***
— Глория сказала, что подобрала хороший детский сад для Марис, — проговорил Мэтт, не отводя взгляда от экрана телевизора и поглаживая Дженсена по груди. Он тихо засмеялся, жмурясь. — Марис сказала, что ей там не понравилось. Первый день у нее и правда вышел сумбурный. На самом деле. — И почему ты узнал об этом раньше меня? — приподняв голову и глядя в глаза Дженсену, прищурился Мэтт. — Потому что папочка слишком много времени проводит на работе, — хмыкнул в ответ Дженсен и провел пальцами по щеке Мэтта. — А я готовил ужин в компании Марис, вот она и успела мне рассказать. Мэтт поймал пальцы Дженсена, поцеловал подушечки и погладил будто незаметно черное кольцо на безымянном пальце. Их обоих этот символ сводил с ума, потому что это было молчаливое обещание взаимной любви. Они не хотели торопиться, ведь у каждого где-то за спиной до сих пор маячили призраки, не отпускающие в будущее без груза прошлого. Мэтт знал про Данниль, Дженсен знал про Глорию и Марис. И все же заключить брак по глупости из-за чувств, которые кружили голову и сводили с ума яркостью и насыщенностью, было совсем неправильно. Совершить ошибку нестрашно, страшно разбираться с последствиями, которые обязательно будут. Обоим было плевать на окружающих, главное то, что внутри, между ними за закрытыми дверями. Дженсен сжал ладонь Мэтту и посмотрел долгим взглядом в глаза. Слишком хорошо владея искусством слова, Эклз предпочитал «говорить» глазами, жестами, поступками. Мэтт был таким же — проводил в суде достаточно времени, чтобы не доверять словам, опасаться двойного дна и заложенного тайного смысла. — Иногда я думаю, что Марис больше твоя дочь, чем моя, — со смехом проговорил Мэтт, уткнувшись в плечо Дженсену. — У меня одна мама и два папы, — взобравшись на колени к Эклзу, вполне по-взрослому заявила Марис и после этого устроилась между ними, тихо добавив: — И это круто.***
Потянувшись в кресле, Дженсен решил, что на сегодня достаточно работы, можно посвятить остаток вечера отдыху. Звонок мобильного прервал тишину, на экране появилось изображение Мэтта. «Снова его чертова работа», — устало подумал Дженсен, нажимая кнопку ответа. — Да, алло. — Я проезжал мимо нашего любимого ресторана и подумал, может взять нам чего-нибудь вкусненького? Дженсен шумно выдохнул и засмеялся. — Клянусь, если бы ты сейчас сказал, что снова задерживаешься на работе, я бы убил тебя. А что касается ужина… Можешь взять ребер и спаржи для меня. Пиво, насколько я помню, у нас в холодильнике имеется. — В принципе, я поэтому и набрал: побоялся, что ты прибьешь меня, даже не выслушав, — с явной улыбкой в голосе проговорил Мэтт. — Буду через полчаса, не скучай без меня. Дженсен закатил глаза и отбил звонок. На самом деле он больше беспокоился о самом Мэтте — тот был тем еще трудоголиком, которого иногда нужно было практически за шкирку вытаскивать из рабочего кресла и увозить домой. Пару раз Дженсен подобное проделывал на глазах удивленной секретарши, после чего Мэтт старался не засиживаться допоздна и покидал офис самостоятельно без подобных радикальных мер. Нет, безусловно, все всё прекрасно понимали: работа, особенно адвокатская практика, требовала большой отдачи, иначе сложно заработать достойную репутацию, но терять здоровье ради тех баснословных денег, которые планировались в будущем на счету в банке, явно не имело смысла. К тому же не стоило забывать и о том, что, как справедливо заметила Марис, у Мэтта не семья даже, а династия — четыре поколения семьи были так или иначе связаны с юридической сферой. Кто-то работал