Организованное безумие, или Тринадцать миллиардов полигонов

Мы познакомились с ней в прошлом году, когда я училась на первом курсе. Тогда все называли ее Нилиэн, и она казалась мне волшебным призраком, сошедшим со страниц книг Толкина. Высокая, прямая, как королевский жезл, с длинными бело-золотистыми волосами и глазами цвета дымчатого кварца, она могла бы сойти за Лютиэн Тинувиэль, а ее голос сводил – и продолжает сводить – меня с ума. Нилиэн. Постепенно из ее имени исчезла лишняя буква, и она превратилась в Нилин. Когда вышла игра Remember Me, она купила ее в первый же день продаж и сделала вывод, что со своей новоприобретенной тезкой у нее мало общего. Моя Нилин не была похожа ни на принцессу, ни на охотника за воспоминаниями. Она была одной из даэдра – Темной Соблазнительницей или же Золотой Святой. И сейчас, похожая на ту девушку из «Клуба Дюма», в белой мадридской футболке и со звенящими браслетами на худых запястьях, она стояла перед дверью моей квартиры и смотрела на меня. - Гениально, сестренка. Могу ли я предположить, кто сейчас откроет нам дверь? Я полезла в карман за ключом. - Нет. Никто из находящихся там не умеет открывать двери. Нилин едва заметно усмехнулась. Ее желтые кошачьи глаза не выражали абсолютно ничего. Она была непроницаема. - Ладно. Тогда просто представим, что я удивлена. Но на самом деле она не удивилась. Даже когда навстречу нам – какое восхитительное дежавю – вышел самый настоящий норд в своих привычных сверкающих мехах и предложил меду, Нилин осталась совершенно спокойна. - Ульфрик, - сказала я нервно, - где ты взял мед? - В той гудящей коробке со льдом, - басом ответил король. Он был похож на доброго домохозяина, разве что вместо растянутых семейников на нем красовалось манто из норки. Или не норки? Ситис его знает, из чего они там у себя шьют шубы. Может, из каджитов. - Адское пекло, - словно подслушав мои мысли, пожаловался Ульфрик. – Словно в кузнице. Я оторопело посмотрела на Нилин. Она стояла, потягивая апельсиновый сок через трубочку (купила в ларьке неподалеку) и разглядывала норда с нескрываемым интересом. - Ммм, - промычала она, все еще держа соломинку в зубах. – Пока что косплей убедителен. Будем считать, одно очко у тебя есть. Что? Одно очко? Да она со Златолиста рухнула. - Это самый настоящий Ульфрик Буревестник, прямиком из Виндхельма! – возмутилась я. – Не веришь, сама у него спроси! - Меня не интересуют ульфрики, - равнодушно ответила Нилин. – Вот если бы ты показала мне, скажем, генерала Туллия, я бы еще порадовалась. Ты что, забыла нашу клятву имперцев? Она выразительно посмотрела на меня и начертила в воздухе ромб. Черт, черт, черт! Какого хрена? Я в панике оглянулась на Ульфрика. Самопровозглашенный властитель сверлил меня суровым аквамариновым взглядом. - Э, ну… я все объясню, - я крутила в воздухе руками, точно не знающий языка итальянец в Лондоне, – это же.. Ну, типа игра… Какая разница, выберу я имперцев или нет? Это все просто… - Нет, - перебил меня норд, - это не игра. Он красноречиво взглянул на меня, и я на секунду восхитилась им: его северной статью, озаренной льющимся из-за спины светом, строгой красотой мужественного лица. Но Нилин была права: генерал Туллий вызвал бы у меня куда больше симпатии. - Для тебя – да. А мы никогда не принимаем это всерьез. Поэтому просто забудь, теперь мы на твоей стороне. Нилин ехидно усмехнулась: - Или же нет. Черт, она вообще может молчать?! Кажется, подруга подслушала мои мысли (или заметила мой взбешенный вид, что вероятнее), потому что она вынула изо рта трубочку с соком и без распевки пропела чистым и сильным голосом: За юность мы пьем, прежним дням наш почет, Скоро век произвола совсем истечет! Не, ну она сумасшедшая. Вождь уставился на нее, точно на дьявола, и Нилин еле слышно хихикнула, отчего ее хипстерские очки чуть сползли с переносицы. - Ладно, сестренка. Номер один засчитан. Что насчет экспонатов номер два и три? - В комнате, - буркнула я. – Может быть. И давай ты не будешь кричать «вива Мерсер» или «смерть Темному Братству», хорошо? Нилин улыбнулась. Так улыбается Алдуин перед тем, как откусить кому-нибудь голову. - Не буду. Клянусь Легионом. Когда-нибудь я прострелю этой сладкоголосой птичке колено. Я мрачно вздохнула и направилась в свою комнату. Карлия наверняка уже перевела дневник, да и Цицерон, надеюсь, никуда не делся. Нилин последовала за мной. - Чума на Империю! – раздался нам вслед грозный крик. Я была права: Карлия находилась там же, где я ее оставила, и шут был рядом с ней. Они сидели за моим компьютером (данмерка – на офисном стуле, Цицерон – с ногами на принесенной с кухни табуретке), и не обращали на нас ни малейшего внимания. - Думаешь, здесь какая-то ошибка? - Да. Цицерон полагает, что вон та страшная буква – не W, а G. А то непонятно. - Точно, теперь все сходится. I CAN'T RISK BRINGING ANYONE, а дальше что? - WITH ME. - Понятно. Значит, он не хотел брать меня с собой. - Цицерон бы обиделся, если бы он был Карлией. - А вот Карлия – нет. Так, что там дальше… Я постучала по косяку двери. Вздрогнув, эльфийка резко повернула