* * *
Юнин перебирает ногами так быстро, как только может. Всё, что ей нужно сделать, так это отнести к Тэхёну в кабинет небольшую стопку пластиковых папок. И покуда Чимин сейчас находится в архиве вместе с парой сотрудников и изучает всю юридическую историю «BCHO», он не нашёл ничего лучше, кроме как попросить именно Юнин по-быстрому скататься на двадцатый пятый этаж и оставить у Тэ все необходимые им для дальнейшей работы бумаги. Сказать, что Пак ни сейчас, ни восемь минут назад не хотела переступать порог его кабинета – значит ничего не сказать. Она редко когда испытывает гремучую смесь злости и бешенства одновременно. Однако вчерашние события стали для неё последней каплей. Пускай этот самовлюблённый павлин только попробует подойти к ней! Больше она не позволит морочить себе голову. Проходя мимо регистрационной стойки, что располагается недалеко от кабинета председателя компании, Юнин бросает короткий взгляд на девушку в пиджаке, коя является секретаршей, и продолжает шагать дальше. Вроде как, около получаса назад Тэхён должен был закончить проводить собеседования со стажёрами, о чём Пак узнала от Ыну на их вчерашней встрече в столовой. Значит, именно благодаря тому, что он уже закончил, его секретарша не стала её останавливать. Иначе она бы так просто никого к своему господину не пропустила. Смотря вперёд, Юнин уже практически подходит к массивной деревянной двери, что ведёт в нужный ей кабинет, как вдруг замечает за стеклянной стеной шевеление женской тени на пару с мужской. Желание заходить туда окончательно пропадает, ибо Пак понятия не имеет, кто сейчас находится с Тэхёном наедине. Минует около минуты, и из кабинета выходит пожилая женщина в тёмно-синем платье. Юнин облегчённо выдыхает. Эта та самая госпожа, что встречала её и Чимина в день их приезда в «BCHO». Она посылает Пак добродушную улыбку и, продолжая удерживать в руках какие-то бумаги, ретируется с двадцать пятого этажа, оставляя дверь в кабинет Тэхёна приоткрытой. Не без огромного усилия воли Юнин всё-таки входит внутрь, но тут же останавливается прямо на пороге, ибо замечает стоящего к ней спиной Ыну, которого, как она думала, здесь не будет. Они с Тэ зачем-то пожимают друг другу руки и, когда Ыну разворачивается лицом к двери, дабы покинуть помещение, взгляд его глаз мгновенно падает на Пак и задерживается на её лице. Они с минуту смотрят друг на друга, после чего Ыну подходит к ней, дотрагивается до её руки, нежно проводит по ней ладонью и затем уходит, прикрывая за собой деревянный створ. Без каких-либо слов. Без каких-либо эмоций. На мгновение Юнин даже перестаёт помнить о Тэхёне. Она поворачивает голову через плечо и около десяти секунд молча взирает на закрывшуюся дверь. Что это только что было? Неужели она, наконец, готова признать, что между ними с Ыну и впрямь проскочила искра? Да что там искра. Между ними проскочило с десяток микро-молний, и этот полевой всплеск, кажется, становится кодой их знакомства, их эмоциональной эмпатии. — Если устала сражать всех наповал – дай мне знать, я пожалею, — звучный, басистый голос раздаётся прямо над женской головой, после чего Пак вздрагивает и, разворачиваясь лицом в обратную сторону, чуть ли не носом утыкается в мужскую грудь. Затем она округляет зенки и поднимает их вверх – зрачки в один миг расширяются почти что до размера её радужки. Тэхён снова нарушил её личное пространство. Подошёл слишком близко. — Люблю смотреть на то, как ты смотришь мне в глаза. Твой взгляд стоит того, чтобы потом всю ночь не спать, — заискивающе произносит он и поднимает руку, желая провести пальцами по женской щеке, однако Юнин достаточно грубо ударяет Тэхёна по его кисти и без промедления отходит от него к его рабочему столу. Тэхён остаётся стоять на прежнем месте и помещает обе руки в карманы своих чёрных брюк. До этого момента его горящие глаза сужаются, а под смуглой кожей начинают перекатываться желваки, когда он стискивает от злости зубы. Поворачиваясь лицом ровно в ту же сторону, куда ранее отошла Пак, Тэхён взглядывает на неё и более не может оторвать взгляда от развернувшегося перед ним зрелища: Юнин, чьи блестящие локоны ниспадают чуть ли не до самой талии, на которой надеты чёрного цвета гаучо*, белый в чёрную полоску лонгслив*, а также скрытые под длинными штанинами белые кроссовки от бренда PUMA, стоит возле его стола и, наклонившись немного вперёд, перебирает какие-то папки, что до этого держала в руках и, словно боясь потерять их, прижимала к себе. Замечая, как на неё пристально смотрят, Пак выпрямляет корпус и с трудом старается не посмотреть на Тэхёна в ответ, потому как его живое присутствие на таком маленьком расстоянии на пару с терпким ароматом его изысканного парфюма, что пронизывает собою каждый сантиметр пространства, напрочь лишает её рассудка. Из-за него Юнин теряет само ощущение реальности. Она боится этого до такой степени, что… Как бы все испытываемые ею чувства не отразились у неё на лице… — Вот смотрю на тебя и думаю, — таинственным голосом начинает Тэхён и делает первый шаг по направлению к Пак, — почему бы нам не помочь этому миру и не подарить ему ещё парочку таких же красавиц, как ты? — секунда, и он присаживается левым бедром на край своей рабочей конторки и, облизывая губы, склоняет голову в ожидании ответа. Но как такового, то есть внятного и прямого, не получает. Тогда Тэхён иронично ухмыляется и кидает взгляд на свои наручные часы. — Так ты выработала новую тактику, да? Решила начать мне мстить полным игнорированием моего нахождения рядом? Что ж, это тоже, по-своему, действенно. Жаль только, что до тупого клишировано и предсказуемо. Юнин как по команде злостно хлопает папкой, что до этого находилась у неё в руках, по столу. От неожиданного приступа женской ярости Тэхён округляет глаза, но улыбаться не перестаёт. Он лишь снова переводит взгляд на девушку и видит, как она тяжело дышит, видимо, задыхаясь от желания ранить, причинить ему такую же боль, какую он каждый раз причиняет ей. — Ты – самый настоящий лицемер и эгоист! Надеваешь на себя маску гордого моралиста и щеголяешь в ней, как будто так и надо, как будто это нормально! — истошно кричит Пак, а при мысли о том, что Тэхён, возможно, даже гордится своим умением вовремя переобуваться, подтверждающим его принципиальность и несгибаемость, её охватывает холодное бешенство. — Сколько можно, а? Твои игры мне уже вот где, — тычет двумя пальцами в зону шеи. — Если состоишь в отношениях с другой – оставь в покое меня! Я не намерена это больше терпеть! Ни твой флирт, ни твои провокации! Хватит! Испуская дух, Юнин сама за собой не