Сложно быть с двумя садистами.

В ПРЕДЫДУЩЕЙ ГЛАВЕ: - Из-за меня? – Кагура также придушила одним движением рук своего врага с далёкой планеты и присела вслед на капитаном Шинсенгуми, оказавшись прямо перед ним, лицом к лицу. – Дай, посмотреть, садюга раненный. – она хватает его руку, что сейчас выполняла роль бинта, скрывающего колотое ранение, отдёргивает чуть в бок, волнительно рассматривая, как сквозь чёрный шинсенгумовский пиджак прошёл нож, воткнувшись в левый бок парня и оставив красную розу на том месте. – Пошли. Ты спас меня, я тебя перевяжу. – Ято встала на ноги, легко подхватив капитана, перекинув его тяжёлую руку себе на плечо, и повела в казармы Шинсенгуми, дабы отдать этого садиста на попечение майонезного ублюдка. …………………………………………………………………………………………………………………...................................... - Что ты тут забыл? – с серьёзностью и долей волнения в голосе Кагура спросила у своего раненного «врага». - Хах, не знаю… - дышал тяжело капитан первого отряда Шинсенгуми. – Хотел проследить, чтобы ты не убила кого-нибудь по пути домой, а ты, Китаёза, вон что устроила… - парень медленно перебирал ногами, чувствуя сильную боль слева, то, как нож торчит в его животе, обдавая холодом тело и внутренности. Но также он ощущал тепло тела Ято, её касания, то, как она держала одновременно его мужественные спину и руку, не давая этому накаченному телу испачкаться в пыли эдовской дороги. На ответ Сого девушка лишь неодобрительно посмотрела на него, крепче сжав руку парня, скрывая своё волнение, которое не пойми почему и когда взялось. Неужели она о нём переживает? Почему? Потому что он спас её? *** - Ложись. – скомандовала Кагура, нежно уложив Окиту на диван в его кабинете штаба Шинсенгуми, куда они спокойно и незаметно пробрались, не встретив Кондо и Хиджикату; подложила ему под голову подушку и принялась рассматривать рану. – У тебя здесь есть бинты? – Сого почувствовал, как юная Ято тихонько касается его тела своими тонкими женскими пальчиками, снимая пиджак и, словно тигрица, разрывая белую рубашку, оголяя торс парня и рану, в которой всё ещё сидел нож, сверкая при падающих лучах солнца. - В столе. – холодно ответил Сого, чувствуя резкую боль, но понимая, что у него были раны и похуже. - Не дёргайся, а то к дивану привяжу. Сейчас, ахах, будем нож доставать. – Кагура нашла в каком-то ящике аптечку, затем уселась на край диванчика, совсем близко к Оките, закатала рукава, при этом с ухмылкой смотря на раненного капитана, которому стало не по себе от сверкающих идеей глаз девушки. - Ах ты, Китаёза! Радуешься, что день расправы надо мной настал, ну погоди, встану и изнасилую тебя! – ворчал на всю комнату Сого, наблюдая, как Ято радостно, но аккуратно готовит бинты. – А ты вообще умеешь бинтовать? - Ты идиот или как? Я – Ято, то, что наши раны довольно быстро заживают, ничего не значит. Наша раса всю жизнь живёт на поле боя, пытаясь выжить. – парень почувствовал, как задрожал голос девушки на последнем словосочетании, Кагура впервые так открылась ему, поведав, хоть и чуть-чуть, о своей расе. – Так что мы умеет оказывать первую помощь. – Чайна посмотрела прямо в глаза Сого, разминая кисти, готовясь положить их на рукоятку кинжала и мгновенно вытащить его. Женские руки крепко сжимают нож, секунды бегут, Сого лежит на подушке, сосредоточенно смотря на лицо сейчас серьёзной Кагуры, внутри всё сжалось, ожидая сильной боли и алой крови. Резкий рывок, резкая боль, но быстрая, по торсу, попадая на