Effloresce

- Какой же ты гребаный козел. Рей говорит это, качая головой и выхватывая чашку StarHux, которую он ей протягивает, прежде чем ее могут отнять. - Что? – он смеется, принимая невинный вид. - Ты знаешь, что, - ворчит Рей, делая глоток кофе. Ему потребовалось всего две попытки, чтобы узнать, что она любит. Теперь он приносит ей кофе макиато с тремя порциями карамельного сиропа каждое утро, перед тем как пойти на работу. Неважно, что на ее стакане написано «После Рейвня появляется Рейдуга», а вчера было «Ты плаваешь с Рейкатами?», а за день до этого «Ты на моем Рейдаре». Она все равно ценит эти жесты. Кайло качает головой, одновременно закатывая рукава на бицепсах и обнажая восхитительно расписанные руки, и наклоняется к ней через прилавок. - Ты должна благодарить меня, а не называть козлом. Я принес тебе кофе. Это дерьмо в наши дни недешевое, учитывая инфляцию и все такое. Рей прячет улыбку за краем стакана, делая глоток. Он поднимает бровь, все еще ожидая. Она фыркает, прежде чем произносит раздраженное «спасибо». - Другое дело. Вот Рейчик солнечного света, который я так хорошо знаю. Его глаза загораются, и Рей вдруг понимает, что будет написано на ее стакане завтра утром. Они играли в эту игру уже три недели, пили кофе, смеялись и уже не совсем боялись более-частых-чем-обычно доставок, которые Кайло должен был выполнять по требованию Леи. Будь Рей честна с собой... она бы даже сказала, что ей нравится Кайло. Что она считает его другом. Другом, с которым она продолжала переписываться до 3 часов утра, а ее плечи дрожали от тихого смеха, когда она прижимала пальцы к губам, словно пытаясь скрыть улыбку. Она обошла стеклянную стойку, чтобы толкнуть его бедром, убедившись, что крепко держит кофе. (На прошлой неделе произошел кофейный инцидент с футболкой Кайло. Хотя она была черной, как и вся его одежда, поэтому на ней не осталось пятен.) - Разве тебе не надо идти и делать татуировку? Кайло ухмыляется, а она прислоняется к прилавку и потягивает напиток. Ей приходится вытянуть шею, чтобы взглянуть на него, очаровательно сморщив нос. - Вау, да ты прямо настоящая чикуля, когда произносишь слово «татуировка» вот так. Очень клево. Рей фыркает в свой кофе и хлопает его по руке. - Я никогда не думала... – она делает паузу, пытаясь сдержать смех. – Я никогда не думала, что грозный Кайло Рен когда-нибудь скажет «клево», и вот ты доказываешь, что я ошибалась. Кажется, я каждый день узнаю о тебе что-то новое. Он притворяется обиженным, на миллисекунду делая щенячьи глаза. - Я могу быть грозным и клевым, да будет тебе известно. Хватит делать из меня одномерного злодея – это не какая-то выдуманная космическая опера. Все еще посмеиваясь, она толкает его к двери. Он останавливается, чтобы надеть пальто, хотя между двумя магазинами всего пятнадцать секунд ходьбы. Она знает, что это игра. - Иди, - рычит она с шутливым раздражением, снова пихая его. - Какая нетерпеливая, - бормочет он, улыбаясь. Подмигивает. – Может, если шлепнешь меня по заднице, я пойду быстрее. Рей подвергается искушению, о, большому искушению, но вместо этого решает снова толкнуть его к двери свободной рукой. - До свидания, - подчеркивает она, все еще улыбаясь. - Встретимся у гвоздик в час, - напоминает он, прежде чем еще раз подмигнуть и уйти. Или она так думает. Дверь снова открывается, и она удивленно поднимает голову (все еще улыбаясь). - Вернулся так скоро... Она умолкает, когда внутрь заходит Финн, стряхивая с себя снег. Он выглядит злым, очевидно столкнувшись с Кайло на пути сюда. Его серьезный взгляд останавливается на кофейном стакане, читая надпись, а потом поднимается к ее слегка увядшей улыбке. Глаза сощуриваются еще сильнее. - Снова приходил твой парень? – бросает он, грубо снимая пальто и вешая. Рей, явно удивленная, от его слов отступает на шаг. - Прости? Финн закатывает глаза, на его лице выражение чистого отвращения (которое она никогда не видела у него прежде). - Кайло Рен, твой свадебный дружок. Вы, ребята, официально уже пара, или он просто любит приносить тебе кофе? Смущение на лице Рей