замечает, как часто и нервно вздымается её грудь. Скрипя зубами, она взирает на Тэхёна, который уже не улыбается, и не понимает серьёзности на его лице, не понимает сосредоточенности в его глазах. Она уже хочет открыть рот для того, чтобы задать ему вопрос из серии «Чего ты на меня пялишься?», но не успевает. Мужские губы раскрываются намного раньше: — Что ты делаешь, чтобы так сводить с ума? Сжимая пальцы в кулаки, Пак ощущает, как громко и яростно стучит её сердце. И вовсе не потому, что мужские слова приходятся ей по душе, а потому, что она через настоящие муки ада старается найти способ соединить самообладание со сдерживаемой злобой, дабы одно не пересиливало другое. Для Тэхёна это всё что, шуточки? Развлечение? Детская забава? Судя по всему, его волнуют только собственные идеи, собственные желания, в кругу которых он живёт, абсолютно довольный собою, и таким образом ублажает себя и восторгается вниманием со стороны за неимением ничего другого. Юнин решает не отвечать ему на этот неоднозначный вопрос, поскольку он просто-напросто не имеет ответа. Что она делает, чтобы сводить с ума? А что делает он, если каждый раз при встрече с ним она теряет голову, впадает в беспамятство и забывает собственное имя? — Чимин сказал, что вам это будет нужно для работы, — ровным тоном произносит Пак, предпочитая не продолжать этот диалог. Кивая подбородком на стопку синих папок, она проводит указательным пальцем по пластиковым корешкам и поднимает глаза на мужчину. — И говорю сразу, я не имею ни малейшего понятия, что это за папки и уж тем более, что лежит внутри них. Мне сказали отнести их тебе – я отнесла. На этом всё. — Почему ты до сих пор выполняешь поручения Чимина? — с ехидным выражением лица интересуется у девушки Тэхён, после чего чуть вздёргивает подбородок и деланно супит брови. — Он разве тебе не сказал, что ты больше на него не работаешь? Пак свирепо, точно рассерженная кошка, которой наступили на хвост, сужает веки, с трудом заставляя себя дать ответ: — Сказал. — Тогда почему ты продолжаешь выполнять обязанности девочки на побегушках? Настолько вжилась в роль? — провоцирует её Тэхён, а сам с упоением наблюдает за тем, как Юнин тушуется, как переминается с ноги на ногу и как невольно краснеет. Наверное, она сама этого и не чувствует. Скажи ей о её розовых щеках – она и не поверит. — Ты думаешь, твоё слово в этом мире решает всё? — скрещивая руки на груди, Пак прочищает горло и обводит мужчину вопросительным взглядом. — Думаешь, ты что-то захотел, просто о чём-то сказал вслух, и всё разрешилось само собой? Так не бывает, родной. Официально моя должность изменена не была. Так что по закону я всё также работаю на Пак Чимина. Никакого Ким Тэхёна в списке моих боссов нет. — Тебе нужна официальная бумага? — задаёт риторический вопрос девушке Тэхён и, получая в ответ не что иное, как тишину, коя означает согласие, без промедления достаёт из кармана белого в чёрную крапинку пиджака мобильный и принимается строчить кому-то смс. — Сейчас всё будет. Один момент. Молча смотря на то, как Тэхён увлечённо клацает пальцами по экрану своего дорогого телефона в сопровождении торжествующей улыбки, Пак ощущает прилив ярости и даже паники, словно этот самоуверенный наглец прямо сейчас лишает её чего-то жизненно важного, хотя она уже и не понимает, чего именно. Когда же он, видимо, заканчивает отдавать распоряжения кому-то из своих подчинённых, то выключает сотовый и, помещая его обратно в карман пиджака, снова переключает внимание на Юнин. — Всё готово, мой ангел. Полагаю, что уже к вечеру наша государственная система оповестит тебя о том, что теперь у тебя официально новый работодатель. Как ты и просила. Секунду. Вторая. Третья. — Зачем? — непрошено слетает с женских губ, в то время как глаза Пак в дезориентации бегают по лицу Тэхёна, пытаясь зацепиться хотя бы за одну крошечную соломинку надежды на наличие у него искренности и порядочности. Хотя бы за одну. Ведь когда-то у него всё это было. И искренность, и порядочность, и благородство. Так что изменилось? Почему она больше не видит в нём всего этого? — Зачем что? — Зачем тебе это нужно? — сейчас Юнин чувствует себя так, словно секунду назад она оступилась, упала в яму, и какое-то глухое отчаяние набросилось на неё со всех сторон, отчего она начала задыхаться. — Зачем тебе нужна я? Зачем тебе нужно, чтобы я работала на тебя? Зачем тебе вообще нужна вся эта канитель? Впрочем, неважно, — её голос становится тише, как если бы кто-то нарочно убавил громкость магнитолы. — Просто… перестань. Перестань мотать нервы и мне, и Юнджи. Прекрати изводить нас. Нас обеих. И, пожалуйста, определись наконец, чего ты на самом деле хочешь. С этими словами Юнин собирается покинуть сей кабинет и больше сюда не возвращаться, по крайней мере какое-то время. Она желает, чтобы Тэхён прислушался к ней. Хотя бы раз, хотя бы сейчас. Чтобы он проанализировал сказанное ею и сделал соответствующие выводы. Потому как интерпретировать её думы можно по-разному. Она вовсе не хочет оттолкнуть его от себя. А просто хочет, чтобы он не ошибся с выбором. И неважно, в чью пользу он его сделает. Главное, чтобы он прекратил её мучить. Одаривая мужчину взглядом, способным заморозить на месте, Пак в последний раз дотрагивается до стопки пластиковых папок и уже делает два шага по направлению к двери, однако Тэхён останавливает её резкой хваткой в области предплечья, как только она проходит мимо: — Не забывай – на территории офиса твоя жизнь в моей власти, — он рефлекторно дёргает женское тело на себя, отчего Юнин бросает в дрожь, а от французского аромата его духов у неё начинает кружиться голова. Тогда она поворачивает голову в сторону и взглядывает Тэхёну в глаза. Глаза, в которых она теряется, в которых видит необъятное полотно неба, разбавленное редкими звёздами, и в которых зажигаются сотни огоньков при встрече их взглядов. — И ещё, ты же помнишь о нашем свидании, да? Юнин очень хочет сказать, что не помнит. Она в который раз убеждается и, видимо, ещё не раз убедится в том, что читать Тэхёну нравоучения нет никакого смысла. Пока он сам не захочет что-то изменить, пока сам не решит прекратить играть на два фронта, все разговоры о нравственной чистоте и душевном благородстве – пустая трата времени. — К сожалению, да. Вырывать свою руку из мужских тисков Пак не приходится. Как только Тэхён получает ответ на свой вопрос, то сам разжимает пальцы, тем самым отпуская её. Затем он встаёт на ноги, подходит к той части стола, возле которой минутой ранее стояла Юнин, берёт в руки самую верхнюю папку, открывает её, достаёт изнутри скрепленные между собой листы и принимается про себя зачитывать написанный на них текст. А Юнин почему-то снова передумывает уходить. Странно. Именно в тот момент, когда она собирается убраться восвояси, да и Тэхён отпускает её на все четыре стороны, у неё напрочь пропадает желание уходить. Кажется, медицина ещё не придумала название для подобной болезни. — Вот вам моё первое поручение, помощница Пак, — поднимая взгляд с бумаг на девушку, Тэхён показательно вздёргивает подбородок и протягивает ей документы. Юнин около минуты смотрит на них, смотрит со свойственным ей любопытством, не решаясь потребовать от Тэхёна объяснений и всё пытаясь произнести какую-то фразу. — Отнесете эти бумаги секретарю Чхве и передайте ему, что от них следует избавиться в кратчайшие сроки. А также не забудьте упомянуть, кто вы такая. Во избежание ненужных вопросов.* * *