на стороне защиты, кто-то на обвинение, кто-то в преклонном возрасте занял пост судьи. Собственная репутация тут уже блекла на фоне того, какой была репутация семьи в целом. Иногда Дженсен даже радовался своему побегу из родных мест, потому что его отец высказывал недовольство (пусть и озвучивал) из-за похеренной актерской карьеры сыночка. Плевать на самом деле было Дженсену на актерство, плевать. Закадр привлекал его гораздо больше, вот и реализовывался он по максимуму, вон даже режиссерское кресло пару серий ТВ-сериал занимал, но не особо понравилось, и вернулся к сценариям. Не жалел ни капли, только наслаждался тем, что мог делать то, что по-настоящему ему нравилось. Спустившись на первый этаж, он включил телевизор и прилег на диван, надеясь, что Мэтт приедет быстро, и они смогут провести пятничный вечер вдвоем. Ведущие новостей как обычно сияли белозубыми улыбками без каких бы то ни было настоящих эмоций, и это было приятной рутиной, от которой прекрасно отдыхали натруженные мозги. Дженсен успел задремать, когда наконец домой вернулся Мэтт.***
— Как же это все не вовремя! — бормотал Мэтт, пытаясь найти брюки к своему синему костюму. — Дженс, ты не видел? — Я их глажу, придурок, — ответил Дженсен, закатывая глаза. — Сам же забыл их сдать в химчистку, вот пришлось закинуть в стирку и самому отглаживать. — Мне иногда стыдно, что домашними делами по большей части занимаешься ты, — стоя в синих же шортах, рубашке с галстуком и пиджаке, выдохнул Мэтт. — Да и Марис чаще всего с тобой время проводит, как будто она твоя дочь, а не моя… — Если ты не прекратишь сейчас же нести чушь, — обыденным тоном отозвался Дженсен, с преувеличенным вниманием отглаживая стрелки, — я запущу в тебя этим утюгом, и поверь, меня оправдают. — Но Дженсен… — Мэтт, давай мы отложим этот разговор до вечера. У тебя сегодня важное дело в суде, не надо тратить нервы заранее и не на то. В любом случае мне несложно, — ставя утюг на подставку и выключая из сети, улыбнулся Дженсен. — К тому же, если ты не заметил, этот костюм один из немногих, который ты можешь надеть. Поэтому заткнись и надевай свои брюки. — Люблю тебя, — поцеловав Дженсена в щеку, признался Мэтт и принял отглаженные брюки. — С меня причитается. Дженсен дернул уголком губ, ожидая, пока Мэтт застегнет брюки, и прижался вплотную, начиная шептать на ухо: — Уж я возьму сполна, мистер Бомер, можете даже не рассчитывать отделаться так легко. — Если… если ты продолжишь, я никуда не поеду и провалю процесс, — также шепотом ответил Мэтт, прикрывая глаза и безвольно опуская руки. — Я лишь обещаю, — хохотнул Дженсен и ощутимым шлепком по заднице придал Мэтту ускорения. — До вечера, детка. Мэтт не ответил, лишь отсалютовал пальцами и направился к выходу из спальни. Провожая взглядом его аппетитную задницу, Дженсен успел подумать, что быть домохозяйкой даже весело, если знать, что вечером можно нагнуть и всласть оттрахать этого красивого и сильного альфа-самца.***
Мэтт хрипло застонал и закусил губу от того, как Дженсен крепко сжал пальцы на его бедрах. Ему всегда сносило крышу, когда Эклз брал контроль в свои руки и делал все, что только душеньке угодно. Старо как мир, но что поделать. Из-за постоянного напряжения тоже требовался отдых, и Дженсен прекрасно справлялся с ролью безвредного антидепрессанта. Жесткая щетина обожгла нежную кожу на прессе Мэтта, и он крупно вздрогнул, отчего Дженсен не сдержал улыбки и запечатлел поцелуй на ямке пупка. — Я целый день думал, как встану перед тобой на колени и отсосу, — хриплым шепотом выдохнул Мэтт