Тяжелый случай

      Рей почти не соображала, что творит.       Тело двигалось без какого-либо участия мозга, рот сам выпускал слова, вообще без какого-либо подобия контроля. Сознательность и здравомыслие давно укатили, махнув хозяйке ручкой и ей лишь хотелось вцепиться в подставленные волосы, дернуть посильнее, чтобы самец у ее ног, бросавший такие обреченные взгляды, целовал еще и еще. Рей все ловила себя на мысли, что упорно ждет, когда же там ее передернет и голова вернется на место, но вдруг оказалось, что головой она совсем не пользуется. Не в данный момент точно. Мозг просто перестал подавать какие-либо адекватные сигналы и тело банально предало, радостно окунувшись в до жути приятный вакуум удовольствия. Просто пыталась надышаться окутавшим ее запахом, уже и не казавшийся чем-то инородным для нее, но легкие никак не желали вдохнуть больше, намного больше. Хотелось впиться в его плечи ногтями, чтобы тот понял, насколько ее тянет к нему, чтобы тоже увидел это перекрученную толстенную веревку взаимного притяжения между ними. Казалось бы, даже их запахи идеально вплелись в этот канат. Бесконечный тянущий зуд по телу и железам утихал под его губами, и все это в одной чувственной мешанине казалось единственно правильным, должным. Все это неожиданно совсем беспрепятственно и очень многообещающе затирало прошлое, что Рей позволила себе расслабиться. Разрешила себе побыть слабой. Впервые для нее все казалось незыблемо правильным. Ее словно закрыло прочнейшим коконом от злого окружающего мира, что годы самовольно выбранного одиночества вдруг оказались величайшей глупостью. Всегда державшая сама себя на плаву, не позволяя опустить руки ни при каких обстоятельствах — решила пустить все на самотек. Столько моральных сил было затрачено в свое время, но вот же подстава, ей захотелось отпустить себя, отречься от своего прошлого.       Будь что будет.       Рей даже вдруг подумала, поймав еще один жгучий взгляд, что ею… восхищаются. Неприкрыто, очень откровенно. Ею словно восторгались.       Альфа не приказывал ей, давая возможность выпнуть прочь как нашкодившего щенка.       Или допустить его к себе.       Той самой привычной злой и настырной тревоги, что это все уже совсем далеко заходит — подавно нет.       Даже мимо пролетевшая подбитой птицей мысль, что она в полном дерьме — была выкинута за ненадобностью. Туда же ушло понимание, что вина, которую она обязательно взвалит на себя же, обязательно будет грызть ей внутренности. И наверняка годами.       По крайней мере, сейчас вся невообразимая пустота в душе оказалась заполнена им. А там будь что будет.       Время то прыгало какими-то неуловимыми скачками, неумолимо протаскивая мимо глаз кадры с движениями головы склонившегося над ней альфы, то тянулось тягучей резиной между обжигающими касаниями губ и рук, словно сдиравших с нее клочками кожу, но тут же заживляемых мужским дыханием. Каждый голодный взгляд бил молотом по затуманенному сознанию. От этого сердце то заходилось ходуном, прыгая за ребрами, словно намеревалось выскочить и сбежать подальше от дурочки-хозяйки, то застывало вместе с дыханием, что вообще будто забыло, как правильно работать.       Рей и не раздумывала, когда жуткий нагло влезший в уши шепот требовательно спросил, куда еще ему можно целовать. Низкие, глубокие и совсем уж греховные интонации ломали незыблемые устои, кои Рей годами воспитывала. Голос давил мягко, бесхитростно заставляя поддаться радостно орущей благим матом внутренней сущности, что годами была подавлена. Она чувствовала себя бабочкой, наконец-то сумевшей выбраться из намертво, насильно склеенного в саркофаг, родового кокона. И это простодушно… радовало.        А потом и слова оказались пустыми звуками, потому что поняла, что поцелуев ей хочется везде. Тем более в самом низу живота, где давно крутило спазмами.       Она хорошо прочувствовала тот тяжеленный взгляд, уложивший ее на обе лопатки. Нервы были словно оголены и Рей с новым замиранием сердца с полузакрытыми глазами и перекрытым дыханием смотрела, как почти робко цепляются мужские пальцы за резинку спортивных шортиков.       И раздвинула приглашающе ноги, сама же и шалея от собственных поступков.       Легшая ей на живот раскаленная рука вдруг успокоила своей температурой взвинченные до предела нервы и Рей совсем расслабилась, вверяя себя той волне надежности и защиты, что уверяла ее в том, что да, все хорошо, все будет хорошо.       Все будет как надо! Он сделает все, как ты сама захочешь! Честно!       Сделавший шаг ближе Рен выглядел больше растерянным, чем властным или угрожающим. Кончики его пальцев на ее животе чуть подрагивали, словно он сам еще не верил, не осознавал, насколько доверчиво, почти наивно она перед ним раскрыта. Смотрел так разбито, словно сейчас все его демоны дрались насмерть друг с другом и он никак не мог решиться на следующие действия. Выглядел так, будто это он был невинным агнцем и это Рей нахально ломала укоренившиеся устои. Рей даже подумала, что не только он имеет возможность получить ее тело, но и она теперь имеет полное право познать его.       Она внезапно четко поняла, чего хочет.        И решила, что даже и не собирается хоть как-то отталкивать это или стесняться. Хватит строить из себя недотрогу.       