В осколках тёплого лета

На вечерней улице, на удивление, было пустынно и тихо. Шумные проспекты остались позади, только лишь Руиза свернул пару раз в небольшие и узкие проулки, ведущие к больнице. С неба сыпала мелкая изморось, резкий холодный ветер словно бил наотмашь, но парень не замечал ничего — он молился про себя лишь о том, хоть бы с Хиде-Зо было всё хорошо, хоть бы он вышел, наконец, из коматозного состояния! Из раза в раз, приходил ли парень, или звонил по телефону, персонал отвечал односложно: пациент стабильно тяжёл. Из-за этого не хотелось толком уже ничего, только бы жизнь стала такой, как прежде, только бы всё наладилось!.. Несмотря на то, что после той вечерней беседы с другом прошло уже две недели, на душе было липко и противно. Парень понимал, что, в качестве выхода остаётся лишь ждать выздоровления Хиде-Зо. С остальной, известной ему информацией — сидеть тихо. В раздумьях, Руиза, постепенно подходя к длинному серому зданию, как-то не сразу понял то, что навстречу ему решительной походкой приближался Асаги. Вернее, парень отстраненно отметил, что умудрились же они столкнуться в одинаковое время, но никак не ожидал того, что… — Что ты здесь забыл? — неожиданно прямой вопрос в лоб вместо приветствия прозвучал как пощёчина, когда они поравнялись. Руиза подумал, что близкий друг Хиде-Зо пройдёт мимо, ан нет… — Зачем таскаешься туда-сюда каждый день, ожидая непонятно чего? Ты уверен, что есть, на что надеяться? — Асаги глядел на парня с издёвкой и презрением. — Я… — опешил тот, но сразу одёрнул себя. — А что, на посещение больных ввели запрет? — Ввели. На посещение всякими посторонними, — последнее слово мужчина произнёс с явным нажимом, подчёркивая; будто это могло вот так сразу что-то изменить. И, не давая парню ответить, быстро продолжил: — Как же ты не поймёшь, что твои визиты к нему абсолютно не имеют смысла! Да, остаётся верить и надеяться, что Хиде-Зо полегчает, только дальше что? Ты, разве, будешь поднимать его вновь на ноги, помогать реабилитироваться, приводить в чувство долгими разговорами, вдохновлять?.. Сумеешь? Обычный, посредственный мальчишка из какой-то там кофейни? Почему я в этом абсолютно не уверен? — несмотря на то, что Асаги говорил достаточно тихо, чеканя каждое слово и глядя на парня в упор, Руизе казалось, будто тот на него орёт во весь голос. Слова хлестали, словно жгучая крапива, и на услышанное Руиза не нашёлся даже, что ответить. Просто стоял и молчал, отрешённо глядя на Асаги в ответ, не понимая, что же предпринять. Если он, Руиза, настолько плох, как было заявлено, ему всё равно хотелось знать то, что Хиде-Зо, наконец, вернулся к жизни, его перевели в обычную палату, а затем и выписали. Что он приехал домой, со временем действительно полностью восстановил силы и смог вернуться к творчеству, а не утонул в вязком болоте депрессии и полном нежелании жить. — Надеюсь, я был услышан и понят. Правильно! — продолжая издевательски улыбаться, сказал Асаги. — И что у тебя хватит ума и здравого смысла, чтобы всё разложить по полочкам, а не обижаться, как маленький капризный ребенок. Хватит лезть туда, куда не просят! Где не рады! Чтобы и ноги твоей здесь больше не было, ты меня понял? Иначе охрана быстро выставит тебя за дверь! — последнюю фразу мужчина прошипел, словно змея, затем развернулся и быстрым шагом направился к выходу из больничных ворот. Однако Руиза продолжал всё так же стоять, будучи не в силах сдвинуться с места. Разумные доводы приходили в голову один за другим, хотелось ответить на все претензии, только оппонента рядом уже не было. Единственное, что твёрдо решил для себя парень — вплоть до выписки, Хиде-Зо он не оставит. Пусть ему теперь придётся скрываться и кардинально изменить время посещений. *** — Это, собственно, всё! Конец. Приплыли, — неестественно бодро подытожил Руиза, окончив рассказ, ухмыльнувшись и глотнув холодного пива. На душе было откровенно гадостно и пусто. Несмотря на тяжёлый и загруженный рабочий день, и то, что парень окончательно освободился лишь поздним вечером, про встречу с Хироки они договорились ещё с утра — желание поделиться разъедающими мыслями взяло верх. Первые дни после разговора с Асаги Руиза молчал, никому ничего не рассказывая. А ещё ощущал мнимую бодрость и хоть какую-то