сменяется гневом. - Что на тебя нашло? – огрызается она, скрещивая руки на груди в защитном жесте. Финн не отвечает, вместо этого проходя мимо в сторону задней комнаты. - Эй! Финна останавливает ее тон, резкий и обиженный, и он поворачивается лицом, пронзая ее пылающим яростью взглядом. - В чем твоя проблема, черт возьми?! – спрашивает Рей, одновременно в шоке от ненормального поведения Финна и более чем слегка сердитая. - Моя проблема? – язвительно спрашивает Финн, почти дрожа. – Ты тусуешься с ним, как будто он не отправил трех человек в чертову больницу, потому что ему не понравился их тон. Это моя чертова проблема, Рей. Поначалу его слова не совсем до нее доходят, влетают в уши и вылетают. Но потом что-то щелкает. - Он что? – выдавливает она, голос злой и в то же время слегка ломается. Финн не двигается, но все же кивает в ответ на ее искреннее удивление. - Да, Рей. Думаешь, нет уважительной причины, почему он мне не нравится? Я не ненавижу людей просто так, - Финн качает головой и продолжает. – Он отправил трех взрослых мужчин в больницу из-за какого-то оскорбления. Сломал нос одному парню; закончил тем, что раздробил ногу другому. А ты теперь с ним общаешься, дружбу водишь. Рей – воплощение шока и медленно растущего отвращения. - Я не могу... Он бы не... Финн раздраженно фыркает, затем устремляется в заднюю комнату и яростно выдергивает ноутбук из сумки. Наконец он оборачивается к ней, показывая статью. Она читает, чувствуя в горле желчь, во рту сухо и кислый привкус. - И они отозвали обвинения, потому что все его «приятели» из этого проклятого салона «Первого Ордена» поручились за него, - Финн покачал головой, схватив ее руки, неожиданно холодные и липкие. - Рей, я не хочу, чтобы этот монстр был где-то рядом с тобой, тем более что ты не знаешь, что он сделал. Она тихая, слишком тихая, и плечи Финна слегка расслабляются, а лицо смягчается. Он поднимает руки и нежно берет ее за плечи в знак поддержки. - Мне очень жаль, Орешек, правда. Я бы хотел, чтобы он был для тебя лучшим парнем. Но он не такой, и я не хочу, чтобы ты из-за этого пострадала. Рей кивает, не встречаясь с ним взглядом, сосредоточенно разглядывая пол слева от себя. - Я… Я пойду прогуляюсь, - шепчет Рей, выскальзывает из его объятий и выходит из магазина, едва успев схватить пальто. Финн вздыхает. Час дня наступает раньше, чем ожидалось, цветочный магазин в этот день погружен в суету нетерпеливых посетителей. До Дня святого Валентина оставалось две недели, что предрекало «Милой Дэйзи» бурную торговлю. По был очень взволнован – День святого Валентина был его любимым праздником наряду с собственным днем рождения. Он порхал от покупателя к покупателю, как ребенок, накаченный сахаром, и все же каким-то образом оставался очаровательным и обворожительным до последнего. Рей пыталась разделить то же чувство счастья, которое По, казалось, источал, как солнечный свет; ее собственное было результатом более-менее сносного притворства. Единственным признаком того, что утро началось для нее не так хорошо, был слишком яркий блеск в глазах. (К счастью, припухлость и насморк давно исчезли.) Она боялась момента, когда он войдет в эту дверь, боялась, когда ее сердце непременно подпрыгнет при виде него. (Она говорила себе, что это из-за кофеина, который он обычно приносил с собой. Классическая обжарка и все такое.) Когда Кайло наконец пришел, Рей пришлось сильно постараться, чтобы сохранить на лице сосредоточенное и нейтральное выражение. Теперь он был просто еще одним клиентом. Всегда должен был быть просто еще одним клиентом. Он обвел взглядом магазин, на мгновение задержавшись взглядом на По, помогавшем пожилой женщине выбрать гардении, а затем на Финне, который пристально смотрел на него в ответ, хотя был занят с покупателем. Когда его глаза наконец остановились на ней, губы дернулись в улыбке, и Рей пришлось заставить себя ненавидеть это. Он приблизился, еще раз облокотившись на прилавок, как сделал этим утром. - Привет, Мусорщица. Я знаю, что пришел без кофеиновых возлияний, но вдруг ты сможешь выглядеть чуть