***
Поездка на машине была напряженной по какой-то неизвестной Алине причине. Она многократно пыталась начать разговор с Александром, но не могла, потому что в ответ на её вопросы звучали неясные звуки или они были краткими. Она чувствовала беспокойство, была сбита с толку и более чем разочарована. Пока они молча шли от его машины к задней двери галереи, Алина сломала свой мозг в поисках возможных причин. В чём же дело? Она подписала бумаги и принесла их с собой. Она даже позволил ему открыть дверь машины для неё как при входе, так и при выходе из машины. Обычно она наотрез отказывалась, но сегодня она почувствовала себя особенной. Плюс, она действительно не хотела сломать лодыжку, поскользнувшись на снегу на каблуках. Ей нужна была вся помощь, которую она могла сейчас получить. Может, всё это из-за того, что она заставила его сказать "пожалуйста"? Но это смешно, не так ли? Александр не был каким-нибудь капризным ребенком. «Не как Мал», - с горечью подумала она. Но сегодня Алина решила не думать о Мале. Он сказал, что не сможет прийти на выставку, и оправдался тем, что работает. И хотя он выглядел искренне, раскаиваясь в этом, Алина всё ещё сомневалась. Так что она решила, что если он не может потрудиться показаться лично, то она также не разрешает ему появляться в её сознании. Но вопрос остался. Почему Александр ведёт себя так странно? Страннее, чем обычно. Алина нагло посмотрела ему в лицо, когда открывала дверь чёрного входа в поисках какого-то ответа в его совершенном лице. Не было нужды стесняться или скрывать это. Александр едва взглянул на неё в тот вечер. Даже когда он открыл дверь машины, отвернулся, как будто вдалеке было что-то захватывающее. Это было больно. Она бы не позволила Жене нанести 8 фунтов грима на её лицо или запихнуть себя в скандальное платье без веской причины. А этот ублюдок даже не может потрудиться посмотреть на неё больше чем две секунды. Прямо как Мал. Мысль резко, внезапно и болезненно встряхнула её желудок, но мысль, которая заняла её место, была еще хуже, чем в предыдущая. Может, он устал от неё. Устал ждать чего-то, что, казалось, никогда не случится. Он был ужасно терпелив для человека его возраста и выглядит... Она переступила порог вслед за ним, затем развернулась, чтобы осторожно закрыть дверь. Обычно она закрывалась не полностью и, несмотря на то, как хорошо себя вели Волькра и Воя, Алина все ещё беспокоилась о том, чтобы они не вышли. Это не имело значения, когда собак не было в галерее, и сегодня, к сожалению, их не было, но у Алины была привычка крутить ручку до тех пор, пока замок не щёлкнет. Она была так поглощена своими мыслями, что не заметила, что Александр не прошёл дальше и повернулся к ней лицом. И когда она повернулась, чтобы продолжать идти, она наткнулась лицом на его грудь. Он поймал её, когда она споткнулась, и его сильные руки удержали её на месте, совсем близко к его телу. И когда его губы прикоснулись к её губам, сила этого касания толкнула её к двери, которую она только что закрыла. Он едва ухватил её затылок, обеспечивая некоторую амортизацию, прежде чем произошёл контакт с дверью. — Ты, - выдохнул он между своими грубыми поцелуями, - сводишь меня с ума. Он втиснул в неё свои бедра, и она почувствовала, насколько он уже был напряжён. Алина неожиданно дернула головой назад. — Но ты почти не смотрел на меня сегодня... Его смех был резким, почти взволнованным. — Я должен был вести машину, Алина. Ты знаешь, как тяжело было сконцентрироваться на дороге, когда ты сидела прямо там в таком виде? Как трудно было вчера вечером после того, как ты сказала, что хочешь меня? У меня были дела, люди, с которыми я должен был встретиться, бизнес. Так. Много. Всего. И всё, о чем я мог думать, была ты. Александр снова толкнул её к двери