Наталия. Есть ли у этой любви будущее?

Наталия: К большому счастью, всё обошлось, хотя и не совсем без проблем, и не без жертв. Правда жертвой стало всего лишь наше с Мануэлем незаконченное, или, лучше сказать, даже провалившееся свидание. Всего лишь. Оказалось, папа съел не те таблетки, которые выписал ему врач, а по ошибке принял старые, которые никак нельзя было принимать с лекарством, которое ему вколол врач. После проведённой рядом с отцом полночи в больнице, где врачи оставили его на один день для наблюдения, я вернулась домой и рухнула в постель, как убитая. Убитая от усталости, от несчастья, но с облегчением на сердце, что с папой всё будет хорошо. По крайней мере, сперва. Так заверили меня, совершенно невменяемую от гнева и паники, врачи в больнице и отправили домой уже где-то далеко заполночь, после того как обследовали отца и поставили ему капельницу. Утром следующего дня, 25 июня, я проснулась совершенно никакая. События вчерашнего дня, вечера и ночи меня конечно сильно измотали и я была рада, что моя сегодняшняя смена была в вечер. Первым делом я позвонила отцу, чтобы убедиться, всё ли по прежнему хорошо. Как же он обрадовал меня, сказав, что его выпишут уже сегодня. — Доченька, я знаю, ты работаешь, может Петя твой меня заберёт из больницы? «Этого мне ещё не хватало!» — подумала я и в то же время, прикусила губу, чтобы не рассмеяться, подумав про другого Петю, которого звали Мануэль Петер Нойер. — Нет, Петя тоже работает сегодня, ты поедешь на такси. Я оставила тебе денег. Посмотри в свой кошелёк. — ответила я. Отец нехотя согласился, поворчав, что такси дорого, но понял, что ничего не поделаешь и попрощался со мной. Если бы мой отец только знал, что помимо страшных переживаний за него, сколько печали мне доставила его эта ошибка с лекарством. Только сейчас я увидела на дисплее телефона, что мне несколько раз звонил Мануэль… Вчера, когда из его номера я позвонила отцу, сразу же после этого я выбежала оттуда без всяких объяснений, с грустью и мольбой посмотрев на Мануэля, надеясь, что он понял, что сейчас не время ни для чего. Он кивнул мне. Однако, в его взгляде была грусть, разочарование и даже лёгкий испуг. Мой красавец явно не мечтал о таком конце свидания, да ещё в самом его разгаре, можно сказать, на самом интересном месте, и естественно не ожидал неприятных сюрпризов от девушки, которая сама прибежала к нему, как ненормальная, чтобы насладиться им во всех планах (коли уж ей это дано ;)). Кроме звонков у меня были и сообщения от Мануэля: «Что случилось?», «Ты где?», «Я надеюсь, всё будет хорошо.», «Вернись немедленно!», «Я потерял тебя?» При последнем сообщении у меня внутри всё похолодело. Меня вдруг ударило, как током, от осознания убийственного: «Они же улетели!!!» Я бросила телефон на кровать и, закрыв лицо руками, беззвучно зарыдала, про себя. Моё сердце разрывалось. «Всё, всё кончено, даже ещё и не начавшись.» — подумала я, — «А что, собственно, я хотела, наивная дурочка? Это ж было ясно с самого начала…» И всё же я должна была ему что-то сказать. Я считала, что просто не могла так с ним поступить: исчезнуть и всё. Хотя может так было бы и лучше. Посмотрев на часы, я снова схватила телефон. Было 11 часов утра. Я выдохнула со звуком, чтобы побороть волнение, и нажала на перезвон Мануэлю. К моему разочарованию никто не ответил, а включился автоответчик, но я не решилась оставлять голосового сообщения, а ответила на его вопросы, написав: «Извини пожалуйста, солнышко 🥰. Моему отцу стало плохо и мне пришлось с ним ехать в больницу. Сейчас всё в порядке. Я очень сожалею о нашем вечере 😔… Было так хорошо с тобой, неописуемо хорошо 🤗🔥💋… Как жаль, что время уже не вернуть… 💔 ты так далеко 🥺 … Успехов в Казани! 