Рей, снова не думая, сама приглашающе царапнула тыльную часть ладони на своем животе.       Где-то на самой грани восприятия она даже успела уловить звуки расстегиваемых ремня и ширинки. И даже успела нехило обеспокоиться слишком быстрым развитием событий. Рей так-то ждала еще, пусть и самых низменных, поцелуев, но альфа решил ускорить происходящее.       Рей так бы и не смогла нормально сформулировать, чего именно она ждала… но это было неописуемо.       Божественно. Очень сладко. Невыразимо приятно. Терпко до окончательно помутневшего рассудка.       И слишком мало.       Одна лавовая ладонь крепко вцепилась в другое бедро, уложенная прямо поверх зацелованной и так и не дошитой раны. Еще и стиснул мертвой хваткой, будто хотел заклеить своей кожей.       Рен не двигался сам. И ей не давал толком двигаться, недвусмысленно придавив второй рукой поперек живота, лишь одним неуловимым движением перехватив другую коленку и уперев ступню себе в широченную грудь. Это даже полноценным соитием нельзя было назвать, он держал ее, втиснув внутрь едва ли головку. Были соединены, словно перемычкой, но и этого ей было достаточно, чтобы провалиться в самый омут наслаждения. Растягивал так великолепно, что Рей и захлебнулась собственными слюнями. Инстинкты выли внутри головы так громко, что заглушали все остальные звуки извне, оставив только жуткое желание заполучить больше. Познать больше и еще сверх меры. Это будоражило.       Видишь?! Вииииидишь? Чувствуешь?! Он тебя бережет. Хороший альфа! Ласковый, нежный!       Не выдержав, Рей сама заерзала, вслушиваясь в тяжелое рваное дыхание застывшего столбом Рена. Заерзала… и возликовала, что хотя бы так ей удастся унять колючее жжение незаполненной пустоты там, между ног, там, где уже должен быть весь член ее самца, а не милосердно уделенная ей частичка. В нее словно бес вселился и, подмахивая бедрами, Рей мельком даже устыдилась своей внезапной развратности.       Жутко хотелось не только унять свой зуд, но и чтобы альфа на нее смотрел. Чтобы смотрел так, словно она действительно хорошая омега. Нужная. Как на желанную женщину, а не кусок мяса, в который можно присунуть.       Но он не смотрел. Лишь стоял с закрытыми глазам, стиснув ей ногу и удерживая ладонью на животе.       И издевательски так непонятно овладев.       То, что Рен вел себя так странно, не двигаясь, могло бы и удивить, но Рей уже была слишком занята своими ощущениями, чтобы заморачиваться и этим. Дурацкое по своей нелепости торжество сушило горло и все, что могла сейчас Рей, это просто пытаться заполучить в себя еще больше.       Мир дергало сквозь закрытые глаза в разные стороны и Рей ерзала под ним… пока с живота лавовая ладонь не скользнула чуть ниже.       Всего одно касание и реальность окончательно разлетелась.       Внутри годами стянутая пружина была словно перекушена и теперь Рей, нежась в шоковом расслаблении, все еще ощущала себя чуть растянутой на кончике члена Кайло и натурально боялась открыть глаза, думая, что искрами из глаз она подпалила помещение. Он что-то шептал, что-то спрашивал, но ей было абсолютно пофиг. Звуки из его рта упорно отказывались формироваться в слова — Рей и не заморачивалась. Ей было хорошо, как никогда и она старалась подольше остаться в этом нежном озерце блаженства.       Так бы и купалась в собственной расслабленности, если вдруг в голову не влез вопрос — когда там уже альфа потребует плату за принесенное удовольствие. Или не потребует?       Когда Рей сумела разлепить глаза, то чуть не провалилась в пропасть черных глаз, коими он оглядывал каждый дюйм распятого на нем тела. Тот словно раздумывал, какую часть бесхитростно разложенного тела откусить первой.       Заткнутые оргазмом инстинкты было взвыли, но почему-то тут же заткнулись. И все, на что хватило мозгов — оттолкнуть столбом застывшего альфу.       Толкнула и сама же прифигела, когда дошло, что она уже успела подняться и до кучи подножку Рену выписать. Мир чуть зашатался и Рей осознала себя самодовольно оседлавшей живот самца. Стало до зуда в железе на шее интересно, почему самец просто лежит и глядит на нее бездонным мраком. Почему не сопротивляется? Ведь за все нужно платить.       Внезапно дошло, что мужчина под ней изо всех сил сдерживается. Непонятно зачем, но держит себя в узде. Из-за этого беспечную негу после охренительного оргазма как сдуло, заменившись на привычный воинственный лад.       Но через быстролетный момент Рей поняла, что вместо обычной озлобленности чувствует некую… благодарность. За то что дал возможность выбрать. За то, что дал, пусть и быстролетную возможность почувствовать себя истинно желанной, действительно нужной омегой, а не куском безмолвного мяса.       Поняла — вот в счет этой благодарности и готова заплатить любую цену.       — Альфа, ааальфа, такой сильный и так быстро сдался, альфа. Неужели не хочешь показать свою истинную суть, а? Чего ты добиваешься, Кайло Рен. Чего ты хочешь, Бен Соло? Ну же, альфа. Отпусти себя. Покажи себя настоящего. Или… расскажи, что тебе нужно сделать, чтобы ты выпустил себя настоящего, — зашептала Рей, понемногу сползая вниз к его коленям и лаская перевитый венами ствол от жутко вздутого узла к головке, усеянной бусинками прозрачных капелек неприкрытого интереса. — Ну же, Рен. Что тебе нужно, а? Может, чуть сильнее, может, мне надо что-то говорить. А может, ты… хочешь боли? Своей… или моей, а? Может, ты хочешь меня ударить, Рен? Альфа, тебе ведь нужно причинить мне боль, чтобы вытащить зверя, а? Скажи, тебе ведь нужно увидеть синя…       Рей заткнулась от недоумения и даже руку убрала, как только член вдруг начал опадать. С таким же непониманием проглотила комок в горле, споткнувшись взглядом о широко распахнутые в удивлении глаза.       — Рей… ты… ты чего несёшь?       А ей нечего было ответить. Мелькнула было мысль, что она снова сделала что-то не так, так и пролетела, сделала круг… и прочно укоренилась в мозгу. Видимо, не нужно было вообще рот открывать. Расслабилась и забыла, что годами сама себя приучала молчать. Только сползла с него и уселась подальше, как альфа снова зарычал, снося ей остатки воли тяжеленным, почти неподъемным взглядом исподлобья.       Он был прав, как есть дура.       Более неловко Рей еще никогда не чувствовала. Было даже странно, что вот с этим мужчиной она познает такие обыденные вещи как неловкость и стеснение. Рядом с которым даже цвета вокруг были какие-то другие. Даже воздух и тот был намного чище и вкуснее.       Чего-чего, а стеснительностью Рей никогда не страдала.       Но вопреки всем ожиданиям, Рен просто подхватил ее на руки и усадил обратно на кушетку.       После и вовсе неумело ткнулся губами ей в губы, упершись кулаками в кожзам по разные стороны ее бедер, возвращая утраченную надежду непонятно на что. Прижался брошенным бездомным щеночком, умудрившись нависнуть огромной глыбой и заключить в некую странную клетку тела и рук. Будто всерьез обещал защиту от всех невзгод этого бренного мира. Осторожно так пробовал своим бесподобным ртом, что Рей снова зависла, готовая заскулить. Каждое прикосновение к губам приносило непонятную свежесть в теле и обалденно мутило все мысли.       Теперь была ее очередь замереть. Нормально думать вдруг оказалось непосильной задачей. Просто не дышала, но чувствовала. Кайло ничего больше не говорил, а Рей боялась и просто шелохнуться, дабы не спугнуть этот миг.       Переломным моментом стала ее попытка найти в его ауре хоть какие-то отголоски неудовольствия или чего подобного. Но… Ничего такого не было. Лишь огромная волна нежности и уюта со вкраплениями непонятного, но довольно большого вала горечи, растущих из того самого запаха. Руки сами обхватили бледные щеки и ее прямо оглушило чем-то невероятным, безраздельным. То, чего никак не удавалось даже просто выразить словами.        А после Кайло улыбнулся.       Да так ярко, красиво, что Рей и сама не сдержалась, раззявилась, будто ей тут вагон цветов подарили и в ладошки целую звезду положили.       Снова целуя, Рен дышал так тяжело, цеплялся губами за ее рот, как за некий якорь. Целовал жадно, словно и вовсе сожрать пытался, почти клеймил своими поцелуями. Сжал крепко-крепко, словно опасался, что Рей сбежит, напуганная его нетерпеливостью. Сил хватало лишь таять под его губами и любоваться бликами светильника на потолке в будоражаще-темных глазах. Нотки горечи в окутавшей ее ауре уходили с каждой секундой безумного жадного поцелуя, заменяясь неприкрытой похотью. Мир щелкнул в ее голове… и окончательно схлопнулся, оставив вместо Рей хныкающую и поскуливающую первобытную тварюшку, выпячивающую звериную сущность и преподнося ту на блюдечке самцу.       Завладевшая браздами управления омега сразу принялась шарить по рельефам распаленного порыкивающего ей в железу Кайло, уже собственнически вылизавшего каждый миллиметр шеи, чуть поскуливая от того, что рук сильно не хватает, чтобы уж каждый клочок общупать. Эта же часть сознания выгибалась под горяченными руками, самовольно подставляя то горло, то спину. Чуть ли не подвывала от радости, что вот эти руки гладят где надо и как надо, стискивают как надо.       Нахально вылезшая наружу омега так и не врубилась, нахрена самец сдернул ее на пол и до кучи в один комок так сжал, что не было возможности даже вдоволь побрыкаться. Каждая вспышка под веками насильно прогибала тело, но самец слишком уж уверенно держал под собой, даря столько блаженства, что омега только и могла наставить засосов на потной вкусной коже, где дотягивалась губами. Раз за разом маленькие смерти разваливали ей сознание, но злобно-мрачный шепот с такими интересными обещаниями склеивал осколки, чтобы снова утопить в наслаждении.       Когда раздирающие плоть сладкой болью пальцы наконец-то сменились членом — омега почти завизжала от восторга, но заткнутая голодными поцелуями, лишь снова и снова билась в клетке рук и мужского тела. Бьющаяся в экстазе омега едва ли не захлебывалась собственными слюнями с невыпущенными криками и бессильно дергалась.       Рей очухалась в какой-то развалюхе, дребезжащей на каждой колдобине. Глаза открывались с трудом, словно ей песка насыпали под веки. Между ног все еще так сладко тянуло и приятно кружилась пустая голова, и она нечаянно так утомленно и расслабленно вздохнула, что сразу послышался обеспокоенный голос Люка.       — Хей, малышка, как ты?       