своими резкими поцелуями. Его язык проник сквозь её губы, и она с энтузиазмом приняла это. Ей было трудно думать о себе. — Знаешь ли ты, как прекрасно ты выглядела прошлой ночью, затаив дыхание и покраснев подо мной? Я могу провести много дней, пытаясь захватить этот момент краской, но я даже близко не подойду к оригиналу. Ты знаешь, как это расстраивает? Грубый оттенок в его голосе вызвал дрожь в её позвоночнике. Он схватил зубами её нижнюю губу, и на секунду Алина забеспокоилась, что он собирается прикусить её до крови, но вскоре он отпустил её; в горле застрял стон. Его прикосновения были собственническими и доходили до отчаяния. Как будто он думал, что она может решить сбежать в любой момент. Разве это было не так? Им никогда не казалось совсем одно и то же. Они танцевали вместе, но под разные ритмы. Непонимание и неопределённость всего этого пугали Алину, делали её капризной. Руки Александра сжимали её сильнее: одна — затылок, другая лежала на пояснице и притягивала её ещё ближе. Алина прижала руки к его груди нежно, но твердо. — Александр, подожди. В его глазах на момент застыла вспышка разочарования, раздражения, которую она заметила прежде, чем та проникла в его черты и застыла в безэмоциональной маске, за которой он так часто прятался. — Ты слишком груб, держишь меня слишком крепко. Я здесь, Александр, я не уйду, - Алина обнадеживающе приложила руку к его лицу. - Я больше не убегу. - Она посмотрела на него и вдруг поняла, что должна сказать. — Я люблю тебя. Он просто продолжал смотреть на неё, глаза всё ещё сохраняли настороженность. Сердце Алины нервно трепетало в груди. Это нужно было сказать, она была уверена в этом, но она ожидала не серые глаза цвета беспокойного моря. Она искала сильный шторм. Александр закрыл глаза, и между бровями образовалась небольшая борозда. — Алина, - тоскливо вздохнули его уста. - Я тоже тебя люблю. Его губы снова опустились на её губы, но на этот раз поцелуй был нежным и затяжным. Он схватил её за руку, а потом бережно поднял, как будто она весила как паутинка. Её ноги инстинктивно обвили его талию, и он с легкостью отнес её из кладовой в свой кабинет. Он даже смог толкнуть дверь за собой, не сбиваясь и не коснувшись Алины губами. Обычно Алине нравилось проводить время, рассматривая кабинет Александра. Он был похож на его квартиру, темный, в современном стиле, но всё же слабо освещённый. В отличие от квартиры, он постоянно менял в нём произведения искусства. Люди всегда предлагали свои произведения для Морозовской галереи, и его офис выполнял функцию пространства для вещей, которые он любит, но не думает, что они будут хорошо продаваться. Так что, как правило, картины были дерзко, странно или просто ненормально перемешаны. Это могли бы Ван Гог, Пикассо, Гоген, Кало или Моне, и Алине было наплевать. Ничуть не трогало. Это всё рядом не стояло с тем, как Александр Морозов её целовал. Он отнес её к своему столу и положил на него. Аккуратные стопки бумаг сместились и каскадом упали на пол уродливыми кучами, но Александр не переставал её целовать. Его руки сжимали её бедра, отодвигая ткань её платья, когда они двигались вверх. Это было целенаправленное движение, медленное и ровное, его пальцы ползали по её коже. — Я знал, что ты будешь хорошо смотреться в черном, - прорычал он в её ухо, когда его руки нашли свою цель. Его большие пальцы зацепились за пояс её трусиков, и он стянул их к её коленям одним натренированным движением. Алина задохнулась, пораженная быстрым переходом от наличия нижнего белья к их пребыванию в районе лодыжек. Однако губы Александра быстро привели её в чувство. Она смахнула трусики, чтобы избавиться от ткани раз и навсегда. Да. Наконец-то. Это всё, о чем она могла думать, когда её ноги обвили торс Александра, чтобы снова