По семейным обстоятельствам

Жёлтый свет низких уличных фонарей, что забавно торчали вдоль дорожки, растекался, как яичный желток, по прутьям заборов и матовой черноте могильных плит. Ночь была тёплой, и даже легкие дуновения ветра не уменьшали уют позднего летнего часа. Синел у подножья надгробия большой букет ярко-фиолетовых роз. — Питер… так вырос за это время, ты даже не представляешь. Казалось, недавно в школу пошёл, а теперь вдруг едет на год в Венецию по своей университетской программе. Он уже сейчас там, ну, ты его знаешь, хотел освоиться до начала лекций. Говорит, в Венеции тепло и красиво, и, что ж, не спорю: отличное место, чтобы налаживать американо-итальянские связи юному журналисту. И мне кажется, мм… что Пит подумывает остаться в Европе. Он уже намекал. Всерьёз мы об этом пока что не говорили, и, конечно, я поддержу любое его решение, ты понимаешь, но я не знаю, что буду делать, если он и впрямь насовсем уедет. Без него будет слегка… пусто. Хотя, в общем-то, мне скучать не дают. Ты знаешь. Я не одна. Старк улыбнулась. Руки она держала в карманах легкого чёрного пальто и смотрела на надгробный камень, будто тот мог ей ответить. Однако на его гранях лишь безучастно отражался фонарный свет. — Будь вы знакомы дольше, вы бы точно сдружились, а потом — готова поспорить — перемывали бы мне косточки за чашкой чая по вечерам, как две старые сплетницы, — Тони поджала губы, но ответа от надгробья всё так же не было. — Ну ладно. Прости. Я не очень умело толкаю речи, до сих пор. Наверное, пора уже научиться читать с бумажки, — усмехнулась. Помялась слегка и наконец вздохнула. — Ну, мне пора. Она в нерешительности качнулась назад, но затем все же шагнула к могильной плите. — Мне тебя не хватает, Пепс. Старк легко провела пальцами по нагретому чёрному мрамору и, неловко улыбнувшись, двинулась наконец прочь. На небольшом распутье у главного входа на кладбище, откуда тропинки вели к ровным рядам могил, Стивен Стрэндж вёл телефонный разговор. Он хмуро слушал собеседника, сунув руки в карманы джинсов — под мягким темно-синим пиджаком у него виднелась серая футболка, борода была выровнена по подбородку, а волосы деловито зачёсаны назад, и он был бы почти не отличим от себя-адвоката, если бы не Плащ Левитации, что покоился у него на плечах. Ну и совсем побелевшие виски. Седых волос у него, Старк знала, стало в разы больше, но за исключением висков, которые всегда были заметной частью его образа, свою седину он предпочитал никому не показывать. Завидев Тони, бредшую навстречу, Стрэндж что-то быстро сказал и отключил коммуникатор, чтобы сразу шагнуть к Старк — Плащ радостно встрепенулся. — Ты как? Конечно, он оставлял её с Поттсом наедине. Ей наверняка хотелось поговорить с ним без посторонних, да и сам Стрэндж чувствовал себя крайне неловко, если маячил рядом и смущал Тони. Она никогда не говорила, что он её смущает, но также и не просила остаться, когда садилась на скамейку перед могильной плитой, а Стрэндж вежливо исчезал из поля зрения. — Порядок, — Тони прижалась крепче, когда Стивен привлек ее к себе. — Идём домой. Оставив невесомый поцелуй у нее на макушке, Стрэндж отстранился, чтобы открыть портал — прямиком в их гостиную. Время Стивен проводил по большей части в нью-йоркском Санктуме. Бывало, он подолгу пропадал по своим магическим делам, и с Тони они, хвала технологиям, поддерживали виртуальную связь. А вот пару предыдущих недель Стрэндж провёл в Камар-Тадже, Старейшина посвящала его в тайны телекинеза, и только позавчера он вернулся в Нью-Йорк, где должен был провести еще несколько тренировок с местными магами. Старк же, закончив копаться в новом проекте СИ, съела сэндвич, переоделась, купила билет в один конец и прямо из аэропорта отправилась в Санктум. Стрэндж нашёл её, дремавшей на диване в библиотеке, куда её услужливо пригласил Вонг. Когда обитель волшебства и странных нарядов остался позади, Стрэндж с Тони долго гуляли