голову. - А? Это ты? Ты уже вернулась? - Не я, а мы, - уточнила я, пропуская вперед Нилин. – Прошу любить и жаловать. Карлия повернулась в кресле, и я заметила, как напряглись ее мышцы. В ее глазах мелькнуло недоверие; она в одну секунду стала похожей на зверя, в любой момент готового сорваться с места. Не замечая этого, Нилин подошла к ней – ближе, чем того требовали правила вежливости. - Ха. Смотри, и правда они. Даже следов грима не видно. Я сделала знак Цицерону, и он тронул Соловья за плечо. - Эй, эй. Спокойней, это просто человеческое дитя. Цицерон же не боится… - Кстати да, - задумчиво произнесла Нилин, не обращая внимания на его слова, - и Цицерон тоже… Почему у него голубые глаза? У настоящего Цицерона глаза карие. Шут возмущенно возразил: - Я и есть настоящий Цицерон! Разве могут быть другие Хранители? А вот ты – подделка. Карлия молча смотрела на мою подругу, застыв в напряженном ожидании. Нилин же беззастенчиво разглядывала ее, будто экспонат в музее редкостей. - Хм, надо же. Глаза прямо как живые. Такие яркие… совсем как в игре. Ни за что не поверю, что это не линзы. Неожиданно (и совершенно бесцеремонно) Нилин провела тыльной стороной ладони по щеке эльфийки; та не шевелилась и даже, кажется, не дышала. Нилин отдернула руку и посмотрела на свою кожу. - Никаких следов… Превосходно, просто превосходно. – Она повернулась ко мне, и я увидела, что она все еще улыбается. – Ты выиграла, сестренка. И ты не сумасшедшая, это безусловный плюс. А теперь будь добра, объясни мне, что здесь происходит. Она села на диван и закинула ногу на ногу – довольный, улыбающийся, самоуверенный талморский юстициар. Иногда я просто ненавижу ее. Мне пришлось потрудиться, чтобы ликвидировать последствия вульгарного поведения Нилин. Конечно, в чем-то я ее понимала – порой цинизм служит ей отличной защитой. (Если бы мне кто-нибудь сказал, что у него дома из ниоткуда появился Ксардас, я бы тоже подумала, что у чувака нехорошо с мозгами). Но Нилин не поняла кое-чего – мои попаданцы были самые что ни на есть натуральные. Она должна была сообразить, что Карлия достаточно серая и без того, чтобы ее трогали – и достаточно аутентичная, чтобы приобрести к невеже стойкую враждебность. - Что здесь происходит? Хороший вопрос, - произнесла данмерка голосом, лишенным интонаций. – И я тоже с удовольствием услышу ответ. Мы с Цицероном переглянулись. Что-то неуловимо изменилось в нем за время моего отсутствия – наверное, он успел привыкнуть к реальности… и потому казался вполне благоразумным. Странный, но милый. - Ладно, прости, - сказала Нилин. – Ты ведь, наверное, понимаешь, что в подобные вещи нельзя поверить сразу? - Девочка с прической луковицы приходит и ничему не верит, - произнес Цицерон, качая головой. – Ты бы тоже испугалась! - Я не испугалась, - возразила Карлия. Она выжидающе смотрела на Нилин. Может, это годы изгнания сделали ее такой нервной? Во всяком случае, теперь Карлия выглядела не только нервной, но и злой. Мне захотелось успокоить ее. - Эй… Ничего страшного ведь не произошло. Это Нилин, не обращай внимания – она всегда такая. - Ну спасибо, - ядовито вставила Нилин, - хорошего же ты обо мне мнения! - А потому что нечего вести себя как гребаный альтмер. Мы не в Скайриме, знаешь ли. Я снова кинула быстрый взгляд на Хранителя. Он молчал, загадочно улыбаясь. В самом деле, ведь у него должны быть карие глаза, а не голубые! Происходит… что-то совсем странное. - Да, - тихо произнесла Карлия, обращаясь к самой себе (или, может быть, к Цицерону), - мы не в Скайриме. Нилин склонила голову набок, отчего косая мелированная челка закрыла ей один глаз. Она рассматривала Карлию, но теперь уже без недоверия. - Действительно. Кто бы мог подумать, что у нас возникнут такие проблемы. - Так, народ, хватит! – Мое терпение подходило к концу. Я тряхнула головой. – У нас с вами общая цель: вернуть все на свои места. Прошло уже шесть часов, а я все еще ничего не понимаю. - И я, - крякнул Цицерон. Карлия закатила глаза. - Ноктюрнал, дай мне терпения. Дальше все происходило по уже отработанному сценарию: разговор, уточнение, демонстрация острых ушей Карлии и дерганье бороды Ульфрика. В свою очередь Нилин показала свое знание политики Тамриэля емким замечанием «ульфрики - пидарасы». К счастью, главнорд к этому моменту успел удалиться, а потому обошлось без жестокого убийства. Пока что. Все эти бесконечные объяснялки меня уже конкретно достали. Да, я понимаю, что подобные вещи не случаются каждый день. Нет, я не понимаю, почему я должна повторять одно и то же по девять тысяч раз. И, черт возьми, я совершенно не готова разбираться со всем этим в одиночку! - …И это то, что мы имеем в итоге. – Я ходила по комнате, заложив руки за спину. – Теперь нам нужно разработать план. Ну, у кого уже есть идеи? В комнате повисло молчание. М-да.. Кажется, это был дурацкий вопрос. Я шагала взад-вперед, как генерал Туллий; Нилин сидела на диване во все той же позе талморского юстициара; Цицерон крутился в кресле, а Карлия стояла у стены. Ульфрик Буревестник куда-то отлучился. Надеюсь, он не приведет мне