Невообразимый гвалт в любом детском саду – абсолютно нормальное явление. Ездящие туда-сюда стулья, целое море игрушек, вечные догонялки, пятнашки, салки, прятки, порождающие весёлый галдеж мальчишек и азартные крики девчонок – что может быть лучше? Разве что только относительно спокойная часть детворы. Вот, например, Тэквон. Крайне умиротворённый ребёнок, отличающийся от остальных устойчивым ровным настроением, умеющий держать баланс между положительными и отрицательными эмоциями, а также чаще других витающий в облаках и живущий в своём выдуманном мире грёз, где все его сны и фантазии – по-настоящему реальны. Сидя за одним из нескольких жёлтых столиков, что располагаются практически в самом центре помещения, кое принадлежит группе «Ласточки», Тэквон периодически сменяет цвет одного карандаша на другой, пытаясь ещё красивее нарисовать желаемое. Сначала он берёт в руку коричневый карандаш, затем бежевый, потом синий и так далее по кругу. Проблема в том, что он не знает наверняка, как выглядит его отец, чтобы вернее передать на листке бумаги цвет его волос. А какого он роста? Какую одежду обычно носит? Предпочитает ли светлые тона или всё же тёмные? — Что ты рисуешь? — из мыслей об отце Тэквона вырывает тонкий девичий голос. Секунду спустя он отрывает взгляд от своего рисунка и направляет его на девочку, что, лёжа верхней частью тела на столе и подставив руки под подбородок, наблюдает за тем, как её одногруппник в гордом одиночестве сидит за столом и малюет что-то на бумаге. — Честно скажу, получается у тебя не очень. Людей так не рисуют. Что ещё за палки в разные стороны? Ни руки, ни ноги у живого человека так не выглядят. — Отстань, Хегё, — бурчит Тэквон и снова опускает глаза вниз, возвращаясь к своей картинке. Поджимая губы, он размышляет над тем, каким цветом будет лучше раскрасить отцовские брюки. Но в какой-то момент он понимает, что не может сосредоточиться, потому как внимательно следящие за ним глаза напротив крайне нервируют и отвлекают. — Ты что-то хотела? — интересуется он у одногруппницы, которая тут же в смущении прячет лицо за маленькими ладошками. — Хегё, если тебе нечего сказать, могла бы ты оставить меня одного? Я занят. — Мне есть что сказать, — признаётся девочка и, убирая ладони от своей покрасневшей физиономии, вновь взглядывает на Тэквона, который на её нерешимость и боязливость отвечает только вскинутыми бровями. — Ты… очень странный, Тэквон. Мало с кем общаешься, когда мы выходим гулять на улицу, ты особо ни с кем не играешь, обедаешь тоже за отдельным столом, а оставшееся время занимаешься своими делами. В садике нужно со всеми дружить, понимаешь? На то мы и состоим в одной группе. А вот ты… из-за того, что ты такой скрытный, у тебя совсем нет друзей. — У меня есть друзья, Хегё, — с каменным лицом отвечает мальчик. — Бёнхон не считается, — бубнит девчушка и, закусывая нижнюю губу, тянется левой рукой за красным карандашом в руке Тэквона. Тот не понимает, что она делает, поэтому морщит лоб, изо всех сил стараясь выглядеть серьёзным. — То есть, это, конечно, хорошо, что вы с ним дружите, но как по мне – один друг, это слишком мало. Если хочешь, я тоже могу стать твоим другом. Будем дружить втроём, а? Что скажешь? — Зачем тебе дружить с таким странным и необщительным мальчиком, как я? — задаёт весьма логичный вопрос одногруппнице Тэквон, учитывая то, что она только что сказала. О его неумении ладить с ровесниками и отстранённом поведении. В ответ Хегё начинает лишь неуверенно мять край рукава своей белой кофточки. — Может, ты и странный. Но это неплохо, — говорит она. — Я слышала, как ты поёшь на уроках музыки. Видела, как учишь Бёнхона английскому языку. Постоянно замечаю, как к тебе липнут девчонки, а остальные мальчишки шепчутся у тебя за спиной, говоря, какой ты странный, хотя на самом деле они просто завидуют твоим талантам, — слезая со стола, Хегё обходит его с левой стороны и присаживается рядом с Тэ на соседний стул. — Хоть ты и пришёл совсем недавно, я точно знаю, что ты очень хороший. Поэтому и хочу с тобой подружиться. Понимаешь? — Так я что же, тебе нравлюсь? — вопросом на вопрос отвечает Тэквон и, хмуря брови, расплывается в приветливой улыбке. — Как друг – да, очень. — Ладно, Хегё. Я буду с тобой дружить, — произносит Тэквон и в очередной раз возвращается к своему рисунку. А, собственно, почему бы и нет? Хегё является одной из немногих девочек в их группе, которая за всё время ни разу не подошла к нему с лестными глазками. Она всегда знает, чем себя занять. Тэквону нравятся такие люди. Так сказать, самодостаточные. Ну, во всяком случае, нравятся настолько, насколько он понимает значение самого слова самодостаточность. — Круто, — девочка сразу веселеет и, начиная пританцовывать на месте, заглядывает к Тэквону в рисунок, хотя тому это и не особо нравится. — Так что же ты рисуешь? — Себя и своего папу, — коротко отвечает Тэквон, ибо не желает слышать дополнительных вопросов. Доставая из карандашницы оранжевый карандаш, он обводит грифелем отцовские волосы на бумаге и затем сменяет его на коричневый цвет, намереваясь таким образом сделать волосы Тэхёна относительно русыми. Однако почему он решает сделать их именно русыми – непонятно. — Я что-то не помню, чтобы твой папа хотя бы раз забирал тебя из садика, — изображая вопросительную гримасу, Хегё пытается приблизиться к одногруппнику, дабы получше рассмотреть его не совсем качественные зарисовки. Однако Тэквон резко отводит лист бумаги в противоположную от девчонки сторону, что вводит ту в недоумение. — Ты чего? — Да, он ни разу меня не забирал. Но только потому, что сейчас он далеко в командировке. А вот когда вернётся, то будет забирать меня каждый день. Ясно тебе? — Ты сам в это не