подтянуть его. Двадцать три года — слишком долгий срок ожидания, но теперь, когда она здесь с ним, Алина уверена. Она готова. Больше никаких сомнений или колебаний. Так что, когда пальцы Александра нашли свой путь к новой цели, Алина позволила себе расслабиться и добровольно поддалась введению. Алина провела слишком много времени, изучая эти длинные, узкие пальцы. Она знала, как они обхватывают руль или как они группируются вдоль ручки кисти. Она с трепетом наблюдала, как он мастерски нарезал овощи для ужина: одной рукой, слегка изогнутой, он удерживал продукт, а другой охватывал ручку ножа и с уверенностью оказывал давление. Алина изучала их, даже когда должна была спать. Она любила смотреть, как его рука дергается на простыни, в то время как другая медленно притягивается к ней. Она созерцала их чистые линии и удивлялась всему, что они могли сделать. И теперь он прижал их к ней. Она чувствовала легкое движение его костяшек, как будто они медленно двигались. Бедра Алины дёрнулись вперед, и её голова упала назад от удовольствия. Если бы не другая его рука, сжимающая её в пояснице, она бы упала со стола. — Ах-А-лекс-А-лекс-андр! - рвано выдохнула она, заикаясь. В его имени всегда было так много слогов? — Да, - сказал он, подтверждая слово глубоким и резким проникновением пальцами, - зови меня Алекс. Я хочу услышать, как ты кричишь. Казалось, что всё тело Алины дрожит от мучительного удовольствия. — Алекс, - хныкала она. — Громче. — Алекс. — Громче. Голос Александра прозвучал твёрдой командой. Его пальцы работали быстрее и быстрее внутри неё, и в её центре было напряжение, закручивающееся всё сильнее и сильнее, как и у него. Она продолжала произносить его имя, снова и снова, каждый раз более отчаянно, чем в прошлый раз, практически до рыдания. Всё это время его губы тянулись вверх по её шее, вниз по плечами и линии декольте. Когда напряжение Алины достигло кульминации, оно покинуло её не плавно или внезапно. Оно вырывалось из неё, как скачет палец, ведомый по ребристой поверхности, пружина, изгибающаяся вниз по лестнице, или заикающееся движение шестерёнки на шестерне. Её руки отчаянно хватались за отвороты его костюма, чтобы держать её в вертикальном положении, когда последний из спазмов проходил сквозь неё. Она кричала и знала, что, возможно, это слишком громко, что она должна успокоиться, но она была далека от завершения. Было кое-что, что заставляло её жаждать большего. Чувствуя смелость от желания, Алина потянулась к застёжке его штанов. Несмотря на то, что из-за оргазма ею двигал фенилэтиламин, её руки дрожали, когда она пыталась расстегнуть его штаны. Как только её руки наткнулись на черный кожаный ремень, Алина почувствовала, как на её щеках расплылся румянец. Она издала расстроенный горловой звук и попробовала снова. Алина почувствовала, что на ней написано, что она неопытная; это проявлялось в том, что её руки тряслись, поцелуи были неуклюжими, а голос нервно дрожал. Её мир сузился до простой задачи расстегнуть простой ремень, и всё, казалось, зависело от этого действия. Большие твердые руки накрыли её маленькие дрожащие. — Позволь мне помочь тебе, - спокойно сказал он. Алина покраснела ещё больше, но позволила себя вести. Это был всё ещё неуклюжий процесс, так как четыре руки делали работу, которую обычно делали две. Но когда ремень наконец-то был расстёгнут, Алина опустила брюки Алекса на бёдра без дополнительной помощи. Она потянула его к себе, и их бедра встретились посреди пути. На них было всего несколько слоёв ткани, оставленной, чтобы отодвинуть её в сторону, и Алина потянула её с нетерпением. Они с трудом вспомнили про презерватив. Она вытащила его из бумажника, который, к счастью, оказался в пределах досягаемости на столе, когда Александр положил её туда. Она вложила