Отец Эйрон

      Зима в этом году запаздывала. Ноябрь будто и вовсе не кончался, а сырость и слякоть вкупе с хмурым набрякшим небом заставляли позабыть о приближающемся великом празднике. Ни намёка на снег.       Эйрон поглядел в окно, затушил свечи и ещё раз обошёл храм: проверил всё ли в порядке. Он всегда уходил последним, а приходил первым, но сегодня особенно задержался. В сумке лежали пожертвования, которые собирали весь предыдущий месяц. Он и от себя добавил изрядно. Рождество — семейный праздник — передышка среди вечной мирской суеты. Время, чтобы осмыслить прошедший год и побыть с близкими. К сожалению, не всем доступна эта роскошь. У некоторых семьи и вовсе нет.       Каждый год в храме ставили ящик для подаяний, чтобы собрать приютским ребятишкам на рождественские подарки. Зла в мире много, много его в сердцах людей, но порой капля добра способна пробудить ту искру света, которой Господь одарил каждую душу.       Эйрон перекрестился, поглядев на вонзающийся в серое небо острый крест, и быстрым шагом направился к воротам. У ограды стоял рождественский вертеп с гипсовыми фигурками Волхвов, святого Иосифа и Девы Марии. В яслях лежал пухлый розовощёкий малыш — младенец Иисус. У вертепа склонился какой-то человек в тёмной кожаной куртке, подбитой мехом. Тусклый свет уличных фонарей не позволял разглядеть больше.       — Храм закрыт, приходите завтра, — поспешил сказать Эйрон, тронув незнакомца за плечо, и тот обернулся.       — Здравствуй, брат. Я ждал тебя.       Эйрон слегка опешил, удивлённый такой встречей. Отступил в сторону, но мигом собрался.       — Вот как, а почему же не зашёл? — осведомился он, строго нахмурив брови.       Младший брат бросил быструю улыбку и тут же склонил голову, однако на вопрос не ответил.       — Красивая служба — я видел.       Эйрон догадался:       — По делу, значит?       Эурон нервно дёрнул плечом и вытащил из куртки пачку сигарет.       — Это церковный двор! Выйдем хотя бы за ограду, — одернул Эйрон, подхватив его под локоть.       — Я читал твои письма, даже перечитывал, — сообщил Эурон, когда они оказались по ту сторону забора. Прикурил и выпустил в небо струйку сизого дыма.       — И ни на одно не ответил, — укорил всё же Эйрон.       Эурон отстранённо кивнул, будто что-то обдумывая.       — Не смог подобрать слов.       — Я рад, что ты вернулся в любом случае. Думал, раньше осени и не ждать.       Они коротко обнялись. От брата пахло табаком и слегка алкоголем. Эйрон не стал упрекать, понял, что тот, видно, никак не мог отважиться на какой-то серьёзный разговор.       Они двинулись вниз по улице: дом располагался сразу за перекрёстком, и Эйрон не видел смысла гонять машину зря. Старенькая Хонда и так уже рассыпалась на ходу. Прогулки полезны.       Эурон усмехнулся, глядя в тёмное небо.       — Выпустили по УДО за хорошее поведение.       — Вот как? Урок усвоил, значит?       — Эх, Эйрон, это для остальных ты отче, а для меня всё же старший брат. Хватит нравоучений. Я совершил глупость и получил своё наказание.       — Надеюсь, на пользу пошло, — чуть подумав, добавил Эйрон.       — Уж, конечно, вернуться в тюрьму не хочу, — с горькой усмешкой обронил Эурон.       Когда они подошли к белому кирпичному дому под оранжевой черепичной крышей, Эйрон отворил калитку и пропустил брата внутрь.       За столом он прочитал краткую молитву, а затем они приступили к трапезе. Эйрон разложил по тарелкам треску в сметанном соусе, запечённую с картошкой. После колких объятий ветра приятно было согреться чашкой душистого травяного чая. Младший брат кривил лицо, кажется, ему этот сбор не понравился. Черника и мята, а он предпочитал чёрный с лимоном.       Эйрон развёл руками.       — Извини, я не ждал гостей.       Эурон кивнул и огляделся. Кухня была небольшой, но чистой: все вещи стояли на своих местах. В прошлом году Эйрон поклеил новые бледно-голубые обои и купил свежие занавески в тон. Сразу стало как-то уютнее.       Эурон ел с аппетитом и молча, а после поблагодарил за ужин и потянулся на стуле.       — В моём доме не курят, — напомнил Эйрон, когда брат вернулся с сигаретами.       Эурон с досадой тряхнул головой и сунул руки в карманы плотной оранжевой толстовки.       — На улице холодно. Ветер такой…       — И, тем не менее, иди на крыльцо, — Эйрон безжалостно выдворил его за дверь. Не хватало ещё, чтобы весь дом пропах табаком.       Эурон что-то проворчал, но всё же пошёл одеваться. Эйрон пока убрал со стола и помыл посуду. Предпочитал сразу навести порядок. Каждой вещи своё место — и глаз радуется.       Брат появился, когда он составлял посуду в шкаф. Замер в дверях, прислонившись плечом к косяку, и долго наблюдал за ним. Эйрон бросил мимолётный взгляд на часы. Без пяти девять — естественно, он догадался, в чём состоит просьба, которую так и не решился озвучить младший брат.       — Ночевать негде? — практически утвердил он, вытирая руки полотенцем.       Эурон опустил уголки губ.       — Да, я хотел у Бейлона остановиться… Его жёнушка опять разнылась. А я ведь согласился спать на кухне! Я больше неудобств терпел, чем они. Неделя-две, а потом я найду квартиру, — торопливо заверил он.       — Можешь остаться на столько, на сколько захочешь, — без лишних вопросов предложил Эйрон. Ясно, что Аланнис не в восторге от постояльца, пусть и временного. У них двое детей, а места не то, чтобы много.       — Бейлон её унял, но я не хотел, чтобы они ссорились из-за меня, — несколько виноватым тоном признался Эурон. — Новая жизнь с чистого листа, да-а… Я правда хотел бы начать всё сначала.       Эйрон улыбнулся. Надолго ли хватит энтузиазма младшего брата неизвестно, но слышать эти слова было приятно.       — Пусть Господь тебя направит, а я помолюсь за тебя, — сказал он, коснувшись его плеча.       Эурон, кажется, смутился и лишь кивнул.       — Спасибо.       Они устроились в гостиной. Эйрон смаковал уже остывший чай, а Эурон вынул из кармана фляжку с каким-то горячительным напитком.       — Выпьешь со мной немного? За встречу, — предложил он.       Эйрон сурово покачал головой.       — Пост. Да и тебе бы я не советовал. По пьяному делу ты и попал. Когда человек собой не руководит, им движут бесы.       — Эйрон!.. Правда, хватит уже. Больше двух лет прошло. Я с тех пор изменился, у меня, знаешь ли, было время подумать. Более, чем достаточно! — вспыхнул Эурон. — И не в пьянке там дело вовсе. Хотел впечатлить бабу, а она меня даже не дождалась! Гуляет теперь с другим.       Эйрон помолчал, не желая упрекать больше. Он всего лишь хотел дать добрый совет, но брат воспринимал всё в штыки.       — Угнал катер, подрался со сторожем — таким образом ты хотел произвести впечатление?       Эурон шумно выдохнул и тряхнул головой.       — Будто ты в этом что-то понимаешь…       Эйрон усмехнулся, закинув ногу на ногу, устроился в кресле поудобнее.       — Мальчишка! Неужто ты считаешь, что я никогда не любил?       Брат казался удивлённым, даже заинтересованным.       — Правда, что ли? И почему же ты облачился в рясу? Несчастная любовь? — оживлённо спросил Эурон.       Эйрон побарабанил пальцами по журнальному столу, смахнул невидимый сор с домашней тёмно-синей рубашки и разгладил складки на серых брюках.       — Это очень старая история, Эурон. Она давно уже замужем, двое детей. Я учился в семинарии, а она — в педагогическом. На лето устроилась волонтёром в детский приют, мы там и познакомились, — он сделал паузу, предавшись тем светлым воспоминаниям. — Её звали Бетти. У неё золотое сердце, — по тонким губам скользнула улыбка.       — А что потом? — нетерпеливо спросил Эурон.       — Что ж… — медленно ответил Эйрон, возвращаясь к сегодняшнему дню. Как бы там ни было, а Бетти оставила в душе самые приятные и тёплые воспоминания. — Она выбрала другого. Вот так, а я отдал своё сердце Богу и Церкви.       Эурон задумчиво поглядел в окно.       — И ты не жалеешь? Ты всегда возился с чужими детьми, разве не хотелось своего? Семью и всё такое.       Эйрон тепло улыбнулся.       — Это было непростое решение, но если ты заботишься обо всех, то не должен кого-то выделять. Свои всегда ближе.       — Да, наверное, — согласился Эурон. Они помолчали некоторое время, а после он переменил тему: — Я звонил Виктариону, он даже со мной говорить не хочет, — судя по тону, это его и правда задело.       Эйрон постарался высказать мягко, не к чему давить на больную мозоль.       — У него есть право злиться. Ты проиграл его машину в карты.       — Но я ведь выкупил! — подскочил в кресле брат.       — На мои деньги.       Эурон махнул рукой.       — Я отдам. Со временем.       — Оставь, не нужны мне от тебя деньги. Я хотел помочь. Все совершают ошибки, — со вздохом подвёл черту Эйрон. — Вам нужно поговорить, мы — одна семья, и нехорошо быть порознь.       Эурон усмехнулся, а после отвернулся в сторону.       — Это ты Вику скажи. Он же у нас такой принципиальный.       Эйрон чуть поразмыслил, приблизившись и вглядевшись в лицо брата. В синих глазах всё ещё плескалась обида.       Сколько раз он разнимал братьев, когда те были мальчишками?.. До драк тогда не доходило — всё же разница в семь лет целая пропасть в детские годы, однако, все эти перепалки, обиды и слёзы он унимал. Родителям было всё равно, а Бейлон лишь усмехался и предпочитал держаться в стороне. Его не интересовали детские ссоры.       — А ты готов его простить? — спросил Эйрон, остановившись у кресла и опустив широкую ладонь на твёрдую спинку. — Родителей больше нет, остались лишь мы четверо.       Эурон пробормотал что-то едва слышно и покачал головой.       — Что ж, отдыхай, поговорим после, — Эйрон не настаивал — пусть разберётся сам. Вынул постельное бельё из комода и положил на диван. — Я буду в соседней комнате, если что-то понадобится.

***

      Дни шли своим чередом. На улице завывали холодные ветра, а пасмурное небо то и дело сыпало ледяными слезами. В храме же всегда было светло и уютно, царила праздничная атмосфера.       Навалились повседневные хлопоты, репетиции с церковным хором, и не оставалось времени на разговоры по душам с братом. Эурон всё пропадал где-то ночами, говорил, что работу нашёл, но частенько возвращался домой навеселе и пахло от него спиртным.       — Что за работа? Виночерпием, никак? — не выдержал однажды утром Эйрон.       Эурон лишь рассмеялся в ответ.       — Не волнуйся, брат, хорошая работа, скоро будут деньги. Может, твою тачку починим… Я тут посмотрел, она ведь совсем не на ходу. Нужны кое-какие детали, но они дорогие.       Эйрон пожевал губами, раздумывая. Машина и правда была старой.       — И ты сможешь починить?       — Да без вопросов, — ответил Эурон с весёлой улыбкой. — Хотел сделать тебе сюрприз, ну, да ладно. К Рождеству управлюсь.       — Так тому и быть, — заключил Эйрон. — Я всегда говорил, что у тебя золотые руки.       — И пустая голова — так бы сказал отец, — добавил Эурон с печальной усмешкой.       — Он не желал зла никому из нас — мы все его дети, — произнёс Эйрон примирительным тоном.       Отец действительно говорил жестокие вещи, гневался порой и принимал поспешные решения, но всё же в глубине души он любил их всех. После его смерти они разбрелись в разные стороны. Мать вскоре ушла вслед за отцом. Пять лет назад её не стало. Эурон был тогда совсем мальчишкой — девятнадцать лет, а когда умер отец, ему и вовсе только стукнуло шестнадцать.       Виктарион женился рано, с его семьёй они так и не ужились. Эурон ушёл из дома и своё место в жизни так до сих пор и не обрёл.       Эйрон тихо вздохнул, глядя как брат разбирает постель. Что-то в его душе творилось неладное, но он никак не желал этим делиться.       Это ничего, после Рождества будет время поговорить. Эйрон планировал собрать всех вместе. Давно они уже не праздновали всей семьёй. Каждый со своими, а это вовсе неправильно, что они так отдалились.       Бейлон жил в Лондоне с женой и детьми, Виктарион в деревне, где они все выросли, в родительском доме. Тридцать семь миль* не такое большое расстояние, но виделись они редко. Брат занимался фермой, строил свой бизнес и ремонтировал дом, растил детей. Разговаривали в основном по телефону, последний раз Эйрон навещал их летом.       За неделю до Рождества Эйрон позвонил братьям и, не слушая отговорки, сказал, что будут отмечать вместе. Бейлон согласился легко, а Виктарион долго ворчал, но всё же тоже обещал приехать.       В пятницу Эйрон раздумывал над темой предстоящей воскресной проповеди. Что-то крутилось в голове, но никак не удавалось ухватить эту ускользающую нить. Поглядев на витраж Девы Марии с младенцем Христом на руках, он понял: конечно же, стоит поговорить о семье, о любви и прощении.       Накануне Рождества в церкви собралось много народу. Даже те, кто редко посещал храм, пришли, чтобы помолиться и поставить свечи. Дверь исповедальни буквально не закрывалась, но к вечеру прихожан поубавилось.       