💪 Вы обязательно должны выиграть! 🙏С любовью, Наташа🥰». Я снова бросила телефон на кровать и разревелась. Я начала думать об этом коротеньком, но приятном времени, которое мы провели вместе в Сочи, и мне просто хотелось исчезнуть куда-нибудь, где я могла бы забыть все это, его высокую, красивую и сильную фигуру, грациозно и идеально ловящую мяч в воротах во время тренировки и матча, его нежные и грубые прикосновения, его голубые и возбужденные глаза, его горячие губы. Я знала, что этот проклятый момент настанет, неизбежно, но я сознательно отталкивала эти мысли на самый задний план, боясь их, как огня. Даже если это и было глупо, очень глупо. Тут мой телефон зазвонил и я аж подпрыгнула, словно ужаленная от неожиданности, пребывая в своих мыслях. Увидев на дисплее, что звонил Алексей, наш менеджер, я удивилась. — Наташа, где ты? Почему ты не вышла и ничего не сообщила? — раздался мне в ухо напряженный голос моего начальника. — Как не вышла? … Мне же сегодня к 14 часам… — медленно и неуверенно начала говорить в ответ я, ничего не понимая. Во мне начало закрадываться ощущение чего-то неладного. — Подожди… Разве тебе Айбала ничего не сказала? — Нет. А что? — почти дрожащим голосом ответила я, вспоминая наше случайное столкновение с ней вчера и медленно приходя в ужас. — Ты должна была сегодня начинать в 9 утра. Мы поменяли твою смену, так как Валентина опять заболела, и ты должна была проводить немецких гостей. — Ой! Извините пожалуйста! У меня отец попал в больницу и я вернулась домой очень поздно ночью и видимо не слышала звонка. — в панике ища подходящее оправдание сказала я, мысленно вздохнув с облегчением, что речи о Мануэле видимо не будет. — Айбала звонила вчера вечером, и раза два. — ответил Алексей. — Ну да ладно, уже ничего не изменишь. Немцы улетели. Поныли правда, что тебя не увидели ещё раз и не попрощались. Уж очень ты им понравилась, особенно этому Мюллеру. С твоим отцом всё в порядке, надеюсь? — Да, — ответила я, подумав: — «Вчера вечером, когда я была с Мануэлем, мне точно было не до Айбалы, а позже, когда я была с папой, то и тем более. Но как же всё же я не увидела потом, что она мне звонила?» Мне стало приятно, услышав про Мюллера, и я улыбнулась. В то же время слово «улетели» опять нарисовало образ милого Мануэля у меня перед глазами, и я снова погрустнела. Тут же опомнившись я подумала, словно стараясь выкарабкаться из негатива глубокого моря на позитивную волну: «Всё что ни делается, делается к лучшему. Не известно, что было бы со мной, когда я бы встретилась глазами с улетающим Нойером». — Значит приходишь как было запланировано раньше в 2 часа. До встречи! — добавил Алексей и повесил трубку. Проверив ещё раз свой телефон, я нашла там пропущенные два звонка Айбалы, которые были уже сделаны тогда, когда я покинула номер Мануэля. Эти уведомления затерялись посреди кучи тех, от Мануэля, поэтому я их сразу не заметила. Я вздохнула и встала с кровати, чтобы пойти в душ, где посмотрела на себя в зеркало. Кроме ужасно заспанного и усталого лица я увидела свои губы. «Эти губы недавно целовал он! Он! Ману! Мой Ману, или нет, не мой… Нинин… Он скоро же улетит к ней…» Снова ревя, я вступила в душ и тёплая вода немного успокоила меня. Самое страшное, наверное, в том, что я не чувствовала никакого сожаления о содеянном. Как бы я не была разбита в несчастье, в то же время я была счастлива и благодарна судьбе за эти, даже пусть ничтожные, но вместе с ним проведённые, прекрасные минуты, и моё всё существо