презерватив в большие руки, веря, что он знает, что делать с этим. А потом он был внутри неё и... Ох. Я и не знала. Хотя Алина не была уверена, чего она не знала. Что она будет чувствовать себя такой заполненной? Что её дыхание будет застревать в её горле каждый раз, когда глаза Александра будут встречаться с её? Или что каждое прикосновение заставит её хотеть большего? Но в тот момент действительно не имело значения, чего она не знала. Она была переполнена чувствами, когда Александр врезался в неё. Сначала медленно, позволяя ей приспособиться к растяжению, а затем постепенно быстрее, пока темп не стал бешеным, когда они двигались друг против друга. — Алина, - сказал он резко; его глаза были темны от похоти, волосы были спутаны её страстной рукой. Алина никогда не видела его таким. Они ободряли друг друга кусающими поцелуями, царапающими ногтями и напряжёнными высказываниями пока, в конце концов, кольцо их связи не ослабло. На этот раз оргазм обрушился на Алину сильно, быстро и неожиданно. Её спина изогнулась, и руки отпустили Александра, чтобы она смогла удержаться на столе. Он грубо схватил её, удерживая на месте, и сделал в неё нескольких более глубоких ударов, пока также не кончил. Они оставались в таким положении долгое время, всё ещё путаясь друг в друге. Их тяжелое дыхание было единственным звуком в тихой комнате. Их груди поднимались и падали, борясь за кислород. Что ж, долго же ты была девственницей. Алина улыбнулась этой мысли и рассеянно оттолкнула завиток или то, что осталось от завитка... Алина неожиданно разразилась истеричным хихиканьем, что поразило Александра. Из-за его реакции она стала смеяться ещё усердней. — Что смешного? - на губах Александра возникла улыбка. — Женя меня точно убьет.***
Мероприятие длилось уже два часа, а глаза Алины всё вылезали из орбит из-за того, как много людей пришло. Они грудились группами, прогуливались парами и стояли рядом, рассматривая картины. Не было ни одного уголка галереи, который не был бы заполнен ими до краев. И все они пришли, чтобы посмотреть на картины Алины. Или на самом деле на картины Александра и на её до кучи, но тем не менее они на них смотрели. И даже если имя Морозова привлекло их в галерею, казалось, они были равно разделены между всеми картинами, независимо от подписи в правом нижнем углу. Часть Алины, тихая, но настойчивая часть, говорила гадости ей в спину, думая, что никто не будет заинтересован в её искусстве. Что Александр был неправ, когда сказал, что её работы будут популярны. Она представляла всех на стороне Александра и абсолютную пустоту с её стороны. Она представляла ехидный шёпот людей, которые думают, что Александр показывает её картины, чтобы залезть ей в трусы. Однако её картины получали только тёплую похвалу и восхищение. Алина бродила по галерее и могла слышать фрагменты прекрасных разговоров о композиции, цвете и контексте. Она слушала, как люди разбирали её работу и анализировали её таким образом, что это означало что-то для них. Она слушала, как её искусство касается других. Больше никакого перманентного маркера на одноразовых стаканчиках из-под кофе. Но разве это не смешно? Так всё и началось. Милые каракули. — Ты улыбаешься, - сказал ей в ухо тёплый голос и, несмотря на его привычность, Алина подпрыгнула и споткнулась о каблуки. Крепкая рука Александра потянулась, чтобы стабилизировать её. Она покраснела, когда подумал о том, что он сделал этой рукой за несколько часов до этого. — Конечно же я улыбаюсь! Не могу поверить, сколько здесь людей. — Я могу. Алина просто улыбнулась шире и немного закатила глаза в ответ, всё ещё не совсем готовая принять комплимент. — Я серьезно, Алина. Я знал, что эта выставка будет успешной, что мы будем иметь успех, - интенсивность в его тоне заставила её