новые живые проблемы. - Идеи, - повторила Карлия. – Ты вовремя вспомнила. Пока тебя не было, мы перевели дневник Галла. Я резко обернулась. - Где он? - На столе. Цицерон схватил со стола «книжку с птичкой» и услужливо протянул ее мне. Поблагодарив шута кивком, я пробежалась глазами по страницам: перевод дневника был написан почти поверх текста, между строк, местами нечетко или неразборчиво. Язык меня удивил – это был совершенно нормальный английский. До сих пор не пойму, то ли я открыла не ту страницу в Теспедии, то ли просто особенности локализации. Я начала читать, но Карлия выхватила дневник у меня из рук. - Эм… Знаешь, лучше я прочитаю тебе вслух. - Это почему это? – я потянулась обратно за книгой. - Там… Есть вещи, которые тебе не следует читать. Во-первых, это личное. Во-вторых, ты слишком юна… - Эй, старушка, мне вообще-то почти семнадцать! А ну дай мне чертову тетрадку! - Нет, нет, нет! – Карлия панически подняла руки. Краем глаза я заметила, что Нилин изо всех сил старается не рассмеяться. – Галл записывал сюда свои личные переживания. Они никак не помогут нам! - Помогут. Дай мне прочитать. - Это плохая идея. Я мстительно прищурилась. На самом деле я прищурилась, чтобы лучше рассмотреть лицо Нилин, но пусть Карлия думает, что это типа мстительно. - Ладно. Можешь оставить его у себя, но если ты сделаешь это, я… я проведу дефрагментацию жесткого диска. Данмерка нахмурилась. - Чего? Я погрозила ей пальцем. – Того! Ты же не хочешь узнать на своей шкуре, что это значит, верно? – Ура, красноречие повышается до сорока четырех! – Не хочешь? Тогда давай. Карлия фыркнула и протянула мне книгу. - Тебя ждала бы отличная карьера стражника, н’вах. Н’вах? Не думала, что когда-нибудь услышу это в свой адрес. Я начала читать, вспоминая формы глаголов. Где же ты, моя ГИА на девяносто пять процентов. Как много перфекта… Писал бы лучше на немецком, умник. - Гм, отлично. О! Какие подробности… Я то и дело поглядывала на Карлию и ухмылялась. Эльфийка мучительно краснела… если это можно так назвать. На самом деле ее серые щеки просто темнели, но все равно было видно, как она смущается. Гильдмастер писал такие милости в дневнике. Ну почему у меня нет парня?! Я взглянула на сидящую на диване Нилин. Ах да… вот почему. Я пролистала список потребностей Гильдии, непонятную экономическую схему, впечатления от удачного рейда и последующее детальное живописание бурной ночи. Святые подвзяки, ну зачем же все так описывать! Мастер, кстати, неплохо писал. Почти как я, но я, конечно же, лучше. Моя масленая улыбка, видимо, выдала меня, потому что Карлия не выдержала. - Все, хватит. Я же говорила, что ты ничего там не найдешь. Отдай. Я прижала дневник к груди. - Ни за что! Еще чуть-чуть. Тут и так немного страниц. Пока я дочитывала, Нилин и Цицерон молча ждали, Карлия же с видом мученицы сверлила меня ярко-лиловыми очами. Не выйдет, птичка. - Ничего необычного, - заявила я и закрыла дневник. – На последних страницах Галл говорит, что Мерсер ворует у Гильдии. Осталась одна непереведенная строчка. Никаких подсказок там в самом деле нет. Карлия выхватила у меня книгу. - Значит, я была права. Дура. - Сама дура. И вообще, будто бы мне интересно, чем вы там с ним занимались. Ладно. На самом деле мне, конечно, было интересно. В конце концов, я ведь даже написала об этом фанфик. - Эй, ребят, - неожиданно для всех проснулась Нилин, - могу я взглянуть? – Заметив настороженный взгляд Карлии, она мягко улыбнулась. – Я не знаю английского. Это была не совсем правда. Нилин понимает английский, но хуже, чем я. Я знала это и удивленно уставилась на нее; подруга подмигнула мне – мол, не боись, все будет в лучшем виде. Карлия положила дневник на диван рядом с ней. - Я не знаю, как называется этот язык. Нилин удовлетворенно кивнула и принялась рассматривать страницу за страницей. Что она пытается отыскать? Я взглянула на Цицерона. Шут увлеченно отковыривал наклейку с Роналду с края моего стола. - Не трогай Криштиану, Цицерон, - сказала я. Он посмотрел на меня пустыми глазами и продолжил свое грязное дело. Ладно. - Вот оно, - промурлыкала Нилин. – Смотрите. Она раскрыла дневник на одной из пустых страниц и продемонстрировала ее нам. Посередине листа темнела надпись: 0001B07F И рядом стоял знак – маленькое черное сердечко. ♥ Я потрясенно уставилась на подругу. Не потому, что находка удивила меня. - Как я могла… пропустить это? -Без понятия, - сказала Нилин. – Я заметила эту надпись, когда тетрадь была в руках у Карлии. Ну, когда она пыталась не дать ее тебе. Цицерон оживился и придвинулся ближе. - Что, что это? Загадки? Ах, как замечательно! Цицерон любит загадки! – И он закружился по комнате, царапая колесами линолеум. Карлия поскребла надпись ногтем. - Смотрится свежо. Как думаешь? Нилин перелистнула на пару страниц назад. - Так и есть. Видишь эти чернила? Им не меньше двадцати лет. Я пригляделась. Действительно, тушь выглядела старой: выцветшая, местами поблекшая, кое-где она даже приобрела медный оттенок. Наверное, чернила с добавлением купороса. И – загадочная надпись, выглядевшая так, словно