Как говорил Ньютон

      19 июля, 1995 года       Одним из самых, пожалуй, запоминающихся событий этого дня, для Саши оказался поход в школьную библиотеку. Мадам Пинс, женщина строгая и, очевидно, влюбленная в свою работу, сразу же предупредила его не повышать голос выше среднего, не оставлять книги на столе, и уж ни в коем случае не брать их с собой без разрешения. И уж упаси Мерлин, вырывать страницы.       Только вот беда — в библиотеке имелись увесистые тома в старинных переплётах, тонкие, в сорок страниц книжки, огромные фолианты о магии, зельях, заклинаниях и выдающихся в истории волшебников, но банального толкового словаря Саша не нашёл, сколько бы не искал. Попытки донести это до библиотекарши ни к чему не привели — мадам не поняла желание юноши, сколько тот не бился с объяснениями. В конце концов, Саша решил выписывать незнакомые слова в простую тетрадь, а потом уже спросить у кого-нибудь из коллег значение этих слов.       Но черт возьми, за стрельчатым окном довольно явно проглядывало солнце, в библиотеке никого не было, да и книга казалась такой нескончаемой на слова… А ведь Саша просмотрел только две страницы! Внезапно до жути захотелось яблочного компота, холодненького такого, как из подвала любимой бабушки. Парень ненадолго отвлёкся от лингвистики, и живо представил себе литровую банку с запотевшими от погребного холодка краешками, а внутри светло-жёлтую или темно-розовую жидкость.       — Профессор Пушной? — раздался над его головой чей-то сдержанный глубокий голос. Саша обернулся. За спиной у него стоял профессор зельеварения.       — Доброе утро, сэр, — слабой улыбкой поприветствовал его Саша. — Сегодня такая погода замечательная, правда?       — Замечательная, чтобы сидеть в библиотеке и изучать чужой язык, не так ли, профессор Пушной?       Снейп обошел стол, где занимался юноша, и с невозмутимым видом подошёл к полке рядом с окном. Тонкие бледные пальцы заскользили по корешкам книг - профессор выбирал себе литературу.       — Мгм. Профессор Снейп… — Саша запнулся, не зная, как продолжить.       Мужчина повернул голову и вопросительно выгнул бровь.       — Да, — последовала пауза, — профессор?       — Вы не могли бы объяснить мне вот это слово? — Александр даже специально указал пальцем на нужную строчку.       Снейп сделал шаг к столу и склонился над книгой. Саша буквально кожей ощущал лёгкое раздражение по отношению к себе, которое зельевар скрыл подчёркнуто-холодным тоном.       — И что же вам не понятно? Учитывая то, что вы взяли стандартную книгу заклинаний, erecto — есть ни что иное, как заклятье раздвигания предметов. Палатки, к примеру.       Саша не мог удержаться, чтобы не сбить спесь со старшего коллеги. Хотя бы немного. Пусть он ещё студент в своём мире, но здесь он, в перспективе, целый профессор. И терпеть к себе снисходительность и насмешки он не намерен.       — Да? Всего лишь? А я думал, оно вызывает потенцию, — юноша живо изобразил невинную усмешку, с удовольствием отметив, как Снейп на мгновение изменился в лице, снова накинул на себя маску непроницаемости и, резко запахнув мантию на груди, развернулся и ушёл прочь.       Пушной беззлобно ухмыльнулся ему вслед. Ну неплохой же мужик, серьёзный только чересчур и нудный. Улыбаться чаще бы ему, а то желчный пузырь не справится с материалом.