пульс биться чаще. Она обнаружила, что хочет запрыгнуть на него здесь и сейчас, требуя, чтобы он отнёс её обратно в кабинет для нового раунда. Будь же проклята эта галерея. Её глаза, должно быть, потемнели от желания или губы раскрылись в похотливом вздохе, потому что он наклонился, чтобы сказать ей на ушко: — Позже, Алина. Мы займёмся этим позже, и ты получишь даже больше. До тех пор потерпи. Алина наклонила лицо, чтобы шепнуть ему: — Не припомню, чтобы ты проявил большое терпение сегодня в кабинете, - подразнила она его поцелуем, а затем смешалась с толпой. Когда она прошла через группы людей, то заметила знакомый оттенок рыжеватых волос и направилась к Жене. — Я всё ещё злюсь на тебя, - фыркнула она, как только увидела Алину. — Мне жа-а-аль! - проскулила Алина в ответ и фальшиво надулась. - Но разве можно меня винить? Глаза Жени сузились, но раздражение быстро сошло с её лица, и она рассмеялась. — Нет, думаю, нельзя, - она подняла руку, чтобы поправить волосы Алины, и вздохнула. - Жаль, что хоть я и старалась изо всех сил, чтобы вернуть им былую славу, но... ничего себе, девочка. Ничего себе. Я даже не могу представить, что вы делали вдвоём! И в обмен на всю мою тяжелую работу я потребую подробностей позже. Всё в деталях. Я говорю о "репортаже" с места событий. — Никогда! - сказала Алина и покраснела. — Да ладно! Ты же знаешь, что у меня "застой". Сжалься! — Но я думала, Давид твой кавалер? Разве он не здесь? Женя вздохнула. — О, он здесь. И как всегда забывчив. Он убежал поговорить с поставщиком. Что-то о консистенции взбитого меда для эклеров... Не знаю, - вздохнула она ещё раз. - Я не думаю, что он на меня запал. — А кулич... — ...это ложь, - с горечью отрезала Женя. - Или, по крайней мере, не то дико романтическое признание, которое, я когда-то думала, было. — Он пришёл сегодня с тобой, - попыталась Алина. Она видела, как Давид посмотрел на Женю. Или, точнее, как он мельком взглянул на неё. — Да, возможно. Как друг. — Это он так сказал? — Ну что ж, нет... — Тогда почему ты так думаешь? Женя виновато посмотрела в сторону. — Я, может быть, сказала это? Он не хотел идти! Я отчаялась и сказала, что встречаться — это то, что друзья делают... просто так. Алина взвыла. — Ты просто должна выложить это ему, Женя. Скажи ему прямо. Пусть будет нелепо. Иначе твой "застой" не закончится в ближайшее время. Женя выглядела абсолютно несчастной, и Алина собиралась начать очередную воодушевляющую речь, когда что-то ещё привлекло её внимание. Сквозь комнату пронесся дрожащий смех, и Алина взглянула в поисках его владельца со странным чувство страха. Сначала она заметила одежду на уровне интернет-мема. Потом глаза, настолько сонные, что они были почти полностью закрыты. Алина почувствовала, как её внутренности сжимаются в отвращении. Придурок с катастрофического свидания из тиндера. Как там его звали? Василий. Он упомянул, что часто посещает художественные выставки. Как она могла забыть об этом? Алина нырнула за Женю, используя её как живой щит. — Что ты делаешь? — Прячусь — От кого? — Помнишь, у меня было ужасное свидание с тиндерским? — Да ладно! Где он?! - вздохнула Женя с большим восторгом, чем любой настоящий друг. — Шшш! Он вон там, - Алина с ужасом указала на комнату. — Кто там? - внезапно заговорил Давид. Это было самое большое количество слов, которое Алина когда-либо была слышала от него, исключая случаи, когда он говорил о выпечке. — Тиндерский с ужасного свидания Алины! Помнишь, в которого она бросала засахаренные фрукты? — Женя! - Алина застонала, когда её подруга указала на того человека. - Ты рассказала Давиду? — Женя рассказала мне всё о твоей личной жизни, - прямо сказал Давид. - Но я думал, что ты встречаешься с другим Ланцовым. Николаем, а не Василием. Алина и Женя обе уставились