***
Кто бы мог подумать, что самоуверенный, немного отрешённый, сам-себе-на-уме Бинхэ вдруг превратится в одержимого фанбоя, любую свободную минутку тратящего на просмотр новых выступлений, интервью, фотосессий или видео на тиктоке. Он был в самом деле одержим. Парни из группы уже знали наизусть все мелодии, под которые танцевал «великолепный Цинцю», могли подпеть любой песне в его исполнении, а если бы их позвали на викторину, вопросами в которой были факты из жизни Шэнь Цинцю — они определённо взяли бы первое место. Но именно эта одержимость в итоге сыграла ему на руку. Едва узнав о слухах, Ло Бинхэ шантажом, угрозами и вымогательством заставил менеджера выяснить всё наверняка. А когда тот подтвердил информацию, насел ещё сильнее, всеми правдами и неправдами выбивая возможность сняться в одной дораме с Шэнь Цинцю. Бинхэ пришлось работать вдвое больше, чтобы хоть немного освободить себе график, мотаться по всей стране, забывая о нормальном сне и мягкости кровати, даже сняться в совершенно идиотском промо для какого-то кулинарного шоу... Но всё это было не зря. В начале мая Ло Бинхэ, едва сдерживая нервную дрожь, наконец получил свою копию сценария, а с ней и приглашение в подготовительный лагерь для актёрского состава. Получилось. Он добился этого. Он будет сниматься вместе с Шэнь Цинцю. Более того, у них с Шэнь Цинцю две ведущие роли, а, значит, именно им двоим придётся чаще всего взаимодействовать! Радости Ло Бинхэ не было предела. По крайней мере он так думал, пока не открыл сценарий. Только сейчас осознавая причину сомнений менеджера. Дорама, в которой Ло Бинхэ предстояло сняться вместе с Шэнь Цинцю, была в жанре BL. Пиздец.***
Ло Бинхэ прибыл на площадку одним из первых — он настолько нервничал, что не спал всю ночь, вызвав машину с водителем, как только небо окрасилось предрассветными лучами — и сейчас с удовольствием общался с режиссером и съёмочной группой, расположившись за длинным столом. Именно здесь, по словам режиссёра Шан Цинхуа, будут проходить общие приёмы пищи во время тренировок и последующих съёмок. Режиссер, к слову, Ло Бинхэ понравился. Улыбчивый и открытый, он легко располагал к себе и вечно отпускал забавные шутки и рассказывал нелепые истории, случавшиеся на съёмочных площадках. Благодаря ему атмосфера быстро стала настолько лёгкой и дружелюбной, что когда за спиной раздался знакомый голос — не счесть сколько раз Бинхэ переслушивал и пересматривал все имеющиеся в сети видео с ним — Бинхэ дёрнулся, нелепо взмахнул руками, пытаясь ухватиться за воздух, и опрокинулся со скамейки на спину, рухнув прямо в ноги Шэнь Цинцю. Пиздец. Шэнь Цинцю, к его чести, лишь чуть удивлённо приподнял брови, будто каждый день незнакомые парни падали к его ногам — хотя Бинхэ бы этому не удивился — и протянул руку, чтобы помочь ему подняться. И Ло Бинхэ должен был признать, что как бы ни был хорош Цинцю на экране, сжимать его тёплую изящную ладонь, стоя так близко, что можно рассмотреть каждую ресничку над чудесными сине-зелёными глазами, было в сто, нет, в тысячу тысяч раз лучше. — Ха-ха, вот вы и познакомились, — донёсся откуда-то издалека голос режиссёра. — Лао Шэнь, позволь тебе представить твоего будущего мужа — Ло Бинхэ, — и так практически не дышавший до этого Бинхэ после этих слов и вовсе застыл, боясь даже моргнуть, пока, наконец, не понял, что Шан Цинхуа имеет в виду их персонажей, что под конец истории должны будут пожениться. — Он уже снимался в нескольких дорамах, но это его первая сянься, так что позаботься о нём. — Обязательно, — своим умопомрачительным голосом произнёс Шэнь Цинцю, и Ло Бинхэ показалось, что он, подобно собственному герою, падает на самое дно адской Бездны, будучи абсолютно счастлив быть сброшенным туда руками этого человека.***