Эйрон выслушал последнюю исповедь, дал наказ служкам подготовить вино и хлеб для завтрашнего причастия и собрался уже закрывать храм. Пробила половина восьмого.       Миссис Бейкер ждала его у выхода, нервно переминалась у двери, кривя губы. Лицо у неё было печальное.       — Святой отец, могу я с вами поговорить? — спросила она. В тёмных глазах блеснули слёзы, а морщины собрались на лбу.       — Да, конечно, присядем, — Эйрон указал рукой на скамью, ближайшую к входу. Не торопил, и пока миссис Бейкер собиралась с духом, оглядывал празднично-белые стены храма, витражи и статуи Иисуса и Девы Марии, золотящиеся от вечернего света. Пламя свечей трепетало от лёгкого сквозняка, и в опустевшем храме стояла густая тишина.       — С моим внуком что-то неладное творится, — прошелестел тихий голос миссис Бейкер. Она поправила выбившуюся из причёски тёмную прядь и тяжело вздохнула. — Деймон пропадает где-то допоздна, от его одежды пахнет табаком. Он школу прогуливает, стал плохо учиться и всё время витает в облаках. А на днях учительница звонила, сказала, что они в карты играли на деньги на перемене. Вы знаете, я его одна воспитываю, такой был славный мальчик, а как исполнилось тринадцать, его будто подменили.       Эйрон кивнул и легко коснулся тонкой узловатой руки миссис Бейкер.       — Я думаю, он попал в плохую компанию! — тревожно воскликнула она.       — Я с ним поговорю. Зайду к вам послезавтра с утра, не волнуйтесь, — пообещал он.       — Спасибо, святой отец.       — Храни вас Господь.       Миссис Бейкер слегка успокоилась, посидела ещё немного, предаваясь своим размышлениями, и вскоре покинула храм.       После беседы с ней в груди поселилась тревога, что-то в её словах не давало покоя, но Эйрон так и не успел разобраться в этом.       У дома стояла машина младшего брата. Бейлон со своим семейством приехал заранее — хотел послушать воскресную проповедь, и, конечно, это отозвалось теплом в душе. Между ними всего четыре года, но какими же разными они оказались. Бейлон во всём походил на отца, и его пороки, к сожалению, тоже перенял. Однако семьёй он дорожил, и хоть часто предавался греху гнева, отходил легко, обид в душе не таил.       Эйрон обрадовался искренне, заключил брата и его жену в объятья. В гостиной накрыли большой стол. Эурон с Бейлоном пили креплёное вино, он же соблюдал пост. Аланнис с улыбкой рассказывала о своих дизайнерских проектах, об успехах детей в школе и о том, что после праздника они отправятся в гости к Виктариону.       Теон долго пялился на Эурона из-за спины матери.       — Ты во мне дыру протрёшь, дружище. Забыл, что ли за два-то года? — с усмешкой произнёс Эурон.       Теон оглянулся на отца и с его одобрительного кивка выступил вперёд.       — Ты правда в тюрьме сидел? — громким шёпотом спросил он.       — Правда-правда, — без особого удовольствия ответил Эурон.       Теон раздумывал с минуту, дёргая подол праздничной голубой рубашки.       — А у тебя есть наколки? — со всем простодушием и безграничным любопытством восьмилетнего озвучил он.       Аланнис на него шикнула, Бейлон усмехнулся, Аша, которой исполнилось уже четырнадцать, оказалась куда тактичнее брата, покачала головой.       Эурон оглядел все эти лица и расхохотался.       — Ты, что же, считаешь, меня каким-то разбойником? — он бросил укоряющий взгляд на жену Бейлона. Наверняка думал, что она наговорила всякого. Стоит признать, что так скорее всего и было.       Теон скривил губы и тоже взглянул мать.       — Ну-у-у…       И в этот момент вмешался Бейлон. Очевидно, не хотел, чтобы все семейные тайны выплыли наружу.       — Иди-ка, посмотри телик на кухне, — быстро поднялся и выдворил сына за дверь. Неловкого разговора удалось избежать.       Эйрон переглянулся с Эуроном, и тот пожал плечами, отхлебнул из бокала. Видно, что чувствовал себя не в своей тарелке. Стоило переменить тему, и он начал рассказывать о делах прихода, о церковном хоре и приюте, которой собирался посетить на днях. Да, это навевало на всех скуку, но напряжение в воздухе растаяло. Эурон долго молчать не привык, а Бейлон встал бы на сторону жены. К чему эти пустые склоки?       Аша в конце концов попросила разрешения уйти.       — Я пойду прогуляюсь, — сказала она отцу с матерью, и те навязали ей взять младшего брата с собой.