ее только что накарябали гелевой ручкой. - Весьма подозрительно. Готова поспорить, Галл этого не писал. Карлия внимательно смотрела на меня. - Точно. Я взглянула на Цицерона. Хранителя, похоже, наши дела совсем не интересовали: он с увлечением катался по комнате, словно был здесь один. - Вероятно, это послание, - проговорила я. Нилин состроила гримасу Николаса Кейджа. - Да что ты говоришь, а! - Серьезно! – Мне захотелось ударить ее чем-то тяжелым. – И что же нам теперь делать? - Снимать штаны и бегать, - сострила Нилин. - Петросян восьмидесятого уровня. Очень смешно. - Может быть, вы заткнетесь? – раздраженно встряла Карлия. – Я пытаюсь думать! - Ой-ой, прости, птицефабрика. Не хотела тебя обидеть. - Я тебе когда-нибудь смычок в задницу засуну. - Бебебе. Неизвестно, сколько еще мы бы спорили, если бы в этот момент в комнату не зашел Ульфрик Буревестник. Он выглядел задумчивым и несколько отрешенным. Я спросила: - Вау, Ульфрик! Где ты был все это время? Я почти забыла о тебе. - Там, - рассеянно ответил король, махнув рукой, - в соседней комнате. Мне неинтересно, чем вы тут занимаетесь. Я рассматривал мир, в котором нахожусь. Блин… Точно. Как я могла забыть? Все, чем я занимаюсь с начала дня – это болтовня, споры и объяснения. А ведь никто из троих еще не увидел наш, современный мир. К тому же мне просто необходимо было отвлечься. Я встала с дивана и по-дирижерски взмахнула руками. - Слушайте меня, люди Нирна! Сейчас я поведу вас на экскурсию. Вы любите блуждать по двемерским руинам? …. Мой план был идеален. Осталось только уладить кое-какие формальности. Сперва мы с Нилин устроили мини-сеанс «Модного приговора» - вывалили содержимое моего шкафа на пол в гостиной и попытались найти нечто подходящее для каждого. Вопрос с Карлией решился моментально: мы обладали сходной комплекцией (рост метр семьдесят с хвостиком, не слишком широкие плечи, стройная фигура), но, кажется, путешествие сквозь пространство добавило Соловью сантиметров десять в груди. Во всяком случае, мои футболки на ней недвусмысленно натягивались. - Эй, что за фигня? – обиженно спросила я, обматываясь сантиметровой лентой. – В игре у нее был первый размер. Я даже специально надевала на нее одежду Ноктюрнал (консолью), чтобы уточнить это! Нилин ехидно хихикала. - Радуйся, сестренка. На тебя свалилась не просто Карлия, а Карлия с сиськами. Эльфийка слушала наши разговоры и усмехалась. С Цицероном все получилось не так гладко. Хранителю Гроба тоже понравились мои вещи. - Нет, Цицерон! – говорила я, отбирая у него майку с американским флагом. – Ты что, хочешь выглядеть, как пассивный гомосексуалист? Ты этого хочешь? - Но красивые звезды! – возмущался бывший ассасин. – Кому какая разница, во что я одет? - Большая разница! Ты и так выглядишь как долбо…кхм, прости, просто очень оригинально выглядишь. Нам не нужно лишнее внимание. - Мер будет привлекать внимание. Отдай мне звезды! Мер? Черт… Карлия! - Нилин, - сказала я обеспокоенно, - как нам быть с серой кожей? - С какой еще серой кожей? - С серой кожей данмера. Эльфийка повернулась ко мне. - Подожди. Разве в вашем мире нет данмеров? Я всплеснула руками. - Здрасьте, я ваша тетя! Что ж ты делала последние пять часов, если не заметила этого? Ну вот. Еще одна проблема. И как прикажете ее решать? Я не могу оставить ее одну. Во-первых, я волнуюсь. Во-вторых, она не умеет обращаться с электроприборами. В-третьих, это просто нечестно. Но выйти на улицу с данмером? Настоящим данмером? Нет, это не выше моих сил. Но почти…на грани. - На улице добрых тридцать градусов, - заметила Нилин. – Закатать Карлию в одежду тоже не получится, если ты об этом. - Нет, я не об этом. Я поразмыслила еще с минуту и в конце концов махнула рукой. - А впрочем, насрать. Я лучше потерплю шоковую терапию, чем подвергну риску себя и свой дом! Ульфрик Буревестник долго отказывался надевать джинсы, но красноречие у меня прокачано что надо. - Вам пойдет. Клянусь Талосом. - Не произноси это священное имя, неверная. Почему ты обращаешься ко мне на «вы»? - Чтобы убедить тебя надеть чертовы штаны, мудак. - Ты сгоришь в Совнгарде, имперская богохульница. - Просто надень штаны, Ульфрик. - Зачем? Мои и так хорошо сидят. - Буревестник, мать твою, ты хочешь, чтобы на тебя все пялились? - На нас и так будут все пялиться. С нами темный эльф. - Мы уже решили этот вопрос. Пожалуйста. - Сначала спой мне «Век притеснений». О господи! Почему я сразу не скинула его с балкона сразу, как только увидела? Мне снова начинало казаться, что я сплю. Я устало потерла глаза и продолжила уговоры. Наконец команда была в сборе. Я оглядела свой личный офицерский состав с выражением бесконечного уныния. Данмерка в обтягивающих джинсах и футболке с десятым номером. Белое на сером. Спасибо еще, что у нее не красные глаза, иначе мне бы оставалось только убить себя об стену. Непрерывно хихикающий Цицерон, наряженный Нилин под хипстера. Кажется, та идея со стеной была не так уж плоха, потому что Хранитель… Ну, в общем, сами понимаете. Рыжий паренек с волосами, убранными в хвост, с небрежно накинутым на плечи