***

      23 июля, 1995 года       — Добрый день, сэр Николас, — направляясь с ужина к себе в кабинет, и завидев призрака Гриффиндора в пустом коридоре, Саша приветственно помахал тому рукой.       — Здравствуйте, профессор, — призрак излучал благодушное настроение, оттого широко улыбался, высоко приподнимая уголки губ.       — Да вы прямо весь сияете, сэр. Что-то хорошее случилось?       — В моем случае, глагол «просвечиваю» звучит более подходяще, — Почти Безголовому Нику не была чужда самоирония. В ответ юноша понимающе усмехнулся. — Но вы правы — хорошее и впрямь произошло.       Александру пришлось подстроиться под неторопливый полёт Почти Безголового Ника, хотя был на сто процентов уверен, что призрак мог двигаться гораздо резвее, если бы захотел.       — Вы вероятно знаете, что в школу собирается приехать исследователь из Кипра, — начал он.       — Нет, не знаю. И не знал, пока вы не сказали.       — Он специализируется на спиритологии и уже изучил природу бестелесной, но видимой оболочки человека у себя на родине.       Саша медленно моргнул, переводя информацию на понятный ему человеческий язык.       «Неизвестный киприот изучает призраков. Можно было бы и попроще выражаться», — обречённо подумал он. Тем временем сэр Николас продолжал говорить.       — Но этого ему показалось мало, и он много времени провёл в поисках других привидений, способных мыслить и чувствовать. И на его удачу, наша школа подходит по всем критериям. Этот любознательный сэр сразу же отправил профессору Дамблдору сову с просьбой посетить школу в ближайшее время.       — Сэр Николас, так что же всё-таки случилось? — не выдержал Саша.       — Он хочет написать книгу о способности воплощения в привидение и жизнь после смерти, а я буду его куратором в этой непростой и обширной теме! — на последнем предложении сэр Николас выпятил грудь и поднял подбородок как заправский гусак, буквально раздуваясь от гордости и радости.       — Оу… Хм, — Саша запнулся, подыскивая выражение, чтоб выразить радость за призрака, и в то же время не обидеть. — Я думаю, вы будете превосходным рассказчиком.       Это подействовало. Почти Безголовый Ник снова улыбнулся, но уже не так лучезарно, а скорее, в поддержку своим мыслям.       — Конечно же мне льстит подобная честь, и я постараюсь выполнить свой долг с достоинством, присущим храброму факультету Гриффиндор!       Призрак откланялся и полетел в неизвестном направлении. Александр перевёл дух. Слушать Почти Безголового Ника было интересно, но очень утомительно. Почти как троюродную тётушку, которая приехала из какого-нибудь Симферополя, которую ты до шести-семи лет и знать не знал, а тебе навязали её общество — уйти не уйдешь, обидится ещё, да и родители потом выговаривать станут. А портить отношения с хорошим и добросердечным привидением Саша не хотел.       Но интервью прошло не совсем так, как хотелось бы Почти Безголовому Нику. Учёный, который оказался греком по происхождению, сначала опоздал на целых пять минут, затем ещё десять расставлял свой инвентарь. Бедный призрак, уже повидавший не одно поколение студентов. Он уже привык к их опозданиям, разным шуткам и поведению, никак не укладывающемуся в те рамки этикета, что сам сэр Николас получил ещё в отрочестве. Но когда дело касалось напрямую его самого, то от взрослого человека он никак не мог принять такую дерзость, как праздно занимать его время. Но несмотря на такие оплошности, грек отлично говорил по-английски, и записывал интересующие вопросы в волшебный блокнот.       Идиллию разрушила Елена, или попросту, Серая дама. Увидев её, грек тут же заинтересовался печальной девушкой, и принялся расспрашивать её о прошлом, о том, как она стала привидением, была ли волшебницей и что испытывают люди, переходя в призрачное состояние. Серая дама оказалась ещё обидчивее, и, как истинная леди, в благородном негодовании посоветовала незадачливому исследователю знать своё место, и не докучать расспросами, на которые дама отвечать не обязана.       После такой суровой отповеди учёный-спиритолог посчитал за лучшее ретироваться, чем необычайно расстроил сэра Николаса. Как Саша узнал впоследствии, весь оставшийся вечер призрак провёл в компании Толстого Монаха.