счастливее, увидев меня. Рей пришлось заставить себя не улыбаться, не отвечать язвительно-саркастически, как обычно. Вместо этого она просто поставила гвоздики на стойку и перевела на него взгляд. - Если Лея чем-то недовольна, пожалуйста, скажи ей, чтобы звонила мне в любое время. Кайло наморщил лоб, явно смущенный ее поведением. - У тебя все нормально? Рей моргнула, будто удивляясь. - Конечно. А что? Он качает головой, глядя на нее с подозрением. - Ты ведешь себя странно. Почти нормально, - его губы изогнулись от собственной шутки, в ожидании, когда на нее ответит ее звенящий смех. Ее губы остались крепко сжатыми и только вымолвили… - Хорошо, что ж, приятного дня. Она пытается толкнуть гвоздики к нему дальше через стойку, но он хватает ее за предплечье. Движение напомнило Рей, почему он не нравился Финну, о насилии, связанном с его именем (что он отправил трех взрослых мужчин в больницу). - В чем дело? Почему ты так себя ведешь? Его взгляд пронесся по магазину, остановившись на По, а затем на Финне. - Это потому, что они здесь? – спросил он, и в его глазах внезапно появилось понимание. – О, ты притворяешься для них, что я тебе не нравлюсь. Сурово, но все равно мило. Его губы снова изогнулись вверх, но от серьезности, которую он заметил в ее взгляде, упали. - Я не притворяюсь, что ты мне не нравишься, - подчеркнула она, едва взглянув на него. Она стряхивает его руку со своей. – На самом деле мы не друзья, помнишь? Мы просто работаем вместе ради Леи. Она возвращается к книгам, которые раскладывала на прилавке, не желая встречаться с ним взглядом. Не хочет поднимать голову, чтобы увидеть, что написано на его лице. Следует пауза, и она решает, что он собирается уйти… Он снова хватает ее за предплечье, на этот раз гораздо более настойчиво (но никогда не причиняя боль). Она почти желает, чтобы он так сделал, чтобы она могла зацементировать в своей душе этот его образ, жестокий и кровавый – выжечь его в памяти… - Рей, что на хер происходит? – он говорит шепотом, но все же резко и довольно громко, настолько, что стоящие рядом посетители смотрят на них с любопытством. - Ничего, - шипит она, снова вырываясь из его хватки и поднимая взгляд. - Не ничего. Ты ведешь себя так, будто я… Его глаза внезапно переместились обратно на Финна. - Это он сделал? Он что-то сказал? Он сказал тебе, почему ненавидит меня? Слово «ненавидит» произносится с насмешкой, которая застигает Рей врасплох. Внезапно она вспоминает о первом дне их встречи. Как она могла забыть мужчину, которого встретила вначале, рычащего, и злого, и больше похожего на дикое животное, чем на человека? Как она могла забыть того мужчину – Кайло Рена – ради того, кого втайне называла Беном Соло? Прямо сейчас перед ней стоит не Бен Соло, а Кайло Рен, который выглядит так, словно собирается пойти разобраться с Финном, возможно отправить его в больницу. - Кайло, - шипит Рей, на этот раз хватая его за руку. Его ладони сжаты в кулаки. - Кайло, - снова убеждает она, пока темный пронзительный взгляд не сталкивается с ее собственным. Она делает самое умоляющее лицо, какое только может, пытаясь удержать эти слова в его голове. - Если ты когда-нибудь уважал меня, был моим другом, заботился хоть немного, ты сейчас же покинешь этот цветочный магазин и оставишь нас в покое. Его взгляд все еще омрачен гневом, глубоким и удушающим, но слова что-то делают, дают ему какую-то ясность. (Она не знает, что боль дает ему полную ясность.) - Пожалуйста, - она собирается с силами, губы все равно слегка дрожат. Он бросает на нее еще один взгляд, и тот, как вечность и одновременно наносекунда; бесконечный и в то же время мимолетный. Она дышит. Он дышит. Наконец, наконец он стряхивает с себя ее руку. Подхватывает гвоздики. - Отныне сама покупай себе чертов кофе, Рей. А потом он ушел. У Рей нет былой роскоши, она не может уйти и прогуляться с таким большим количеством клиентов, которым стоит уделить внимание. Поэтому она проглатывает комок в горле – задыхается от него – и нацепляет на лицо улыбку. Когда позже она облизывает губы, на вкус они, как соленая вода.