шарфом и в роговых очках совершенно не походил на ассасина. Даже бывшего. Эх, Цицерон-Цицерон… Видела бы тебя Матерь Ночи. Ну и Ульфрик Буревестник – теперь не суровый норд, но хардкорный металлюга. Он-то и выглядел наименее странно в своих (то есть не своих, но какая разница) тяжеленных гриндерсах и футболке Manowar. Прости, пап. Надеюсь, ты никогда не узнаешь, кто брал твои вещи. - Нилин, - сказала я, открывая входную дверь, - нам нужно разделиться. Возьми с собой Ульфрика и придурка. Карлия должна находиться рядом со мной. - Почему? - Потому что это будет большой стресс для нее. И для меня. Певица пожала плечами. - Ладно. Но не думаю, что что-то пойдет не по плану. Ох, как я хотела бы быть столь же уверенной. ……. Шумные улицы большого города. Июнь. Люди, везде люди. Дети в легких ярких одеждах, женщины с развевающимися волосами, цокот каблуков о брусчатку, плывущий над городом запах угарного газа. Это не Вайтран и не Солитьюд – здесь все иначе. В тысячу раз больше. В миллион раз страшнее. Мы с Карлией шли по улице, ловя на себе взгляды прохожих. Я ошибалась. На нее смотрели абсолютно все. Мы шли, а за нашей спиной ползли пересуды, головы поворачивались в нашу сторону, шепотки не утихали. - Держи меня за руку, - тихо сказала я эльфийке. – Не отпускай. Карлия кивнула и сжала мою кисть. Привыкшая прятать лицо, теперь она должна посмотреть в глаза этому чуждому ей миру. Что она чувствует? Я не могла даже предположить. Карлия не говорила со мной – она рассматривала город: здания вокруг, солнечный свет сквозь листву, проносящиеся мимо машины. Она не боялась их, но ее пальцы чуть подрагивали. - Все это… Так странно. Этот мир слишком большой. И слишком быстрый. - Ну, по сравнению с Тамриэлем – да. Я ощутила неявный страх. Мне начало казаться, что в первый же день осмелившись показать миру данмера, я совершаю непоправимую ошибку. На темного эльфа смотрели все; люди втыкали в нее свои взгляды за много метров от нас, и когда они подходили ближе, их глаза расширялись. Готова поспорить, через пару дней газеты напишут о появлении в городе инопланетян. Но мне-то что? Мне нужно было всего лишь показать нашу земную жизнь. Где там Нилин со своими ребятами? Наверное, нам нужно было держаться вместе – привлекли бы меньше внимания… А, впрочем, черт с ними. Я что-нибудь придумаю. Карлия смотрела на противоположную сторону улицы. - Эй, слушай. Что это за язык? - Где? - Вон там, на той зеленой вывеске. Я взглянула туда, куда указала эльфийка. Вязью, стилизованной под арабскую, на вывеске было написано: «Аль-Баракят». - А, вижу, - ответила я. – Это магазин одежды и атрибутики для мусульман. А язык наш, просто буквы начертаны по-другому. - Похоже на даэдрик, - восхищенно произнесла Карлия. – А кто такие мусульмане? Я повернулась к ней, намереваясь прочитать увлекательную лекцию по мировой художественной культуре, но тут кое-какая мысль пришла мне в голову. Ладно. Мыслью это назвать было сложно – просто очередная тупая идея. - Сейчас, - пробормотала я и пошарила рукой в заднем кармане джинсов. До встречи с Нилин оставалось еще полчаса. Да, конечно, это совсем нехорошо. Да, разумеется, тратить свои честно заработанные деньги на такое – полная глупость. Но… Я посмотрела сначала на Карлию, потом на зеленую вывеску. Наверное, в наших реалиях это единственный способ остаться в тени. Я толкнула дверь, и подвески на потолке мелодично зазвенели. В магазин мы вошли вместе – оставлять эльфийку в одиночеcтве даже на пять минут я еще не решалась. Внутри царил запах каких-то благовоний, играла приятная музыка. Я мгновенно определила инструмент – турецкий тар. В кресле неподалеку от стойки сидел продавец – вполне себе миловидный юноша кавказской наружности, с черными миндалевидными глазами и пробивающейся бородой. Его юное лицо напомнило мне… Ну этого, как его, чеченца. Ну его еще в недавних терактах обвиняли. Джо…а впрочем, черт с ним, опять я думаю не о том. Завидев нас, продавец вскочил с кресла. - Салям алейкум, - произнес он с улыбкой. Но как только он заметил Карлию, виновато прячущуюся у меня за спиной, улыбка сползла с его лица. - Алейкум асселям, брат, - ответила я. Боже мой, что я несу? Никто из нас даже близко не напоминал мусульманку. – Видишь мою сестру? Посмотри… Страшное несчастье обрушилось на нее, брат. - Я… Я вижу, - пробормотал юноша. Я подтолкнула Карлию вперед. Ноктюрнал милостивая, пусть она промолчит! - Наша семья не соблюдала традиций, - я как бы раскаиваясь погладила себя по волосам, - и за то Аллах покарал нас. Моя кыз… старшая сестра заболела тяжелой и редкой болезнью. Взгляни – она вся серая, точно пепел! – ага, а еще у нее остроконечные уши и способность плеваться огнем. Ни дать ни взять ифрит! – И поэтому она хочет вступить на путь истинной веры. Мы пришли сюда, чтобы приобрести то, что поможет ей блюсти заветы Пророка, э… мир ему. Я выдохнула и посмотрела на дагестанца. Или осетина. Или имперца – тьфу, прости мне Аллах мои грешные мысли. - Ну, я…понял, - сказал продавец. – Только не изъясняйся как в старых сказках, хорошо? Э, ну извините. Мои друзья-мусульмане