Yann Tiersen — Summer 78
Вики не может оторвать взгляд от Энди. Он сидит на одной из разрушенных колонн, страшно сгорбившись и баюкая на коленях чьи-то темные крылья. Стекающая с них кровь пачкает руки и золотые искореженные доспехи. Покрытая пылью и копотью кожа лица бледна, словно полуденные облака; у уха длинные каштановые волны волос резко прекращаются — чей-то клинок скользнул в дюйме от его лица. — Он прекрасен, не так ли? Ребекка появляется рядом бесшумно. В её голосе усталость скрывается под искусственной мягкостью, контрастирующей с происходящим вокруг, зелёные глаза цепко высматривают фигуру Рыцаря словно мастер — игрушку сломанного деревянного солдатика. Вопрос остаётся без ответа. — Такие мужчины, как он, всегда восхищали меня. Отстранённые, собранные на публике, но стоит правильной женщине появиться в их жизни — и готовы лишиться всего, положить завоёванный мир у твоих ног, даже если не просила. Таким есть Фенцио, таким есть Энди. — Она слабо искривляет бледные губы в сломанной улыбке. — А женщины из нашей семьи всегда были теми, кто им нужен, чтобы воспламенить. Вики впервые переводит глаза на мать. Даже в массивных ангельских доспехах она выглядит хрупкой. Высвобожденные из-под шлема пшеничные волосы падают паклями на плечи, лицо переливается синевой синяков, сухие губы разбиты. Каждая золотая пластина её облачения покрыта кровью, а в некоторых местах покорёжена и видны воспалённые раны. Поистине огромные крылья ослабло свисают, но на кончиках перьев всё ещё остаются отблески яростной энергии Ребекки. — И всё же ты бросила Фенцио, — собственный голос не слушается, хрипит сломанным механизмом. — Я оставила его, когда было нужно, и вернулась в правильное время. К тому же… Я никогда не могла быть с ним. Фенцио восхищает, но никак не привлекает. Женщины нашей семьи сильны и не терпят мужчин хоть на ступень ниже себя. Вики хочется возразить. Энди — первый, кого она встретила после смерти. Он был рядом всегда, даже когда её считали истинным злом, а Небеса пали. Не задавал лишних вопросов, просто поддерживал, подставляя дружескую руку помощи, терпел. Сейчас у его ног лежит меч, вложенный ею в его руки перед битвой, и он не сказал ни слова против, вступая в войну от её имени. — Что будет дальше? — То, чего мы хотим. Покой. Ни о чём не думать, никого не слушать. Простое, единственное жалкое желание слабачки. Лучшее, что с ним можно сделать — затолкать подальше в подсознание и забыть. Поэтому Вики лишь кивает. — Нужно помочь раненным. — Ребекка мягко касается щеки дочери дрожащими костяшками пальцев. — Запомни: война помогает понять, кто может тебя защитить. Энди будет прекрасным Рыцарем для моей победоносной принцессы. Она уходит. Вики делает шаг вперёд, поскальзываясь на внутренностях какого-то демона, и лишь оперевшись о широкий меч не оказывается на полу под весом усталости.***
Ещё слишком рано для бодрствования. Сознание плывет в полудреме вслед за облаками в окне, но никак не затуманивается — сон ушёл пять дней назад, — поэтому Вики наблюдает за медленно ползущим вверх солнцем. Мысленно цепляет, насколько алеющие облака красиво сочетаются с голубизной стен, а потом дрейфует сквозь мутных, не до конца сформировавшихся образов прошлого. Они никогда не станут чётче, лишь со временем растворятся, и ей хочется этого быстрее. Проще всё забыть. Отвлечься помогает стук в дверь. Здесь не много кто способен потревожить её в ранний час, да ещё энергия просачивается в комнату знакомая и мощная, поэтому она точно знает визитёрку. Ребекка садится на край кровати, кончиками перьев щекотно касается ног. Её светлые волосы вновь блестящие и аккуратно уложены в крупные локоны, лицо гладкое, с мягкими чертами юной девы. Вики концентрируется на образе матери, придвигается ближе, подставляясь под её ласковые пальцы, отбрасывая серые образы подальше. Становится лучше. — Тебя тревожит что-то, принцесса. Это не вопрос и не догадка, скорее констатация факта. Тщательно прячущиеся досады летают между ними. — Я сделала слишком много неправильных выборов, — вырывается непроизвольно. Фраза тяжело опускается между ними, сжимает сердце. У Вики столько её трактовок, чётких, эфемерных, где-то на уровне чувств и подсознания, и она не может решить, что хочет открыть матери — всего слишком много. Ребекка лишь пытливо смотрит, своим молчанием подталкивая начать. Это даётся трудно, чувства застревают в глотке между ключиц, и всё же Вики выбирает исповедь. — Каждый мой шаг был неправильный. И за каждый я поплатилась трёхкратно. Куда б не приходила, что б не делала — всюду хаос. Пыталась исправить ошибки и делала только хуже. Мои друзья… они… — воздух застревает где-то в глотке, — они или мертвы, или в бегах. Всё ещё не могу отмыть кровь под ногтями. Вкус горящих перьев во рту постоянно. Чувству себя неполноценно без меча в руках. Самое страшное: я уже знаю, что моё Небытие — тяжесть тела любви моей жизни в руках. Сначала спокойный, отстранённый голос быстро срывается, превращаясь в болезненный хрип, а Ребекка лишь мягко перебирает волосы. Как в детстве, когда они были лучшими подругами. Её благословенное молчание снимает оковы с сознания, поэтому Вики, в первый и последний раз, собрав все силы, признаётся громко и чётко: — Я — причина, почему Равновесия больше нет. Ребекка ложиться рядом, смотрит своими травянистыми глазами. Её голос тихий и глубокий. Мягкая энергия сквозь пальцы проникает в тело, расслабляя мышцы, согревая кожу, убаюкивая. — На Земле тебя вела Судьба. Сейчас же твой путь — это твой выбор, ведь мы — высшие существа — свободны. Моя дочь избрала дорогу справедливости и добра и выстояла наши — мои и твои — идеалы до конца. Друзья — плата за мир. Демоны стёрты с истории. И сейчас больше нет мерзости и греха, мы несём в наших намерениях свет, правильные решения, что изменят будущее к лучшему. — Но теперь у людей совершенно не будет выбора. — А раньше был? — Ребекка сводит брови у переносицы. — Стороны решали, за что они стоят, и бросались бороться, словно бездомные псы. Люди оставались между двух огней. Который их первый сожжет — тот и победил. Они были пешками в играх двух сторон. Сейчас же мир един, едины решения. Мы построим ангельские небеса на Земле, где каждый будет счастлив. А моя дочь — самое прекрасное, что случалось с этим миром, потому что именно ты привела нас к победной точке. — Она обхватывает лицо Вики ладонями, вытирает пальцами слезы, смотрит в глаза пронзительно. — Скажи мне: счастье человечества стоит всего? — Да, — выдыхает Вики. Впервые со дня их первой встречи Ребекка улыбается широко, почти по-детски. — О лучшей дочери я и мечтать не могла. А сейчас отдыхай. Завтра великий день, тебе надо выспаться. Ребекка целует дочь в лоб и бесшумно уходит. Вики чувствует, как камень в её душе будто растворяется в потоке материнской энергии. Почти тотчас она проваливается в сон без сновидений.***
Радостное предвкушение в Мартирии настолько ощутимое, что его почти можно черпать ложкой как фруктовый глифт. Повсюду снуют ангелы в парадных одеяниях, радостно перешептываясь, на их накидках мягко звенят, ударяясь друг о друга, сапфиры и изумруды. Где-то даже слышен неловкий, непривычный, но смех. И все глазеют на неё. Словно не насмотревшись за всё то время, что она стояла по левую руку от матери на переговорах, судах, битвах, теперь издали исследуют расшитый золотыми нитями голубой костюм, смакуя новый образ — воительницы? Спасительницы? Королевской особы? Хаоса прошлого? Она решает, что, как и раньше, игнорирование всех — лучшая стратегия, и уходит на своё место — в первом ряду, в нескольких шагах от ступенек, ведущих к обитому мерцающим бархатом, украшенному живыми лилиями трону. Ровно в полдень всё меняется. Прекращается любое движение, все почтительно склоняют головы и замолкают. Атмосфера преобразовывается в волны томительного ожидания и благоговейного предвкушения. Дубовые двери с громким скрипом открываются, впуская её. У Вики перехватывает дыхание при виде матери. Мягкие пшеничные локоны уложены в высокую элегантную причёску с жемчужными шпильками, а по стройному сильному телу струится белоснежный шёлк простого, но притягивающего взгляд платья. За спиной в золотых ножнах покоится её меч — Утренняя Звезда, в ярких солнечных лучах будто окутанный сероватой аурой силы. Тихая торжественная музыка отбивается от расписанных фресками стен, окутывая каждого осознанием величественности момента, когда Ребекка Уокер проходит сквозь ряды ангелов к своему трону. — Твоя мать приведёт нас к великим дням, — тихо шепчет