веришь, — беседу, где минутой ранее принимали участие только двое, разбавляет третий голос. И Тэквон, и Хегё переводят взгляды в сторону, замечая подошедшего Бёнхона, который держит в руке шоколадку. — Тебя всегда забирает либо мама, либо твой дядя. И кстати о твоей маме, — упираясь свободной ладошкой в поверхность стола, мальчик с кудрявыми волосами склоняет голову и всматривается в рисунок своего друга, — почему ты не нарисовал и её тоже? Разве она не часть вашей семьи? — Она постоянно врёт мне, — обиженно произносит Тэквон и кладёт свой разрисованный листок на прежнее место. — А я не люблю, когда мне врут. Поэтому её на моём рисунке и нет. — Глупый ты, Тэквоша, — Хегё чуть приподнимается со стула и взъерошивает новоиспечённому другу его тёмные волосы. Тэквон хмурится ещё больше и не сильно ударяет подругу по руке, дабы она прекратила его трогать. — Сама ты глупая! — парирует он, даже подумывая над тем, что допустил ошибку, когда согласился дружить с этой ненормальной. — Почему это он глупый, Хегё? — вмешивается Бёнхон, не столько заступаясь за друга, сколько желая выяснить причину, по которой Тэквона назвали глупым. — Потому что он не умеет ценить того, что имеет, — с лица девочки в момент исчезает улыбка, которой она так любит улыбаться окружающим. Опуская голову в пол и взглядывая на свои синие босоножки, она дотрагивается до своей длинной косички на левом плече и шмыгает носом. Тэквон и Бёнхон в непонимании переглядываются. — Моей мамы не стало, когда мне было два года. Так мне рассказывали бабушка и дедушка, с которыми я сейчас живу. А своего папу я видела всего раз, и то я этого не помню. Так что можно считать, что я его не видела вовсе, — поднимая глаза на ребят, Хегё поджимает губы, стараясь не заплакать. — Да, и такое бывает. У меня нет ни папы, ни мамы. А у тебя, Тэквон, есть мама. И я уверена, что она тебя очень любит. Поэтому прекрати вести себя как дурашка. Не надо на неё дуться. Может, она тебе врёт не потому, что ей это нравится. Может, таким образом она просто пытается защитить тебя? Заканчивая озвучивать вслух свои мысли, Хегё проводит рукавом под своим носом, разворачивается и уходит. А Тэквон, до глубины души поражённый историей своей одногруппницы, лишь смотрит ей вслед, всерьёз подумывая над тем, чтобы нагнать её и обнять. Кто же мог знать, что у Хегё такое тяжёлое прошлое. Ему становится искренне жаль её. Быть может, они и вправду смогут подружиться? Как подружились с Бёнхоном? Потому что теперь он точно знает – никогда нельзя судить человека по первому впечатлению. Делая тяжёлый вздох, Тэквон берёт из карандашницы простой карандаш и принимается дополнять свой рисунок. Бёнхон, до этого слушавший Хегё не менее внимательно, бросает взгляд на бумагу, по которой его друг водит грифелем, и затем переводит глаза на сосредоточенный профиль Тэквона. Он с максимальной старательностью вырисовывает ещё одну фигуру рядом со своим силуэтом и силуэтом отца. Женскую фигуру, с длинными волнистыми волосами, красивыми карими глазами, пушистыми ресницами и доброй ясной улыбкой.* * *
Садясь за туалетный столик, что стоит прямо возле окна, Юнин взглядывает на себя в зеркало и, делая тяжёлый вдох, берёт в руку расчёску, принимаясь расчёсывать свои локоны, чтобы потом разделить их на две части и заплести себе две голландские косички. По истечении шести минут она откладывает щётку обратно на стол и сразу же начинает работать с волосами, дабы ещё через десять минут удивить саму себя в своих выработанных навыках парикмахера. Когда же и эти минуты проходят, а время на часах неумолимо приближается к девяти, Пак решает перейти к макияжу. Какая-то его часть, конечно, сохранилась ещё с утра. Поэтому ей не нужно краситься заново: только замазать консилером синяки под глазами, подвести брови, припудрить носик, накрасить губы нежно-розовым оттенком помады и дополнить всё это дело сладким ароматом ванильных духов. Духов, которые она не меняет уже порядком восьми лет. Заканчивая наводить марафет, Юнин встаёт с места и ещё раз осматривает себя с ног до головы: хорошо, что её выбор пал на спортивный костюм бежевого цвета от бренда PUMA. Потому как она сразу для себя решила, что её сегодняшний лук не будет включать в себя ни платьев, ни юбок, ни туфель. Достаточно того, что она вообще согласилась пойти с Тэхёном на его дурацкое свидание. Иначе, если он увидит её в вечернем платье, то может подумать, будто бы она искренне хотела провести с ним время. А это не так. Цель сей встречи только одна – расставить все точки над «и». Никакого шаманского, ужина при свечах и прочей ерунды. Делая глубокий вдох, Пак берёт с прикроватной тумбочки свой телефон, затем подходит к двери и выходит из спальни, направляясь прямиком в коридор. Но стоит ей оказаться на территории прихожей и начать надевать на ноги кроссовки, как вдруг откуда ни возьмись рядом с ней возникает Чимин. Явно чем-то недовольный, он держит руки скрещенными на груди и показательно топает ногой. Юнин выпрямляет спину, закатывает глаза и вопросительно кивает на брата подбородком, дабы тот соизволил объяснить ей причину своего недовольства. — Что? — Я против, — коротко говорит Чимин и сердито сдвигает брови к переносице. — Ты время на часах видела? Или мне прикажешь Тэквона спать укладывать? — Сегодня пятница. Пускай ещё посидит, — снова наклоняясь к полу, Пак продолжает завязывать шнурки на своих белых кроссовках. — И не надо так переживать – я ненадолго. Через часик-другой уже буду дома. — А ты уверена, что эта встреча не закончится ничем таким, за что тебе потом будет очень стыдно, и ты не вернёшься домой под утро, м? — Уверена, — серьёзно отвечает на провокационный вопрос Юнин и накидывает на голову капюшон. — Мы просто пообщаемся. По-моему, каждому из нас есть что сказать друг другу. — Держи ухо востро, — предупреждает сестру Чимин и, принимая более расслабленное положение тела, засовывает обе руки в карманы мешковатых домашних штанов. — Мало ли, что ему взбредёт в голову. Вдруг начнёт приставать. — Не начнёт, — успокаивая этими словами не столько себя, сколько брата, Пак уже собирается выходить из квартиры, перед этим положив кошелёк, ключи от дома и мобильный внутрь барсетки, как вдруг ей на сотовый приходит смс-ка. Поднося телефон к лицу, дабы разблокировать его при помощи функции «Face ID», Юнин взглядывает на текст сообщения и делает изнурённый выдох. Ким Тэхён: Я внизу — Иди уже давай, — Чимин подталкивает сестру к выходу, потому как хочет побыстрее закрыть за ней дверь и вернуться на диван, к телевизору. Однако, когда Юнин оказывается за порогом квартиры, словно