Работать с Шэнь Цинцю было просто потрясающе. Он был очень ответственным, собранным и безумно отзывчивым. Словно матушка наседка, он как-то совершенно незаметно взял под своё крыло не только Бинхэ, но и весь остальной актёрский состав. Стоило лишь заикнуться о какой-то трудности, как Цинцю возникал словно из-под земли, даже если его и не было в поле видимости до этого, и ненавязчиво помогал, объясняя сцену, эмоцию, позу или движение меча. Но ещё приятней было с Шэнь Цинцю отдыхать. Сидеть на соседних стульях в тенёчке под навесом, лениво переговариваясь; словно случайно прижиматься бедром к его ноге во время завтраков-обедов-ужинов; делить с ним один сценарий на двоих, потому что «забыл» свой в номере; чуть массировать его уставшие плечи после длительных тренировок; валяться рядом на полу во время общих вечерних киномарафонов... И смотреть, смотреть, смотреть. Ло Бинхэ просто не знал, как ему справиться со всеми испытываемыми чувствами и желаниями. Как не выдать расползающегося по внутренностям пожарища, из-за которого от Бинхэ скоро останется одна выжженная оболочка. Разве можно было не гореть, видя как Шэнь Цинцю стоит, ходит, дышит, смотрит, наклоняет голову, открывая белоснежную шею, ведёт изящными кистями с зажатым в них веером, отрабатывая движения? А ещё Шэнь Цинцю улыбался: то смущённо или неуверенно, лишь приподнимая уголок губ, то тепло или с хитринкой, чуть наклоняя голову вправо, то ослепительно ярко, так что весь мир мерк для Ло Бинхэ. И смеялся. И закусывал нижнюю губу, перед тем как сказать что-то на его взгляд неприличное. Съёмки ещё не начались, а Ло Бинхэ уже закончился. Его вело от Шэнь Цинцю. От лёгкой улыбки, тёплых рук, пряного запаха, прямого взгляда. От всего сумасшедше красивого и умопомрачительно прекрасного Шэнь-гэ. Но думал ли о нём сам Шэнь Цинцю?***
Это случилось где-то в конце первого месяца съёмок. Июнь выдался крайне дождливым, и им часто приходилось прерываться, прятать чувствительное к влаге оборудование и пережидать под навесами или в столовой. Но в этот раз стихия превзошла себя — небо затянуло в считанные секунды, на востоке загрохотало, предвещая скорую грозу, и поднявшийся ветер принялся терзать полы ханьфу да трепать парики. По иронии они снимали нападение демонов на пик Цюндин, и почерневшее небо, испещрённое молниями, было бы весьма кстати. Но рисковать актерами и оборудованием никто, конечно же, не стал — поэтому всех их спешно загрузили по машинам и отправили в гостиницу, отменив съёмки до утра. Вот только никто из съемочной группы устать не успел, поэтому было принято решение хорошенько повеселиться. И если бы Ло Бинхэ знал, чем для него окончится эта импровизированная вечеринка, он бы денно и нощно молился прислать эту грозу к нему раньше. Пока же он без особого энтузиазма согласился на уговоры Нин Инъин и Мин Фаня под внимательным мягким взглядом Шэнь Цинцю, что сидел непозволительно близко и источал непонятную Ло Бинхэ радость. Вечеринка и правда выдалась на славу. Алкоголь лился рекой, разговоры становились громче и откровенней, а смех волной прокатывался по комнате. В какой-то момент кто-то предложил сыграть в Короля, и всё окончательно полетело прямо в ад. Потому что наблюдать за раскрасневшимся Шэнь Цинцю, танцующим тверк под улюлюканье Лю Минъянь, Нин Инъин и остального женского состава каста, было явно выше его сил. Как и ловить странные, подёрнутые поволокой взгляды Шэнь-гэ. Ло Бинхэ уже плохо понимал, ему жарко от алкоголя или неясной витающей в воздухе атмосферы, поэтому воспользовался тем, что всё были заняты Лю Цингэ, читающим хокку для Ян Исюаня, и тихо выскользнул из комнаты, тут же привалившись к стене, чтобы дать себе немного времени прийти в себя. Но у Вселенной, кажется, были на него совсем другие планы. Дверь снова хлопнула, и, распахнув глаза, Бинхэ тут же наткнулся на неуверенно улыбающегося Шэнь Цинцю, стоящего рядом. Слишком близко. Слишком. Пиздец. — Всё в порядке, сяо Ло? Ты не заболел? — если до этого Бинхэ и не мог определиться, в чём причина его жара, то после тёплой