не носят такие же шикарные бороды. Откуда я знаю, как вести себя в месте, где так много хиджабов. - В общем, вот, - я снова ткнула пальцем в Карлию. – Нам нужен платок. То есть ей. - Угу, - кивнул парень и углубился в ряды цветастых тканей. На секунду мы остались одни. Карлия схватила меня за предплечье (теперь у меня останется след от ее длинных ногтей) и прошипела: - Что ты задумала, н’вах? - Эй, отпусти! – возмутилась я. – Я разрабатываю маскировку. Не в соловьиной же броне тебе ходить, ну! В этот момент няшка-продавец вернулся, неся в руке охапку платков. «Торговец тканями» по-английски будет «mercer», подумала я – и не могла не усмехнуться этой мысли. - Вот мои предложения, сестры, - сказал он и вручил мне букет хиджабов. – Примерьте, и да пребудет с вами Всевышний. Э, э, э, полегче. Я же… Блин! Я же не умею их завязывать! Отлично. Хоть сериал снимай: победитель по жизни встает на путь истинный, эпизод первый. - Кхм… Послушай, брат, - осторожно начала я, - я имела в виду, что моей сестре нужно что-то такое… Ну, чтобы прям совсем. И провела ладонью перед лицом. - Прям совсем-совсем? – переспросил кавказец. - Чтоб прям ваще. Он задумался на минутку, а я посмотрела на Карлию. Не волнуйся, мой сокол ночной. У нас все равно нет другого выхода. - Это плохая идея, - наконец сказал юноша, - но ведь болезнь… Да и если вы истинные мусульманки, для вас это не будет проблемой? Вы ведь истинные? Я сложила руки чашей, будто для дуа. - Самые что ни на есть настоящие. Дитя гор со вздохом осмотрело мои растрепанные неприкрытые волосы, эльфийкины узкие джинсы и исхудавшие щеки. - Хорошо. У меня остался один, но только один. Да пребудет с вами Аллах. …… - Никаб? НИКАБ?! – кричала Нилин, потрясая в воздухе руками. – Да ты вообще в своем уме? У тебя что, совсем мозга нет?! Я пыталась погладить ее по плечу, но безрезультатно. - Ну ладно, Лин… Успокойся. Зато никто не будет знать, что она… - Данмер? Да?! Ну конечно – теперь ведь все будут думать, что она террористка! Мы сидели на холодном граните у Обелиска. Большая белая колонна с сияющей в закатных лучах звездой, поставленная в честь тридцатилетия Победы, доставляла кучу удовольствия нашим иноземным друзьям. Цицерон, задрав голову, прокомментровал: - Будто громадный меч. Как хорошо же им убить кого-нибудь. – И в который уже раз засмеялся ржавым шипучим хохотом. Нилин со своими подопечными встретила меня здесь минут пятнадцать назад. Мемориальная площадка была пуста – лишь вечный огонь гудел, попыхивая газом, да ветер шуршал листвой на склоне. Ульфрик Буревестник читал имена павших, Карлия любовалась видом на Волгу. - Послушай, у нас нет другого пути! – в десятый раз объясняла я. – Да это же не хуже, чем соловьиный доспех! - Нет! Это НАМНОГО ХУЖЕ! – орала Нилин. Ветер трепал ее короткие мелированные волосы (она постриглась в прошлом году, чтобы сыграть главную роль в моем мюзикле). – Ты разве забыла, как мы подписывали петицию против насилия над женищнами? Ты что, предала светлые идеалы феминизма?! - Да причем здесь феминизм вообще! Это для маскировки! - Маскировки? – Ее оранжевые глаза полыхали. – То есть ты серьезно думаешь, что женщина в никабе не привлечет внимания на улицах российского города?! Я вздохнула и перевела взгляд на то, что держала в руках. Ладно, я признаю. Это была плохая идея. Отвратительная, если честно. Я купила никаб. Для тех, кто не в теме – это такой большой кусок ткани из тех, что носят женщины в исламских странах. Торшер с прорезью для глаз. Он полностью скрывает лицо, и я почему-то решила, что лучшего орудия скрытности и выдумать нельзя. Цицерон, увидев Карлию в косплее Гюльчатай, заявил, что она похожа на ассасина Братства. А что? Она и так человек-капюшон, ей не привыкать. А вот Нилин была, мягко говоря, не в восторге. - Дура! Знать тебя не хочу с твоими тупыми идеями! - Слушай, мы шли по улице, и все смотрели на нас как на предвестников зомби-апокалипсиса! - Это твои проблемы. Легенду бы придумала! Рак, Чернобыль! В конце концов, почему бы не сказать правду? - «Здравствуйте, я хромосомно неправильный эльф из дома Индорил, верните меня обратно в Скайрим, пожалуйста»?! Карлия ткнула Цицерона локтем под ребра. - Ты хоть что-нибудь понимаешь? Шут отрицательно мотнул головой. - Как по-двемерски говорят, чесслово. - Нет, нет и нет! – продолжала орать Нилин. – Значит так. Как только ты приходишь домой, ты засовываешь эту тряпку в мусорку, поняла? Додумалась! Ноктюрнал акбар, мать твою!.. Она еще раз метнула в меня свой огненный взгляд и замолчала. Ох, ну вот. Эпизод второй: победитель по жизни выслушивает нравоучения. Мотор, снято. - Не знаю, что ты имеешь против этой штуки, - заметила Карлия. – Ну да, она выглядит странно, но мне она не мешает. Нилин только махнула на нее рукой. - Пожалуйста. Если хочешь выглядеть, как в Афганистане – пожалуйста. Я похлопала подругу по плечу. - Ты слишком нервная. Лучше полюбуйся закатом. Она стукнула меня ребром ладони по запястью и отвернулась. А закат, надо сказать, и в самом деле был что надо. Я взглянула на часы – 21:16. Солнце скрылось на