***
Ничего не произошло. Очки сидели у Эммы на носу так, будто это было их законное место, будто она и не снимала их на долгие годы. Да и глазам почему-то не пришлось приспосабливаться, будто в очках были простые стекла без диоптрий. Ну, или у Свон резко упало зрение. Хотя, если подумать, то очки ей когда-то были прописаны скорее рекомендательно, да и носила она их исключительно из-за красивой оправы. Блондинка вздохнула и опустила взгляд. Зря Лилит обрадовалась. Она собиралась уже снять очки, как вдруг заметила какую-то дымку, свечение, исходящее от шкафа. Она точно проверяла его, как и другие предметы мебели, прежде чем развалиться на кровати. Эмма приспустила очки, чтобы рассмотреть необычное явление внимательнее, но ничего не увидела. Она опустила взгляд в стекла. Что-то там было. Ладно, может быть эти очки и не осколок души, но проводник? Что-то же они делают. Свон быстро сползла с кровати и, не обращая внимания на вопросительные взгляды, подошла к шкафу. Она выдохнула, собираясь с духом, и медленно приоткрыла дверцу. Куртка. Ее чертова красная кожаная куртка висела на вешалке в какой-то светящейся дымке. Без очков ее все еще было не видно, поэтому Лилит не понимала, чему так обрадовалась Эмма, заглянув в совершенно пустой шкаф. А Эмма действительно обрадовалась. Куртка значила для нее так много. И даже не из-за защитных чар, которые теперь были уничтожены. Сейчас, когда силы Зверя больше никак не влияли на ее разум, когда память была восстановлена полностью, а вероятный осколок души найден, она особенно остро ощутила благодарность к той женщине, благодаря которой эта вещь вообще появилась в ее гардеробе. Свон коснулась куртки рукой и перед глазами замелькали кадры ее прошлого. Она была подростком, отчаянно жаждущим найти своих родителей. Она только вышла из тюрьмы и все еще боролась с внутренним желанием и такой удобной возможностью вернуться к Лилит. Ей было нечего терять. Ей нужны были ответы. И она уехала, не смотря на запрет и вполне себе вероятное преследование. Так и случилось. Клео разыскала ее, чтобы вернуть и сдать с потрохами надзорным органам. Но Клео не сделала этого. Клео поверила в нее. Не потащила за шкирку, как нашкодившего щенка, а подарила еще немного времени. Шанс, выяснить хоть что-то. Но Эмма тогда думала лишь о своей цели. Она влезла в архив. Ночью. Не слишком задумываясь о том, что ее могут поймать. Клео нашла ее раньше, чем приехала полиция. Клео помогла ей сбежать, но была ранена осколком стекла. Клео умерла там, в переулке, спасая ее тупую задницу. Клео изменила все, вправила мозги и рассказала, что кожаная куртка может стать неплохой броней от жестокого мира. Для нее стала. И для Свон станет. Не только броней, памятью, но и символом верного пути. Эмма почувствовала слезы на своих щеках, она резко втянула воздух носом и медленно выдохнула, пытаясь успокоиться, затем утерла лицо рукавами и удивленно посмотрела в пустующий шкаф. Куртка каким-то образом перекочевала с вешалки на ее плечи. Свон отшагнула в сторону, к зеркалу, чтобы осмотреться. Теперь, пожалуй, она чувствовала себя собой. Но не той Эммой Свон, которой она стала за последние годы, а той, какой она когда-то была. Блондинка ощупала карманы на предмет содержимого, но ничего не нашла. Горечь воспоминаний прошла, внутри чувствовалось тепло и подъем. Даже травмы, полученные во время драки, начали залечиваться без вспомогательных средств. Эмма воодушевленно сжала кулак и повернулась к Лилит. Девушка выглядела настороженной или даже напуганной. Свон это смутило, ведь, по идее, брюнетка должна была радоваться вместе с ней. - Лили? – Эмма подошла ближе и присела на корточки перед девушкой. Та вздрогнула, будто испугавшись. - Ты это чувствуешь? Наша связь… - Лилит нахмурилась, положив руку на живот. Не то чтобы ей было плохо, наоборот, складывалось ощущение, будто огромный камень, что давил все эти годы на плечи, медленно скатывался с ее бренного тела. Но почему-то она не чувствовала легкости. Ей казалось, что вместе с этой тяжестью уходит и какая-то ужасно важная часть ее жизни. Уходит Эмма. Свон опустила глаза, надеясь найти связывающую их нить, и очки показали ей ее. Серая нить медленно светлела, истончалась, а узел на ней расплетался. Заклятие действительно угасало. Эмма осторожно взяла девушку за руку. Ей были непонятны эмоции, отражающиеся на лице Лилит. Они не соответствовали ожиданиям. Но Эмма, также и не знала, возможно, разрушение связи было болезненным, поэтому девушка так реагировала. Сама Эмма не ощущала ничего нового, ну, или просто не понимала этого, учитывая, что новым для нее было практически все. - Теперь Добби свободен – попыталась пошутить блондинка, когда связывающая их нить стала такой же тонкой и прозрачной, как и другие, что видела Эмма ранее. Она наколдовала цветок, надеясь хоть немного приподнять девушке настроение, но тот моментально завял. - Мы в Аду, Свон – тяжело вздохнула Лилит, забрав мертвый цветок из рук блондинки – Живым тут не место – она грустно улыбнулась и попыталась встать, но Эмма удержала ее. - Лили, я не понимаю – Свон села рядом встревоженно глядя на подругу. Лилит не поднимала взгляд. Она переминала в пальцах цветок, пока он не сломался. - Знаешь, иногда бывает, что ты ждешь чего-то, а потом оказываешься не готов, когда оно происходит – девушка нервно усмехнулась – Я ведь, действительно ждала того момента, когда смогу отправиться в лучший из миров. А теперь… Понимаешь, меня больше не держит это дурацкое проклятие, но я не хочу уходить. - О, Лили… - Эмма притянула брюнетку к себе и крепко обняла – Тебе ведь никто не запрещает остаться. Хотя бы ненадолго. Белль так вообще сбежала оттуда. Может, там не так уж и хорошо, как все говорят? – Свон чуть улыбнулась, надеясь, что ее слова хоть как-то поддержат, но Лилит лишь расплакалась, уткнувшись в ее плечо.***
