Выбор

Я сделала ещё один нерешительный шаг в его сторону. Он всё так же стоял и смотрел на меня. Я ощущала на себе его взгляд, даже несмотря на то, что он так и не снял шлем. Мне захотелось сорваться и побежать к нему. Снять с него головной убор и крепко обнять. В нём было что-то родное — то, что привлекало и манило меня. Я была уверена, что знаю этого человека. Я делаю ещё один робкий шаг, не отрывая глаз от фигуры мужчины. Он завёл свой мотоцикл и тронулся с места. Было бессмысленно бежать и догонять его. Я уже хотела развернуться и уйти с места встречи, когда увидела, что его мотоцикл врезается в фуру. — Блас! — кричу я, открывая глаза. Это снова сон, я привыкла видеть аварию Бласа во сне. Но то, что мне уже неделю снился Р. вместо него, пугало меня намного сильнее, чем кошмары. Я встала с кровати, взяла в руки телефон и посмотрела на часы — пять утра. Вышла из комнаты и отправилась в душ. У меня снова появилось время на утреннюю пробежку, на которой можно в очередной раз попытаться привести мысли в порядок. Тем более, что сегодня мне впервые за долгое время предстоит встретиться с психологом. Я сама решила ей позвонить после того, как в первый раз приснился этот сон. Сёстры просто не смогут мне помочь в этом вопросе, а я должна с кем-то поделиться. Нет, конечно, они бы поддержали меня, но они не смогут объяснить, что же со мной происходит. Я посмотрела на себя в зеркало и убрала волосы в высокий хвост. — Когда я перестала делать две косички? — спросила я саму себя. — Глаза уже не такие яркие, но мне это даже нравится, в них стало больше серого оттенка, что сделало их ещё более выразительными, — вздохнула я, заправив за ухо выбившуюся прядь. Странная привычка говорить со своим отражением в зеркале тоже появилась после смерти Бласа. Я словно искала в себе напоминание о том, что это не сон и что он действительно был в моей жизни. После этого я каждый раз подмечала в себе изменения, которые показывали, как мало во мне осталось от прежней Лухан Линарес. Я вышла из ванной и отправилась на пробежку. С переездом Маркоса мне приходится держать спортивный костюм в ванной, чтобы лишний раз не заходить в спальню. Я надела кроссовки, вышла и закрыла дверь на ключ. Обычно я предпочитала бегать в парке «Mujeres Argentinas», днём там чаще гуляют дети, но сегодня решила пробежаться до «Reserva Ecológica Costanera Sur». Сегодня было прохладное, слегка влажное утро, всё ещё пахло дождём. Небо было затянуто тучами серо-синего цвета. Я остановилась, сделала глубокий вдох. Посмотрела на стоянку перед входом в заповедник: машин было мало и всего один мотоцикл. На нём лежала веточка сакуры — такая же, какую оставили на ветровом стекле моей машины. Я закусила губу, помотала головой и побежала ко входу. Сегодня здесь было меньше народу чем обычно, но всё же я решила побежать по менее людной дорожке. Обычно все выбирают набережную, но я предпочитаю более тенистую местность. Свернув на тропинку, я сделала музыку погромче и ускорилась. В наушниках звучала «Sweet Dreams» группы Eurythmics, что помогало лучше сосредоточиться на своих мыслях. Мне уже неделю снятся эти сны и столько же со мной живёт Маркос — удивительно, но ничего не поменялось. Хотя я и не сильно этого ждала, но маленькая надежда всё же у меня была. Сёстры говорили, что совместная жизнь их сблизила, но и без скандалов не обходилось. Марисса уже пять раз выкидывала вещи Пабло из окна, а Мия собирала Мануэлю чемоданы и выставляла их за дверь. Надо отдать должное парням — они с упорством добивались прощения своих любимых. И оглядываясь сейчас на счастливых сестёр, я надеюсь, что в Маркосе и заключается моё счастье, ведь он меня любит. Нет, наверное, я его тоже люблю, на третьем курсе колледжа точно любила, а потом мы изменились. Просто повзрослели, и чувства изменились. Я пробежала мимо лужайки, на которой мы загорали всё лето. Мия обычно сидела на соседнем шезлонге и предпочитала делать вид, что не знает нас. Марисса всегда умела её доводить, так что меньше, чем через неделю все знали, что мы сёстры. Может, стоит повторить это завтра, пока не стало холодно? Я пробежала дальше и снова оказалась в спасительной тени. Никогда не понимала, как многие бегают в жару, хотя сегодня и так не очень жарко. Я всегда предпочитала приятную прохладу и запах утренней листвы. Впереди бежал ещё один человек. Странно, сколько тут бегала в такое время — никого не было. Его фигура смутно напомнила мне кого-то, и я ускорилась. Мне захотелось посмотреть на его лицо. Тот тоже ускорился. Словно почувствовав, что за ним гонятся, он скрылся за поворотом, и когда я свернула, его уже не было. Может, человек просто бежал, а мне почему-то захотелось, чтобы он мне кого-то напоминал? Я свернула налево и побежала дальше, это место странным способом приводило мои мысли в порядок. Маркос живёт со мной, он готов делать всё ради моего счастья, но мне чего-то не хватает. Словно бóльшая часть меня умерла тогда вместе с Бласом… Поток моих мыслей прервал всплеск — я не заметила лужу и наступила в неё ногой. Нужно было выбрать другую дорожку — там больше солнца и наверняка меньше луж, чем здесь. Я развернулась и побежала в обратном направлении, мне хотелось задержаться, побегать подольше, но ощущение влаги в кроссовке — не самое приятное чувство. Все мысли, которые начали приходить в порядок во время пробежки, снова улетучились или просто спутались в моей голове. Я выбежала из заповедника и ускорилась. Хотелось поскорее оказаться дома. Сегодня парням придётся самим пойти за завтраком для своих девушек. Я зашла в подъезд и уже направилась к лифтам, когда меня окликнул консьерж: — Сеньорита Линарес, вам просили передать, — сказал мужчина, протягивая мне веточку сакуры и записку. Я закусила губу и улыбнулась. Вдохнула аромат сакуры, ветка не давала насыщенного запаха, но мне захотелось снова сбежать в свой любимый парк. Пройтись вдоль деревьев, почувствовать запах цветения — он такой незаметный, но в тоже время насыщенный и сладкий. Ветер ещё холодный, но он помогает цветкам японской вишни танцевать только им известный танец. Интересно, где он взял уже вторую цветущую веточку, ведь в Аргентине она цветёт в сентябре? Улыбнувшись консьержу, я отправилась к лифту. Посмотрела на записку ещё раз, и сердце сжалось — она не выглядела как открытка из магазина, её словно вырвали из блокнота. Я вышла на своём этаже и повернула к лестнице. Меньше всего мне хотелось, чтобы Маркос увидел записку. Сев на ступеньки и закрыв глаза, я попыталась успокоить сердцебиение, у меня было ощущение, словно я пробежала марафон. Сделав глубокий вдох и выдох, я открыла глаза и дрожащими руками начала разворачивать послание:

Надеюсь, моя девочка, ты решила пойти к психологу просто так, а не потому что тебя снова мучают кошмары! Дай мне знать, если они возобновились. Думаю, ты достаточно умна, чтобы придумать, как это сделать. P.S.: ты была прекрасна в клубе. Твой Р.Ф.

Я перечитала записку ещё раз, мне действительно не показалось. Снова закрыла глаза и спрятала лицо в ладонях. Чёрт, я уже перестала удивляться — он знает абсолютно всё. Я всегда предполагала, что он как-то слышит мои разговоры с сёстрами, только вот про психолога не знал никто — я просто решила никому не говорить. Я потёрла виски, пытаясь привести мысли в порядок. «Дай знать, если они возобновились», — пронеслось у меня в голове. Чёрт, они не просто возобновились, они стали более чёткими и реалистичными. Тот, кто всегда понимал и чувствовал меня, находился в тени, а тот, кто был рядом, всё пытался вернуть ту, кем я была на третьем курсе. Возможно, если бы не было событий четвёртого курса, то я бы оставалась всё такой же, одаривала бы Маркоса любовью и заботой и хотела проводить с ним каждую свободную минуту. Ведь мне действительно хотелось этого раньше — до того, как узнала себя. Блас помог мне в этом, он каждый раз показывал меня настоящую, а не ту, которой мне приходилось быть. Нет, я была такой в самом начале, но потом его смерть показала мне истинную картину и то, что пытался донести Блас. Эредия… Как же я ненавидела его — до боли. Мне хотелось показать, что я другая, не такая, как он — сильнее, честнее его. Что я та, кто никогда не будет играть и унижать других. Видел бы он меня сейчас, наверняка гордился бы. От мыслей меня отвлёк звук СМС. Я достала телефон из кармана и посмотрела на дисплей: от Маркоса. Я встала, спрятала записку в карман и отправилась к двери своей квартиры. Через три часа мне нужно встретиться с психологом.