до городу, потом отужинали в мишленовском ресторане с панорамой закатного Нью-Йорка на последнем этаже и отправились на кладбище, когда уже минуло за полночь — день только начался, и Тони не нашла причин не навестить Поттса уже сейчас. Тем более, цветы куплены были заранее. Однако, как бы ни был притягателен в своём молодёжном блеске шумный теплый Нью-Йорк, жили сейчас Тони со Стивеном в Калифорнии. Они уже не первое лето проводили в особняке Старк в Лос-Анджелесе — она сама настояла на этом, говорила, что стала слишком стара, чтобы круглый год жить в Нью-Йорке. Это город для психов, подростков и молодых дельцов, смеялась она, только у них достаточно энергии, чтобы поддерживать его бешенный ритм. У Стрэнджа на душе тоже был неприятный осадок, Нью-Йорк никогда уже не стал бы для него прежним — он как-то признался Старк, что не может больше быть рыбкой в бурном потоке этого города. Теперь он казался чужим, далёким, и Стивен был рад увезти Тони от той незримой опасности, что, казалось, всегда висит над этим не спящим мегаполисом. А ещё Питер по окончании школы съехал от них в пустующую ныне квартиру Стрэнджа. Да и волшебные навыки Стивена позволяли беспрепятственно перемещаться в пространстве, и за это колоссальное удобство Тони готова была закрыть глаза на всё остальное. В конце концов, прагматичный разум ученого находил огромное удовольствие в словесных спаррингах с волшебником, вооружённым в ответ всей научной подоплекой своих умений. В Калифорнии еще был вчерашний день. Синие сумерки уже накрыли Лос-Анджелес, и он мирно поблёскивал и гудел где-то внизу, у подножья холма. Особняк возвышался над городом, и здесь было спокойно. И только здесь Тони в кой-то веки поняла, что ее тяга к апартаментам на верхних этажах была отнюдь не прихотью богача, а желанием как можно дальше — выше — сбежать от городской суеты. Не успел Стрэндж закрыть портал, как у него завибрировал телефон. Кучка холодных искр рассыпалась по полу, когда окно в Нью-Йорк захлопнулось, и Стивен, прочтя сообщение, сразу начал печатать ответ. Плащ тоже навис над его телефоном. — Кто тебе написывает в такой час? — Тони скинула пальто на диван. Пятница включила чайник и настенные светильники, что сразу погрузили комнату в мягкую рыжину. — Возлюбленная? — Кристина. Суд через неделю, дело сложное, но, если она выиграет, всенародная популярность ей обеспечена. — Значит, прикрываете вспыхнувшие чувства работой. Стрэндж цокнул языком. — Я женат, Старк. И не на ней. — А она замужем — не за тобой. Двойной адюльтер! Стивен лишь усмехнулся — отвлёкся на новое сообщение. Плащ метнулся за Тони, проводил ее до ванной комнаты и скрылся в потёмках длинного коридора. Они поженились — на следующий год после того, как Тони пришла в себя. Для неё брак утратил весь свой светлый романтизм, коим она его начиняла в детстве, и она не видела большой необходимости проходить все юридические процедуры, связанные с женитьбой. Но для Стрэнджа роспись в паспорте была важна, и, шутливо закатив глаза на до ужаса помпезное предложение, Тони Старк всё же стала его законной женой. Вернувшись в гостиную, она застала Стрэнджа там же, в той же позе, печатающим новое сообщение. Закипел чайник. — А я надеялась, из нас всех Кристина единственная обладает достаточным здравым смыслом, чтобы не работать после девяти, — это ведь в Лос-Анджелесе была половина десятого, в нью-йоркском-то офисе было за полночь. Тони разлила чай и обернулась через плечо. — Серьёзно, Стрэндж. Скажи ей, чтобы шла спать. — Она взбудоражена, — он отправил сообщение и вздохнул. — Благородные отпрыски семейства Томпсон дербанят наследство бездетного дядюшки, и, если Кристина сможет оттяпать для клиентки наибольший кусок, слава будет преследовать её следующие семь поколений. Тони прислонилась спиной к раковине. Стрэндж получил новое сообщение — видимо, Кристина что-то спросила — и довольно ухмыльнулся. Тони нравилось за ним наблюдать. Особенно, когда