ладони, прижавшейся ко лбу, мгновенно получил ответ. — Всё в порядке, Шэнь-гэ, — просипел он и тут же закашлялся, стараясь прочистить горло и дать лёгким хоть немного кислорода. — Просто не привык к таким вечеринкам. — Понимаю, — едва слышно хмыкнул Цинцю, вдруг привалившись к стене рядом с Бинхэ. Их плечи соприкоснулись. — Сам каждый раз чувствую себя необычайно вымотанным. Наверное, это всё возраст. — Шэнь-гэ вовсе не старый! — вскинулся Ло Бинхэ, разворачиваясь, готовый спорить до хрипоты. Но лишь натыкаясь на искрящийся взгляд сине-зелёных глаз, мягкий, со знакомой хитринкой. — Рад, что ты так думаешь. Но, может, ты всё же проводишь своего не-старого гэгэ до номера, а то, боюсь, байцзю был слишком крепким. Держи себя в руках, Бинхэ. Шэнь-гэ просто нужна твоя помощь. Ничего такого. Не надумывай. Ничего т а к о г о. — Конечно, — едва слышно протянул Ло Бинхэ, с огромным трудом прерывая зрительный контакт, и, подхватив Шэнь Цинцю под локоть, повёл его к лестнице. Цинцю шёл вполне самостоятельно, и Бинхэ даже успел снова засомневаться в необходимости своей помощи, но стоило им начать подниматься, как Шэнь Цинцю заметно повело, и он сам вцепился в руку Ло Бинхэ, стараясь удержать равновесие. — Как же стыдно, — уловил Бинхэ едва слышное, и губы сами собой растянулись в улыбке от осознания, что он видит своего дорогого Шэнь-гэ таким. Что он может видеть его таким. Что Шэнь Цинцю сам позволяет ему видеть, быть рядом, помочь. — Шицзуню нечего стыдиться, — так же тихо произнёс Бинхэ, но Цинцю услышал. И споткнулся на ровном месте — они как раз поднялись на второй этаж — практически повиснув на Ло Бинхэ. Тот попытался помочь Шэнь-гэ встать прямо, игнорируя собственное бешено стучащее сердце, но Цинцю вцепился неожиданно сильно, спрятав лицо у Бинхэ на груди. Запуская новый невероятный темп для бьющейся о рёбра мышцы, кажется решившей наконец попасть в руки тому, кому давно принадлежит. Не в силах удержаться, Ло Бинхэ, чуть приобняв Цинцю, уткнулся ему в макушку, дурея от запаха и мягкости волос. И замечая расцветшие ярко-красным кончики чужих ушей. Неужели? — С Шэнь-гэ всё в порядке? Ответом ему был лишь приглушённый полный отчаяния стон. Не зная, как поступить, Бинхэ просто замер, надеясь лишь, что никто не выйдет из номеров или не поднимется с первого этажа. Ему было плевать на себя, но создавать проблемы Шэнь Цинцю он совсем не хотел. Прошло как минимум несколько минут — или лет? — прежде чем Шэнь-гэ, наконец, чуть отодвинулся и поднял сияющий взгляд на Бинхэ. — Ты ведь совсем не понимаешь, что творишь со мной, да? — прошептал он едва слышно, и, кажется, в его глазах за эти секунды родилось несколько сверхновых. Или умер один Бинхэ. — Мне ведь это только кажется? Все твои взгляды, улыбки, прикосновения... Они ведь ничего не значат, да? Ты просто хорошо вжился в роль, не так ли? — с каждым новым словом голос Шэнь-гэ становился всё тише. Последние слова он и вовсе произнёс, беззвучно шевеля губами. Но Ло Бинхэ услышал. Не понял сначала ничего. Видимо, сознание отключилось ненадолго, не в силах справиться с объёмом вот-вот готовых взорваться мыслей. Но когда смысл сказанного дошёл до его измученного сердца, внутри неуправляемой стихией всколыхнулось такое пламя, что впору было подумать, что в нём самом половина крови от демонов. — Шэнь-гэ... гэгэ... — эмоции переполняли, бурлили, выплёскивались через край, и Бинхэ совершенно не знал, что с ними делать. Знал лишь, что если сейчас не сможет донести до Шэнь Цинцю свои чувства, то другого шанса ему не предоставят. Бинхэ потеряет его навсегда. Он осторожно, словно фарфоровую статуэтку, обхватил лицо Шэнь Цинцю, заставляя его поднять на себя взгляд, давая увидеть пламя, стараясь хоть так передать часть бушующей внутри любви. — Юань-гэ для меня особенный, — ресницы напротив взлетели вверх, а губы удивлённо приоткрылись. Бинхэ с трудом отвёл от них взгляд, сосредоточившись на