и зажмурился от удовольствия, ощущая, как Дженсен жестко оглаживает его тело ладонями. — Так этого хотел!.. — Тс-с-с, детка, — проговорил Дженсен и нервным движением облизнул припухшие от поцелуев губы. — Я люблю твой рот, но еще утром твои коленки свели меня с ума. Вспоминал, как ты меня сжимаешь ими, когда я трахаю тебя. Мэтт застонал, отчего Дженсен усмехнулся и сжал на выше названной части тела ладони. Его на самом деле занимали колени Мэтта сегодня, потому что вот ну нельзя же так! Закрытый наглухо сверху и так дразняще обнаженный снизу. Пришлось даже быстро передернуть около полудня, потому что невозможно же терпеть! — Дай мне в рот, — все так же стоял на своем Мэтт, умоляюще глядя в глаза Дженсену и находя пальцами его член. — На пару минут хотя бы... Хочу до безумия, Дженс! Дженсен зарычал, на пару мгновений запрокидывая голову и жмурясь, чтобы остаться в трезвом уме. Его возбуждал такой Мэтт до сведенных судорогой мышц, он вил из него веревки, и Дженсен сдавался. Вот и сейчас, погладив подушечкой пальца скулу и коротко поцеловав, он перебрался выше, оперся рукой на спинку кровати и позволил Мэтту взять член. От влажного жара, жажды в помутневших глазах сразу прошило новой вспышкой возбуждения, и Дженсен зашипел, стискивая челюсти. Мэтт смотрел снизу вверх, упоенно принимая до самой глотки, и явно кайфовал от каждой секунды. Каждый раз как впервые обоих вставляло до белых мух перед глазами. Позволив Мэтту насладиться своим членом, Дженсен все же остановился и вернулся на прежнее место — между ног Мэтта, заставляя его обхватить ногами талию. — Моя очередь, солнышко, — проговорил Дженсен и одним движением вошел в Мэтта, наслаждаясь его стоном, приоткрытым в удовольствии ртом и зажмуренными глазами. Хотелось двигаться, сжимать пальцами бедра и ощущать, как Мэтт все сильнее стискивает колени на его боках. Но несмотря на всю подготовку, Дженсен сдерживался, причинять Мэтту боль — явно последнее, чего он хотел. Поэтому и двигался плавно и размеренно, впитывая каждое мгновение и наслаждаясь им как в последний раз. Мэтт, обхватив руками шею Дженсену, выдохнул в самые губы, глядя пьяным возбужденным взглядом: «Быстрее». Не нужно было больше ничего. Дженсен коротко мазнул губами по щеке, провел ладонью по бедру и ускорился, начиная двигаться, как нужно было им обоим. Громкое дыхание или шум крови в ушах, Дженсен не понимал, но ему и не было важно, потому что удовольствие искрило в венах пузырьками шампанского, а в голову било осознание, что Мэтту хорошо: он стонет, закусывает губы и царапает спину короткими ногтями. На его ребрах ходили ходуном острые колени, будто выбивая мелодию на клавесине, и Дженсен на короткое мгновение зажмурился, пытаясь хотя бы ненадолго отсрочить приближающийся со скоростью света оргазм. Получалось хреново, хотя и успокаивало то, что Мэтт под ним выгибался и явно наслаждался. Обхватив ладонью член Мэтта, Дженсен продолжил двигаться, наращивая амплитуду, чтобы они кончили вместе. Оргазм вспыхнул сверхновой, взрывая каждую клетку в теле и заставляя не сдерживать крика удовольствия. Дженсен опустился на Мэтта, прижавшись лицом к шее, чувствуя губами соль пота на чужой коже. Объятия Мэтта стали только крепче, будто он хотел провести свой любимый удушающий прием в спортивном зале, но Дженсену было плевать. — Люблю, — выдохнул он и осторожно выбрался из рук Мэтта, устраиваясь рядом. Тот тут же подкатился ближе, чтобы устроить голову на его плече и ответить таким же тихим и интимным «люблю». Большего им и не нужно. Они вдвоем. Счастливы.