Мэри

      Мэри, ты знаешь, я не пишу больше писем. Я, Мэри, больше вообще не пишу. Считаю, что это конец, ну, ты знаешь, как это бывает: сначала не строится рифма, а после не восхищают звёзды. И никотин не спасает — брошу скоро совсем курить.       Вчера погиб мой последний друг. Тебя не в счёт, мы любовники были, Мэри. А это — совсем другое. Жизнь забирает в свой танец так быстро, что за ритмом нельзя поспеть. С кем же ты просыпаешься, Мэри? Неужели кто-то на том берегу твои разделил мечты? А я все так же хочу на финский и чтобы волны об берег бились, а ты, поведя плечами от ветра, уткнулась в мое плечо и смеялась так звонко и сладко, как в первую нашу встречу. И сигарета. И тлеющий фильтр. И смазанный поцелуй, не долетевший до губ.       Мы расстались так скоро и, так нежданно бросив попытки вернуть все обратно, остались никем. Ну кто я без тебя, Мэри? Обезумевший в море парус? Или осенний лист, носимый под серым куполом неба?       Кстати, о небе. На нем очень мало звёзд в больших городах, выжить ли сможешь без космоса? Ах, прости, я и забыл, что твой космос внутри — за то и любил. Как ты сияла в первую нашу встречу на чертовом финском! И шрамы на веточках рук, как следы самолёта на берлинской лазури неба.       Дышать тяжело, твой запах не вытравить из лёгких ни вирусом, ни фиброзом. Восточная сладость и пыль Марракеша — мы так и не накопили на эту поездку. Холодно без тебя, Мэри. Даже закутавшись в три одеяла, я дрожу как напуганный пес. Ни одна из прелестниц, что были после тебя, не в силах унять этот страх потери, ломку без наркотика с твоим именем в коде.       Откреститься от мыслей, что все ещё живо просто. Но память каждый раз подкидывает что-то новое. Утром, например, делая себе кофе, четко услышал твой голос из спальни и повторил: полторы кофе и одну сахара, мешать десять раз по часовой. А сейчас, на Невском, твои глаза спросили, как пройти к Исаакиевскому, а я растерялся, не знал, что сказать в ответ.       Я скоро женюсь. Она очень красива, глупа и любит детей. И не спрашивает, где я брожу по ночам, наверное, чтобы не разочароваться во мне полностью. Практически твоя противоположность. А ты когда замуж, Мэри? Или все так же шлёшь к чёрту прогнивший институт брака? Когда-нибудь ты полюбишь. Когда-нибудь, Мэри, ты встретишь того, кто сможет тебя защитить от самой себя. И точно захочешь замуж. Он будет в полуобороте спрашивать «Мэри, какого размера кольца наши?» А ты, в ответ улыбнувшись, ответишь: седьмого. И все будет у тебя в тот момент хорошо.

Я больше не пишу тебе писем, Мэри. Я больше вообще ничего не пишу.