он помогал Кристине. Он отошел от адвокатской практики, но временами консультировал знакомых специалистов по особо сложным вопросам, и то, с какой лёгкостью он находил лазейки даже в самых замудрённых делах, без конца подогревало его человеческое честолюбие. Волшебство, открывшее ему тайны вселенной, в буквальном смысле подняло его над мирской суетой и позволило взглянуть на юриспруденцию, как на пройденный этап, изученный вдоль и поперек. Стрэндж теперь и понять не мог, что такого увлекательного он находил в этой узкой речушке, где знал, как оказалось, каждую песчинку и водоросль, когда под боком было море, нет, океан, и он был несоизмеримо больше и глубже всего, что встречалось Стивену до. Расширенный горизонт перевернул его прежнюю жизнь, и со всей страстью юриста-философа Стрэндж бросился в этот неизведанный омут, стремясь добраться до сути. Его теперь занимали вопросы жизни, смерти и воздействия на материи, и угнаться за новым витком его восторженных рассуждений бывало не просто. А потом, на вопросы, на которые пока не нашёл ответ, он туманно изрекал: «есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», и Тони беззастенчиво дразнила его «англичанином». Стрэндж не возражал и, цитируя Шекспира, даже позволял немного пробиться родному британскому акценту. В семье царила идиллия. Но тренировать память, разбирая судебные дела, Стивен любил — и именно потому, что в юриспруденции он чувствовал себя так уверенно и свободно, как никогда прежде. — Узнаю этот взгляд, — Старк вскинула брови. — Ты уже знаешь разгадку, да? Он повёл плечом, не отрываясь от сообщения. — Я собаку съел на таких делах. — Ты беспросветный хвастун. Скажи ей и пусть спит спокойно. — Если скажу, это будет моя победа, а не её, — отложив телефон, он драматично покачал головой. — Она мне это никогда не простит. — Вот объясни, как ты умудряешься быть таким жутким позером, даже когда делаешь что-то на благо другим? Ты совершенно неисправим. На кухонном столе лежал раскрытый конверт — он давно уже привлёк внимание Стивена, и тот вынул письмо. Это оказалось приглашение «миссис Старк и мистера Стрэнджа» на день рождения мидгардского Асгарда, как его все называли, на который Тор и Локи звали их каждый год. — Поедем? — Стрэндж чутко повернул голову, когда Старк подошла к нему со спины, чтобы обнять. — Ну, Тор вряд ли простит, если мы это пропустим. — У них вкусно кормят, — Стивен положил письмо обратно на стол и забрал у Тони свою кружку чая. — А у нас в холодильнике по-прежнему три яйца, полупустой пакет молока и нетронутая пачка помидоров черри, не так ли? Старк со смешком отстранилась. — Как будто, будь там что-то другое, ты бы удивил меня сегодня не своим излюбленным кулинарным шедевром — яичницей. — Вообще-то, я также умею делать омлет-болтунью и Яйца Бенедикт. Помнишь те три недели в Лондоне прошлой весной? — О, это были самые вкусные двадцать один омлет-болтунья в моей жизни! — Тони рассмеялась, усевшись на барный стул, и Стрэндж деловито изогнул бровь. — Не забудь вписать это умение в своё CV рядом с прикладным волшебством. Кстати, что ты наплёл своей ворчливой наставнице в этот раз? Или в Хогвартсе внеплановые каникулы? Отпив чая, Стивен пожал плечами. — Сказал, что должен отлучиться. Как обычно. По семейным обстоятельствам. — Мне кажется, она меня недолюбливает. — Тебе кажется. Хотя, конечно, некоторая недосказанность в отношениях Старейшины с Тони сквозила. Они особо не пересекались, но было бы странно, если бы после всего они вдруг стали большими подружками. И то, что сделал Стрэндж в первый свой месяц в Камар-Тадже — сразу после того, как научился открывать порталы и решил, что теперь может всё на свете — только добавило ситуации пикантности, потому что действия его были безрассудны, опасны, практически невозможны и доказали, что Старейшина не ошиблась в выборе ученика. Не нужно было обладать даром провидения, чтобы понять, что первым делом Стивен