вспомнив что-то жизненно необходимое, она хватает брата за плечо и одаривает его умоляющим взглядом: — Поцелуй от меня Тэквона на ночь. Пожалуйста. — Да поцелую-поцелую, иди уже, не нервируй меня. Посылая Паку благодарную улыбку, Юнин без промедления спешит к главной лестнице, попутно засовывая телефон к остальным вещам в барсетку. Почему-то она даже представить себе не может, куда Тэхён повезёт её. Он так изменился за эти годы, что заранее предсказать ход его действий просто невозможно. И если ещё шесть лет назад Юнин с лёгкостью могла сказать, что знает его как человека, то сейчас она его просто-напросто не узнаёт, не понимает. Не понимает его слов, его поступков, и в особенности не понимает его намерений в её отношении. Говорит, что она нужна ему, что её возвращение вернуло его к жизни, что он хочет начать с ней новую главу их совместной истории, а что по итогу? Дело не сдвигается с мёртвой точки. И всё почему? Потому что им вечно кто-то или что-то мешает. Как только перед Пак возникает дверь, ведущая из подъезда на улицу, она выдыхает, заставляя себя стать серьёзной, но вот её глаза остаются встревоженными. Через пару минут мысленных сборов она таки выходит наружу, но тут же замирает на каменном выступе возле входа в подъезд, когда её взору предстаёт шикарный тёмно-синий внедорожник марки «Mercedes», что блестит снаружи и благодаря красно-неоновой подсветке сияет внутри. На первый взгляд такая машина должна стоить не меньше двухсот тысяч долларов, а может и больше. У Юнин даже появляются сомнения, а достойна ли её ничем не выделяющаяся из толпы персона ехать в столь роскошном джипе? Наверное, она бы так и осталась стоять на месте, размышляя о своих достоинствах и недостатках, вот только именно в тот момент, когда она замечает направленные на неё из салона мужские глаза, в ней что-то перещёлкивает, вынуждая её сойти с парадного крыльца и подойти к внедорожнику, но, понимая, что Тэхён не планирует вылезать из машины, дабы по-джентльменски открыть ей дверь, она сама надавливает на ярко-синюю ручку и весьма уверенно плюхается на пассажирское сидение по правую руку от водительского, сразу же пристёгивая ремень безопасности. — Привет, — первый начинает диалог с Пак Тэхён, но, получая в ответ только бурчание под нос, опрокидывает голову на кожаный подголовник и хитро ухмыляется. — Солнце, если ты перестанешь воспринимать наше свидание как какую-то пытку или же как эмоциональное манипулирование с моей стороны, мы очень хорошо проведём вместе время, — тянется пальцами правой руки к женской щеке. — Юнин, из-за тебя я не высыпаюсь четвёртую ночь подряд. Хотя нет, вру. Не высыпаюсь я с того самого дня. Так, может, исправим ситуацию, м? Что скажешь? С трудом заставляя себя посмотреть на Тэхёна, Юнин останавливает глаза на его улыбающейся физиономии и затем незаметно для него принимается изучать то, как он одет: похожий на её спортивный костюм, только коричнево цвета, плетённые браслеты на запястьях рук, что он носит и в повседневной жизни, чёрные кроссовки от Adidas и… всё та же безупречная красота его лица и глубоких глаз. В какой-то момент он, видимо, решая скопировать саму Юнин, набрасывает на голову капюшон, кладёт ладони на баранку руля и устремляет взгляд вперёд, за лобовое стекло. — Слушай, — подаёт голос Пак, — а Юнджи не кажется странным то, что столь долгожданный вечер пятницы ты проводишь не с ней? Неужели она не переживает за тебя? Ты хоть её в известность ставишь, когда куда-то уезжаешь? — Конечно. Я всегда говорю ей, где я и с кем, — по мужскому лицу пробегает саркастическая ухмылка. Тэхён сжимает пальцами руль и, чуть погодя, подносит правую руку к панели с сенсорным экраном, дабы включить музыку. — И что же ты сказал ей? Как оправдал своё желание уехать из дома? — не унимается Юнин, хотя и без того знает, что, если верить словам Ыну, Тэхён и Юнджи вместе не живут. Это её по-своему радует, конечно, вот только странно, что Тэхён сам не хочет сказать ей, что живёт отдельно от своей девушки и, следовательно, отчитываться перед ней не обязан. — Сказал, что поехал на встречу с другом, — отвечает Тэхён, даже не смотря на ту, с кем разговаривает. Сосредоточенно глядя в маленький экран, он сужает веки и нажимает на раздел с музыкальными композициями. После этого опускает пальцы чуть ниже и кладёт их на небольшое колёсико, которое отвечает за температуру воздуха в салоне машины. — Это что же, про меня? — немало удивляясь такому заявлению, Юнин качает головой и искривляет губы в горькой улыбке. Это-то с Тэхёном они друзья? Смешно до горечи под языком. — Ну, а про кого ещё. — Тэхён, — произносит его имя Пак со страхом и трепетом одновременно, — при всём желании, но мы с тобой не друзья и никогда ими не будем. — Согласен. Быть любовниками лучше, чем друзьями, — снова возвращаясь к девичьему лицу, Тэхён белозубо скалится и, когда Юнин с ощущением безысходности закатывает глаза и отворачивается к окну, он, не медля, поворачивается назад, дабы достать что-то с заднего ряда сидений. Затем, когда заветный пакетик оказывается у него в руке, он дотрагивается свободной ладонью до плеча Пак, снова привлекая её внимание. — Держи, — протягивает ей скромный презентик, который она не торопится принимать. — Нечего на меня так смотреть. Говорят бери – значит бери. И давай без этих ваших показушных женских возмущений. — Что это? — Юнин не может скрыть того, что ей действительно интересно, что лежит в этом красивом белом пакетике, который не просто выглядит очень эстетично, но ещё и оформлен со вкусом, а пахнет так, как будто внутри лежит не менее трёх флакончиков с изысканным парфюмом от Chanel. — Открой и увидишь, — коротко и малопонятно говорит Тэхён, после чего вновь взглядывает на дорогу впереди, снимает машину с ручника, кладёт левую ладонь на ободок руля и медленно выруливает с парковки возле огромного жилого комплекса. Затем, когда внедорожник подъезжает к дороге, ведущей на главное шоссе, Тэхён включает поворотник, немного ждёт, осматривается по сторонам и только полминуты спустя жмёт на педали и выезжает на большую дорогу, неспешно прибавляя газу и постепенно набирая скорость. Пока мужчина сосредоточенно следит за движением впереди, Юнин решает всё-таки посмотреть, что лежит в данном ей пакетике, и когда её взору предстаёт миниатюрная белая коробочка, а внутри неё она находит прекрасный серебряный кулончик в виде кольца с двадцатью пятью кубическими циркониями от бренда Pandora, на мгновение она забывает, как разговаривать, а на её порозовевшем лице замирает озадаченное выражение изумления и восторга. Тэхён косится на Пак и