И небо растает в его руках

      Хуа Чэн подбросил в воздух игральные кости и ловко поймал их одной рукой. Не посмотрев на выпавшее число, он мягко обратился к Се Ляню, понизив голос до шёпота:       — Гэгэ, закрой глаза.       Се Лянь послушно исполнил просьбу, на лице против воли появилась улыбка, а по всему телу разлилось сладкое предвкушение. Услышав, как Хуа Чэн толкнул дверь и ступил за неё, Се Лянь решительно последовал за ним, ведомый любопытством и крепкой рукой. Первое, что он почувствовал — лёгкий тёплый ветер, скользнувший по лицу. Се Ляню инстинктивно захотелось приоткрыть глаза и наконец увидеть, куда же его привели. Сделав ещё один шаг навстречу неизвестному, он ощутил мягкость под ногами, услышал шум и вдохнул глубже запах свободы. Улыбка Се Ляня стала шире от возникшей догадки, он подался вперёд к зовущей стихии.       — Уже можно открывать, — произнёс Хуа Чэн, склонившись к Се Ляню и задев губами мочку уха, по коже от мимолётного прикосновения побежали мурашки.       Се Лянь приоткрыл веки, и в глаза хлынул яркий после недолгой темноты, почти что обжигающий свет, он проморгался и распахнул глаза шире. Сердце в груди будто на несколько мгновений замерло. Вид был поистине захватывающим и завораживающим, не верилось, что это явь, а не сон. Небо полыхало пламенем, казалось, если дотянешься рукой до перистых розовых облаков — моментально сгоришь. Се Лянь, житель небес, который в этом мире столько чудес и дивных мест повидал за годы своих скитаний, стоял посреди пляжа, очарованный красотой. Закат отражался в спокойных водах моря, волны одна за другой набегали на пустынный песчаный берег. Не в силах произнести ни слова, Се Лянь крепче сжал ладонь Хуа Чэна, передавая этим жестом свою благодарность за подаренный закат, который оказался гораздо драгоценнее, чем тысячи редких сокровищ.       Он обернулся к Хуа Чэну, который не сводил с него восхищённого взгляда и, искрясь шаловливой улыбкой, наклонился, стянул с себя пыльные сапоги и, подвернув до колена штанины, ступил босиком на тёплый песок, зарылся в него пальцами ног, блаженно вздохнув.       На мгновение захотелось спрятаться от всех, остаться здесь навсегда — отдохнуть от обязанностей небесного чиновника, разжечь костёр на берегу и уснуть под звёздами в объятьях друг друга, вдыхая аромат счастья и близости.       Усмехнувшись своим мыслям, Се Лянь зашагал вперёд. Подойдя к воде, он, ни на миг не раздумывая, вступил в неё, прохладные волны облизали его ступни и отступили назад. Се Лянь, ощутив себя озорным ребёнком, подобрал полы монашеского одеяния, пробрался сквозь толщу воды и зашёл глубже. Несколько мгновений он стоял неподвижно, наслаждаясь прохладой после долгого жаркого дня. Се Лянь побродил ещё немного и, оглянувшись, увидел, как Хуа Чэн, скинув с себя верхнее одеяние, устроился подальше на берегу. Се Лянь вернулся обратно, стараясь осторожно наступать на следы своих же ног. Приблизившись, он разглядел нарисованные на песке незамысловатые узоры. Плюхнувшись рядом с Хуа Чэном, он прильнул к нему и, оставив лёгкий поцелуй на его щеке, проникновенно прошептал, жмуря глаза от вспыхнувших и необъяснимых чувств:       — Спасибо. Что я такого сделал, чтобы заслужить тебя?       — Сань Лан не достоин таких слов, — ответил тот хрипло. Прижав ладонь к затылку Се Ляня, Хуа Чэн принялся поглаживать волосы и наматывать тонкие пряди на палец.       Се Лянь хотел было ответить, но Жое, до этого времени спокойная, пришла в движение: кончик ленты дёрнулся вверх, будто она тоже хотела поучаствовать в разговоре. Легко соскользнув с руки Се Ляня, Жое целиком обвилась вокруг запястья Хуа Чэна. Он немедленно откликнулся — потянулся к ней другой рукой, погладил ленту кончиком пальца. Жое, обратив на себя внимание, вся затрепетала, ткнулась в палец, словно крохотный зверёк, выпрашивая ещё больше ласки. Хуа Чэн фыркнул, улыбка осветила его лицо, в уголках глаз появились лучики морщинок.       — Жое любит Сань Лана? — спросил он, не скрывая обожания в своём голосе. Та, будто дав свой ответ, энергично поползла по его руке вверх. Добравшись до шеи, Жое обвилась вокруг неё маленькой змейкой и застыла, больше не двигаясь.       При виде этой картины Се Лянь расплылся в улыбке. Бережно огладив щёку Хуа Чэна, он, опоённый любовью, залюбовался им: лисий разрез глаз, жгучие чёрные ресницы, аккуратный прямой нос и шелковистые волосы, которые растрепал бриз. Подавшись вперёд, Се Лянь потёрся лицом о ворот одежды Хуа Чэна, неуклюже сдвинул его и уткнулся в шею чуть ниже Жое, прижался губами к бледной коже и оставил лёгкий укус. Он проследил носом чёткую линию челюсти Хуа Чэна и поцеловал его за ухом. Тот издал милый и трогательный звук — смесь довольного вздоха и томного стона.       Это так приятно, до дрожи в пальцах приятно, когда рядом есть кто-то, к кому можно прикоснуться, обнять, просто потому, что этого хочется.       Они тягуче-медленно целовались, издавая влажные звуки. У Хуа Чэна был такой горячий язык, что от его прикосновений покалывало губы. Их дыхание смешалось, и Се Лянь, вкушая эту близость, не закрывая глаз, смотрел на расплывчатые ресницы напротив. Напоследок он игриво впился зубами в нижнюю губу Хуа Чэна и разорвал поцелуй, оставляя на коже слюну. Сердце превратилось в пульсирующий и трепещущий комок, пытавшийся пробиться сквозь рёбра и выбраться наружу прямо в любимые руки. Се Лянь глубоко вдохнул и неторопливо выдохнул, прижавшись лбом ко лбу Хуа Чэна, откровенно признался:       — Мы оба любим Сань Лана.       — Я давно уже отдал тебе себя без остатка, гэгэ.       Они долгое мгновение безмолвно смотрели друг на друга. Разлившаяся нежность в груди Се Ляня стала мёдом, согревающим душу. Хотелось нескончаемо шептать слова любви, благодарно осыпая поцелуями ладони Хуа Чэна. Се Лянь таял в тёмных лисьих глазах, таял от звука тихого смеха. Казалось, и небо растает в руках Хуа Чэна, потечёт расплавившимся воском и затопит весь мир, если он того пожелает.       Хуа Чэн заботливо уложил босые ноги Се Ляня к себе на колени и любовно погладил их, очистил от засохших крупинок песка. Старательно разминал и массировал стопы, пальцы ног, надавливая на особо чувствительные места. Се Лянь поощрял его негромкими стонами, а Жое наоборот — мешала: нарочно закрывала собой глаза Хуа Чэна, проказливо связывала запястья вместе, щекотала бока.       Сумерки неуклонно опустились сверху и окутали двоих на пляже тонким шёлком. Се Лянь, наблюдая, как солнце спряталось за волнами моря, а мир сомкнул свои отяжелевшие веки, уснул.