***

      Виктарион всё же явился на воскресную проповедь: приехали всей семьёй. Жена в строгом синем платье с белыми цветами и ребята в костюмах заняли места во втором ряду. Бейлон с семьёй расположись подальше с правой стороны. Эурон тоже пришёл, уселся ближе к проходу. Эйрон был счастлив — и это не преувеличение. Все его близкие собрались в этот праздничный вечер в храме. Казалось, даже солнце сегодня светит по-особенному ярко. И проповедь он произнёс с особым вдохновением.       — … и спросил апостол Пётр Иисуса Христа: «Господи! Сколько раз прощать брату моему, согрешающему против? Довольно ли будет простить ему до семи раз? Иисус Христос сказал ему: «Не говорю тебе до семи, но до семижды семидесяти раз»**. То есть прощай без счету, всегда. — словами этой библейской притчи закончил Эйрон и оглядел притихший люд. Каждый думал о своём. — Грехи наших ближних против нас незначительны, по сравнению с грехами нашими перед Богом, но Он дарует прощение каждому, кто покается искренне. А значит, и мы должны прощать ближним нашим обиды, причинённые ими.       Виктарион хмурил густые брови и глядел в пол, Бейлон отстранённо кивал. Эурон бродил взглядом по сторонам. Оставалось надеяться, что эти слова нашли отклик и в сердцах братьев.       Когда вышли на церковный двор, сыпал крупными хлопьями снег. Ночь посветлела, а ветер утих. Колокольный звон праздничным эхом прокатился по улице.       За столом царила весёлая суета и оживление. В гостиной сверкала огнями пушистая искусственная ель, не смолкали весёлые голоса, поздравления и смех. Детей насилу удалось уложить спать, а сами они засиделись допоздна.       Утром ребятишки разбирали подарки, а после возились в снегу во дворе. Настоящая зима настала. Женщины толковали и прибирались на кухне, а братьев он застал в гостиной.       Виктарион и Эурон о чём-то разговаривали вполголоса, Бейлон курил на крыльце. Эйрон не стал встревать в беседу, тихо вышел за дверь: хотел пообщаться с Бейлоном. Верно, вчерашняя проповедь пробудила в их сердцах лучшие чувства. Родные люди не должны отворачиваться друг от друга. Ведь где иначе искать поддержки и утешения, как не в семье?       К вечеру братья разъехались. Они остались вдвоём с Эуроном, но вскоре тот снова куда-то засобирался на ночь глядя. «Завтра», — решил Эйрон. Он выяснит это завтра. Ни к чему омрачать праздник.       На следующий день он навестил Деймона и его бабушку, как и обещал. Мальчик и правда был толковый, только вот связался с компанией лентяев и хулиганов. Ему ведь просто нужны друзья только и всего, и какое-нибудь занятие. Эйрон посоветовал миссис Бейкер отдать Деймона в спортивную секцию. У него вся стена завешена плакатами со спортивными командами, а баскетбольный мяч валяется без дела под диваном.       На душе сразу стало спокойней, когда он разрешил ситуацию с Деймоном. Чаще всего можно помочь добрым словом, советом и беседой. Эйрон старался быть внимательным к своим прихожанам, и сердце радовалось, когда он видел, что трудится не напрасно.       После обеда он собирался завершить ещё одно благое дело — передать волонтёрам деньги на подарки ребятам из приюта. Вот только случилось кое-что, чего никак нельзя было ожидать. Открыв дверцу прикроватной тумбы, Эйрон обомлел. Жестяная коробка исчезла!       Нет, вероятно, он просто её переложил — другого и быть не может. Эйрон выдвинул ящик письменного стола, затем осмотрел секретер в гостиной. Зачем-то даже прошерстил кухонные шкафы. И просто не мог поверить в то, что все пожертвования пропали. Ребята останутся без подарков и… это его вина.       Наверное, с полчаса он бродил по дому, словно в каком-то бреду. Сумма набралась внушительная, и уж, конечно, просто куда-то её упрятать и позабыть он не мог. Вряд ли маразм внезапно настиг в сорок два года.       Какая-то глупость! Нелепица! Эйрон вновь раздражённо прошёлся по комнате. Заглянул под кровать, откинув тяжёлое покрывало. Не то, чтобы на что-то надеялся, но делал всё это машинально.       