довольно улыбается. Это именно та реакция, которую он хотел получить, которую хотел увидеть. — Я ещё в нашу первую встречу заметил у тебя на запястье браслетик от этого бренда, — произносит Тэхён, видимо, решая пояснить, почему его выбор пал на покупку столь дорогого колье именно от Пандоры. — Как видишь, я замечаю намного больше, чем тебе может казаться. — С-спасибо, — неуверенно бубнит Юнин и, обводя благодарным взглядом идеальный в своей неотразимости профиль Тэхёна, с трудом сдерживает себя, дабы не отстегнуть ремень и не наброситься на него с поцелуями. — Не за что, — он снова растягивает губы в лукавой улыбке и возвращает глаза на дорогу. Юнин дёргает уголками рта и, уже нормально садясь на сиденье (то есть не полубоком), засовывает коробочку с кулоном обратно в пакетик, а сам пакет ставит возле себя. Затем она кладёт ладони друг на друга и оставляет их на коленях. Когда же Тэхён сменяет скорость с четвёрки на пятёрку, и «Мерседес» резко прибавляет ходу, Пак вспоминает, что забыла задать ему очень важный вопрос. — Может, скажешь, куда мы едем? Тэхён не отвечает сразу. Какое-то время он молча смотрит на дорогу, словно продумывая, что и как лучше сказать, дабы его слова не вызвали у Юнин ещё больше вопросов. — Ты любишь гулять по набережной? — произносит он одними губами, слегка приподнимаясь с сиденья и выглядывая куда-то за лобовое стекло. Юнин супит брови, ибо не понимает, при чём здесь вообще набережная. Хотя, погодите. Если это правда, и Тэхён действительно решил отвести её к морскому побережью, то каким, извините, образом? Ведь Сеул не имеет прямого выхода к морю. Ближайшая точка, куда они могли бы поехать, это Инчхон. Значит Тэхён хочет отвезти её в другой город? Чтобы просто побыть с ней наедине, подальше от загазованной, шумной столицы, или же причина кроется в другом? — Так ты везёшь меня к морю? — любопытствует Пак уже вслух, в то время как на её мине невольно появляется улыбка. Тэхён снова решает промолчать. Возможно, Юнин показалось, а возможно и нет. А именно ей показалось, что он кивнул. Как бы то ни было, разговор у них, судя по всему, не пойдёт, даже если они по очереди начнут задавать друг другу самые банальные вопросы. Потому что Тэхён не желает внимать пустому трёпу, никогда не желал, а Юнин не знает, о чём его вообще можно спросить. Ей не хочется попадать в неловкую ситуацию, если он станет её провоцировать, а этого ей в любом случае не избежать. Поэтому вся их часовая-не часовая поездка обречена на благодатную тишину. Хотя, скорее всего, для каждого из них это просто возможность насладиться обществом друг друга. Наверстать или, вернее сказать, компенсировать упущенное время, которое все эти годы они могли провести вместе.* * *
Паркуя внедорожник на одном из многочисленных свободных мест на окраине города, Тэхён ставит свою махину на ручной тормоз, выключает фары, глушит мотор и, собираясь с мыслями, отворяет дверцу, и выходит из салона, не говоря своей пассажирке ни слова. Однако Юнин и без его разъяснений точно знает, где они сейчас находятся. А именно – в Инчхоне. Она не прогадала, когда размышляла над тем, куда Тэхён повезёт её. И вот, когда она тоже собирается выйти из машины, дверца словно сама собой открывается с другой стороны. Но нет, на самом деле не сама собой. Это всё Тэхён. Он любезно подаёт Пак руку, дабы помочь ей выйти наружу, на что та отвечает доброй улыбкой и такой же протянутой рукой. Оказываясь на улице, в густеющих сумерках и прохладных объятиях морского бриза, Юнин осматривается по сторонам и осознаёт, что находится здесь первый раз. Уютная тихая гавань сразу в нескольких отношениях, пристанище от штормов дневной суеты, где глубокий жёлто-синий цвет моря бесконечно радует глаз. Здесь сверкают лобби изысканных отелей, множество прогулочных площадок в садах с цветущей сакурой. Мерцающие звёзды в черноте небесной бездны, тысяча разноцветных огней, коими горит погруженный в ночную тьму стоящий неподалёку город – от столь красивого места захватывает дух. — Тэхён, — зовёт мужчину Пак, когда понимает, что с каждым разом своей находчивостью он поражает её всё больше – это ж надо было заранее продумать, куда ехать, и интуитивно догадаться, что ей понравится. Ведь Юнин в самом деле пребывает в восторге. Ей редко, когда удаётся увидеть что-то столь же чарующее и волшебное, как эта прекрасная гавань в сумраке ночи. На мгновение прекращая разглядывать на небе звёзды, Пак поворачивает голову через плечо и видит, как Тэхён открывает багажник внедорожника и достаёт оттуда две стальных банки из-под… пива? На первый взгляд Юнин кажется, будто бы это правда, и Тэхён на полном серьёзе привёз с собой алкоголь. Это её очень напрягает и по-своему пугает, поэтому она решает открыто возмутиться: — Ничего, что ты за рулём? Тэхён опять не отвечает, а лишь, отходя от «Мерседеса» и ставя его на сигнализацию, показывает Юнин две банки из-под фанты, тем самым как бы говоря ей, чтобы она не нервничала – их свидание абсолютно и полностью пройдёт без спирта. Тогда Пак успокаивается и даже чувствует укор совести за то, что она вечно наезжает на Тэхёна по поводу из без повода. Это как-то некрасиво, неправильно, даже несмотря на то, что его поведение в отношении окружающих его девушек тоже нельзя назвать правильным. Подходя к Юнин и останавливаясь напротив неё, Тэхён открывает одну банку с фантой и после протягивает её своей спутнице. Та, немного тушуясь, принимает предложенный ей лимонад и затем вскидывает на мужчину обеспокоенные глаза. Не теряя с ней зрительного контакта, Тэ открывает вторую банку и, поднося сталь к губам, делает пару неспешных глотков апельсиновой газировки. — Почему ты молчишь? — задавая волнующий её всю дорогу вопрос, Юнин опускает стальную баночку вниз и, склоняя голову, продолжает взирать на равнодушную мину Тэхёна. Они приехали сюда, чтобы просто смотреть друг на друга? — Слова, эпитеты, метафоры, это всё не то. В корейском языке их для тебя слишком мало, даже если я озвучу все. Лучше напомни мне, чтобы я расцеловал тебя при нашей следующей встрече, — как-то двусмысленно и малодоступно говорит Тэхён, затем делает ещё один глоток лимонада, помещает левую руку в карман спортивных штанов и семенит куда-то вперёд. Пак вскидывает брови и изумлённо хлопает ресницами. Кажется, сейчас она окончательно перестаёт улавливать суть происходящего. Ладно. К чёрту гордость. К чёрту все обиды. К чёрту вообще всё! Сейчас Юнин не хочет думать ни о чём. Ни о чём, кроме Тэхёна и своих чувств к нему. На то они и здесь. Дабы хоть на время забыть о том, чем они на самом деле живут и что их ждёт по