_____________________________

Следующие две недели напомнили Рей ее жизнь до появления в ней цветов – мрачную, серую. Она не осознавала, какое место позволила ему занять в своей жизни, насколько постоянным стало его присутствие – как Финна и По. В конце концов, она всегда видела его по утрам, когда открывала магазин, когда он приносил ей кофе. Иногда еще два или три раза, в зависимости от планов доставки для Леи и от того, были ли у него клиенты во время ее обеденного перерыва. Позже в день их стычки она увидела рыжеволосого мужчину возле тату-салона, кричащего в свой телефон. - Ты стоил мне еще одной гребаной стены, Рен, - рычит мужчина в гладкое черное устройство, его лицо почти такого же яркого цвета, как волосы. – Лучше бы тебе притащить свою задницу сюда завтра к 8 утра, чтобы начать работу, и взять дополнительных клиентов, чтобы заплатить за нее. Факт, что Кайло, по-видимому, разрушил стену (пробив насквозь?), снова напоминает Рей об очевидном насилии, на которое способен человек, названный ей однажды по ошибке другом. Она должна считать для себя большой удачей, что никогда не оказывалась перед лицом его гнева. И все же, даже зная об этом, всякий раз, стоит мельком увидеть его, она чувствует тот же комок в горле. Тот самый, который с трудом приходится сглатывать снова и снова. Она думает, что это до ужаса похоже на сожаление. Хуже всего становится, когда он вынужден приходить за доставкой. Они оба тихие, отстраненные, как незнакомцы. Даже когда они впервые встретились, между ними был жгучий жар, гнев, раскалявший добела все разговоры. Это что-то другое. Его глаза мрачные, все еще злые – в них замороженный гнев, колючий и ледяной. Нечто вырубленное изо льда и окутанное холодом. Ему соответствуют продолжающиеся на улице морозы, со снегом и сосульками.

_____________________________

День святого Валентина приходит в «Милую Дэйзи» с отмщением. Целый день Рей на ногах: доставляет заказы на фургоне, расставляет букеты в багажнике, рассчитывает клиентов. Ей едва хватает времени, чтобы дышать, она даже пропускает обед, чтобы помочь По с гигантской композицией из роз. По – сама бодрость духа и счастье, а Рей – ворчание и уныние. Тем более что именно она должна была погрузить этот гигантский заказ роз в багажник фургона для доставки. (Кто, черт возьми, вообще заказывает столько чертовых роз для одного человека?) - Я не стану сегодня вечером разбираться в этой гребаной подсобке, Хакс. Я работаю до 8 – если займусь и этим, останусь здесь на всю ночь. - Это не моя проблема, Рен. Это ты решил, что было бы неплохо пробить кулаком стену. Как раз в тот момент, когда она загружает ящики VioBox попой кверху, пробираясь в грузовое пространство фургона, она узнает знакомые глубокие интонации Кайло и соответствующий гнусавый голос рыжеволосого мужчины. Это легкий обмен шутками между двумя друзьями, но все же почему-то слова звучат так, будто оба на грани. - Я говорил тебе… - Ты бы предпочел, чтобы на этой неделе я передавал тебе всех не по записи? Раздается тихое ругательство, а затем самодовольное сопение мужчины, Хакса, в момент триумфа. - Какой же ты гребаный мудак... На следующем слове голос Кайло срывается. Рей неожиданно может почувствовать на себе его взгляд, и у нее тут же краснеют уши – щеки тоже пылают. Она быстро заканчивает расставлять ящики, вылезая из фургона. Глубоко вздохнув, она обнаруживает, что Кайло смотрит на нее, будто был в шоке или ослеп. Это действительно очень смешно, и она почти забывает, что они должны быть кем-то вроде противников. - Тебя удар хватил? Кайло качает головой в ответ на ее снисходительный вопрос, словно пытаясь восстановить самообладание. - Нет, - рычит он, и наконец, наконец в его глазах появляется знакомое тепло. Он тает, уже не будучи таким ледяным. - Не заливай, - радостно бубнит Хакс, зарабатывая свирепый взгляд от Кайло. - С днем святого Валентина, - бормочет им Рей, сражаясь с улыбкой на пути внутрь. - С днем святого Валентина.