Быть может, он забыл коробку с деньгами в банке? В пятницу менял мелкие купюры и монеты на крупные. Нет, это просто невероятно! Тем более, он прекрасно помнил, как после пересчитал всё снова и убрал коробку в тумбу.       Эйрон вернулся на кухню, заварил чай с ромашкой и постарался взять себя в руки. Его ограбили! Это звучало дико. И самое ужасное, что кто-то посторонний вряд ли мог забраться в дом. Все вещи на своих местах, ничего не сломано, не перевёрнуто. Да и Эурон днём был дома чаще всего — он бы знал о том, что кто-то чужой приходил.       Следующая догадка бросила в холодный пот. Эту отвратительную мысль хотелось откинуть в сторону, как ядовитую змею. Но всё же, всё же… Деньги украл кто-то из своих.       Эйрон долго глядел безразличным взглядом в пустоту и возил по столу кружку. Верить в подобное не хотелось. Но как иначе? Никто посторонний за эти пару дней в доме не появлялся. Ключи были только у него и брата.       В какой-то прострации он просидел до ужина. Слышал, как хлопнула входная дверь, но подниматься не стал.       Эурон завалился на кухню радостный и довольный.       — Я купил детали. Завтра починю твою тачку, — заявил он с порога. — Ужинать не буду, мне по делам ещё надо.       Эйрон лишь отвлечённо кивнул.       — Что-то случилось? — вглядевшись в его бледное лицо, спросил Эурон.       Эйрон слабо качнул головой.       — Нет, всё в порядке. Когда вернёшься?       Эурон пожал плечами. Заглянул в холодильник и соорудил себе сэндвич с ветчиной и сыром.       — Утром, наверно. Как получится, не знаю, — отхлебнул из его кружки и скривил лицо. — Да как ты пьёшь эту дрянь?! Надо уже купить нормальный чай.       Эйрон не слушал: ужасающие догадки цеплялись одна за другую. Решение пришло быстро, и как бы не претил факт слежки, иного выхода не находилось. Он покивал и отправился в спальню, переоделся, пока брат торчал на кухне и, дождавшись, когда тот уйдёт, поспешил вслед за ним.       Вероятно, шпион из него никудышный, однако Эурон не оглядывался, отправился бодрым шагом в сторону центра, и, очевидно, его не заметил. Городок небольшой, так что добраться пешком от дома до площади не составляло труда.       Эйрон на ходу застегнул пуговицы на длинном чёрном пальто, надвинул на лоб шляпу с короткими полями и, стараясь держаться в тени, перешёл на другую сторону улицы.       Брат остановился возле аптеки, и Эйрон слегка удивился. Во-первых: она закрыта, а во-вторых: что ему вообще там нужно?       Эурон огляделся, пришлось скрыться за углом. Чувствовал он себя полным дураком, играющим в детектива. Не по возрасту и уж точно не по сану.       Младший брат свернул во дворы, обошёл здание и остановился у чёрного входа. Оставалось лишь спрятаться на парковке. Машин почему-то было много, словно здесь какое-то собрание. Эурон постучал, и высокий мужчина в форме охранника отворил дверь.       Эйрон покачал головой. Да, стоило догадаться сразу. Пароль подслушать не удалось, но следующий посетитель не заставил себя долго ждать.       Выбравшись из своего укрытия, Эйрон уверенным шагом направился к двери. От волнения он даже вспотел и расстегнул верхние пуговицы пальто. Постучал и дождался, когда покажется охранник.       — Чего тебе, отче? — белозубо ухмыльнулся тот, зацепившись взглядом за белый воротничок. Ах, да, он так спешил, что позабыл вынуть колоратку. Ну, что ж, это уже не важно.       — Того же, чего и всем. Хочу посетить ваше заведение.       Охранник вмиг нахмурился и потребовал пароль.       — Спрут, — произнёс Эйрон, надеясь, что расслышал верно.       Охранник велел сдать телефон и пропустил его внутрь, а в спину пробормотал:       — Священник, а туда же.       Эйрон миновал сумрачный коридор и спустился по ступеням. Взору предстал просторный зал, заставленный игорными столами и автоматами. И рулетка тоже присутствовала — всё, как в этих детективных фильмах. Откуда-то из колонок, расположенных под потолком, доносилась ненавязчивая джазовая мелодия. Он будто попал в какой-то параллельный мир! Не верилось, что в аптечном подвале устроили что-то подобное. Губы сами сложились в горькую усмешку. Подпольное казино, подумать только!       Эйрон расстегнул пальто и направился к барной стойке.       — Яблочный сок, — бросил он бармену, и тот засуетился, поглядывая на него едва ли не с испугом. Да, вероятно, стоило одеться более неприметно. Впрочем, это уже мало волновало.       Зал тонул в полумраке. Лишь неоновые звёзды освещали барную стойку и стены с автоматами. А над столами висели яркие лампы. Не составляло труда укрыться в тени и наблюдать.       Эурон сидел за покерным столом. Игра была в самом разгаре, и, разумеется, по сторонам брат не смотрел.       Эйрон неторопливо допил свой сок, разбавив горечь разочарования, расплатился и, ещё раз оглядевшись, отправился к лестнице. Он и рад был бы ошибиться, но видел всё своими глазами.       Эурон совсем мальчишкой попал в эту паутину, а узнали они слишком поздно. Бейлон не отличался терпением, Виктарион — тем паче. Сам он пытался беседовать с братом, помочь, отвлечь, вот только всего надежды разбивались в прах. Столько обещаний Эурон давал, что сложно счесть, однако каждый раз вновь возвращался к игорному столу. Он давно уже догадался, ещё в тот момент, когда утешил прихожанку, обеспокоенную поведением внука. Карты — вот, что не давало покоя в той беседе.       Ночью он спал плохо: всё крутил в голове беспокойные мысли. Не хотел верить, но на кого же ещё думать? В доме были только свои.       Эурон явился под утро. Хлопнула входная дверь, а после раздался шум и ругань.       Эйрон вышел в прихожую и молча глядел, как брат пытается приладить вешалку на место.       — Починю потом, — сказала он, встретившись с ним взглядом. От него снова разило спиртным.       — Я всё знаю, Эурон, — немедля провозгласил Эйрон. Устал себя истязать, проигрывая беседу вновь и вновь этой ночью.       Эурон нахмурился.       — О чём ты?       — Я знаю про казино.       Эурон фыркнул и оттеснил его с дороги, намереваясь пройти в гостиную.       — Я с работы пришёл, устал, не хочу выслушивать нотации.       — И много ли заработал? — сухо поинтересовался Эйрон, сложив руки на груди и заслонив проход.       Эурон усмехнулся, пошарил в карманах и вытащил на свет стопку смятых купюр с портретом королевы.       — На ремонт твоей тачки хватит и не только. Не переживай, за комнату заплачу, — дерзко выдохнул он.       Эйрон качнул головой и схватил брата за локоть.       — Прекрати паясничать! Я был сегодня в этой подставной аптеке, видел тебя в казино. Пароль: «Спрут»!       Эурон побледнел и вырвался, отшатнулся к стене.       — Ты совсем рехнулся! Следишь теперь за мной?! Мне больше не пятнадцать, Эйрон! Не надо меня опекать!       Эйрон терпеливо ждал, пока он выплеснет свой гнев. Кивнул, поджав губы.       — Твои слова ничего не стоят. Ты мне обещал!       Эурон опустился на банкетку и уронил руки между колен.       — Хватит! Я… — он вздохнул и закончил тихо. — Мне нечего сказать.       Эйрон не стал торопить, положил ладонь ему на плечо в знак поддержки.       — Я пытался, но… Да, ты не поймёшь, — он махнул рукой, глядя в пол. — Сколько бы раз не уходил, всегда тянет назад.       — Господь даёт испытания по силам.       Эурон печально усмехнулся.       — Верни пожертвования, и мы об этом забудем. С чистого листа, как ты и хотел. Помогу тебе найти честную работу, — мягко подвёл Эйрон к главной теме.       — Что? — Эурон встряхнулся и сбросил его ладонь с плеча. — Какие пожертвования? Ты о чём? — в глазах его плескалось искреннее недоумение.       — Кроме тебя, никто не знал о деньгах. Подумай, это на подарки сиротам, всем приходом собирали. Есть у тебя ещё хоть капля совести?! — повысил голос Эйрон.       — Да что ты несёшь такое?! — подскочил Эурон.       — Я знаю, что ты украл деньги, — ровным тоном произнёс Эйрон и сам поморщился от того, как это прозвучало.       Эурон прикрыл глаза и выдохнул сквозь зубы.       — Вот так? Ты так обо мне думаешь?! А я ведь всегда считал тебя своим лучшим братом… Я не вор, и уж тем более не стал бы красть у родного брата, — больше он не слушал, ушёл, хлопнув дверью.       Эйрон обессиленно опустился на банкетку и уронил голову. Мог ли он ошибиться? Или Эурон совсем потерял совесть? Хотелось верить, что это не так. Но больше никто и не бывал у него дома в эти дни, не знал о деньгах. На кого ещё думать?       