Ей и открывать глаза не надо было, чтобы понять, что да, она скрюченная в раковинку на заднем сиденье и везут ее непонятно куда, а с переднего пассажирского к ней уже тянется Люк. И какого хрена на зубах скрипит песок?       — Лапы убрал, — рявкнул второй голос, от которого утихшая было омега радостно взвилась.       Видала да?! Он тебя не бросил, ты ему нужна, слышишь, да?       — Бляха-муха, Бен, она и так тобой вся провоняла, я только…       — Лапы убрал, я сказал.       Глаза все же пришлось открывать. Упорно не понимая, почему она вся в пыли, что даже волосы скрипели под щекой, Рей попыталась потянуться. Затекшие мышцы отозвались приятной ломотой, выдирая еще один неосознанный стон.       Она сразу заткнулась, пытаясь подавить глупое хихиканье, настолько стон получился непонятным. То ли от боли стон, то ли от удовольствия. Зато ее сразу окутала новая волна крепчайшего мускуса, придавливая и так лежащее тело к сиденью. Первым делом в глаза бросилось озабоченное лицо Люка с неприкрытым беспокойством под лохматыми бровями. Правда, он сразу отвернулся, с негодованием бросив испепеляющий взгляд на водителя. Вторым делом Рей глянула в зеркало заднего вида, где уже отражались две пропасти. Глянула… и сразу отвела глаза на кудлатую макушку обладателя этих черных провалов, откуда на нее глянула масса новых обещаний. Невольно пришло сравнение, что вот этот разозленный непонятно чем альфа совсем не похож на того растерянного парня в кабинете Люка.       И Рей сразу все вспомнила. Все-все, что надо было и не надо. Каждое движение Рена, каждый свой стон. В низу живота снова недвусмысленно потянуло желанием, что уже закручивалось в новую тугую спираль.       — Ну вот сам тогда и проверяй. То присмотри, то лапы убери. Определись уже, малец.       — Я сам. Садись за руль.       Тарантас на удивления мягко затормозил, хлопки дверей ударили по ушам, что Рей невольно нахмурилась, приподнимаясь с места и глядя, как полуголая ходячая глыба мышц рывком открывает дверь и вопросительно наклонив голову, таращится на нее. Мозгов у нее хватило чуть отползти и нормально усесться с попытками понять, какого черта на ней вместо штанов какая-то тряпка.       Рен подсел рядом так осторожно, словно она тут шоколадная статуэтка под палящим солнцем. Одно лишнее движение и у нее отвалится растаявшая голова. Впрочем, и так почувствовала себя хрустальной куклой, когда по щеке прошелся большой палец Кайло.       Она и очухаться не успела, как сама потянулась к нему. Рен подхватил ее моментально, как только Рей, не отрывая взгляда от его лица, дернулась первой. Лишь с заметным облегчением расслабил напряженную складку между бровей, открыто наблюдая, как на его голой груди обустраиваются.       Рей тоже вздохнула, едва под замотанную тряпку на бедрах подлезла раскаленная лапища и недвусмысленно довольно нежно сжала ей ногу. Другая рука обхватила ее за торс, вжимая в мужское тело. Под плечом быстро и рвано билось чужое сердце.       И Рей снова расклеилась. Потянулась губами сама, на полпути встретившись с его губами. Никакой грубой похоти или злого вожделения. Безо всякой настойчивости. Не было тягучего влажного возбуждения. Просто исследовала не до конца познанную территорию.       Рен не наступал, не лез языком, позволяя ей тихонечко пробовать его рот. Только все сильнее вжимал в себя, едва удерживая в груди колотящееся сердце.       Фырканья Люка Рей и не заметила, как и не увидела его крайне недовольный вид, переходящий в задумчивость, с коей тот пялился на них через зеркало.       — Эй, малышня. Не хочу отвлекать, ага. Только вот дорогу мне показывать кто будет? Моисей? Куда ехать-то, малец?       Кайло глянул на дядьку с таким негодованием, что Люк явно пожалел, что вообще подал голос. Рей снова чуть глупо не хихикнула, услышав, каким тоном Кайло буркнул номер телефона, по которому вроде бы надо было сначала уточнить адрес места сбора.       Брякнул цифры и снова посмотрел ей в глаза. С такой неописуемой нежностью глянул, снова чуть растянул губы в легкой улыбке. И потянулся сам к ее рту.       Рей невольно сравнила их двоих с двумя неоперившимися птенчиками, что вдруг выпали из гнезда вместе и теперь как можно осторожнее исследуют друг друга. Она растеклась бесформенной лужей, как ни странно, даже внутренняя нахальная сущность сидела тихонечко, слабеньким мурлыканьем вторя грудному успокаивающему урчанию Кайло. Хотелось просто залезть тому под кожу и остаться так, убаюканной живым сердцем. В своей мирной тишине в голове даже хотелось поймать в ладони услышанный перелив мужского голоса. Казалось бы, вот место и самое время, где можно провести остаток жизни.       Сколько они катались по городу, Рей так и не поняла. Разморившись в уютных объятиях, совсем упустила течение времени. Слушать тихие переговоры Люка с кем-то по телефону — тоже не видела смысла. Город ей незнаком, знание адреса ничего ей не даст. Гораздо важнее было то, что ее очень крепко обнимают. Рей почти и задремала, но сразу пришла в себя, поняв, что двигатель тарантаса давно молчит. Но Рен так и держал ее на своей груди, пока Люк не постучал в окошко с намеком выползать.       