постарается применить магию для спасения Тони. Старейшина продумала разные варианты того, что Стрэндж может предпринять, но его выбор опять её удивил. Стивен ведь никогда не довольствовался малым, он метил как можно выше — и его не волновала неоправданность ставки. Услышав от старших магов о некой «практике соединения энергий», с помощью которой можно вылечивать больных и чуть ли не вытаскивать людей с того света, Стрэндж осторожно выведал у Мордо, есть ли какая-то информация о таких вещах, и тот, радуясь любопытству ученика, порекомендовал несколько книг, которые Стрэндж тем же вечером стащил из библиотеки. Стивен усердно занимался на тренировках, злился на свои неудачи и восхищенно впитывал знания — никто и не заподозрить не мог, что он что-то затевает. У него долго ничего не получалось, поскольку без определенного опыта воспользоваться таким заклинанием было нереально, но, оказалось, даже древняя магия не может устоять перед неутомимым занудством Стрэнджа, который, жертвуя сном, ночь за ночью бился о книгу, пока наконец у него не проклюнулось. Ещё пару дней он потратил на то, чтобы отработать заклинание до автоматизма, и затем, ведомый исключительно отчаянием и самоуверенностью, он отправился прямиком… домой к Стиву Роджерсу. Где, конечно, и застал Питера. В Нью-Йорке было пасмурное зимнее утро, и пацан, сонный, встрёпанный, в пижаме с щитом Капитана Америки на груди, стоял в дверях, целясь веб-шутерами, когда Стрэндж шагнул из портала на мягкий ковёр. Повисло неловкое молчание, прежде чем Питер вдруг выронил очень хрупко: — Мистер… Стрэндж? — Привет. Пит. Пацан нерешительно приблизился и совсем неожиданно вдруг стиснул Стрэнджа в объятьях, залепетав вопросы о том, где же тот был и почему не выходил на связь. Стивен был растроган до глубины души. Он очень жалел, что ничего не сказал Питеру раньше. Кэпа дома в то утро не было, и Стрэндж был рад поболтать с парнем наедине. Пит заварил гостю кофе, себе сделал хлопья; он искрился новыми идеями для изобретений, рассказывал о том, как ему нравятся тренировки с отцом, жаловался на заваленный тест по испанскому и делился мыслями о предстоящих экзаменах. Он был весел и действительно рад Стрэнджу, но тот ясно видел, что в груди у парня зияющая дыра — он двигался ломано, улыбался нервно, и взгляд его был затуманен грустью вне зависимости от ширины улыбки. Стрэндж понимал его, как никто другой. Они около часа обменивались новостями так, будто были давними друзьями. Кофе медленно остывал, хлопья давно закончились, и Стрэндж впервые в тот день заметил, как похож Питер на Тони, когда смеется. Разобравшись с тем, где Стивен теперь обитает и что он там делает, они наконец перешли к вопросу, зачем же он объявился теперь. Питер всё выслушал молча. Стрэндж, в общем-то, просто просил его поколдовать над камерами наблюдения в палате Тони, но, объясняя, зачем, углубился в суть заклинания. Когда он закончил, Питер всё так же молчал — Стивен испугался, что парень решил, будто он совсем крышей поехал, и выгонит его прочь. В конце концов, это было бы понятно: к нему явился по-клоунски разодетый бывший адвокат, черт знает где проведший последнее время, и целый час рассказывал о действенности абракадабры — мать Питера была в коме, и тот ад, через который парень проходил из-за своего бессилия и боли, был вовсе не шуткой. Однако, помолчав, Пит очень серьезно спросил: — Это спасёт её? — Я не знаю, Питер. Но я хочу попробовать. И парень кивнул: — Тогда попробуем вместе. Заклинание было своего рода донорством. Требовалось подключить активный источник энергии к менее активному и дать второму насытиться. Под энергией подразумевалась сама по себе жизненная сила, и, честно говоря, Стрэндж не знал, насколько действительно отдаёт себе отчёт в том, что буквально передаёт Старк месяцы, а то и годы своей собственной жизни. Это всё страшно выматывало и затянулось на полтора месяца. Они с Питером уделяли этому несколько