Я знаю тебя

Белый-белый потолок кажется немного слепит, а четыре стены смыкаются вокруг плотной тюрьмой. Здесь нет зеркал, окон, ничего что может отражать преломленные лучи солнца и это не спроста. Ведь я до чертиков боюсь подобных предметов и это началось не внезапно. Почти год меня угнетает чувство того что кто-то следит за каждым моим шагом. Что пугает больше, знание того что это что-то не человек. Скорее существо, отражение собственного я в зеркале. Иногда когда вставал по ночам и брел ни раз мне чудилось что нечто идет вслед в след, что чье-то дыхание обжигает шею, как талию сжимают до синяков. Но мне никто не верил, считали мои байки бреднями. Поэтому единственным выходом стал дом для душевно больных. Измученный от бессонницы, вздрагивающий от легкого дуновения ветерка, несущий мистический бред, я легко смог втиснутся в местный контингент. Тут повсюду камеры, охранники, врачи и таблетки что расслабляют до состояния овоща. Под них прекрасно сплю и даже перестал боятся теней и преследования. Мой психиатр считает что синяки на своем теле я оставляю себе сам, поэтому каждую ночь я сплю в смирительной рубашке, как в принципе и сегодня. Даю медбратьям себя упаковать и уложить в кровать, обколов уколами с янтарной жидкостью. От лекарства морит в сон, голова начинает приятно пульсировать. Но все резко пропадает когда до слуха доносится тихий, но такой знакомый голос и его зов: — Бэкхен-и, иди ко мне, я тут. Рядом, совсем близко. По спине пробегают тихие мурашки от этого призыва, липкий страх застревает в легких перехватывая дыхание. Но ноги не слушаются. Присаживаюсь не с первого раза, а затем осматриваю пол, видя источник. Им служит небольшое зеркало, видимо один из громил выронил его. Случайность? Пролетает в голове мысль. — Наврятли… Бормочу сам себе. Понимая что доктор хочет провести эксперимент над трудным пациентом. Это доказывает и почти не закрепленная смирительная рубашка, что сползает к ногам, стоит лишь встать.Меня злит этот факт, чувствую себя как жертва загнанная в самый угол. — Бекхен-и… Я чувствую тебя… Голос не перестает униматься, а тело отрубаться. Почти не управляю собой подбирая зеркало с пола и обращая в него свой взор. Там я вижу его, совсем не себя. Юношу с голубыми глазами и шрамами на лице с звериной улыбкой и голодом в глазах. Ненависть и боль сжимают горло, это снова он. Мой близнец с темной стороны, враг в отражении. Пытаюсь вернуть контроль, а когда получается, швыряю зеркало об стену. Но я же в психушке, здесь стены мягкие именно для таких психов, которые могут буянить. Поэтому зеркальце мягко отлетает, падая обратно на пол отражением вверх. Следом же трескает и вся комната, наполняется ядовитыми фиолетовым дымком. Пячусь назад, не понимая что происходит. Такого раньше не случалось. Забираюсь зашуганный под одеяло и боюсь продохнуть. Ведь к кровати кто-то идет и это не просто глюк, это воплощение самого кошмарного сна. Сна на яву. Одеяло медленно ползет вниз, схваченное чьей-то сильной рукой. Щиколотки же касаются холодные как лед пальцы. Этот холодок подбирается под кожу, ползет вверх, морозя кровь и заставляя застыть на месте. Боюсь дернутся, боюсь открыть глаза. Лишь жду изнемогая продолжения шоу с призраками. Пальцы же по обнаженной ноге ползут вверх, окончательно сдергивая остатки одежды в виде боксеров. Без них остаюсь в обнаженный и беззащитный. Уже жалея что не стал одеваться перед связыванием. Сейчас на завоеванной кровати с нависшим нечто надо мной, представляю что это монстр. Он вцепится в меня ногтями, разорвет на части и будет упиваться моей болью, кровью, внутренностями. Но описанного в моей голове не происходит. Подбородка касаются вполне себе человеческие пальцы, они поднимаются выше, пытаясь размазать по губам несуществующую помаду. Замираю и бледнею не зная чего ждать дальше, а следом охаю, ведь члена под плотной тканью простыни тоже касаются пальцы, сжимая орган до острой, но сладкой боли. Не могу поверить в эти ощущения, отчего глаза распахиваются, натыкаясь на такие же точно очи как и мои лишь другого цвета. Его руки становятся настойчивей и я от страха и возбуждения быстро кончаю, утыкаясь лицом в подушку и прося полушепотом: — Прекрати… Звук увязает в мягкой ткани, словно проваливаясь в нее. Но тяжесть с моего тела не пропадает. Отражение прижимается ближе, говорит хищно, пугая и маня хрипотцой в голосе: — Бекки… Бекки