западе, за грудами домов, но край неба окрасился в мягкий тепло-фиолетовый цвет. Как глаза Карлии, подумала я. Только ее глаза холоднее. Неподалеку от нас появились люди. Пожилая пара стояла, обнявшись, и смотрела туда же, куда мы – на молчаливую гладь воды, на берег, синеющий вдали. Они держались за руки и не обращали на нас внимания. - Как много погибших, - произнес невесть откуда взявшийся Ульфрик. Заметив мой удивленный взгляд, он пояснил: - Я был внизу, у огня. Смотрел на имена тех, кто пал в битвах. Что это была за война? - Наверное, завтра мы с вами будем изучать историю, - сказала я. Нилин повернулась ко мне. На ее губах снова появилась эта улыбка. Гребаный альтмер. - Увы и ах, сестренка. Завтра у нас с тобой занятия. А потом сессия. О…боже. Действительно. Завтра понедельник. А уже в четверг первый экзамен. А потом еще четыре. А в следующий понедельник родители возвращаются из отпуска. И если я не уберу ЭТО… То, в общем, сами догадайтесь, что случится. Черт. Я совсем забыла о сессии. Что там мне надо сдавать? Гармонию, дирижирование (оркестровое – наконец-то это свершилось!), какую-то невнятную хероту вроде анализа творчества модернистов (нет, не поймите превратно, я люблю модернистов, но не настолько)… И, конечно, отчетный концерт класса композиции. С представлением на ней моей сюиты. Соловьиной… сюиты. Действительно, как я могла забыть? Эта работа занимала все мои мысли в течение полугода. Я завершила ее полтора месяца назад: тринадцать частей, оркестр и хор – просто «Александр Невский» какой-то, а не сюита. И вот откуда растут ноги моей необъяснимой симпатии к Соловьям. Я превратила их историю в музыку, а теперь… Теперь я вижу их воочию. Ну зашибись просто. - Да-да, - беспечно прощебетала Нилин, - а я думала, ты уж забыла. - Я и так забыла. - В следующий раз будешь помнить. Я схватилась за голову. Святые соски, сессия. У меня она явно будет хардкорной, а тут еще это. Я покосилась на Карлию. Ее резкий профиль отчетливо выделялся на фоне темнеющего неба. Возможно, это тоже один из ключей? Не думаю. Надо будет позвать ее на концерт. Если следовать логике, то рядом со мной появляются персонажи, которые что-то значат для меня (правда, непонятно, откуда здесь Ульфрик, но его мы рассмотрим как погрешность). А если так, то кого мне ждать рядом с собой в следующий раз? Партурнакса? Анкано?.. - Все очень плохо, - выдавила я. Цицерон засмеялся, и мне захотелось ударить его обелиском. Нилин подошла ко мне и уселась на гранит рядом. От ее недавней злости не осталось и следа – а ведь злосчастный никаб я все еще сжимала в руках. - Слушай, мне щас чего в голову взбрело, - хихикнула она, и мне показалось, что она похожа на Майли Сайрус. Погодите, она и вправду на нее похожа! – Тебе не кажется, что Карлия напоминает Лилу? - Из «Пятого Элемента»? - Точно. Я снова взглянула на эльфийку. - Да вообще-то нет. Хей, Карлия! - А? – данмерка обернулась и уставилась на меня большими ясными глазами. - Скажи «мультипаспорт!» Поверенная Ноктюрнал подняла брови. - Что, прости? Я изобразила на лице всю няшность, которую смогла. Надеюсь, это не выглядело как паралич лицевых мышц. - Ну скажи! Карлия смотрела на меня, как на идиотку. - Ну… мультипаспорт, и что? - Да нет, не так. Вот так: «муль-ти-пас-порт»! - Да иди ты! Мы с Нилин обнялись и засмеялись, точно два упоротых Тенегрива. - Ахаха, черт! В натуре! - Да ну нафиг, Цицерон больше похож. Он, в конце концов, рыжий! Карлия посмотрела на нас и закрыла глаза ладонью. Что ж, самый главный жест в этом безумном мире – фейспалм – она освоила на отлично. Да, больной безумный мир. Может, мне пора переквалифицироваться в Дарью? Боюсь, я слишком эмоциональна для нее. Нилин, подарив мне воздушный поцелуй, села на трамвай и укатила к себе, а я повела своих чуваков домой. Итак, первый день из овер. Итог: три персонажа, сломанный напрочь мозг, убитая вера в логичность мира и симпатичный никаб, который, похоже, теперь придется использовать как фартук. Вечер выдался непривычно тихим. Все смирились со своим положением и готовились провести первую ночь на странной планете. Я угостила друзей чайком (с медом и травами, конечно же) и принялась решать главную проблему: как превратить квартиру в гостиницу и не пострадать при этом. - В родительскую спальню я никого не пущу, - заявила я. – В мою постельку тоже. И вообще – в Скайриме вы вон на сене спите, перебьетесь и так. - Как невежливо, - поцокала языком эльфийка. – А еще говорят, что русские гостеприимны. Я уставилась на нее. - Что? Где ты это вычитала?! Карлия пожала плечами. - В интернете. Я фыркнула. - Не пускайте детей в интернет. Интернет от детей тупеет. Ладно, проехали. Постелить в гостиной? Если учесть, что двое из трех собравшихся - особы королевской крови, то бунт почти неизбежен. Но вскоре одна из проблем решилась сама собой. Цицерон вытащил из кладовки одеяло и принялся носиться с ним по квартире. - Вуххху! Только посмотрите на это! Вот альков, достойный самой Матери Ночи! - Цицерон, - мрачно сказала я. Придурок. Спер мое любимое одеялко и радуется. - Уиииу! – взвизгнул Хранитель