А могло бы быть и так

Шрам, отойдя от ущелья, услышал громкий гул несущегося стада. «Да. План идеален. Надо только разыскать брата и сообщить ему, что его ненаглядный сыночек сейчас в каньоне и его могут затоптать антилопы. Тогда двоих одним махом ликвидирую!» — довольно думал он. Неподалеку от этого места Муфаса совершал обход вместе с Зазу, и тут птах решил обратить внимание короля на нечто странное: — Смотрите, сир! Стадо куда-то мчится... — Странно. — удивился король не менее, чем его мажордом. Вдруг на уступ под возвышением, на котором находился Муфаса, запрыгнул его младший брат и завопил, задыхаясь от быстрого бега: — Муфаса! Скорей! Стадо помчалось! В ущелье! Симба сейчас там! — Симба... — испуганно протянул Муфаса. Два льва ринулись в сторону каньона и увидели целую тучу гну, которые совсем обезумели от страха, а также малюсенькое желтое пятнышко, отчаянно пытающееся удержаться на ветке трухлявого дерева. — Держись, Симба! — крикнул Муфаса сыну (как будто бы тот мог услышать его). В это время к брату подоспел Шрам — он не умел бегать так быстро, как Муфаса, а потому только сейчас нагнал его. В этот миг произошло то, чего Шрам не мог предвидеть — он не успел затормозить и свалился с обрыва. Кое-как уцепившись за его край, Шрам попытался подтянуться, но у него ничего не вышло. Позвать царственного братца на помощь не выйдет — тот уже помчался выручать наследника. Вдруг от топота сотен копытных содрогнулась стена ущелья, и Шрам свалился в самую гущу стада. Кое-как умудрившись приземлиться не на острые рога антилоп, Шрам помчался вместе со стадом, надеясь не пострадать в неожиданно изменившейся в корне ситуации. В этот самый момент сухое деревце переломилось от того, что в него врезалась гну, и Симба подлетел в воздух. Его отец в этот момент находился в самой гуще стада, с каждым его шагом обезумевшие травоядные сметали Муфасу назад на два, и, увидев, что его сын сейчас упадет, он издал крик отчаяния и рванул вперед, однако не рассчитал силы и упал на землю. Неизвестно, чем бы все закончилось, однако в ту самую долю секунды, когда принц полетел над острыми рогами стада, он стал приземляться прямо на своего дядю, а последний, понимая, что что-то неожиданно пошло не так, с силой пнул львенка, надеясь толкнуть назад в самую гущу стада, однако Симба волей счастливого случая очутился на небольшом выступе стены каньона. Шрам раздраженно скрипнул клыками. Все это, как ни удивительно, произошло всего за пару секунд. Шрам начал пытаться выбраться отсюда, а сам король, понимая, что его отпрыск спасен, из последних сил добежал до щербатой стены ущелья и запрыгнул на безопасное место. Тут он увидел Шрама, голова которого то пропадала в бешеном потоке, то появлялась вновь, и протянул ему лапу, когда тот наконец начал карабкаться наверх. Однако Шраму не удавалось забраться, так как он вымотался за время борьбы с несущимся стадом, и поэтому он несколько раз скатывался вниз, а во время очередной попытки он, силясь удержаться, почувствовал, что силы его покинули, и потому просто отпустил лапы и полетел вниз, смирившись со своей судьбой и прекратив бороться. Муфаса прыгнул назад и стал искать брата среди тучи пыли и антилоп. Вскоре стадо закончилось, и Симба спустился вниз, чтобы найти своего дядю, упавшего под копыта гну и так и не появившегося вновь. Хоть антилоп в каньоне больше не было, пыль, которую они подняли, не торопилась рассеиваться и стояла плотным маревом, из-за которого было не видно ничего дальше своего носа. Малыш принялся лихорадочно звать, то и дело принимая за своего родственника валуны и поваленное дерево. Раз за разом он кричал: «Дядя Шрам!», но единственным звуком, отвечавшим ему, было лишь эхо его собственного голоса. Внезапно услышав шум, Симба с надеждой оглянулся, но когда пыль осела, он увидел одинокую гну, отставшую от своего стада. Когда животное пробежало мимо, львенок даже не обратил на него внимание, поскольку он в это мгновение увидел щуплого льва, лежащего на дне ущелья. Симба подошел к нему и легонько тронул лапой, однако Шрам никак на это не отреагировал. — Дядя, вставай, нам нужно идти домой... — заголосил Симба. Лев продолжал лежать не шевелясь. Крошка залез Шраму на плечи и укусил его за ухо, однако тот по-прежнему не подавал никаких признаков жизни. Симбу охватила настоящая паника, он отошел и стал смотреть на неподвижное тело. На боках и лапах Шрама зияли огромные рваные раны от кривых рогов, глаза его были широко открытыми, однако их зрачки не двигались, а на морде застыла гримаса ужаса. Симба никак не мог понять, что же именно произошло, что дядя лежит и не встает. Тут к сыну наконец подошел Муфаса, и львенок кинулся к отцу: — Пап, а почему дядя Шрам не встает? — взволнованно залепетал Симба. — Я его тормошил, а он не реагирует... Король, взглянув на истерзанное тело брата, не имел никаких сомнений в том, что последний отправился к звездам, но Муфаса не знал, как сообщить об этом сыну так, чтобы не потравмировать его нежную детскую