Р.Ф.:

Мужчины сидели в кабинете клуба и пили свежезаваренный кофе. Нет, на сегодня у них были другие планы. На диване расположился мужчина в спортивных штанах и футболке. Он только недавно вернулся с пробежки и что-то решал для себя, делая глотки обжигающего напитка. — Тебе не надоело играть с Линарес? — спросил Херман. — Я с ней не играю, а просто слежу издалека, — ответил мужчина. — Конечно, следит он. Да девушка скоро с катушек слетит, — возразил Бенитес. Ему надоело каждый день поднимать эту тему и натыкаться на стену непонимания. Линарес уже давно нужно было всё рассказать, только вот у него связаны руки. Он не мог просто так выложить ей всю правду, это грозило обернуться проблемами — причём серьезными. Этот человек был единственным близким другом, который у него остался, хотя к признанию этого факта они пришли не сразу, и из-за этого их дружба казалась ещё ценнее. — Не слетит, я скоро уеду, — спокойно сказал он. Сделал глоток кофе и посмотрел в окно. Небо всё ещё было затянуто тучами, и сегодня, видимо, тоже будет дождь. Он сможет переехать и оставить её одну. Она сильная, должна справиться, ведь Лухан даже не заметит его отсутствия, а смотреть, как она строит свою жизнь с Маркосом… До того, как Агилар к ней переехал, он мечтал и надеялся, что у них ничего не получится — в таком случае он смог бы выйти из тени. Только всё оказалось не так… Он подслушал разговор Маркоса с Пабло и Мануэлем, в котором тот спрашивал, как ему сделать предложение Лухан. Ему впервые захотелось выйти из тени и немедленно увезти её вместо того, чтобы ждать, когда они расстанутся. — Ты не можешь так поступить с ней, — возмутился Бенитес. — Я же говорил тебе вчера, что она снова обратилась к психологу. — Я помню, именно поэтому я и уезжаю. Я пропаду, и ей больше не придётся к нему ходить, — ответил мужчина, вставая. Он подошёл к окну и посмотрел на город, где ещё было тихо — и это неудивительно, ведь сегодня выходной, и все отсыпаются. Он никогда не мог подумать, что Линарес такая ранняя пташка. Да, он специально пошёл в этот парк — ему хотелось увидеть её и понять, что у неё всё нормально. Только вот мешки под глазами говорили о недосыпе, а поход к психологу означал, что кошмары вернулись. Хотя, может, Маркос не даёт ей спать по ночам? От этих мыслей у него сжались кулаки. Он должен уехать, так будет лучше. — Хорошо, раз ты так решил. Когда ты уедешь и куда? — спросил Херман. — Рейс завтра вечером, пока полечу в США, — ответил мужчина. — Клуб на тебе. Так что у тебя появится больше обязанностей. Ладно, пойду отдохну. Встретимся вечером, Херман. Мужчина вышел из кабинета, оставив его одного. Херман достал из кармана телефон и посмотрел на время. Он ещё успеет всё организовать. Нельзя допустить, чтобы друг уехал. Он изведёт себя без Линарес, а заодно и его. Надо же было так вляпаться…