Вдруг оказалось, что и обуви нет. Рей только ухмыльнулась мысленно, делая себе зарубку, что нужно уточнить, что вообще было и какого черта происходит.       Правда, мысли о обуви сразу улетучились. Кайло не сильно заморачивался, подхватывая ее на руки, а Рей даже и не думала сопротивляться. Только снова давила в себе наглую омегу, заверещавшую на новые лады.       Смотриииии! Как невесту в дом тащит! Видала, да?       Серая неприметная и совсем обыденная вереница мотельных построек ничем не отличалась от под копирку сделанных модульных сараев.       В мотельный домик он действительно внес ее как невесту и только внутри позволил поставить на ноги.       — Хей-хей, вот это да. Крошка! Решила все же навестить нас! Добро пожаловать в нашу скромную обитель, — засиял уже знакомый латинос, чуть ли не опрокинувший кресло при виде Рей, поставленную на ноги как хрустальный бокал. — Отлично выглядишь, детка. Золушка из тебя так себе, ну ничего, сейчас мы тебе что-нибудь надыбаем.       По еще что-то тараторил, хитро косясь на заметно насупившегося Кайло. На Рей вдруг полыхнуло жгучей ревностью, да так полыхнуло, что будь это чувство материальным, ее бы снесло как цунами. Даже оглянулась на враз закаменевшего Рена, на чьем безобразно каменном лице можно было орехи колоть.       — Проходи, милашка, сейчас я… — начал было раздухаренным петухом паясничать тот, но осекся, едва и до него дошла эта волна. Латинос тоже закаменел лицом и медленно выпрямился из клоунского поклона, при этом уверенно вглядываясь в Кайло.       — По… — разлепил губы Рен.       — Ты… думаешь, я не почуял, что наша милашка провоняла тобой насквозь? — снисходительно улыбаясь Кайло, как последнему недоумку, По почти по-звериному оскалился. — По твоему, я только членом думать умею, а? Слышал о таком слове как гостеприимство, а? Или я должен глядеть волком на омежку, что наши с тобой задницы из передряги вытянула, а? Ладно, вон по коридору и направо свободная комнатка.       Напряженную обстановку разрядил, как ни странно, ввалившийся в домик Люк, с грохотом умудрившийся еще и споткнуться, с порога снеся бедром маленький столик с каким-то барахлом.       — Да чтоб тебя! Понаставят… Ох, простите. Добрейшего вечерочка, — по-стариковски миленько заискивающе улыбнулся он, отчего Рей почти умилилась беспомощному виду Люка.       На возгласы и шум из недр домика выскочил еще один почти знакомый ей альфа. Типичный выходец из гетто, обвешанный кучей якобы золотых цепей и колец, с наглым выражением лица, явно раскрывший рот, чтоб обматерить всех присутствующих — при виде Люка вдруг захлопал глазами, мгновенно растеряв весь запал.       — Здрасьте, — совсем уж кротко буркнул негр, растерянно обводя глазами и Рей, и Люка и даже оглядываясь на латиноса, при этом упорно не глядя на дохнувшего странной мнительностью и сузившего глаза Рена. — Здрасьте, ага, — снова ляпнул бандюган… и как ошпаренный бросился под ноги Рей, где уже кряхтя копошился Люк, собирая разбросанные со столика мелочи. — Давайте помогу, сэр, не нужно утруждаться, сэр, я все соберу сам.       От судорожных движений негра Рей невольно дернулась в сторону, тут же ощутив плечом и спиной все еще обнаженную грудь Кайло. Рен же просто с непонятным видом созерцал две копошащиеся выставленные задницы, сходу обхватив ее за плечи. От столь хозяйского жеста почему-то к щекам прилила кровь.       Был еще один едва уловимый запах, но Рей не стала морочить себе голову ни поведением Люка и негра, ни лишними ароматами. Вроде как не ее проблемы. Просто молча пошла за утягивающими прочь руками.       Лицо приведшего в дальнюю комнатку Рена было все еще безразличным и Рей снова подивилась разнице в поведении мужчины. Они тут наедине и она считала, что можно как бы и расслабиться, но Кайло словно ставил между ними некую преграду, разительно отличаясь от того нежного человека, что мяконько так целовал в машине. Он не сказал ни слова, развернулся и был таков. Без малейшей эмоции просто свалил, а Рей только и могла недоуменно стоять, вопросительно вскинув брови.       Впрочем, думать снова было тяжеловато и она попросту пошла искать хоть какое-то подобие душа.       Тряпка на бедрах оказалась футболкой, чей размер уж точно указывал на свою принадлежность. Рей нечаянно улыбнулась, на вытянутых руках разглядывая размотанную одежду. После аккуратно сложила, чуть ли не шлепая себя по рукам, дабы не начать обтирать ею свои вновь зазудевшие железы на шее. А стягивая майку — вздохнула. Мелкая крошка непонятного происхождения сильно смахивала на штукатурку и бетон, налипнув в таких неожиданных местах, что оставалось только удивляться, откуда по всему телу эта грязь. Ей богу, даже под сиськами насыпано было столько, словно она голышом валялась на бетоне. Благословенный душ смыл все лишнее, хотя было трудновато намыливаться крохотным кусочком мыла. В бутылек мотельного шампуня и то пришлось наливать воды, чтобы хоть как-то промыть волосы. В который раз обещая себе подстричься накоротко, Рей скептически поджав губы, едва сумела нормально обтереться таким же мизерным клочком полотенца. Грязную майку натягивать не хотелось, сложенная на краю тумбочки мужская футболка тоже не отличалась чистотой, хотя так и манила наплевать на пыль и натянуть ее, благо размер был такой, что ей была бы по самые колени. Потому пришлось банально содрать простыню с кровати и заматываться в нее.       