часов каждую ночь — парень отключал камеры, как делал, пока лежал в Башне, а Стрэндж колдовал. Питер был искренне зачарован этой тугой линией золотого света, что вспыхивала, соединяя Тони и Стивена, а затем начинала беспокойно мерцать, гоняя туда-сюда энергию, словно лимонад в трубочке, и даже стал подумывать напроситься в Камар-Тадж на экскурсию. Старейшина узнала обо всём в середине первой недели и устроила Стрэнджу нехилую взбучку. По её мнению, он подверг себя и Старк неоправданному риску. Что бы он делал, если бы что-то пошло не так? Если бы его, например, перемкнуло, и вся энергия перешла бы к ней? А знал ли он, как поступить, если энергия пойдёт в обратную сторону? А если он выбьет все пробки и стекла в здании, потому что не может контролировать своё биополе? Старейшина была в ярости: Стрэнджу хватило наглости научиться сложнейшему древнему заклинанию, но не хватило ума спросить о побочных эффектах — теперь, сообщала она, они с Тони всегда будут связаны этой нитью, перекачивающей энергию, и Старк, даже если придёт в себя, продолжит бессознательно высасывать из него жизнь, а Стивену, естественно, не хватит опыта, чтобы на это влиять. Однако — вот незадача — Стрэндж совсем не видел в этом проблемы. И, одной ночью, вернувшись к себе, он потерял сознание — был истощен до предела. Следующим утром Тони вышла из комы. По сотню раз на дню Стрэндж мотался туда-сюда через порталы и часто жертвовал тренировками, чтобы провести время со Старк. Смирившись с неизбежным, Старейшина временно переместилась в американский Санктум и через полгода вернулась в Камар-Тадж. Она, насколько могла, стабилизировала энергообмен между Тони и Стрэнджем, обучила его магии начального уровня, подробно рассказала про Око Агамотто и перевела Вонга в Нью-Йорк — он обещал следить, чтобы ни один самонадеянный умник не сделал ничего, что случайно разрушило бы мироздание. Тони всё это знала. Стрэндж не хотел рассказывать, но она спросила — и он ответил. Она смеялась и плакала, говорила, что и так живёт у вселенной взаймы, но Стивена это не волновало: теперь он будет платить по её счетам. И вселенная может схлопнуться, если ей что-то не нравится. Период возвращения Старк в реальную жизнь после комы был затяжной, неловкий и болезненный, но за это время они со Стивеном сблизились ещё больше, и теперь уже не было ничего, чего они бы друг о друге не знали или что могло их друг в друге смутить. И сейчас, глядя, как Тони, уставшая, но довольная, пьёт чай из большой голубой кружки с логотипом Старк Индастриз, Стрэндж не мог сдержать нежной улыбки. — Я скучал, — он приблизился. Тони улыбнулась в его поцелуй. — Эй. Насколько помню, я выходила замуж за напыщенного зануду с нулевым навыком проявлять эмоции. Кто ты, и что ты сделал со Стивеном Стрэнджем? — она деланно нахмурилась, и Стрэндж лишь покачал головой. Когда он потянулся к ней за вторым поцелуем, пискнули часы у Старк на запястье, и она отстранилась. — Упс, — глянула на часы. — Ещё семейные обстоятельства. — Опять твой бывший? — Что за тон, Отелло? — Старк коснулась коммуникатора. — Добрый вечер, Стив. Добрый вечер Стива был половиной шестого утра завтрашнего дня — насколько Тони было известно, сейчас он в компании Сэма и Баки боролся с мировой преступностью где-то в глуши Португалии. Для столь раннего часа он звучал непростительно бодро и, как повелось после второй старковской свадьбы, немного смущенно. И озадаченно — на сей раз. Он действительно звонил по делу: сказал, что Тони срочно стоит взглянуть на один новостной канал. Пятница включила телевизор — репортаж транслировал видео, в котором огромная волна, приняв какую-то монстрообразную форму, с ревом вскидывала «кулаки» над каменным венецианским мостом. Качество оставляло желать лучшего, но темное пятнышко, промелькнувшее в полёте у чудовища за спиной, от внимания Тони не ускользнуло. Роджерс мог дальше не объяснять. — Соединить вас с Питером, босс? — предложила