в волосы стоящий рядом Ферранд. Его голос с хриплыми нотками рычания дракона наполняет фразу магическим, пророческим звучанием. И он полностью прав. Вики знает, что каждый в этом зале и любой ангел во всех Небесах всем сердцем предан её матери, а Ребекка невероятно умна и смела, чтобы принимать важные решения и вести всех за собой. Вики кивает. Музыка затихает. Из тени алькова появляется высокая фигура и встаёт за троном, в пальцах сжимая корону. Наступает секундное промедление, в котором Мальбонте находит Вики глазами и только ей посылает незаметную улыбку, перед тем как провозгласить на весь зал немного напряженным, надрывным голосом: — Приветствуйте свою королеву! Лишь несколько мягких прикосновений босых ступней к мрамору ступеней, легкое касание мужских пальцев, чтобы возложить зубчатое золото короны на голову женщины, и Ребекка Уокер становится той, о ком грезила, как только ступила на утёс бессмертия. Она улыбается. Мягко и счастливо. Обводит родительским взглядом всех. — Ангелы! Я рада разделить этот момент — начало Эры Нового Дня — с вами, моей семьей. Всё закончилось. Ссоры и распри прекращены. Больше нет войны. Мечи вложены в ножны, Преисподня омыта пеплом забвения, а мы, несломленные, готовы построить то, ради чего столько боролись. Вокруг нас, — она на секунду замолкает, чтобы провозгласить в полной тишине и под эхо: — благодать! Зал взрывается громогласными аплодисментами. Ангелы в неистовстве посылают всполохи собственной энергии над головами. Вики вздрагивает от громких звуков, машинально хватаясь за руку Ферранда. Под мягкими складками костюма она ощущает знакомые чешуйки, оставшиеся ему от облика Фыра. В ответ он доверительно прижимает ещё ближе, и Вики благодарна ему за поддержу. — Мы получили то, что заслужили! — ещё громче раздается властный женский голос в какофонии звуков, и гул от бессмертных словно поднимается вверх, скапливаясь под потолком и разносясь повсюду, в облака. — И всё же, — уже тише, заставляя всех в секунду умолкнуть, — нас ждут трудности. Преодолимые лишь благодаря поддержке другого своими руками и несомненными мыслями, дабы свет наших сердец распространился вокруг, наполнил сомненных, привёл к истинной мысли. Единая цель — вот наша сила в прошлом и мощь в будущем! Чтобы никто из покинувших нас близких или незнакомых ангелов, ни один отошедший в Небытие не сложил свои крылья в бою под демонской сталью бессмысленно. Я знаю, что такое — потерять дорогого на поле боя. Видеть кровь и смерть, которых не хочешь. Но мир жесток. И только так — крылом и сталью, а не тщетными переговорами или полемикой — мы смогли доказать правоту Небес, наконец принести в мир справедливость. И даже теперь, когда Шепфа покинул нас, мы знаем, что делать. Я, Ребекка Уокер, принимаю доверенную вами ответственность и обещаю никогда не предать общие идеалы и идеи. Моя дорогая семья, вы доверили мне всё, я же вверяю вам себя — во служение Небесам и человечеству! Все в зале опускаются на колени и поднимают вверх крылья. Рыцари во главе с Астром вонзают рапиры в каменный пол. Звуки органа заполняют всё пространство вокруг, запечатлевая момент в сердцах навечно. Это точка. Очередная. Сначала она была после аварии, во время смерти. Потом — на первых секундах первой битвы, в глазах чернокрылых противников. Теперь вот. Вики надеется, что эта точка последняя, она закрывает главу прошлой жизни, а дальше у них будет лишь единая нить истории, без резких поворотов. И последняя, которая омыта её солёными слезами.***
Когда с официальной частью покончено, Вики незаметно проскальзывает на один из многочисленных безлюдных балкончиков, чтобы найти там Энди. Он рассматривает проплывающие облака. В идеально прямой спине таится выдержка военного времени, в широком развороте плеч и вздутых венах на руках хранит тайну последняя трёхдневная битва, когда он ни на секунду не отпускал меча. Другие теперь ощущают в нём силу, Вики же чувствует их общий надлом. У неё много слов — благодарности и поддержки, сомнений и страданий, стыда и сочувствия. Но эмоции кипят, заслоняют всё, да и ни к чему оно сейчас. Поэтому с её губ срывается единственное: — Как думаешь, после всего, мы создадим лучший мир? Он не смотрит на неё, но кивает без колебания. — Да. По-другому не может быть.