уверенность, что будет что-то делать назло всем. Только чем больше он обдумывал каждое сказанное в его адрес слово, анализировал, пытался искать какие-то объяснения, тем скорее таяла та призрачная непоколебимая решимость, в душу закрадывались сомнения и опускались руки. Желание окончательно исчезло у парня тогда, когда, как ни странно, одним вечером он в который раз позвонил в больницу. Именно сейчас, почему-то, больше, чем смерти писателя, Руиза боялся его выздоровления. Будто от этого целиком зависела его жизнь. Медсестра же сказала, что Хиде-Зо вышел из комы ночью, и теперь только от его состояния зависит, как скоро его переведут в отделение. Сначала Руиза, было, обрадовался, но затем поймал себя на пугающей мысли, что таки согласен с Асаги: он действительно обычный. Заурядный. Скучный. И вряд ли сумеет стать для кумира достойным другом. Да и просто хорошим человеком рядом. — И что ты собираешься делать, если всё столь категорично? — Хироки, наоборот, не разделял уверенности товарища. — Да и есть ли гарантия, что Хиде-Зо также хорошо с Асаги, как с пеной у рта утверждает последний? — Он вообще грозился приставить к нему охрану, — хмыкнул Руиза. — Если увидит меня на горизонте ещё хоть раз. А делать… Знаешь, хотелось бы начать новую жизнь. С чистого листа. Будто ничего и не было. — Вот как? — удивлённо поднял брови Хироки и взял в ладонь горсть орешков. — И это после всего того, что ты сделал?.. — Да ничего я не сделал, — отмахнулся Руиза и перевёл взгляд на небольшую каплю, стекающую по бокалу. — …Опускать руки? — Хироки не дал сбить себя с толку. — Зачем?.. Ты помог ему отчасти освоиться в чужом городе, пусть и на те несколько дней. Познакомил с местными легендами и интересными местами. Был рядом, когда его без причины бросила девушка, в похищении первым заподозрил и заметил неладное. После — начал искать своими силами — и, таки, нашёл! — а теперь, когда осталось просто быть рядом, помогать, поддерживать, ты сдаёшься! — Не думаю, что он захочет после пережитого меня видеть и знать, — так же тихо продолжил Руиза, словно не слыша Хироки. — Лишний раз бередить душу воспоминаниями?.. Да и кто я такой, чтобы надоедать человеку своим присутствием! Всё равно не уверен, что ему правда будет со мной хорошо и комфортно! — Ты действительно так считаешь? Что Хиде-Зо после выздоровления вот так резко отпрянет, скажет фанатам «нет!», запрётся с этим ненаглядным Асаги где-нибудь в домике в горах, где будет писать книги, забросив реальную жизнь? Или, вдруг ты появишься на горизонте, начнёт отмахиваться и гнать тебя подальше, словно того чёрта с рогами и копытами? — Хироки, вздохнув, покосился на Руизу. — Ты не допускаешь того, что положение вещей может обстоять иначе? — Например? — допив холодный пенный напиток, Руиза отодвинул стакан и подпёр рукой щеку. Он находился будто не здесь, и пропускал слова Хироки мимо себя. — Асаги от Хиде-Зо отходить теперь не будет! Как же выкроить время для встречи, чтобы без его постоянного контроля? — Ладно, — помолчав немного, продолжил Хироки, не желая начинать перепалку. — Как бы я не аргументировал, опровержения найдутся на всё. В этот раз твоя взяла. Только добавлю: если хочешь чего-то в жизни, то, обычно, берёшь это и делаешь. Достигаешь. Находится как-то и время, и ресурсы, и силы. А если хочется, но спустя рукава, не сильно, ловишь себя на мысли, что можно и потом когда-нибудь — значит, не очень это и нужно. Так и сейчас: если у Хиде-Зо появится желание с тобой общаться, пусть даже по паре минут в день, и с другого материка, то он, думаю, из-под земли достанет, лишь бы не терять связь. Если же нет — тогда ты будешь абсолютно прав, и я возьму свои слова назад. Просто нужно, пусть и втайне, поддержать его сейчас и заботиться до последнего дня на больничной койке! А там видно будет, стоило оно того, или нет. Руиза попытался улыбнуться в ответ, но вместо улыбки вышла слабая пародия на ухмылку. Разговор особого облегчения не принёс: пусть Хироки говорил стоящие вещи, но на душе от этого стало ещё гадостней, словно Руиза сполна наслушался оскорблений. — Вижу, не даст тебе покоя эта злосчастная встреча, — время перевалило далеко за полночь, но Хироки не спешил уходить. — И если ты твёрдо решил, то какой она будет, новая эта жизнь?