возвращению в Сеул. Плевать! Сейчас они вместе, так пускай от этого треклятого свидания будет хоть какой-то толк. С хитрой ухмылочкой Юнин облизывает губы и, нагоняя Тэхёна возле конца стоянки, подбегает к нему с левой стороны, находит у него в кармане его тёплую ладонь, вытаскивает её наружу и, переплетая их пальцы, с высоко поднятой головой начинает идти рядом. Тэхён же, сначала в непонимании следивший за женскими действиями, ликующе улыбается и сжимает ладонь Пак ещё сильней, а когда она обвивает обеими руками его локоть и прижимается к нему чуть ли не вплотную, он слегка отводит от неё подбородок, дабы она не заметила на его лице выражения великого счастья. — Что ж, Ким Тэхён, я бы хотела задать тебе достаточно личный вопрос, — хитрым тоном начинает столь долгожданный разговор Юнин и, стоит ей заметить на профиле мужчины тень ответной улыбки, как она выпрыгивает вперёд и как бы заграждает ему путь, вынуждая того замереть и взглянуть ей ровно в глаза. — Ты всё это делаешь, потому что любишь меня, не так ли? — приближается к Тэхёну вплотную, не производя ни звука и ступая по земле совсем бесшумно. — Все твои эти дежурные шуточки, провокации, флирт, приторно сладкая лесть, завтрак с Чимином с целью сделать меня своей помощницей, назначение свидания – ты же всё это делаешь не просто потому, что тебе нравится меня злить, верно? — Умная девочка, — Тэхён подносит свободную руки к подбородку Пак и проводит большим пальцем по её нижней губе. — Вот только доходит до тебя как-то медленно. — Не медленно. Просто я до последнего надеялась, что ты скажешь мне это сам, — остроумничает Юнин и кусает мужчину за палец, который он держит у её рта. От неожиданной боли Тэхён резко убирает от девичьего лица руку и, со свистом выдыхая воздух, сжимает на скулах желваки. — Твоё счастье, что у меня одна рука занята, — машет банкой из-под газировки перед женским носом и недобро сужает веки, — иначе я бы уже давно схватил тебя и укусил куда больнее. — Ну, так давай, — провоцирует Тэхёна Юнин, и когда он на секунду отвлекается, она встаёт на носочки и кусает его за мочку правого уха. Затем возвращает стопы обратно на землю и самодовольно улыбается. — Это тебе за всё хорошее, — ехидничает Пак и, разворачиваясь на девяносто градусов, подбегает к высокому каменному выступу и запрыгивает наверх, расставляя руки в разные стороны. — Пошли дальше? Тэхён безмолвно смотрит на Юнин, язвительной ухмылкой подавляя в себе всколыхнувшееся возмущение. Минуту погодя, когда Пак пожимает плечами и начинает осторожно ступать по длинному каменному бордюру по направлению к пирсу, Тэхён допивает свой лимонад и, выкидывая банку в мусорный бак, идёт за Юнин, только не запрыгивая на тот же выступ, а шагая рядом, снизу, на обычной дороге, по которой до этого они шли вместе. — Расскажи мне, как так получилось, что ты стала работать на Чимина? — поднимая голову, а заодно и глаза, Тэхён взглядывает на идущую по длинному бордюру и периодически попивающую фанту девушку. — Ну-у, — морща лоб, Пак поджимает губы, думая над тем, как ответить на поступивший в её адрес вопрос так, чтобы ненароком не сболтнуть ничего про Тэквона. — По переезду в Пусан я практически никуда не ходила, ничего не делала, всё время сидела дома. Маялась ерундой, короче говоря. И вот как-то раз Чимин вернулся с учёбы и сказал, что нашёл для меня работу, если я, конечно, не против начать хоть чем-то заниматься. Он сказал, что каждому хорошему юристу необходим ассистент, однако каждому такому ассистенту точно так же требуется образование. Поэтому Чимин предложил мне пройти специальный курс… э-э… типа курс по повышению квалификации, — останавливаясь у края каменного выступа, Юнин опускает глаза на подошедшего и вставшего напротив Тэхёна и расплывается в доброй улыбке. — Я согласилась. Прошла этот курс. Ну и получила бумагу, подтверждающую мою пригодность для данной должности. Смотря на Пак снизу вверх, Тэхён замечает проступивший на её щеках румянец смущения. Её красота, её стойкое сопротивление его желаниям действуют на него так завлекательно, что он в полной мере осознаёт, насколько всё-таки подвержен влиянию этой девушки. И вот, когда она уже собирается самостоятельно спрыгнуть вниз, Тэхён делает шаг вперёд, протягивает к ней обе руки, берёт её под мышки и опускает её маленькую тушку на землю. Юнин оставляет ладони на крепких мужских плечах и после поднимает на Тэхёна полные восторженной нежности глаза. Они внимательно смотрят друг на друга, смотрят целую минуту, один – с опаской и изумлением, а другой – со спокойной уверенностью в своих действиях. Момент, и Тэхён начинает приближаться к девичьему лицу, намереваясь соединить их с Пак губы в глубоком, чувственном поцелуе, однако Юнин достаточно быстро отворачивается, из-за чего мужские губы впечатываются в её висок. Выпутываясь из тесных объятий, Пак продолжает идти вперёд и в какой-то момент решает побежать по пирсу прямиком к тому месту, где он кончается и где находится перильное ограждение, а за ним – беспросветная гладь безбрежного океана. Тэхён, которого оставили одного абсолютно ни с чем, не спускает с Юнин глаз вплоть до того момента, пока она не останавливается возле деревянных перил и не свешивает с них руки, устремляя взор карамельных глаз к линии горизонта, что уходит в море. — Тэхён, — обращается к своему спутнику Пак, когда улавливает краем уха, как тот шагает по деревянному настилу пирса и вскоре подходит к ней, вставая рядом, — почему ты продолжаешь любить меня? По-своему чисто и искренне, и это после всего, что я сделала? — А что сделал я? — выстреливает встречным вопросом мужчина и, упираясь локтями в перильное ограждение, косо взглядывает на Юнин. Та, в свою очередь, с минуту смотрит на него, пристально и твёрдо, причём лёгкая краска смущения очень отчётливо оттеняет нежный колорит её лица. — Ты же понимаешь, что в этом мире существует множество вещей, которые не так-то просто объяснить, верно? — Если… если ты всё-таки любишь, — говорит низким ровным голосом Пак, делая небольшие паузы между каждым словом и пытаясь осознать их смысл, — зачем тогда продолжаешь играть на два фронта? — её глаза вмиг начинают блестеть как-то по-особенному. — Почему не расстанешься с Юнджи? Почему не расскажешь ей правду обо мне? Рано или поздно она ведь уз… — Я не могу, — отрезает Тэхён и опускает взгляд вниз, к воде. Юнин хмурит брови, ибо не понимает, что означает его «не могу». — Я… кое-что пообещал её отцу, — добавляет к своему ответу и, выпрямляя корпус, слышно и облегчённо выдыхает. — Да и не могу я её бросить, — выжидает небольшую паузу. — Когда