непременно хотело больше, больше Мануэля, как можно больше. Душа просто кричала об этом, но, увы, похоже, мой поезд ушёл… За завтраком, который уже был скорее по времени обедом, я быстро просматривала новости в интернете, желая отвлечься, но Мануэль упрямо не выходил у меня из головы. Естественно! Практически машинально я набрала его имя в поисковике на смартфоне и, конечно же, получила кучу информации. Однако, мне сразу бросилось в глаза следующая новость: «После победы в матче со Швецией, капитан немецкой сборной Мануэль Нойер со своей командой будут готовиться к матчу с Южной Кореей. Тренировка пройдёт уже сегодня в спортивном комплексе Ватутинки в Москве.» «В Москве?», — подумала я в удивлении. Тут вдруг на дисплее появился входящий звонок и я в ужасе увидела, что это был Петя. «Только его мне сейчас как раз и не хватало! Как будто задницей почувствовал, что про него сегодня вспомнили…» — Наташа? Солнышко, привет! Ну как ты? Ты давно не звонила. Я соскучился. — прозвучал в трубку его голос, сразу же начавший раздражать меня, хотя Петя мне ничего не сделал. — Привет! Да как-то всё некогда. Извини. — ответила лениво я. — У меня всё нормально. А как ты? — поинтересовалась я для вежливости. Петя был привлекательный мужчина, но сейчас меня просто тошнило от него. — Тоже норм. Слушай! У тебя нет случайно времени слетать со мной на два-три дня в Москву? — В Москву? — удивилась я и у меня всё похолодело внутри от названия этого города. — Когда? Зачем? — Желательно уже завтра. Там Франция с Данией играют. Я за французов болею. Они молодцы. Если так дальше будут продолжать, так и оставят твоих немцев позади. Очень хочу посмотреть их матч с датчанами. Когда ещё предоставится такая возможность? И заодно Москву посмотреть чуть-чуть. — Ты же только за Россию болеешь? — удивлённо ответила я, подумав со злостью об его словах о немцах. Я почему-то терпеть не могла французов и их страну. Практически от рождения. Меня раздражало в них всё, начиная от их языка, кухни и кончая их менталитетом. Единственное, что мне у них нравилось, был Париж. — Ну это да. Но теперь ещё и за Францию. Ну что, едем? Я оплачу нам билеты. На самолёт, на матч мне обещали, что достанут тоже. Нужно только твоё время и согласие. Я колебалась. У меня действительно были выходные дни, начиная с завтрашнего, целых четыре дня. Правда мне их никак не хотелось провести с этим Петей, да ещё и идти на матч с ненавистными французами. Но… в Москве был Мануэль… даже если и очень ненадолго. 27го у них был матч в Казани. Я пообещала Пете подумать и позвонить сегодня. Он взял с меня обещание, что это произойдёт ещё сегодня, так как ему нужно было ещё раздобыть билеты и позаботиться о ночёвке. — — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - На борту рейса Сочи-Москва царила вполне бодрая атмосфера. Игроки сборной Германии были в хорошем настроении, оживленно разговаривали на разные темы и после победы в матче и отдохнувшие за вчерашний день были готовы приступить к новым тренировкам. Только Мануэль сидел нахмурившись и смотрел в иллюминатор, не желая вести беседы с практически всегда ищущим общения Томасом, находившимся рядом с ним. — Was bist du so? (Ты чего такой?) — толкнув в бок Нойера поинтересовался Мюллер, после того, как на его длинный монолог не услышал от соседа никакой реакции. — Wie so? (Какой?) — неохотно ответил Нойер, даже не посмотрев на товарища. — Schweigend und unzufrieden. (Молчаливый и недовольный) — последовал ответ. Мануэль продолжал молчать. — Verärgert darüber, dass du nicht mit dem Spielzeug spielen konntest? (Расстроился, что не дали