты прости: я не экстрасенс и не знаю, что тебе приносит кайф, а что совсем нет, если ты об этом сам мне не рассказываешь. — Раздался щелчок, и дверь, наконец, открылась. — Проходи. — Он перешёл через порог квартиры. — Расскажи мне о своих желаниях. О том, что нравится, а что нет. Давай попробуем ещё раз. — Мне нравится быть твоим. Мне нравится это чувство — быть подчинённым тобой, понимаешь? Но от того одни проблемы… Я боюсь тебя. — Он сократил расстояние, резко приблизившись. Он убрал прядь Сашиных волос за ухо и с нехарактерной для себя нежностью, любовью провёл рукой по щеке. Он резко стал совершенно другим. Каким был в наивных мечтах парня. — Прости, милый. Я исправлюсь. Позволишь мне сделать это? — Саша неуверенно кивнул и поднял глаза, опять засмотревшись на любимое лицо. Он такой потрясающий. Как можно отказать ему? Поцелуй. Долгий, сладкий. И ещё один, и ещё. Существует ли на свете что-то лучше, чем целоваться с ним? — Вадим, пора на репетицию вроде. — Его руки проникали под одежду, заставляя возбуждаться, дрожать от желания, нетерпения, предвкушения более откровенных действий и прикосновений. — К чёрту всё! — И как же захотелось довериться вновь… Довериться ему. — Как скажешь. — А он целует и целует, не желая отрываться от Сашиных губ дольше, чем на несколько секунд. — Ты такой послушный. Покорный. — И весь твой. Они поспешно добираются до постели, вскоре оставаясь совсем без одежды. Да, они опять вместе. Да, они хотят всё исправить. Услышать, понять, прочувствовать друг друга. Слиться в единое целое. Сложить из двух элементов единую гармоничную композицию. Он был сегодня нетороплив, нежен, аккуратен, внимателен по отношению к партнёру. Он не давал животному желанию взять верх над собой, не терял контроль, ведь хотел подарить букет приятных эмоций и ощущений не только себе, но и Саше. Человеку, который правда умеет любить и которому невозможно не ответить той же сердечной и душевной привязанностью. Он вошёл медленно, заботливо успокаивая парня поцелуями, ведь тот ещё чувствовал дискомфорт. Двигался мягко, плавно, растягивая наслаждение быть и двигаться внутри этого тела. А Саша, наконец, тоже смог ощутить удовольствие, что ещё недавно казалось совершенно недоступным с ним. Сильный оргазм приходит, как какая-то очень приятная неожиданность, и овладевает парнем, заставляя выкрикивать его имя. Его божественно красивое имя, не выходящее из дурной головы уже столько лет. И кто бы мог подумать, что всё может сложиться именно так? Кто бы мог подумать, что самые наивные и заветные мечты тоже становятся сладкой, желанной реальностью? Он был всем: учителем, примером, идеалом, даже Богом. Он был владельцем Сашиной жизни. И поэтому Саша всегда так стремился к нему. И поэтому не мог его упустить. Наверное, этой любви, больше похожей на выражение какого-то психического отклонения, на помешанность настоящего безумца, никому не понять. Но раз парень дождался ответных чувств, значит, не зря она так долго и упорно продолжала существовать. Они научились гармонировать. Они стали слаженным механизмом, готовым работать хоть вечность. Прочувствовали и поняли друг друга. А всё потому, что полюбили и не захотели отпускать…