Реджина не была уверена, сколько прошло времени с момента, как она опустилась на каменный пол, чтобы немного передохнуть и обдумать свои последующие действия. Могло пройти пятнадцать минут, час или даже два дня. В какой-то момент она просто отключилась от окружающей ее реальности, возможно, даже заснула от навалившейся на нее усталости. Но она не чувствовала себя отдохнувшей. Она чувствовала себя разбитой. Глаза щипало от скопившейся соли, легкие будто горели при каждом вздохе. Сердце… Оно не болело, нет. Его будто вырезали. Изъяли, как лишний элемент в комплектации человека. Было холодно, а смотреть на себя в зеркало страшно. Но еще страшнее было развернуться и вновь увидеть мертвое тело блондинки. Узнать, удалось ли заморозить ее во времени или все было напрасно. Реджина так и не обернулась. Она хотела уже переместить себя в особняк, когда защитные чары сообщили ей о присутствии посторонних у входа в склеп. Она была не готова принимать не прошенных гостей, да и место явно не подходило, но вот прогнать того идиота, что сунулся к горюющей Королеве, она была не порочь. Женщина с довольно воинственным настроем прошествовала на улицу. Никого, кроме мирно сопящего волка, у порога не обнаружилось. Руби даже ухом не повела, будто Миллс вовсе не источала угрозу. Возможно, стоило просто уйти, отправиться домой, как и планировалось. Отодвинуть этот момент. Сбежать. Да, побег определенно решил бы большую часть проблем. С людьми. Но не с собой. Женщина тяжело вздохнула и опустилась на корточки, чтобы погладить лохматую макушку. Может, это и было странным, но появление Руби, особенно в данном облике, исключающем излишнюю болтливость, быстро погасило в Реджине весь пылающий негатив. Возможно, Миллс и не хотела признавать этого, но за прошедшее время они неплохо так сблизились с девушкой. Люди, вероятно, назвали бы это дружбой, но Реджина не была бы собой, если бы так просто согласилась с этим жутким фактом. Чтобы она подружилась с легкомысленной официанткой, да еще и бывшей девушкой Эммы? Это просто невообразимо. Но факт, оставался фактом. Руби оказалась не такой уж и легкомысленной, да и Эмма не такой уж и идиоткой. Реджину все еще приводили в ужас мысли о том, что Свон ей не просто нравится, не просто небезразлична. Она, черт возьми, влюбилась в эту сумасшедшую блондинку. Но теперь… В этом всем не было смысла. Волк ластился к гладящей его руке не слишком осознанно, потому, когда Руби наконец открыла глаза, она вздрогнула и резко замерла. Взгляд быстро прошелся по Реджине, которая будто отсутствовала. Ее пальцы продолжали чисто механически перебирать шерсть, но мысли явно были далеко за пределами. И Руби могла ее понять. Может, не полностью, но хотя бы частично. Конечно, девушке хотелось получить более внятный ответ, что произошло, а не продолжать основываться на собственных догадках. Конечно, ей хотелось обратиться в человека и спуститься вниз, пока склеп открыт, чтобы увидеть Эмму. А волчий нос чуял, что блондинка где-то там. Ей много, в общем-то, чего хотелось, но сейчас все это было не важно. Глаза когда-то Злой Королевы были пусты, и Руби была уверена, что ни к чему хорошему это не приведет. Волк поднялся на лапы, обошел женщину. Реакция той была крайне замедленной. Она беспомощно водила руками по воздуху, задыхаясь от подступающей истерики. Как ребенок, у которого отобрали игрушку. Руби вздохнула. Она толкнула лапами дверь, чтобы никто посторонний не смог пролезть в склеп. Хотя, вряд ли нашелся бы смельчак, желающий попытать счастье и обойти оборотня и Королеву на входе. Волк потыкался мокрым носом женщине в руки, и та, кажется, обрадовалась, что маячок, позволяющий удержаться в реальности, вернулся. По крайней мере, Руби показалось, что в глазах Миллс стало чуть больше осознанности. Для надежности, можно было еще лизнуть женщину в щеку. Вероятно, это выдернуло бы ее из трансоподобного состояния, но Руби решила не рисковать. Она расположилась поудобнее рядом с Миллс, затем подтолкнула ее лапой на себя. И женщина послушно повалилась на ковер из теплой и мягкой шерсти. Она немного поерзала, укладываясь, прижимаясь крепче, цепляясь пальцами за шерсть. Иногда слишком уж сильно, но Руби не возмущалась. Она даже не скулила, лишь иногда жмурилась, приобнимая брюнетку лапой, чтобы та расслабилась. Она чувствовала, как Реджина дрожит, как всхлипывает и отчаянно ищет поддержки. Миллс будто даже стала меньше. И Руби готова была побыть плюшевой игрушкой-обнимашкой, ведь, и сама вообще-то нуждалась в этой самой поддержке.