сегодня я так просто не уйду. Порция боли после этих слов прокатывается по бедру. Щипок болезненный как от плетки. Сжимаю зубы чтобы не вскрикнуть и не дать жаждущему того чего он так жаждет. Плетка снова проходится по телу, глухо стону, зажевывая подушку. Эта боль настоящая, со жгучими следами что остаются на коже красными бороздами. Сжимаюсь в эмбрион, ощущая его присутствие, ожидая удара. Но этого не происходит. Хотя мягкие губы пугают еще больше, отражение зализывает свежие раны, лакомится проступившей кровью, мурча как кот. Я же не могу вырваться, захваченный врасплох, лишь продолжаю повторять у себя в голове: «Это просто иллюзия, просто глюк. Его нет!» Этот гад же легко считывает мои мысли смеется с хрипотцой как при сорванном голосе, переворачивает меня резко, с новыми синяками на талии бедрах, а потом шепчет надрывистым от ликования голосом: — Вдохни поглубже, сейчас я докажу тебе что существую. Сразу за этим следует невыносимо болезненное проникновение. От ужасной пульсирующей боли кричу надрывисто, теряя сознание. Погружаясь в темноту, ощущая что повисаю в чужих руках. Боль очагами расходится по телу, я же ощущаю все, независимо от того что глаза открыть не могу. Отражение толкается глубоко, резко, совсем не жалеючи. Душа меня и кусая плечи до крови. Мерещится что он выдирает мясо кровоточащими шматами. Но это только иллюзия, ощущения притупляются и все меркнет. Ненавижу сущность что преследует меня. Ненавижу свое бессилие перед этим существом. Как и то что утром просыпаюсь один в развоёванной кровати. Ощущая на бедрах засохшую кровь и нечто иное слипшееся. Даже не хочу думать об этом, но и встать на свои ноги не могу. Просто сваливаясь на пол, да так неудачно, что рука под телом хрустит, а за этим следует новый поток боли и моего ора. Тогда то на спасение и приходит мой врач. Врывается в палату с бугаями. Все что происходит дальше логично, меня отмывают, накладывают гипс, кормят и обезболивают свечкой поясницу и спину. Чувствую себя почти комфортно, когда в палату снова врывается мой психиатр, спрашивая по деловому: — Мистер Бэн, как вы можете объяснить свое состояние? Вздыхаю тяжело, зная, что мне никто не поверит, но отвечаю честно: — Это был он, то существо, что преследует меня. Только в этот раз он перегнул палку. Мой врач выслушав мой бред немного елозит прежде чем начать говорить, но после минутной заминки все же осмеливается: — Бэкхен, я просмотрела видео с вашей палаты, всю эту ночь вы терзали себя сами, лунатя. Также когда вы только к нам пришли, я отправила запрос в больницу по вашему домашнему адресу. Там подняли вашу родильную карту, скажите вы знали что у вас был однояйцевый близнец, что погиб при рождении? — Нет… Шепчу ничего не понимая, вспоминая о том что моя мать всегда обходила тему моего рождения. Возможно ли? Что дух что преследует меня, это мой брат? Мне слабо в такое верится, невольно хватаюсь за голову здоровой рукой. Отвечая тихо психиатру с пульсирующей головной болью в висках и даже прося ее: — Нет, я не знал. Можете дать мне передохнуть и оставьте зеркало что торчит в вашем кармане. — Как скажите, пациент Бэн… Говорит докторша, наконец-то уходя. Я же ощущая новый приступ мурашек, беру зеркало в руку и всматриваюсь в свое собственное отражение. Сразу замечая аномалию, один мой глаз совсем не карий, а голубой. Смеюсь истерично с этого факта, говоря надломлено: — Ну, привет, братец?! Отражение на это пошло рябью, а когда до слуха донеся ответ, внутри все обмерло: — Да это я, мой милый Бэкхён, рад что ты наконец-то принял мое существование. Я всегда был рядом. Ощущаю как по щекам катятся слезы и это странно. Смахиваю их, шмыгая носом и говоря нежно, без страха и боли: — Прости что так долго не отзывался, что выжил лишь я. — Ничего страшного, я не жалею что не обрел тело из плоти и крови, меня устраивает и мое эфемерное. Тебе плохо сейчас, я был по своей неопытности груб. Говорит отражение, на что я пожимаю плечами, прежде чем промямлить: — Просто нам обоим не хватает опыта в этом плане, братец. — Пациенту стало лишь хуже! Говорит в это же время доктор на собрании с заведующей. Ставя жирную точку на том что я неизлечимо больной психопат с суицидальными наклонностями. Но сейчас мне даже плевать на это, ведь больше одиночество не светит никому из нас. Ни мне в этих белых стенах, не брату что крепко привязан к сосуду моей души.