_____________________________

Именно после двух больших бокалов вина тем вечером Рей, оплакивая отсутствие любовной жизни в самую романтичную ночь в году, начинает думать о Кайло Рене. С наполовину пустой бутылки Rosiala de Chandrila холодные капли конденсата падают на деревянный стол в гостиной. Она напоминает себе еще раз поблагодарить за нее По. Создатель знает, что она не может позволить себе… она делает паузу, чтобы взглянуть на этикетку, пытаясь прочитать в сотый раз, но сдается где-то рядом с «Розой де Шиншилла». Образ шиншиллы с ее прекрасным мехом каким-то образом напоминает ей о Кайло. Она ругается. - Тупой гребаный кретин, - бормочет она, воображая его дурацкие волосы и тупые татуировки… эти тупые мускулы. Опустошается еще один бокал, быстрее, чем ожидалось. Она громко стонет, представляя, как эти покрытые татуировками руки подхватывают ее, прижимая к стене, его язык касается ее шеи, ключиц… Она довольно агрессивно сжимает горсть чипсов из тортильи, набивая полные щеки и сердито жуя. Кто он вообще такой, раз вызвал такую реакцию в ее теле, возбуждал и волновал ее, будучи плохим парнем? Кто сказал, что он может просто гневно вломиться в ее жизнь и заставить чувствовать то, чего она никогда не позволяла себе чувствовать раньше? Кем, собственно, Кайло Рен считал себя, играя с ее сердцем? И именно после того как Рей выпивает четыре (пять? шесть?) – слишком много – бокалов вина, она думает, что было бы хорошей идеей разобраться с ним по поводу обвинений Финна и ее собственных гребаных чувств к нему. Каким-то образом, несмотря ни на что, она оказывается перед «Татуировками Первого Ордена», успев на поздний автобус. Затемненные окна излучают слабый свет, поэтому она стучит кулаком в дверь. Теперь, когда она здесь, ей следует проклинать собственный идиотизм, но жидкая смелость, сочившаяся по венам, продолжает творить чудеса, убеждая, что именно это и должно произойти. Ей приходится постучать трижды, прежде чем Кайло наконец подходит к двери. Щелчок – и стеклянная дверь отпирается и распахивается. - Рей? Она пробирается мимо него в салон, холодный снежный ветер ударяет по ногам. Он закрывает за собой дверь и снова запирает. В помещении тускло, его едва освещает гудящий красный неоновый свет логотипа на стене. Гораздо дальше по коридору, там, где, как она полагает, расположена подсобка, свет есть. - Рей, что такое? У тебя все нормально? - Нет, - бормочет она, поворачиваясь к нему в полумраке. Она едва различает на его лице смешное сочетание тревоги и растерянности, пока он разглядывает ее фигуру, пухлую в зимней куртке. - Я пришла сюда, чтобы сказать это, - начинает она, не совсем членораздельно. – Сказать, что ты несправедлив. Он подходит к ней, подняв руки в почти что смешном безоружном жесте. - Рей... ты пьяная? Рей напевает в ответ, пытаясь расстегнуть молнию на куртке. Наконец она снимает ее и бросает на пол. - Ты вела машину? – спрашивает он, прежде чем вспомнить об отсутствии у нее транспорта. – Ты ехала сюда на автобусе в таком виде? В такое время? Рей закатывает глаза, хотя здесь это не совсем заметно. - Тебе запрещается беспокоиться обо мне, Кайло. Ты не мой парень. Она ждет, что он будет раздражен, разозлится. Но его голос мягкий, торжественный. - Нет, Рей… я не он. Рей качает головой, смущенная его ответом, смущенная ударной волной эмоций, которая сейчас прокатывалась по ее телу. Он подходит ближе, заставляя ее вытянуть шею, чтобы посмотреть на него. В отсутствие света его глаза выглядят черными, блестящими обещанием. Она облизывает губы; его взгляд вспыхивает. - Ты хочешь им быть? Слова вырываются на одном дыхании; это желание, вопрос и ответ. Впервые за эту ночь она чувствует себя пьяной, но не от алкоголя. С низким стоном он проводит рукой по волосам, натягивая растрепанные пряди. - Рей, мы не можем… - Никто не может сказать мне, что я могу или не могу сделать, - таким был ее невнятный ответ, а затем она грубо тянет его за воротник футболки, чтобы прижаться губами к его губам. Хотя, возможно, он и был в шоке от ее дерзости, его губы нетерпеливы, спешат поглотить ее собственные. На