диван, потекла струя красной жижи, доставая и до китайского платья девушки, превращаясь в лужицу. На полу лежит окровавленный кинжал, показывая всё великолепие холодного оружия: острое железо, испачканное, нет, украшенное чей-то кровью, красиво застывающей на лезвии. - Так… - Ято высунула язык немного в бок, показывая этим действием то, как она сейчас сосредоточена, то, какой она хороший соратник и врач. Окита слегка вздрагивает, когда девушка начинает протирать торс ватой, дабы убрать с оголённого и очень сексуального тела эту алую жижу, она еле-еле, незаметно для себя, касается мизинцем его мышц, почему-то возбуждая этим парня, да ещё и в такой кровавой ситуации. – Вставай, садюга. Надо тебя подлатать. – Кагура тянется к Сого, в удивлённых глазах которого это движение кажется замедленной съёмкой, обнимает его, но не прижимаясь всем телом, как обычно обнимаются парочки, а просто закидывает свои руки за спину парня, за подмышки приподнимая его, заставляя ровно сесть, чтобы перебинтовать. - Китаёза, ты чего меня домогаешься? – неожиданно сорвался Окита, не ожидая от девчонки такого. - Пф… больно надо. Давай своё пузо сюда, кровь вроде остановилась, надо ещё обработать и забинтовать. - Пузо? Ах ты… Я вообще-то качаю пресс каждый день. – Сого начал вести себя, как обиженный чем-то ребёнок, пытаясь что-то доказать другому ребёнку. Так он вёл себя только перед сестрой, был беззаботным, робким. После смерти Мицубы капитан Шинсенгуми стал чёрств, как хлеб, будто счастье больше и не придёт в его жизнь, но эта рыжая бестия оказалась лучиком света, что смог пробиться через тьму, кровь и отчаяние Сого, смог коснуться его и показать, что жизнь продолжается, что теперь парень может познать не только счастье, свободу, но и более сильное чувство – любовь. Сердце Окиты забилось чаще, глаза округлились, захотелось обнимашек и поцелуев, почему? Да потому, что Кагура принялась обеззараживать рану перед тем, как наложить бинты: приблизившись ещё ближе к Сого, она положила одну руку ему на грудь, как бы облокотившись, а другой – начала обрабатывать рану, нанося мазь. «Угх, эта мелочь китайская совсем не понимает, что она девушка и нельзя так касаться мужчин!» - возмущался Окита, сдерживая свои извращённые желания. - Эй, садист! Когда ты выпустишь моего брата из тюрьмы? – неожиданно прервала молчание Ято, всё ещё твёрдо касаясь разгорячённого голого тела капитана. - Хм… не знаю, когда в тюрьме он будет сидеть в виде скелета. – решил съязвить Сого, так как ему не понравилось, что его «медсестра» заговорила о том рыжем придурке. - Ну-ну. Сам не превратись в скелета раньше времени. – Кагура взяла в руки уже готовый бинт, чуть отодвинувшись от Окиты, отчего тот с облегчением вздохнул, хоть и на мгновение: Ято вновь пододвинулась к нему, начав мотать бинт, поправляя его руками, нежно (снова) касаясь горячего тела. - Угх! – издал вдруг звук бедный Сого. - Ты что, помираешь? Эх, Гин-чан тогда смеяться будет надо мной, если мой первый пациент умрёт, пока я его бинтую. – отчего-то этот выдох вырвался наружу, то ли от боли в боку, то ли от жары, то ли от… возбуждения, ведь Сого «гладит» рыжая Ято, что-то мужское проснулось в нём в этот момент. - Что это вы тут делаете? – Кагура вздрогнула. Как? Как он тут оказался? - Камуи? – девушка оборачивается и видит брата, который стоит в дверях кабинета, смертоносно улыбаясь. Ну конечно, какому братцу будет приятно увидеть, как его любимая сестрёнка «залезла» на какого-то парня с голым