Заняться было совсем нечем, выползать в таком виде — тем более. Рей еще помнила ту жуткую волну ревности, чуть не сбившую с ног. Зато от этих воспоминаний снова вылезла омега, от избытка эмоций топающая эфемерными ножками и ликующе хлопая ладошками.       Нравишься! Нравишься! Нравишься! Нравишься! Нравишься!       Было откровенно скучно и не привыкшая сидеть без дела Рей принялась кружить по тесноватой комнате в поисках непонятно чего. К занавешенному окну приближаться и не собиралась. Хорошо вбитые в подкорку правила сразу напоминали, каким боком может вылезти одно тихушечное подглядывание наружу. Сама сколько раз пользовалась тем, что нетерпеливые объекты считали себя самыми хитрожопыми, выдавая свое местоположение шевелением занавески. Так и слонялась, бездумно пальцем вытирая пятнышки на мебели и перекладывая с места на место подушку с одеялом, пока в дверь не постучались. Приглашающе орать не стала, открыла сама.       И нахмурилась.       Стало непонятно, какого хрена вообще происходит. С несколько часов назад Рен трахал ей рот языком, насадив на свои пальцы, после и вовсе на немаленький член, а теперь зачем-то стучался. Впрочем, задавать вопросы ей помешал все такой же непрошибаемый вид. Рей честно посторонилась, безмолвно пропуская альфу со стопкой одежды в прозрачном мешочке и пакетом в руках.       И все так же молча просто сверлила ему спину взглядом, едва тот просто уложил все барахло на ближайшую поверхность…и ушел. Только сверкнул непонятным взглядом из-под полуприкрытых глаз и с почти незаметным кивком удалился.       Сдерживая непонимание и пересиливая секундную растерянность, Рей просто бухнулась на кровать, потирая коленки ладонями. Внутренняя тварюшка тоже сидела, хлопая глазками, готовая вот вот разрыдаться. Поведение Кайло нехило обескураживало, заставляя упорно размышлять, что она сделала не так. Рей снова почувствовала себя крайне глупо, словно она тут приживалка какая, навязалась и не отлипает. Украдкой оглядела руки-ноги, может где плохо отмылась, но вроде до скрипа отдраенная кожа красовалась чистотой. Прядь волос понюхала — вроде не воняет.       Решив, что у нее вроде будет еще время обдумать весь этот идиотизм, Рей пальцем подтянула поближе довольно объемистый пакет, напрочь проигнорировав одежду. Запахи из пакета не обманули. Там была еда. Много еды. Хватило бы и на нее и… на него. Столько еды, словно Рен и сам собирался перекусить вместе с ней.       Может… у него дела какие, а? Ну… может, некогда ему, да?       Слабые доводы омеги Рей выкинула прочь, рыская по пакету в поисках нормальной вилки, а не воткнутых сбоку палочек, коими она так и не научилась пользоваться. Оружием пользоваться умела, а вот палочки никак не поддавались, сколько бы она не пыталась научиться есть. Видимо, обычных столовых приборов не предусматривалось для китайской лапши и Рей долго глядела внутрь одной коробки в попытках понять, как суметь поесть, да чтоб не руками. С тяжелым вздохом пришлось хвататься за палочки. С горем пополам подцепляя на одну палочку лапшу и вытягивая так, чтоб это проклятая лапша не спадала обратно, Рей мысленно пятиэтажно материлась, чувствуя себя последней деревенщиной и невеждой, проклинала всех, начиная от изготовителей еды до себя самой, неумехи с настолько кривыми ручками, что так и не научилась пользоваться такой банальщиной, как китайские палочки.       Ковырялась, пока окончательно не разозлилась. На себя, на Рена с его тупым поведением, на Люка, затащившего ее в это дерьмо, на долбаную лапшу и чертовы палочки. В итоге и вовсе плюнула и полезла пальцами.       Никого нет рядом, никто и не увидит. Стесняться некого.       Он… придет, точно! Он еще придет, вот увидишь. Хорошая омега!       — Плохая, — зачем-то вслух выдала она, со вздохом сминая опустошенную коробку и вытягивая из плотной бумаги еще теплый гамбургер.       При всей предусмотрительности того, кто готовил ей пакет с едой, закинуть что-нибудь жидкое, видимо не додумались. Всухомятку комки еды проваливались с трудом, но мысль пойти и запить водой из-под крана заглохла сразу. Рисковать не хотелось, как и сидеть потом на унитазе часами, ибо качество холодной воды было уж очень сомнительным. С новым вздохом решив, что да, точно придется выползать из комнаты. Иначе рискует попросту подавиться. Вот же смеху будет, если в итоге ее найдут дохлой.       Хрусткий мешочек отдал новые футболку и мягкие штаны примерно ее размера. Штаны все равно пришлось подворачивать. Хоть какими-то носками и не пахло.       Никто и не слышал ее шагов за довольно громкими выкриками латиноса, гневно орущего в телефон, но сидевший за столом в большой комнате уже нормально одетый, но все же пыльный Рен сразу повернул голову в ее сторону. Глядевший голодным монстром, тот изучающе вытаращился, окатывая взглядом от голых ступней по самые брови.       Зато хоть Люк улыбнулся ей, правда, тут же возвращая ехидный искрящий весельем взгляд на Кайло. Негра не было видно, зато третьим за столом величественно восседал рыжий, которого она еще прошлый раз запомнила по надменному и презрительному взгляду. В этот раз рыжий тоже сидел как на царском троне, но уставившись на кружку в аристократических руках.       — Приветик, Рей. Все нормально? — выдал старикан, отхлебывая дымящийся кофе из ближайшей кружки.       Дурманящий запах самца окутал ее новыми цепями, что Рей чуть не повело. Выдавив подобие улыбки и демонстративно не глядя на Рена, пытаясь таким образом наказать того за тупое непонятное поведение, протянула руку к бутылке с водой на столе, изо всех сил не подавая виду, что ей хочется вот прямо сейчас запрыгнуть на колени альфе.       Вот прямо на этом столе можно было бы, да? Выгнать всех нафиг… и все!       По телу носились табуны мурашек от желания снова ощутить его пальцы на себе и в себе, руки зачесались от колкого возбуждения. Настолько ее зацепил этот взгляд, что Рей вроде даже ощутила хлынувший на штанишки признак вожделения.       — Все хорошо. Вот, воды хотела.       — Оу, а что, там в пакете не было да? Прости, перепутали значит пакеты чутка. Если что надо будет, ты не стесняйся, лады?       — Хорошо. И… как насчет таблеток, Люк?       — Я скоро решу эту проблему, малая. Я уже вызвонил куда надо, скоро привезут. Можешь подождать в своей комнате.       Рей умела понимать намеки. Ее банально прогоняли, но не стала лишний раз открывать рот. Только заморгала от неожиданности, когда Кайло вдруг поднялся с места, существенно сокращая расстояние между ними и глядя прямо в душу. Впрочем, дожидаться дальнейших действий не стала, развернулась и пошлепала обратно, чувствуя спиной несколько пар глаз и слыша шорох шагов.       Рей даже знала, кто там крадется следом.       Щелчок закрывшейся за спиной двери изумил до предела. Так и не поняв, нахрена ее запирать, сумела ляпнуть в пустоту:       — Эй! Какого хрена?       Новые шорохи за дверью оповестили о преднамеренности мотивов Рена. Откуда-то даже знала, что там, за дверью, пахнувший на нее некоей злостью Кайло прислонился лбом к створке.       — Так… так надо, Рей… — демоном из преисподней выдохнули по ту сторону двери.       Пнув для успокоения души косяк, Рей потопала к разворошенной кровати, в сердцах бросив так и не открытую бутылку в пакет с едой.       Только упасть на кровать Рей так и не успела.       Жуткая тяжесть в самом низу живота чуть не опрокинула ее навзничь своей режущей болью, что вырвала изо рта сдавленное сипение и хныканье.       Едва он перешагнул порог мотельного домика с мирно глядевшей по сторонам Рей на руках, Кайло сразу осознал, какую глупость он только что совершил.       Он только что привез предтечную омегу к другим альфам. Идиот.       Былое благодушие и беззаботность облетели пылью моментально. По, явно почуявший все запахи, мячиком подпрыгнул с места, а от его отповеди, коей тот отчитал его, как нашкодившего юнца — захотелось врезать со всей дури. И себе и ему. Но Кайло сразу осадил себя, признавая некую правоту друга и досадуя на столь неудобное стечение обстоятельств.       Нервозность и внезапная суетливость Финна поразила его до самых печенок. Зароившиеся в голове вопросы почти полезли наружу, но его остановил один мимолетный взгляд на такого же недоумеващего Хакса, застывшего в кресле в самом дальнем и темном углу.       Рен так-то понимал, что творится какая-то фигня. Потому и навесил на себя самый деревянный вид, сопроводив в указанную комнату, едва двигая враз одеревенелыми ногами и внутренне сгорая от жгучего стыда и искреннего желания сграбастать Рей в охапку и…       Ведомый предательскими низменными желаниями, чувствовал себя настоящим неандертальцем, который только видит цель, закидывает цель на плечо и тащит в пещеру потемнее.       Кайло предпочел свалить побыстрее.       — Ты вообще нормальный?! — с наскока разбуженной змеей зашипел на него По. — У тебя что, нюх вдруг активизировался? Еще и сюда притащил? Хоть бы нас пожалел, кретин!       — Не ори.       И до Рена вдруг дошло, чего именно опасался друг.       Им в любую минуту могут снести головы с плеч, а он притащился с почти течной омегой. И вот назрел чудовищный в своей мелочности выбор. Или он отрывается от проблем на несколько дней и помогает своей омежке пройти течку или бросает ее на грани и идет решать свои проблемы.       Решение пришло в тот же миг. В голове метались комки мыслей, но он сумел выдрать одну самую нужную.       Нужно решить проблемы. Иначе в будущем это принесет ненужные проблемы им всем, включая Рей. По крайней мере, у него были планы на будущее, которого может и не случиться, если он сейчас пойдет на поводу первобытных инстинктов. И как раз таки лишнего времени ни у кого из них не было.       Вообще не было.       С трудом разгребая завалы рухнувших на самое дно чувств и сумбурных желаний, Рен ощущал себя неким канатом, который перетягивают реалии мира в разные стороны. Редко когда заморачивавшийся детальным разбором собственных эмоций, Кайло неожиданно четко осознал одну весьма занятную вещь.       