В каком-то сонном оцепенении Эйрон бродил по дому, в конце концов уселся за стол на кухне и долго мешал остывший чай, безразлично поглядывая в окно. Сад занесло снегом, надо бы почистить, но в свете последних событий сил ни на что не оставалось. Видно, придётся идти в полицию, но сначала надо ещё раз поговорить с братом. Может, он всё же признается, решится исправить то, что натворил.       Эурон появился к обеду, взмыленный и злой, не разуваясь, шагнул прямо в комнату.       — Вот что, пусть ты мне не веришь, но денег я не брал. И раз так вышло, в общем, дети не должны остаться без подарков, — он брякнул на стол стопку купюр. — Я хотел накопить на квартиру, на первое время. Буду снимать, чтобы не торчать у Бейлона. Но пусть… — он сбился и сделал глубокий вдох. — Купи подарки детям.       — Ты действительно этого хочешь?       — Да. Я же сказал.       Эйрон покивал.       — Что ж, пусть эти деньги добыты нечестным трудом, но поступок твой заслуживает уважения, — собравшись с мыслями, он всё-таки добавил: — Прости, я не хотел тебя обвинять.       Эурон устало упал на стул и некоторое время напряжённо вглядывался в его лицо.       — Хорошо, забудем об этом.       — Забудем, вот только вора всё равно нужно найти.       — Это мог быть кто-то из твоих прихожан, — хмуро предположил Эурон.       — Даже, если так, — Эйрон поморщился, словно от зубной боли. Эта мысль была противна. — Ключей ни у кого нет, кроме нас двоих, да и о том, где я держу деньги, никто не знал.       — Бейлона и Вика ты не подозревал, естественно? — саркастично уточнил Эурон.       Эйрон оставил этот вопрос без ответа. Тяжело поднялся и направился к выходу.       — Надо обратиться в полицию.       Звонок застал его в прихожей, когда он надевал пальто. В трубке звенел грозный голос брата, который выговаривал кому-то по ту сторону.       — Бейлон? — оборвал Эйрон.       Брат сразу затих, а после прокашлялся.       — У тебя деньги пропали?       Эйрон опёрся рукой о стену, не веря тому, что услышал.       — Этот малолетний идиот, мой сын, решил, что нашёл клад. У тебя в тумбочке. Мерзавец! — высказал он в сторону. Теон голосил на заднем плане, похоже, своими речами Бейлон довёл его до слёз.       Эйрон прикрыл глаза и покачал головой.       — Боже мой! Я чуть с ума не сошёл!       — Да мы не сразу нашли, он играл с какой-то коробкой, — Бейлон снова грязно выругался, а после крикнул жене. — Да уйми ты уже этого придурка! — затем обратился к нему: — Завтра приедем с деньгами. И кое-кто хочет перед тобой извиниться.       — Я не хочу! — донёсся звонкий голос племянника.       — Заткнись, тебя никто не спрашивает! — оборвал Бейлон. — Вечером жди, придётся после работы тащиться, — проворчал он и, не дожидаясь ответа, прервал разговор.       Некоторое время Эйрон просто не мог прийти в себя. Столько смешанных чувств боролось в душе: от печали до радости, и стыда, конечно. Зря он обвинил Эурона. А Теон, что ж, он всего лишь ребёнок и сделал это по глупости, а не со злыми намерениями.       Всё закончилось хорошо, и ребята из приюта получили подарки. Бейлон велел взять Теона с собой, чтобы он в полной мере осознал свой проступок. Увидел, кто мог пострадать из-за него. Эйрон поддержал — это куда лучше воплей и ругательств. Бейлон никогда не следил за словами.       Спустя два месяца Эйрон отправился в Лондон. Пригласили на день рождения племянника. Эурон починил машину, и теперь можно было не бояться, что она сломается в пути. Он снимал квартиру в городе, и Эйрон собирался навестить, посмотреть, как устроился младший брат. Он пошёл на курсы, хотел водить поезда, подрабатывал рабочим в порту. Тяжело, но всё же надо с чего-то начинать.       Дорога выдалась долгой, и в пути Эйрон размышлял о важном: о родственных узах, о любви и прощении. Каждый заслуживает второго шанса. Если в человека никто не верит, то и ему не за что держаться, чтобы снова не сорваться в пропасть греха. Каждый заслуживает того, чтобы ему подали руку и помогли подняться вверх.