торсом, а их лица находятся так близко, что один толчок, и они соприкоснуться губами, отобрав друг у друга первые поцелуи. В этот момент Окита выглянул из-за силуэта юной Ято, довольно улыбнувшись в ответ рыжему, и тихо, незаметно для самой Кагуры, пододвинулся к ней всем телом, заключив её ноги между своих, подставляя рану, словно говоря: «Давай, бинтуй. Я весь твой.» - Что? - Вслед за Камуи приходят Хиджиката, Гинтоки, Ямазаки и Шинпачи. - Ооо, все пришли. Я тут, понимаете, упал и проткнул себя по вине Китаёзы, вот она меня и лечит. – обрадовался Сого тому, что теперь все увидели, кому принадлежит эта рыжая девчонка. - Эм, Кагура, ты его ещё не убила? – ковырялся в носу Гин. - Как видишь, Гин-чан, нет. – а девушка всё ещё ухаживала за раненным капитаном, ощущая на своей спине тяжёлый взгляд брата. - Сестра~ - пропел нервно Камуи. – Отойди от этого ублюдка. – рыжий начал двигаться на парочку на диване, словно ураган. - Как ты вообще выбрался? – Кагура зыркнула на него боковым зрением. - Ахах, ты рада, что теперь твой любимый братец на свободе… Это… - и Камуи принялся рассказывать всё, как было, тихими, но тяжёлыми шагами, подходя к двум садистам. *** Пару минут назад. - Здравствуй, Ямазаки-кун. – не пойми откуда, на территорию тюремных камер вышел Шинпачи и, поправляя очки, подошёл к офицеру Шинсенгуми. – Ты не видел здесь Кагуру-чан? - А, Шинпачи-кун! – обрадовался коп, что теперь он не один в этой темноте, не считая заключённых. – Она была здесь недавно, лидера пиратов Харусаме навещала. Но ушла в Ёрозую, к вам. - Просто… она так и не вернулась, как ушла утром. – поник очкарик. - Что? – выпрямился и стал серьёзным Ямазаки. - Она… - раздалось из одной камеры, которая находилась за спинами Шин-чана и Заки. – Ах эта мелочь! – словно лев, из тьмы с горящими синими глазами выпрыгнул Камуи, хватаясь на железные прутья решётки. – Не вернулась, значит? Ха~… Ну тогда, пираты, ищите её! – рыжий безумец одним рывком выломал толстые прутья камеры, которые, по идеи, должны были выдержать и силу Ято, но брат, что беспокоится за свою сестру, оказался сильнее. - Аааа~ - закричал Сагару, уворачиваясь от летевших в него железяк. – Вы… Что вы…? Ааа! Как такое возможно? – вопил коп, подбегая к окаменевшему Шинпачи. - Так-с. Пошли на поиски моей глупой сестры. – выдохнул спокойно Камуи, важно выходя из тюремной камеры и крепко-крепко сжимая массивный зонт в руках. - Ох, эта семейка. – потирал уставшую шею Абуто, по пятам следуя за своим горе-командиром. *** - Так вот… А вы что делаете? – прекратил своё повествование Камуи. - Тебя, тупой брат, искали какие-то Аманто, которые спутали меня с тобой, а этот садист не дал одному из них (имеет ввиду того тигра-командира) насадить меня, как шашлык, на нож. – взглядом Кагура указала на валявшийся близ дивана, испачканный в крови кинжал. - Ммм~ Ну раз так… - смиловался братец, - Живи, садист-ублюдок-коп. – по-актёрски задумался Камуи, затем нежно посмотрел на сестру и спокойно выдохнул, что та жива. – Раз они напали на тебя, я должен их прикончить. - Эй, братец, рассказывай, что ты натворил, что за Аманто разгуливают по Эдо? – курил нервно Хиджиката, наблюдая за улыбающимся сейчас Сого, которого перевязывала злая Кагура, а рядом, с боку, излучая ревностную ауру, стоял Камуи, готовый сам насадить Окиту на свой зонт. - Ахах, ну ладно, копы. Ради спокойствия моей плаксы, я скажу. – неожиданно для всех, согласился сотрудничать этот рыжий безумец. Продолжение следует…