поиграть с игрушкой?) — осмелился спросить снова Мюллер, не желая так просто оставить друга в покое, которого знал уже много лет, и его не так то было просто отфутболить и обвести вокруг пальца, что касалось Нойера. Снова молчок, потом фырканье в ответ: — Nein, konnte ich nicht. (Не дали) — А про себя Мануэль подумал: «Всё то он заметит… Блин, интересно, сколько он об этом знает?» — Keine Sorge, du wirst noch viele weitere finden, ähnlich wie sie. (Ну не переживай ты! Найдёшь ещё кучу таких же новых) — похлопав друга по плечу заверил Томас, и помедля добавил: — Obwohl… Ich bestreite nicht, dass sie umwerfend war. (Хотя… не спорю, что она была шикарна…) При этих словах Мануэлю стало ещё паршивее и он ещё больше нахмурился и погрустнел. Наталия и так практически не выходила у него из головы и он не совсем понимал, то ли ему было так обидно, потому что действительно не дали наиграться вдоволь с красивой игрушкой, то ли он втюрился по-новому и тем самым довольно влип. — Wer war umwerfend? (Кто был шикарный?) — послышалось с сиденья позади, от Боатенга. — Du wurdest gar nicht gefragt! (Тебя не спрашивают!) — отрезал ему Мюллер: — Lauschen ist übrigens nicht schön! (Подслушивать, между прочим, нехорошо!) Боатенг засмеялся и откинулся в сидении, продолжая слушать плейер. Мюллер посмотрел на Нойера. Тот всё сидел с нахмуренным лицом. Тогда друг похлопал его ещё раз по плечу и сказал: — Vergiss sie… Sotschi liegt hinter uns, und damit auch sie. Es liegen neue Ziele vor uns. (Забудь её. Сочи остались позади, а с ними и она. Впереди новые цели). Мануэль кивнул, но скорее чтобы Мюллер отстал, а не потому что он был согласен. Наоборот, слова Мюллера ещё больше побуждали его, не забывать Наташу, даже если и их новая встреча весьма затруднена по очевидным причинам. Сегодня утром он искал её глазами среди персонала. После её вчерашнего «побега» из номера, он так и не смог дозвониться до неё и узнать причину, узнать что случилось. Его немного раздражало, что ему не всё равно, как это обычно бывало с девушками на одну ночь. «Мануэль, стоп! Ты не можешь позволить себе развивать в себе какие-то чувства к ней, даже самые ничтожные. Ты зашёл слишком далеко! Надо было вовремя остановиться, а ты — слабак — этого не сделал!» — злился он на себя. Когда самолёт приземлился, Мануэль быстро проверил телефон. Улыбка осветила его лицо и… грусть. Наташа ответила. Все сомнения и неуверенность унесло как разом. И вдруг ему пришла в голову шальная мысль. Дождавшись момента, когда он был один, он позвонил ей. — — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — Наташа: Я собиралась выходить из дома, поехать на работу. Несколько минут назад мне снова звонила Айбала. Якобы она переживала, что не застала меня вчера и услышала от Алексея, что с моим отцом было что-то неладно, и поскольку она сегодня была выходная и не увидела бы меня на работе, она решила позвонить мне. Я не очень поверила в её заботу и в конце разговора выяснилась её истинная причина звонка. «Твой Нойер то улетел, ха-ха. Я сожалею. Ты даже не смогла сказать Auf Wiedersehen (до свидания).» — услышала я от неё. Почему она думает, что он мой? И почему я должна по её мнению страдать от этого? Как меня всё достало!» Взявшись за ручку двери я услышала, как вибрирует мой смартфон и помедлив секунду, так как мне совершенно не хотелось снова подходить к телефону, я всё же вынула его из сумки. Мои глаза расширились, когда я увидела на дисплее имя: Мануэль. — Baby! Ich glaube das nicht, ich habe dich erreicht! (Бэби, неужели я дозвонился до тебя!) — были его слова, прозвеневшие в моём ухе после