сине-зелёном море. — Самый особенный на свете. Я давно уже не могу отвести от него взгляда. С той самой секунды, как я увидел танцующего с веером Шэнь Цинцю. Долгие месяцы я мог лишь мечтать оказаться рядом, чтобы иметь возможность не только смотреть, но и говорить, прикасаться, узнавать. Чтобы Юань-гэ тоже узнал о моём существовании, заметил меня, произносил моё имя своим волшебным голосом... — Ло Бинхэ всё же не выдержал, начав чуть поглаживать скулы Цинцю большими пальцами. Но тот не оттолкнул, вовсе нет, лишь подался ближе, так что подбородок Бинхэ обожгло горячим дыханием. — Но я хочу не только быть рядом с Юань-гэ. Я хочу прикасаться к нему. Не как незнакомец или коллега, а как... Я... я хочу иметь право целовать Юань-гэ, — выдохнул он наконец, зажмурившись, с ужасом ожидая, когда его оттолкнут. Но вместо этого почувствовал мягкое прикосновение к губам. Распахнув глаза, Ло Бинхэ увидел перед собой всё такой же сияющий взгляд и яркую, способную разогнать любую непогоду, улыбку на губах Шэнь Цинцю. Словно понимая, что Бинхэ вряд ли осознал случившееся, он потянулся вперёд ещё раз, на этот раз чуть прихватывая чужую нижнюю губу. Внутри Ло Бинхэ что-то, не выдержав, взорвалось, опаляя душу бесконечной нежностью и неконтролируемым желанием. Как эти два по сути противоположных чувства умещались внутри, он предпочёл не думать, вместо этого врываясь в податливый, послушно открывшийся навстречу рот. Вылизывая, сплетаясь языками, кусая влажные блестящие губы. Руки тоже жили собственной жизнью — путались в волосах, тянули пряди, сжимали плечи, гладили бока, прижимали ближе. Всё происходящее казалось одновременно настолько реальным и фантастическим, что Ло Бинхэ на какое-то время кажется отключился, придя в себя от боли на грани с удовольствием. Разошедшийся Шэнь Цинцю вполне ощутимо прикусил его судорожно дёргающийся кадык, тут же зализывая следы укусов. С трудом проглотив зарождающийся стон, Ло Бинхэ всё-таки смог взять себя в руки и сделать шаг назад, чуть не задохнувшись от поплывшего шалого взгляда Цинцю, которым он проследил его бегство. Пиздец. — Юань-гэ, мы в коридоре. — И что? Пиздец... Пиздец. Пиздец! И куда только делся благоразумный Шэнь Цинцю?! — Здесь в любой момент могут появиться люди. — Тогда пойдём ко мне в номер, — как ни в чём не бывало предложил Цинцю и, не дожидаясь ответа, ухватил Бинхэ за руку и потянул за собой. Да что же он творит?! Ло Бинхэ молчал ровно до того мгновения, как они оказались у дверей номера Шэнь Цинцю. — Юань-гэ, — окликнул он пытающегося найти ключи Цинцю. Как так получилось, что именно я из нас двоих думаю о последствиях?! — Вы немало выпили. Я не хочу, чтобы завтра вы пожалели о чём-нибудь. Шэнь Цинцю замер, не донеся найденные ключи до замочной скважины, а потом обернулся, окинул Ло Бинхэ долгим нечитаемым взглядом. Но не успел Бинхэ испугаться, что всё испортил, как Цинцю вдруг привычно чуть склонил голову вправо и тепло улыбнулся. — А этот ученик действительно очень заботится о глупом Шицзуне, — сердце Бинхэ, только успокоившееся немного, снова шумно забилось в рёбра. — Хорошо. Я понимаю твоё беспокойство. Но не думай, что завтра я передумаю или заберу назад хоть одно из своих слов. А ты? — Никогда, — твёрдо произнёс Ло Бинхэ, постаравшись вложить в одно это слово всю любовь к этому удивительному человеку. — Тогда увидимся утром, мой дорогой Бинхэ, — послав обещающую улыбку, Шэнь Цинцю быстро провернул ключ в замке, скользнул в номер и захлопнул за собой дверь. — Увидимся утром, — беззвучно повторил Бинхэ, прижимая пальцы к припухшим от поцелуев губам и размышляя, как бы упросить повара дать ему возможность приготовить что-нибудь на завтрак и принести в номер к Шэнь Цинцю, чтобы иметь возможность открыто любоваться его прекрасным заспанным лицом. Ну и, может, похитить несколько его поцелуев перед началом нового рабочего дня. Никогда ещё Ло Бинхэ так не ждал рассвета.