Его действительно волновала Рей. Внезапно ему кровь из носу нужно было знать ее настроение. Узнать, любит ли она томатный суп и цветы. Прямо до зубовного скрежета надо было знать, любит ли Рей смотреть кино. Или может больше сериалы? Вдруг хотелось узнать, умеет ли Рей вообще смеяться вслух, чтобы прямо взахлеб. Будет ли Рей против, если он на людях возьмет ее за руку или может она не признает никаких вот этих миленьких проявлений. Но уже знал, что наедине с ним она как раз такая, как ему надо. Самый нежный цветок с умопомрачительными губами и похотливая сучка с ядовитым языком. Хотел, чтобы ей тоже с ним было комфортно.       Он знал, что должен делать. Но не знал, хватит ли ему сил переступить через себя. Знал, что отказавшись от Рей именно сейчас, когда он вроде бы чуточку влез в ее доверенную зону, он рискует в будущем получить волшебный пендель под зад с пожеланием удачной жизни. Не знал хода ее мыслей, но отлично понимал, что обида на него у Рей будет размерами со вселенную.       Но вроде как и мертвым он сладкой омежке нахер не нужен будет.       — А что, я должен был бросить ее среди развалин? Спортзал Люка разрушен. Я даже примерно предполагаю, кто там решил так мстить. Но… — Кайло даже оглянулся в сторону ее комнаты, лишь бы Рей не услышала то, что он собирался сказать, а то ведь и голову снести может в обидках, — Ты… прав. Как я понял, давить супрессантами уже поздно, а из вас я никого не подпущу к ней и на милю. По, мне нужно самое лучшее снотворное и укромное безопасное место с сиделкой, которой можно доверять.       По и заткнулся, хватаясь за телефон.       После незначительных разговоров вдруг оказалось… что Финна с ними-то уже и нет. Подлюка технично куда-то смылся, справедливо ожидая вопросов в свою сторону. Кайло ничуть не удивился, поняв, что и Люка в домике нет. По снова начал беспрестанно звонить, комментируя каждого абонента перед вызовом. Кайло тоже схватился за одноразовый телефон, по памяти набирая целую вереницу номеров и дожидаясь по гудку, сразу сбрасывал, тут же отправляя сообщение с текущим адресом.       Люк явился с кучей коробок, стаканов и пакетов, из некоторых доносились острые запахи свежей еды, наглядно показывая, что он тут единственный, кто вообще думает о ком-то еще, кроме себя. Кайло не обратил внимания на эту показушную заботливость. Один пакет был подчеркнуто подвинут по столу к Кайло вместе с прозрачным мешком, в котором угадывалась новехонькая одежда с бирками.       — Не сиди пнем, малец. Отнеси Рей. Потом будем говорить.       Тварь внутри взвыла, требуя вынести дверь с ноги и взять причитающееся, но выдержка держала планку. Глядел куда угодно, лишь бы не видеть ее, не чувствовать запах чистого тела. Как бы ему самому не было стыдно и муторно изображать из себя бревно, он, шагая прочь из комнаты, мысленно умолял Рей окликнуть, остановить его.       Ну, или хотя бы просто чтобы дала по башке.       Информация от Люка не очень желала укладываться в голове, укладываясь послойно на мысли о девочке в дальней комнатке. Идея, что все-таки надо будет для профилактики пару раз пнуть Финна постоянно смешивалась с вопросом, насколько хватит его терпения, и дождется ли вообще минуты, когда там По найдет безопасное место для нее.       А вот после слов Люка что Финна он знает очень и очень давно — Кайло встряхнулся. Дело принимало неожиданный оборот, только глядя на дядьку он понимал, что спрашивать дальше бесполезно. Мол, да, знает, да давно, а вот все остальное неважно.       Она выплыла из темноты коридора призраком. От ее немного расстроенного вида Рен чуть не захлебнулся соплями, снова проваливаясь в мутное болото. Опять все стало лишним, кроме тонкой фигурки в сумраке коридора. Он едва подавил в себе желание подхватить свою омегу на руки сбежать на край света, подальше от всего и никогда не возвращаться.       Подобные бросания в крайности его уже чуть раздражали.       Кайло даже понимал, почему она сразу отвернулась, едва ли бросив на него единственный взгляд или была просто не в силах на него смотреть. Ну не при всех же теперь ему разъяснять ей, что к чему и почему так будет лучше.       Еще шаг и до него донесся ее запах.       Сногсшибательный, безумный, невероятный. Аромат, беспроблемно утянувший его сердце куда-то в пятки. С этой бурей в мозгу, в душе, в паху было сложно справиться, но выдержка вроде не подкачала.       Звуки из ее рта были сродни некоей мелодии и Кайло не особо понимал, что там она говорит, но отчетливо понял, что если Рей сейчас же не уйдет в выделенную комнату, то ему придется сворачивать шеи По и Хаксу, что уж точно должны были тоже уловить недвусмысленный зов. Благоразумия омеге хватило развернуться и свалить, он мог только благодарить бога за ее понятливость.       И как на веревочке потащиться следом, облизываясь на очертания под мешковатой одежкой.       Частичка собственного благоразумия вдруг осмелилась угнездиться на законном месте, когда у него перед носом захлопнулась дверь, отрезвляя как от наотмашь выписанной пощечины. Еще одна благодарность была послана тому, кто оставил именно с наружней стороны ключик в замке. Он немножко понимал, что уж эта дверь в случае чего злобной омежке совсем не помеха, чай, не кисейная так-то барышня, а аж воспитанница Люка.       Гневный выкрик резанул по ушам и он даже честно пробормотал, что так надо, мысленно выпрашивая прощения.       А после настал пиздец, когда волна истинного зова омеги поставила его на колени, заставив почти сползти по стене.