Пятница, и Старк отключилась от Стива. — Будь добра. В её голосе прозвучали стальные нотки, Тони заметно подобралась — Стрэндж физически ощутил, как закипает у неё в венах адреналин. После гудка в коммуникаторе раздался запыхавшийся голос Пита: — Ээ, маам?.. — Привет, милый, как дела? — Старк быстро проверила уведомление на часах: Стрэндж знал, там высветилось местоположение парня. Жучки в рюкзаке действительно были прошлым веком. По телевизору, прямая трансляция с водяным монстром хаотично менялась на лицо возбужденного диктора, который нёс какую-то околесицу. Плащ Левитации повис в воздухе за Стрэнджем и Старк. — Ээ… хорошо… — у Питера что-то затрещало, и по телевизору показали, как чудище оглядывается, будто кого-то ищет. — Я, э, я- разве у вас сейчас не глубокая ночь? — Нет, всего лишь одиннадцать. Мы в Калифорнии, помнишь? В коммуникаторе опять затрещало: водяной монстр в телевизоре развернулся и с ревом ударил кулаком по стоявшим бок к боку зданиям. Вода хлестнула стены и выбила пару окон — тёмное пятно, которое, без сомнений, было Питером, мелькнуло совсем близко к плечу чудища, перемещаясь с атакованной стены куда-то в сторону моста. — П-прости, — наконец раздалось в коммуникаторе, когда Старк сжала левое запястье, — я сейчас немного занят… — Я вижу, как ты занят. И давно ты стал повелителем стихий, Пит? Стрэндж поймал взгляд Тони, кивнул. Реактор у Старк на груди сверкнул голубым, и Плащ мягко опустился Стивену на плечи, когда он достал из кармана магическое кольцо. — Это- это Элементали, они из другой вселенной, — затараторил Питер, и Пятница вывела его на громкую связь, — я- я не один тут, со мной ещё мистер- мистер Мистерио, и он тоже из другой вселенной, иииии… — звонок оборвался, потому что, как показала прямая трансляция, водяной монстр огромной волной обрушился на мост. Красно-золотая броня расползалась по Старк, и Плащ с готовностью навострил воротник. — Эй, Мальчик-Который-Выжил, — Тони вскинула подбородок, — в твоих умных магических книжках что-нибудь сказано об Элементалях из другой вселенной? — Нет, мэм. Ни слова. И он, открыв портал, постучал друг о друга запястьями, создавая круглые золотые щиты, Дао Мандалос — маска Железного Человека скрыла лицо Тони, и она взмыла в сиреневое рассветное небо Италии. Зато в умных магических книжках Стрэнджа было сказано про Дормамму, повелителя Тёмного Измерения — что это такое, Стивен не знал, но уже имел честь встретиться с его приспешниками во главе с Кецилием, и, судя по многозначительным взглядам Старейшины, это не было даже разминкой. Имеют ли Элементали к этому отношение? Стрэнджа о них никто не предупреждал. Впрочем, он будет действовать в соответствии с магическим протоколом, а там — будь, что будет. Помимо напряжения он испытывал волнительный трепет, как артист перед выходом на сцену, и знал, что Тони испытывает то же самое. Истинное проклятие супергероев. Чувство восторга было омерзительно-подлым — никакая доза адреналина не стоила крайних мер, которые могли понадобиться во время сражения. Старейшина пару раз заводила разговор о том, что иногда для спасения мира приходится чем-то жертвовать. Возможно, однажды предстоит и Стрэнджу. Он вежливо делал вид, будто не понимает, почему она говорит об этом именно с ним, но ее слова заставляли его задуматься — и он отчётливо понял ещё одну вещь. Он совершенно не знал, чем бы пожертвовал во имя вселенной. И стал бы жертвовать во имя вселенной вообще. Но при этом, он абсолютно точно знал, ради кого готов был в любой миг отдать вселенную всю. И это было — ради гения. Ради героя. Ради самого необыкновенного, сильного и храброго человека. Простого. Не железного. Ради той, кто не раз доказывала, что у неё есть сердце — и сделано оно из чистого золота. И ради той, кто была живым доказательством того, что сердце есть и у Стрэнджа. Ведь именно этим сердцем он любил её в три тысячи раз больше трёх тысяч. И руки у него не дрожали.