Весь мир - театр! А я в нём кукловод)

      Несколько недель проведённых волшебником в школьном лазарете, казалось, длились целую вечность.       Одиночество стальными цепями сковывало душу Поттера, не понимавшего, почему столь сильно жаждущий «воссоединения» со своим учеником, профессор, ни разу больше не навестил его.       «Неужели, тебе надоела наша маленькая игра?» — с беспокойством думал волшебник, впиваясь ногтями в собственные ладони и оставляя кровоточащие следы.       Гарри не нравилось, что ранее, такой податливый, словно февральский снег, профессор, решил поиграть с его чувствами, а тем более — с проклятым голодом, причиной которого он являлся в последние месяцы и о приступообразном проявлении коего он успел рассказать магу.       А сейчас Северус пропал, оставив своего подопечного наедине с рвущими душу демонами, которые беспрестанно требовали пищи.       Чувствуя, что создание покидает его, Поттер провалился во тьму, которая через мгновение преобразовалась в красочные и предельно реальные видения столь желанных изуверств. На губах избранного скользнула блаженная улыбка, когда он услышал душераздирающие крики сокурсников, явственно ощутил ещё тёплую кровь на своих руках, подобную невесомой шёлковой материи.       Башни Хогвартса с сокрушительным грохотом падали на ухоженные газоны, неподъёмной тяжестью своего веса, словно каменным одеялом укрывая замешкавшихся учеников, кости которых раскалывались будто ореховая скорлупа.       Картины происходящего в слоумо касались ликующего сердца избранного.       Какое удивительно слово «избранный».       Но кем и для чего?       Непричастные скажут, что для спасения магического мира, освобождения его от гнетущего ига Тёмного Лорда и воцарения никому неизвестной справедливости.       Но нет… Он был избран возвестить мир об иной реальности, сложившейся в композицию Смерти, боли и Тьмы, ставших самой устойчивой ступенью познания для воспалённого безумие рассудка парня.       Лишь он один знал, что сила откроется не склоняющимся над книгами, не почитающим учителей своих, но имеющим безграничную смелость перешагнуть очерченную иллюзорной реальностью грань. Ведь там, за ней, совершенно иной мир, где боль — лишь набор букв, не имеющих над телом той безграничной власти, что есть в иллюзии; где безумие — не порок, а сжигающее душу пламя, способное открыть двери в любую Вселенную.       Стоит только захотеть…       И он хотел этого.       Очередное видение сменило другое и вот, Гарри идёт по пустынным и полуразрушенным коридорам школы, стены которой пестрят самыми любимыми, кровавыми композициями магика. Раньше он многое готов был отдать, чтобы насладиться этим непринуждённым искусством. Но не сейчас.       Он искал ЕГО.       Знал, что ОН где-то рядом.       Самое ценное мечтание и самая большая мука, причудливым образом выраженные в одном единственном человеке, способным убить и воскресить Гарри по мановению руки.       Но вот он — несмотря на окружавший его хаос, вновь такой неприступный. Кажется, его даже не удивляет происходящее вокруг, не трогают смерти знакомых, учеников, ведь в глазах мага лишь ледяная отрешённость, пронизывающая его плоть до последнего участка кожи своим смертоносным и до боли заразным воздействием.       — С-север-рус-с… — одними губами шепчет Гарри, в исступлённом ожидании покачиваясь из стороны в сторону. — Как долго я искал…       — Что ты творишь, Поттер? — спрашивает видение, и улыбка магика становится шире.       — Ты же не хотел приходить. Думал, что я такое же ничтожество, как и мой отец; мои «друзья» и однокурсники? Но я доказал, что это не так — смотри! Всё ЭТО — ради тебя! — покружившись на месте, раскинул руки магик, разразившись волной смеха.       — Немедленно прекрати или…       — Или что? Пожалуешься профессору Дамблдору? — скривив губы в издевательской усмешке, спаясничал парень. — Так можешь сделать это прямо сейчас! — крикнул волшебник, кидая под ноги зельевара голову директора.       На мгновение, в глазах бывшего Пожирателя Смерти проскользнуло изумление, поймав которое, Поттер ещё больше воспрял духом.       — Я всё-таки смог поразить тебя, ведь так?       — Ты — сумасшедший… Я говорил старику, что от тебя надо было избавиться, а не прокладывать дорогу в светлое будущее… — прошептал профессор, заставляя избранного в изумлении отпрянуть назад.       — Что-о?! Ты смел просить избавиться от меня?! — задыхаясь от возмущения, выпалил магик. — В то время как я лишь хотел привлечь твоё чёртово внимание, да?!       Очередной приступ боли с головой накрыл волшебника, подчиняя «танцующее» в агонии тело. Вцепившись руками в плоть, Гарри вновь нещадно рвал её ногтями, стремясь оторвать хотя бы кусок неугодной ему туши.       С силой прикусив язык, парень издал леденящий душу крик, выплёскивая порцию собственной крови, нещадно заляпавшей больничные простыни.       — Поттер, успокойтесь! — раздался издалека знакомый голос и недавнее видение исчезло, но муки, оставленные им, не отпускали парня, с силой размахивающего руками.       — Отвали! Ненавижу тебя! Отпусти!       Пытаясь увернуться от града ударов, профессор пропустил один из них, разбивший ему губу.       Не обращая внимания на стекающую тонкой струйкой кровь, Северус изо всех сил придавил парня к больничной койке, наваливаясь сверху чтобы иметь преимущество над буйным хотя бы в весе.       Сейчас маг не мог достать волшебную палочку, поэтому просто ждал, когда приступ гриффиндорца прекратится и он сможет его отпустить.       — Будь ты проклят С-Северус-с! — в очередной раз взревел Поттер, привлекая внимания проходящих по коридору учеников. — Ты пропал, когда я так ждал!       Не зная как поступить, зельевар сбавил голос и стал успокаивать своего ученика.       — Теперь я здесь, успокойся.       — Ты уйдёшь снова! Я знаю!       — Нет, не уйду. У меня закончились пары и я пришёл тебя навестить, тише. Или ты вынудишь меня, в самом деле, уйти.       — Нет… Не уйдёшь… Ты больше не уйдёшь… — ослабнув, стал шептать магик, от усталости проваливаясь в сон.