психику. — Сынок, он спит... — Ну так давай отнесем дядю Шрама домой и подождем, пока он проснется! — произнес наивный Симба, думающий, что абсолютно все в этом мире можно решить. — Нет, он будет спать долго, очень долго... — с трудом выдавил его отец. Симба не совсем понял, что же именно хотел этим сказать его папа, однако его пугала сложившаяся обстановка, и малыш прижался к груди Шрама, надеясь хоть немного согреть его теплом своего маленького тельца. Муфаса взвалил себе на спину и поволок домой героя, сумевшего закинуть его отпрыска на безопасный уступ и тем спасшего его, однако в результате этого действия пострадавшего. Завтра планируются похороны со всеми почестями. Поначалу король собирался хоронить младшего брата именно в каньоне или неподалеку, но когда увидел, с какой любовью и трепетом прильнул к нему Симба, то пришлось волочить домой обоих, невзирая на то, что погибшего все равно уже не удастся вернуть к жизни. **** Муфаса сел на Скалу Предков и погрузился с головой в раздумья. Завтра героически погибшего Шрама закопают в землю. А Симба так сильно любил своего дядю, как способны любить только дети, и он сразу почувствует, что в его жизни что-то изменилось. И как же тогда сказать ему об этом? Вдруг король увидел неподалеку Рафики, который срывал длинные и широкие листья какого-то травянистого растения. — Здравствуй, друг, чем занят? — поинтересовался Муфаса, стараясь, чтобы голос, с которым он это говорил, не звучал слишком подавленным. Лев понимал, что он своими гореваниями не воскресит брата и старался смириться с этой утратой, но все равно было грустно. — Я рву травы, а ты отчего мрачнее тучи? — ответил ему Рафики вопросом на вопрос. — Мой брат погиб сегодня, а я не в силах сказать об этом своему ребенку... — Погоди, погоди... С чего ты вдруг решил, что он мертв? — Шрам не шевелится и не подает признаков жизни. — Да, но сердце его работает. Слабо, но работает. Твой сынишка спас его своей к нему любовью. И кости у него, на удивление, все целы, только глубокие раны. Скоро он выздоровеет. Я сейчас буду обматывать его лапы и туловище, чтобы все быстрее зажило. ***** На следующее утро Шрам открыл глаза и увидел перед собой мордашку племянника. Львенок, видимо, не дождался, пока дядя проснется, и потому задремал, прижавшись к обмотанному многочисленными повязками боку пострадавшего, на котором виднелись выступающие ребра. Шрам с огромным трудом поднял голову и бросил взгляд на мохнатый ошметок, безмятежно лежащий рядом. Шрам помнил его еще совсем маленьким. Тогда Симба был еще крошечным и только-только открыл свои глазки, но уже пытался ходить на пока нетвердых еще лапках и был очень любопытным и непоседливым, ни секунды не мог усидеть на месте, и довольно часто приползал в располагавшуюся неподалеку от жилища его семьи пещерку, в которой обосновался его дядюшка. Шраму эти визиты со стороны сыночка его старшего брата были весьма не по душе. Детей он на дух не переносил, не говоря уже о подрастающем конкуренте на престол, который так и норовил поиграть с его хвостом или куснуть за ухо, сильно торчащее из-за куцой гривы, которая не закрывала его уши. Из-за надоедливости львенка Шрам сильно хмурился, так как принц его раздражал, однако Симбе гримасы его родственника казались смешными и забавными, а вовсе не грозными. Когда Симба подрос, его характер мало изменился, он был доверчивым и наивным, и именно поэтому Шраму удалось заманить племянника на Слоновье Кладбище и в ущелье. Крошка был бесхитростным, и так как он сам никому не делал подлостей, то был на сто процентов уверен в том, что в его семье все такие и не ожидал подвоха ни от кого — он был еще ребенком. Шрам задумался: «И зачем я все это затеял? Оба моих родственника остались целы и невредимы, пострадал только я. Ну да, судьба распорядилась таким образом наказать меня за этот мой замысел. Хорошо еще, что я не умер. И вообще, зачем я решил умерщвлять малыша, который не сделал мне ничего худого? Да, может, он и мой конкурент на престол, но неужели власть стоит убийства родного существа, которое безоговорочно доверяет брату своего отца, своему дяде? Да, он постоянно меня доставал, но он же был еще детенышем, и именно так он выражал свою любовь и привязанность ко мне. Нале же нравится такое проявление внимания с его стороны, вот он и не думал, что кто-то может это не оценить. Когда мои раны затянутся, я начну проводить больше времени с малявкой. Я и так уже упустил слишком много, когда он приходил ко мне и хотел провести время со мной, а я всякий раз отвергал его. Надо исправлять свои ошибки, пока еще не стало слишком поздно». Шрам теперь в основном лежал в постели и лишь изредка ходил к реке попить водички. Больше двигаться у него пока не было возможности — израненная кожа мешала мышцам нормально сокращаться и расслабляться. Однако в этот период Шрам часто общался с Симбой, рассказывая ему разные интересные истории. «Ну что ж делать, если судьба так решила. — подумал он. — Значит, неспроста. Нет худа без добра».