Убей меня.

- Раздевайся. Живо. Это слышно каждый божий день. Каждый вечер, что наполняется ароматом приятного мужского одеколона и сигарет. Хриплый, манящий голос заставляет подчиняться. Руки дрожат. В животе так не вовремя играют бабочки, а глаза наполняются слезами от жуткого понимая реальности. Ведь это всего лишь очередная прихоть друга. - На кровать. Уже ясно, какая фраза за какой будет следовать. Совершенно точно и чётко в голове отбивают ритм часы, что в один момент стали слышны своим тиканьем в этой резкой тишине. Пол скрипит под ногами. Разум теряет дар речи; глаза, в свою очередь, всё время смотрят в серые и бездушные напротив. Адреналин приливает по венам к мозгу, а руки, что скованы наручниками, медленно тянутся к привычной ширинке джинс, дабы заработать похвалу. Нет, это низко. Это ниже, чем что-либо. Но ведь до остановки сердца приятно, так великолепно и идеально. На мгновение глаза закрываются и приходит мысль, что сегодня будет иначе. Но ничего и никогда иначе не бывает. - Свободен. И после просто отчаянный взгляд в стенку ванной с самого утра. Жуткая боль. Её ведь ничем не скрыть, как бы не пытался. Она пробивается и терзает тебя, словно это для неё развлечение. На глазах застывают слёзы, улыбка не существует даже в мечтах. Это очень странная любовь. Не похожа ни на какую из. Она переливается потоком ненависти и непорочной трепетности. - Любви нет. Есть только я и ты. Как бы хотелось в это верить. Хоть во что-то, в какую-то несчастную мелочь. Надеяться, что сегодня будет по-другому, всё изменится в лучшую сторону. Но улыбка спадает при виде грустного лица под капюшоном, что ждёт тебя... - Эй, Хосок-а! Сколько можно витать в облаках? Какой-то туман перед глазами тут же исчез. Прочь дурные мысли, они портят всё. Чон прикрыл глаза и со вздохом улыбнулся. - Да, Тэхён? - Я подумал, ты уснул, - с удивлением предположил Ким, вглядываясь в неясные глаза, думающие о чём-то. - Ты весь день какой-то измученный. Тебе точно не плохо? - У него давно не было веселья, вот и целыми днями унылый, - пробасил голос за спиной, а мягкая рука Намджуна похлопала Хосока по плечу. - Ну, от этого я бы не отказался, - легко дёрнул уголками губ Чон. Если бы он знал, о чём сейчас думает Мин Юнги. Виновник каждого его болезненного вечера. Такой грубый, но в то же время внимательный. Он ничего не просчитает. Он никогда не ошибётся. Всегда найдёт, к чему придраться. Если что-то не так - лишишься способности не только сидеть. Ты будешь лить слёзы, умолять о пощаде, а уши будет резать звонкий смех, что пронзает до глубины своей незащищённой оболочкой холода. Такой закрытый, мрачный и скверный. Но утром всё меняется. Утром ничего этого нет. Юнги становится другим человеком. Вас словно никогда ничего не связывало. Ты никогда не ощущал эти адские муки, которые в то же время приносили волну удовольствия. Ты таешь прямо у него на руках. Как снежинка, что отчаянно желает выжить, но умирает на ладони. Хосоку трудно описать, почему ему так больно. Возможно, оттого, что этот самый Мин каждый день приходит в их аудиторию и ведёт себя так, будто никогда не знал Хосока. Будто они даже не знакомы. Это действительно больно. Человек мечется у тебя перед глазами, но подходить запрещено. Поэтому Чон молчал. Наблюдал, как Юнги молча садится на первый ряд и окидывает профессора тусклым взглядом. "Я заставляю эти глаза пылать", - думал Чон, и на лице сразу появлялась ухмылка. Ни один человек ещё так не заводил этого заносчивого мерзавца. Хоть это и просто слова, но верить во что-то стоит. Мин тратит на него все вечера. Конечно, это точно не должно ничего значить, но ведь это так. Барьер всегда надо знать: между ними ровно ничего. Кроме грубого секса. Все пары проходят в ожидании чего-то. Что сейчас Юнги обернётся и посмотрит на него. Да, он немного поворачивает голову... Всего лишь в окно?.. Глупо со стороны, но так поразительно верно Хо поглядывает в сторону Мина. Ни что иное, как верность собаки к своему хозяину, что каждый день выбрасывает её на улицу. - Я ненавижу тебя, - шепчет Хосок и роняет лицо в мягкую подушку, обнимая её что есть силы. А в ответ всего лишь приятная усмешка. Если разбираться в чувствах, то в итоге можно понять, что любви нет. И это так. Всего лишь влечение, что со временем либо проходит, либо перерастает в привязанность. Слушать об этом Хосоку доводилось не раз. Боль, что терзает сердце, вмиг исчезает, наконец-то услышав голос Мина. Он говорит медленно, растягивая каждое слово; губы, словно лепестки роз, что слегка сохнут, выпускают мрачные слова, которые слушать - одно удовольствие. Мелодия голоса доходит до ушей, будто приятный аромат до носовых рецепторов. Отчего он плачет? От физической боли, чувства, что им пользуются? Нет, вовсе нет. Говоришь, любви нет? Тогда докажи, что не любишь своего садиста. После нескольких лекций Чон идёт домой. Это его обыденный график, всегда зайдёт и перекусит на пару с соседом. С недавних пор у него часто меняется настроение. Улыбаться выходит реже. Чаще это подобие улыбки, что хочет быстрее избавиться от этих мыслей. Да и от воспоминаний. Ровно от всего. После неплохого обеда, что его младший сосед любезно предоставляет своему хену, Хо останавливается напротив квартиры Мина. Слышны неторопливые и громкие шаги, что приближаются и распахивают перед ним дверь. Полные безразличия глаза вдруг становятся ярче, и губы расплываются в фирменной ухмылке. - Когда ты перестанешь приходить? Если бы мог, перестал бы. И забыл бы давно. Но нет, никогда. Он никогда не забудет этот высокомерный тон, едкие комментарии в свою сторону и невыносимый жар от одного дыхания Мина на своей щеке. - Не знаю. Всё так же. День за днём Юнги даже не меняется. Он лишь становится общительнее. Вчера даже рассказал историю из детства. А Хосок с улыбкой боли наблюдал за всеми движениями и прислушивался ко всем словам. Тогда брось это всё и забудь о нём, раз тяжело даже смотреть в его сторону. Кто же знал, что ты влюбишься? Ты не виноват, как и не виноват никто, кроме Мина. Всему виной только он. - Если бы кто-то сказал меня убить, ты убил бы? - Ты задаёшь этот глупый вопрос постоянно, - Юнги пригубил сигарету и тут же убрал её. - Не знаю. - Нет, ты знаешь, - назойливо отвечает Хо. - Убил бы? - Нет. - Почему? Слова теряются, а глаза зло сверлят взглядом белоснежное тело Чона, что без какого-либо стыда лежит рядом с ним. Юнги сам не мог понять, с каких пор перестал относиться к нему, как к предмету выражения своей злости. Когда он позволил ему говорить, не затыкаясь, когда он начал проявлять к нему милосердие? - Вали домой. Завтра всё точно так же, опять придёт и начнёт задавать глупые вопросы. Но всё же, Мин привык ждать свою единственную компанию на каждый вечер. Без него будет уже не то.