мы с тобой расстались, у меня внутри словно что-то оборвалось. Всё остановилось, заледенело. Словно мне на грудь положили тяжеленную гирю, которая все эти годы мешала мне нормально дышать. А Юнджи… она спасла меня, как бы патетично это не звучало. Собрала воедино, из тысячи мелких кусочков. Поэтому я не могу с ней так поступить. Кем я тогда буду? Лицо Юнин в один миг вытягивается, её глаза наполняются слезами, и она мгновенно становится похожа на обиженного ребёнка. Тэхён только что дал ей понять, что не бросит одну ради того, чтобы быть с другой. Благородно, ничего не скажешь. И всё же – почему их искренние чувства друг к другу с каждым разом всё больше путаются в клубке материальных выгод, предубеждений, ошибок и сложностей? Почему они не могут, наплевав на всё, быть вместе? Потому что этот мир слишком жесток, холоден и суров? — В таком случае твоё поведение не самая лучшая благодарность ей за всё то, что она для тебя сделала. — Юнин, — вставая к девушке лицом, Тэхён замечает крупные серебряные капли в уголках её глаз и сглатывает тяжёлый ком, застрявший в горле, — не плачь, не надо. — Нет, я всё понимаю, честное слово, — её реплики больше походят на крик отчаяния, который сам собой срывается с губ и внезапно замирает. — Ты ничем мне не обязан. Я сама во всём виновата. С моей стороны было бы даже как-то эгоистично и глупо рассчитывать на то… — сглатывает новую порцию слёз, которые так и рвутся наружу, — …на то, ч-что спустя столько лет между нами может ещё что-то быть, — поджимает губы, явно собираясь сказать о чём-то очень важном, но по какой-то причине отказывается от этой затеи и молча терпит внимательный мужской взгляд. — Мне… не следовало приезжать сюда. Я должна была остаться в Пусане, подальше от тебя. И всё же я не могу, — шмыгает носом и протирает ладонями влажное лицо. — Не могу ничего поделать с тем, что люблю тебя… Прости… Всё это такой бред… — Любимая, пожалуйста, не говори глупостей, — в мгновение ока оказываясь рядом, Тэхён крепко прижимается к Пак со спины и, не давая ей возможности развернуться, кладёт подбородок ей на плечо и накрывает её руки своими. — Ты и половины не понимаешь. Не понимаешь того, что на самом деле творится у меня внутри. Да я и сам не понимаю. Знаю только то, что, когда ты снова появилась в моей жизни, у меня в груди вновь загорелось когда-то угасшее пламя, непривычно обжигавшее сердце, — проговаривает Тэхён прямо в женское ухо и трётся скулой о её висок, в то время как сама Юнин хлюпает носом и смотрит вдаль, пытаясь уловить смысл каждой из произнесённых Тэхёном фраз. — Да, может, Юнджи мне и небезразлична, но она не нужна мне так, как ты. Ты одна для меня имеешь значение. Понимаешь? Одна. И воспринимай это, как хочешь, — настойчиво целует Пак в щёку и ещё сильнее прижимает её к своему телу. — Я не хочу больше ничего слышать о Юнджи. Забудь о ней. Для меня важна только ты… — И всё же ты не хочешь с расстаться с ней, чтобы быть со мной, — вставляет своё слово в мужской монолог Юнин, после чего Тэхён резко разворачивает её к себе лицом и скидывает с её головы капюшон. Она начинает сопротивляться, вертясь и брыкаясь в его хватке, потому как не желает, дабы ей на уши вешали очередную порцию лапши, однако Тэхён отступать не собирается. Он пресекает любые попытки Пак выпутаться из его тисков, поскольку хочет донести до неё истинное положение дел. — Послушай, — Тэхён хватает девушку за локти, пытаясь сделать так, чтобы она прекратила елозить руками, — родная, послушай меня! — кое-как ему удаётся остановить женскую истерику, при этом не заламывая Юнин руки. Она замирает и обводит лицо Тэхёна слезящимся взглядом. — Я расстанусь с ней, слышишь? Я расстанусь. Но всё не так просто. Иначе я бы уже этот сделал. — Не так просто? Да что может быть проще?! — кричит Юнин, хотя в глубине души она и понимает, что не должна произносить подобные слова вслух. У неё нет права говорить Тэхёну, что он должен делать, а чего не должен. Кто она такая, чтобы диктовать ему свою волю? Несчастно влюблённая? Может быть. Несчастно и, судя по всему, безнадёжно. Жаль, что в данной ситуации, теперь зов сердца имеет на неё куда больше влияния, чем зов разума и предрассудков. — Я же говорю – ты многого не знаешь, — прикладывая обе ладони к голове Пак, Тэхён проводит ими по её голландским косичкам, а после вытирает большими пальцами влагу с её щек. — Я многим обязан ей и её отцу. У меня нет права просто бросить её, ничего ей не объяснив. Нет права ничего не сказать её отцу. На это нужно время. Поэтому я хочу попросить тебя, — умоляющим голосом произносит Тэхён, а Юнин, как только слышит слова «нужно время», опустошённо вздыхает и принимается снова вертеться в мужских руках. — Родная, слышишь? Я хочу попросить тебя подождать. Пожалуйста, дай мне время. — Ты сказал, что у тебя нет права бросать её, — напоминает Тэхёну Пак и параллельно кладёт свои ладони на поверхность мужских, что продолжают удерживать её лицо. — А у меня нет желания ждать, — от наплыва чувств она даже перестаёт дышать. — Я устала, понимаешь? Устала ждать. Шесть лет ждала. И теперь ты просишь меня снова ждать? Когда же закончится это ожидание? Ответь мне. Пожалуйста, — Юнин смотрит на мужчину остекленевшим взглядом и цепляется пальцами за его плечи. — Сколько ещё мне ждать тебя? Прошу, скажи. Сколько? — Я не знаю, родная, не знаю, — полный безнадёжной тоски, Тэхён прочищает горло и прикрывает глаза, чтобы представить, как он должен поступить дальше, дабы вернуть в свою жизнь любимого человека и убрать из неё нелюбимого. — Просто… обещай мне. Обещай подождать. Я понимаю, что ты устала. Я тоже устал. Ужасно устал. Но всё намного сложнее, чем тебе может казаться. Поэтому мне нужно время. Прошу, дай его мне, — нежно гладит Пак по щеке. — Юнин, пожалуйста. В ответ же Юнин с трудом выдыхает горячий воздух сбившегося дыхания и жмурит глаза, пока её тело сотрясает дрожь. Полминуты погодя, она взглядывает Тэхёну в глаза и коротко кивает то ли ему, то ли себе. Его лицо выражает такую любовь к ней, что, кажется, только этого и достаточно для того, чтобы помочь ей встать с колен и простить ему всё: от щемящей многолетней боли до глубоких обид. Секунда, другая, и Пак бросается к мужчине на шею и крепко обнимает его. Тэхён, не раздумывая, ответно ловит Юнин в кольцо своих рук и не отпускает её ровно столько, сколько нужно, дабы они сполна насладились теплом друг друга и дыханием в унисон, с замиранием сердца оставшись ожидать того дня, когда этому невыносимому ожиданию придёт конец, и когда судьба решит подарить им, казалось бы, совершенно немыслимый шанс.