на Давида с зияющими ртами. Алина была в ужасе. Женя прямо ликующей. Шокированной, да. Но также очень, очень ликующей. — Но... он не может быть... он выглядит совсем не как... - сказала Алина. — Ну, я так не думаю. Видимо, у них разные отцы. Василий Ланцов кровный сын. Николай — Ланцов по имени, - Давид продолжал говорить в своей обычной манере. - Я думал, все это знают. Женя засмеялась: — Ты полон сюрпризов, не так ли? — Кажется, я заболею, - сказала Алина. — О, всё будет хорошо! - похлопала её по спине Женя. - Это твоя ночь. Веселись! Общайся! — Я уверена, что эти двое взаимно исключают друг друга, - пробормотала Алина, но внимание Жени было уже потеряно. Теперь она была сосредоточена на Давиде, приставая к нему с вопросами о том, какие ещё сплетни он знает. Алина закатила глаза, но улыбнулась им обоим. Она была уверена, что если эти два идиота на самом деле поговорят о том, что они вместе, тогда их проблемы будут решены. Это было бы даже мило в каком-то роде. Она убежала в толпу, подальше от Василия. Женя была права. Это была её ночь, и она не собиралась позволить Ланцову испортить её. Кроме того, она была уверена, что потратит более чем достаточно времени, мучаясь над этим позже. Алина была удивлена, обнаружив, что довольно много людей хотят поговорить с ней. Некоторые даже вручили ей свои визитные карточки, и она оказалась немного смущена, потому что не имела своих взамен. Большинство людей были художниками или энтузиастами искусства. Но мало кто из них владел галереей, чтобы быть заинтересованным в презентации её работ. Алина почувствовала сильный прилив, когда получила предложение из галереи, которая ранее отказалась даже смотреть на неё портфолио. Остались в дураках, сосунки. — Ты ужасно популярна, - произнёс Александр прямо над ухом, что снова вернуло её к реальности и мгновенно разлило дрожь по её позвоночнику. Он показал на визитки, которые она держала в руках. — Ревнуешь? - подразнила она, размахивая карточками и обмахиваясь ими. — Ни капельки, - он стоял очень близко, держа руку на небольшой части её спины. - Ты именно там, где я хочу. Он взял визитку из её веера и усмехнулся, прежде чем уронить её. — Александр! - отругала она и наклонилась, чтобы поднять её с земли. - Не груби! Она повернулась к нему, ожидая остроумного опровержения. Вместо этого она нашла горящие глаза на голодном лице. Алина нервно рассмеялась. — Терпение, - напомнила она ему. Он долго смотрел на неё, поджигая каждую часть её тела, которой касался его взгляд. — Раз ты настаиваешь. Он ушёл, и Алине пришлось бороться с желанием закричать "но я не настаиваю!" ему вслед. Она задавалась вопросом, есть ли какой-то способ закончить мероприятие пораньше, потому что она очень хотела пойти в кровать. Жаждала.***
Осталось час и двадцать минут до того, как вечеринка закончится. Не то чтобы Алина считала. Был поздний вечер, и все её друзья, которые сказали, что могут быть на мероприятии, уже пришли и ушли. Их было не очень много, только Женя, Давид, Алексей и несколько одноклассников из старой школы искусств, но тем не менее Алина была довольна. Хотя она была менее чем довольна, когда Женя и Алексей объединились в команду, чтобы сделать плохую фотографию Василия и продать её таблоидам, но, к счастью, Василий ушел до того, как это произошло или он увидел Алину. Она взяла бокал шампанского и рассеянно потягивала его. Возможно, два напитка спустя, это было лишним, но она устала, и игристое, казалось, помогало ей не заснуть. — Хмф, - кто-то прочистил горло рядом с ней, и Алина встретилась лицом к лицу с Багрой. В груди у нее был переполох. Она несколько раз возвращалась в закусочную с Александром, но несмотря на жару того места, Багра так и не согрелась для неё. — Пойдем со мной, девочка. Нам нужно поговорить.