вкус он, как сожаление и неправильные решения. Она упивается этим. Его руки пробираются под ее футболку, горячие на успевшей покраснеть коже, лаская, притягивая ближе к себе. Только одна его ладонь накрывает почти всю ее поясницу. Она уже прижимается к нему – ближе, ближе. Его зубы задевают ее нижнюю губу, заставляя ахнуть, и язык скользит внутрь. Каким-то образом, в суматохе, они избавляются от футболок. Кожа касается кожи. Она ненавидит, что здесь такая темнота (что она так пьяна). Она не может увидеть его татуировки, только слабые очертания, пятна на руках. Его пальцы тянутся освободить ее левую грудь от кружевного бюстгальтера, который она надела специально для него, он поднимает ее на руках, будто она почти ничего не весит. Ее ноги обвивают его бедра, поддерживая тело вместе с огромными руками, обнимающими ее ягодицы. Его черноволосая голова опускается, целуя ее открытым ртом, проводя языком по розовому соску. Одной рукой она зарывается в его волосы, прижимая к чувствительной коже, и откидывает голову. - Черт, Кайло… да-а-а-а-а. Она чувствует его ухмылку у своего сердца, самодовольную. Он отстраняется от ее груди с непристойным хлопком, обращая внимание на другую. Рей толкается в Кайло бедрами, вырывая тихое рычание из губ, все еще сжимающих ее сосок. Делает так еще раз, отчаянно желая ощутить трение, жар. Внезапно они приходят в движение, голова Рей кружится на ходу. Она врезается в нечто холодное и твердое – стену – с гудящим горячим логотипом, вонзающимся в спину. Столкновение горячего и холодного вызывает мурашки на коже, пускает мысли по кругу. Все переворачивается с ног на голову и обратно, обжигающее и холодное, поглощенное переливающейся дымкой. Кайло прижимается ртом к ее ключице, оставляя дорожку поцелуев от шеи до ложбинки между грудями не смыкая губ. Голова опускается ниже, он приподнимает ее тело, чтобы лизнуть живот. Всего слишком много – это ошеломляет. Она цепляется за стену одной рукой в поисках стабильности, ища что-то, за что можно удержаться. Он отстраняется, тяжело дыша, и она охает, хватаясь за его плечо, дергая бедрами, пытаясь заставить его продолжать. - Рей, - мягко говорит он. – Прости, что я так увлекся, но... мы не можем. Ты пьяна. Она протестует, качая головой, хотя та кружится, как карусель, вызывая перед глазами звезды и пятна. Он смеется над ее непреклонными отрицаниями собственного опьянения, возвращая бюстгальтер обратно на место, проводя большим пальцем под изгибом ее груди, прежде чем оставить последний поцелуй над обтянутым кружевом соском. - Я не хочу, чтобы мой первый раз с тобой был тем, о чем ты не вспомнишь на следующее утро или на что не сможешь дать должное согласие, - говорит он ей, опуская вниз, но не ослабляя хватку, чтобы она не упала. Он наклоняется ближе, губы касаются ее уха. - Еще я хочу, чтобы ты чувствовала и помнила каждое место, которое я лижу, трогаю и кусаю. У Рей вырывается особенно грязное ругательство, одновременно от сумасшедшего головокружения и от того, что эти слова пробуждают в ней желание прокатиться на нем, как на чертовой лошади, пьяной или нет. Она протестует, когда он ведет ее в заднюю комнату, пытаясь по пути поймать его губы. Он остается равнодушным к ее усилиям, хотя по изгибу губ заметно, насколько он удивлен ее выходками. Он помогает ей устроиться на кожаном диване, удобном и мягком, а потом снимает кеды и помогает снова надеть футболку. - AC/DC, а? – спрашивает он, пока она изо всех сил пытается просунуть голову через отверстие. - Я думала, тебе понравится, - следует ее приглушенный ответ, и над футболкой появляется голова. Она надета задом наперед. Он качает головой, с трудом сдерживая смех. - Поспи немного, Рей, - наконец приказывает он, натягивая на нее одеяло. - Я пыталась переспать с тобой, - бормочет она, раздраженно наморщив нос, пока он смеется, а затем зевает и переворачивается на другой бок. Через несколько минут от нее уже исходит непрерывный поток храпа, а Кайло остается удивляться и беспокоиться о том, что принесет следующий день. Значение цветка оранжевой лилии: ненависть; гордая любовь; презрение.