того, когда я провела дрожащим пальцем на зелененький значок ответа на звонок. — Мануэль? — ответила я, услышав его сладкий голосок, который отправил меня на седьмое небо от счастья. Я совершенно не рассчитывала на его звонок и не могла поверить своим глазам, прочитав его имя на дисплее. — Ist mit deinem Vater alles in Ordnung? (С твоим отцом всё в порядке?) — спросил он своим мягким голосом. Тут я представила его в этот момент и мне стало паршиво. Он был так далеко. — Ja, ja. Alles ist Okay jetzt. Danke. Bist du… in Moskau? (Да-да. Всё окей теперь. Спасибо. Ты… ты уже в Москве?) — мой голос звучал грустновато, особенно, когда я произнесла последние слова. — Ja. Aber morgen fliegen wir schon nach Kazan. Übermorgen ist das Spiel. (Да. Но завтра мы уже улетаем в Казань, послезавтра матч). — Ich weis… über Kazan… (Я знаю…. про Казань). — так же грустно, почти убийственным голосом, прокомментировала я, подумав: «Чёртова Казань!» Тут на меня напало какое-то отчаяние и я продолжила, решив, что надо обязательно ему сказать это вслух: — Мануэль! — Ja? (Да?) — услышала я заинтригованное в ответ. — Du, äh… Ich… weißt du… Ich hatte eine wirklich schöne Zeit mit dir. Die ganze Zeit… Ich werde es nie vergessen. Es ist so schade, dass… (Ты… я… ты знаешь… мне было действительно очень хорошо с тобой. Всё это время… Я никогда этого не забуду. Как жаль, что …) — Ich warte auf dich in Kazan, Baby! (Я жду тебя в Казани, беби!) Наступило гробовое молчание. — Наталия? Я не знала что ответить. Честно говоря, я была ошарашена. — In Kazan? (В Казани?) — Ja. Morgen oder übermorgen. Vor oder nach dem Spiel. Am liebsten beides. Wenn du zum Spiel gehen willst, besorge ich dir Karten. Und nach dem Spiel würde ich dich sowieso unbedingt sehen. In meinem Zimmer. Ich will, dass du endlich mit mir die Nacht verbringst. (Да. Завтра или послезавтра. До матча или после него. А лучше и то и другое. Если ты хочешь на матч, я организую тебе билеты. И после матча я хотел бы видеть тебя в любом случае. У себя в номере. Хочу, чтобы ты наконец-то провела со мной ночь). Он сказал это всё это быстро и решительно, но с таким выражением и таким голосом, что не было ни малейших сомнений, что он может шутить. Я почувствовала страсть и желание прямо через трубку. У меня закружилась голова и подкосились ноги, а в животе запрыгали бабочки. «Похоже … моя жизнь всё-таки ещё не закончена… " и «Боже! Что он со мной делает?!» — — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - — - В тот день я сделала ещё один звонок, Пете, пойдя на отчаянный и сумасшедший шаг. Мне удалось упросить его, ничего не понимающего и обалдевшего, вместо Москвы полететь в Казань. Наверное, я ему была всё же важнее французов, поэтому он согласился. Совесть мучала меня, но я не могла иначе. Когда я была влюблена, я была рабыня своих чувств. «Если ты хочешь провести со мной время, то полетели в Казань. У тебя же там родственники и ты их вроде бы давно не видел?» — попробовала я объяснить свою просьбу, и, поскольку терять мне было ровным счётом нечего, продолжила тоном, не требующим возражений: — «И я лично, хочу на матч Германии, а не Франции! Только тогда я проведу с тобой своё драгоценное время». Правда, как именно я собиралась это сделать, я пока не имела ни малейшего понятия. Но на данный момент мне было всё равно. У меня хоть убей не было денег лететь в Казань, и даже если я и понимала, что поступаю мягко говоря не очень хорошо, я была готова пойти хоть через трупы, но полететь туда, к НЕМУ… Он же позвал! … И я не хотела ничего и никого больше в жизни сейчас, как быть рядом с ним… Я хотела его…