***

Я выехала раньше — просто не могла находиться в квартире, стены давили, да и присутствие Маркоса раздражало. Нужно привести мысли в порядок, но они снова путались, мешая мне разложить их по полочкам или привести хоть в какой-то порядок. Ещё не было и двух часов дня, когда я выбежала из дома и села за руль своей машины. Мне хотелось побыстрее оказаться у психолога и поговорить. Нет, я больше не хотела говорить о ночных кошмарах. Теперь я переживала о другом, я получила СМС с предложением встречи. Мне впервые захотелось прогуляться с сёстрами по магазинам, чтобы выбрать себе что-то новое. Только меня мучил страх, что он хочет попрощаться или просто сказать, что следит за мной только по просьбе Бласа… Эредия… Когда я перестану о нём думать? Я снова закрыла глаза и попыталась успокоиться. Нет, я не могу плакать — не сегодня и не сейчас. Иногда мне казалось, что я выплакала все слёзы, которые даются человеку на всю жизнь. В моей жизни больше не осталось места для боли и слёз, но сейчас я снова была готова заплакать — а всё из-за очередного воспоминания о мёртвом опекуне. Глубокий вдох и выдох. Я открыла глаза и завела машину. Не стоит опаздывать на сеанс, тем более мне так много хотелось обсудить. Через полчаса я подъехала уже к знакомому зданию. Как же я ненавидела посещать психолога, а сейчас иду сама — добровольно. Долго не понимала, зачем мне говорить с ним о смерти Бласа. Что это могло исправить? В той аварии я потеряла часть себя, а мне говорили: «Время лечит. Это пройдёт. Жизнь продолжается. Блас был бы счастлив, если бы ты жила дальше. Ведь ты же не умерла». Психолог всё время просил рассказывать о своих чувствах или о кошмарах, как будто мне их было мало по ночам… — Добрый день, — поздоровалась я, заходя в приёмную. — Добрый день, вы сеньорита Линарес? — спросила женщина у стойки ресепшена. Кажется, её звали Алессия, но я не хотела ошибиться. Давно здесь не была, хотя ничего не изменилось — светлые стены, бежевые диваны, между ними журнальный столик с печатной продукцией. Кому придёт в голову читать журналы по психологии перед походом к нему? Никогда не понимала, для кого их туда кладут. — Да, это я, — ответила я, прекращая свои размышления. — Проходите, — ответила Алессия. Я прошла к стеклянной двери и сделала глубокий вдох. Коснулась ручки, собралась и открыла дверь. Переступила порог кабинета и закрыла её за собой. Тут ничего не изменилось — всё те же светлые тона, но больше всего мне нравилось панорамное окно. Я всегда смотрела в него во время сеанса, это помогало ощущать себя нормальной и свободной. Чувство свободы дарило голубое небо, которое напоминало мне о нём, словно он следил за мной оттуда, только вот сегодня оно было затянуто, как будто Блас злился. Его глаза всегда темнели, когда он был зол, словно грозовое небо, освещаемое только вспышками молний. — Добрый день! Я рада, что вы мне позвонили, Лухан, — сказала психолог. Она никогда не торопила меня, приглашая или подталкивая присесть. Донателла Моретти поняла ещё в первую нашу встречу, что я сама сделаю первый шаг, когда буду готова. — Добрый день, Донателла. Мне нужна ваша помощь, — возможно, это было и не правильно, но доктор Моретти настаивала, чтобы клиенты называли её по имени. Тогда они не чувствовали себя клиентами, у них было ощущение, что они рассказывают о своих проблемах другу. Хотя мне это всё равно не помогало, как бы она ни старалась. — Тебя снова мучают кошмары? — спросила Донателла. Она очень расстроилась, когда я прекратила свои посещения. Ведь мы только начали подбираться к самой сути проблемы, но заставлять меня приходить было ошибкой. Я должна была прийти сама, и она не раз говорила об этом моим опекунам, однако они продолжали настаивать на сеансах. Видно, настал тот момент, когда я смогла уговорить их, что психолог мне не нужен. Я была упряма и умела добиваться своего — не так, как мои сёстры, а методичнее, отчего многие считали, что это их решение. Этому меня научил Блас. — Нет, то есть да, — я подошла к одному из кресел и села в него. — Да, когда я звонила это было из-за кошмаров, но сейчас всё изменилось. Я получила СМС, мой таинственный друг хочет встретиться. А я боюсь, — я замолчала, закусив нижнюю губу. — Чего именно вы боитесь? — спросила сеньора Моретти. Было бы это так просто, я бы не озвучила сейчас свой страх. Я опустила глаза и посмотрела на свои скрещённые руки. Чего же я боюсь — того, что он меня отвергнет или что меня навязали ему точно так же, как и Бласу? Того, что на самом деле ему нет до меня никакого дела? Хотя эта встреча могла запутать всё ещё больше, ведь пока он был наблюдателем и прятался, я могла строить своё будущее с Маркосом. Но эта встреча могла всё изменить… Нет, наши отношения уже и так остались где-то в прошлом, и если бы не старания Агилара, мы бы расстались. Да и сёстры говорили, что такая любовь раз в жизни. Только вот любила ли я Маркоса? Наверное, раньше да, но сейчас?! — Лухан, чего вы боитесь? — ещё раз спросила Донателла. — Что он уйдёт, — просто ответила я и посмотрела в окно. Да, я боялась его потерять, даже не так — боялась, что он уйдёт. — Хорошо. А чего ещё? Ведь не только этого вы боитесь. Я не хотела говорить, это слишком личное — как и мои кошмары. Я никогда не говорила о них, всегда обходилась общими описаниями. Так же, как и сейчас — это принадлежало только мне. Я встала и вышла из кабинета. Донателла даже не пыталась меня остановить. Она прекрасно знала, что я больше ничего не скажу, как бы она ни пыталась. Я выбежала из приёмной и побежала по ступенькам. Нет, я должна это сделать именно сейчас. У меня не хватит сил так долго ждать. Я села в свой автомобиль и поехала к клубу, в котором мы так часто любили бывать. Я добралась до места намного быстрее, чем планировала. Оставила свою машину на парковке и пошла ко входу, сделав глубокий вдох. Зашла и окунулась в темноту ночного клуба. Здесь ещё не было суеты, даже персонал отсутствовал. Лишь какой-то мужчина сидел за барной стойкой и пил кофе. Его силуэт освещал одинокий светильник. — Извините, где мне найти кабинет директора? — спросила я, направляясь к барной стойке. Мужчина обернулся и посмотрел на меня.