Гроба, распахивая дверь в ванную комнату. – Совсем как ее пристанище! – Он плюхнул одеяло в ваннную и прыгнул на него сверху. Зеркало зазвенело. Господи, спаси мою душу. - Цицерон! Может, хватит, а? - Нет. Цицерон будет спать здесь, потому что это место напоминает ему о милой Матери! Я вздохнула. - Ну… ладно. Думаю, я могу позволить тебе это. В ванной. Цицерон. В моей ванной. Почему мне все сильнее начинает казаться, что я огромная говорящая клубника? Я повернулась к главнорду и главптице. - Окей. Хорошо. Допустим. А с вами мне что делать? Ульфрик Буревестник склонил голову. - Настоящий воин может спать в любых условиях. - Мне вообще все равно, - добавила Карлия. - Тогда черт с вами, положитесь тут где-нибудь. Я щас прям тут усну, а время только пол-одиннадцатого… Мать моя женщина. - Мааааать! – донесся до нас радостный вопль Цицерона. Итак, все. Теперь уже совсем все. Хотя нет – это не совсем, а только на сегодня все. Но для меня это как совсем. Путь в тысячу ли начинается с первого шага. Я лежала в своей постели, не смыкая глаз. Мысли одолевали меня, точно стайка магических аномалий в Винтерхолде. Что было… Что будет. И что происходит сейчас. Длинный сон. Больной. Безрассудный. Но очень интересный. «Завтра ко второй паре», - подумала я и завернулась в одеяло. Мы с Нилин учимся на разных курсах и на разных отделениях, у нее наверняка не будет проблем. Что она споет? Снова Эллу? И будет ли она петь песни, которые я написала для нее? А еще это… Невозможно. Я уже отогнала от себя эту мысль, но теперь, под покрывалом темноты, она вернулась вновь. Нереально. Это заклинание иллюзии уровня «мастер», с дирижабля развеянное над городом. Но я успокоила себя вновь. Завтра увидим. Мне нужно подождать. Ждать – это всегда просто: нажал клавишу Т и жди… сколько? Восемь, девять часов? Может, эти часы тоже пролетят секундами, как в игре? Дверь еле слышно скрипнула. Я подняла голову, беспомощно впиваясь близорукими глазами в темноту. - Я… прошу прощения, - раздался тихий голос. Ах, этот голос, он будто… будто челеста на фоне замирающих струнных. Я узнаю его где угодно. - Карлия? – Я не видела ее, но чувствовала, что она находится рядом. Она подошла бесшумно. – Что-то случилось? Она шевельнулась, и оранжевый свет фонаря за окном на секунду выхватил край ее силуэта. - Прости. Нет, ничего. Я просто не могу уснуть... Годами. Я села в кровати и, щурясь, попыталась разглядеть ее лицо. Нет, не выйдет. Тени слишком глубоки. - Там, в гостиной, слишком яркий свет. Могу я остаться здесь? – Я не видела ее лицо, но готова была поклясться, что она слабо улыбается. – В конце концов, мы уже спали в одной постели. Этим утром. Я усмехнулась. - Да. Точно. Эльфийка не двигалась, и я подползла ближе. - Эй. Иди сюда. Господи, что я сказала? Звучит как начало для нового высокорейтингового фанфика. Хотя, опять же, как нужно вести себя в такой ситуации? - У тебя когда-нибудь была младшая сестра? - Нет. А у тебя? - Как видишь, тоже нет. Сможешь представить, что твоя младшая сестра – это я? Карлия улыбнулась. Теперь, когда она была близко, я видела это. - Порой мне кажется, что все наоборот. Она убрала волосы с лица и легла рядом со мной. - Я чувствую себя странно, - произнесла она. Знала бы ты, как я себя чувствую. Я закрыла глаза и попыталась расслабиться. Нет, дохлый номер. Внезапно я ощутила странный порыв: схватить Карлию за плечи, потрясти, как грушу и расспрашивать, расспрашивать, расспрашивать, пока не наступит утро. Еще минуту назад я искренне хотела спать, а теперь… Эх. Ладно. Не буду пытаться. Открыв глаза, я увидела, что эльфийка смотрит на меня. - Расслабься. Здесь ты в безопасности. - Знаю. Карлия несколько минут лежала, смотря мне в глаза, а потом сомкнула веки. - Ты напоминаешь мне Галла, - почти шепотом сказала она. – У тебя такие же глаза и волосы. И иногда я вижу у тебя его взгляд. - Прости… Взгляд? Ее ресницы чуть вздрогнули. - Да. Взгляд победителя. «Победителя по жизни», тут же подумала я… и даже бы рассмеялась, если бы речь шла о ком-то другом. Спать мне упорно не хотелось, и я стала рассматривать Карлию. Ее дыхания почти не было слышно, и волосы закрыли ей лицо – наверное, она почти заснула. Как же это все-таки… мило. Но я хорошо видела ее руки: худые запястья, кисти с тонкими соловьиными пальцами. Я не знала, сколько Карлии лет – ну, если только примерно - ведь ее лицо и в особенности ее голос были молоды. Но руки выдавали ее истинный возраст. Нет, они не выглядели старыми и покрытыми морщинами; но все в них выглядело каким-то уставшим… похолодевшим. Острые выпирающие кости. Пальцы. Нити вен под голубоватой кожей запястья. Я лежала и смотрела на нее, живую, а ее волосы пахли холодной бесприютностью. Глупые сумерки. Вечно создают мне слащавую атмосферу. Сейчас бы не помешала порция хорошего дарк-эмбиента. После него всегда отлично спится. Первый день из овер, а завтра будет самый лучший гутен морген. Завтра… Я закрыла глаза, и внутри моей головы раздался звук виолончели. Квинта. Чистая. Когда я засну, кому достанется моя душа? Ноктюрнал, Вермине или Шеогорату?