Intento numero tres

— Спокойной ночи, Жерар! Надеюсь, Луис скоро вернется. Хотя он может захотеть оторвать мне голову, — теперь Ней обращался уже к Лео. — Ты не знаешь, кто такой Стивен Джеррард? Луис так называл своего друга-англичанина, которого я, кажется, убил. Стивен Джеррард. Англия. Казалось, мозг Пике скрипит от ворочающихся мыслей. «Тайленол». Таблетки в красной упаковке. Шум в голове нарастает, и кажется, будто адреналин вытеснил всю кровь из тела. Как много красных предметов в гостиной. «Нет, постой, они не красные, а гранатовые. Какое мне дело до того, с кем ты спишь, Лео? Только не умирай рано, пожалуйста.» Жерар остановился и развернулся, стараясь не делать этого резко, посмотрел на Лео с легкой полуулыбкой, решив ответить на фразу о чужом парфюме, Лео ведь нуждался в ответе? — Никаких проблем, кроме Суареса. Я доверяю тебе, ты знаешь. Шутки шутками, но сейчас Пике нужно побыть в одиночестве. — Хорошо, Жерар, до завтра. Лео проводил друга беспокойным взглядом и вернулся к заданному Неймаром вопросу. — Стивен Джеррард? — Месси задумчиво повертел это имя в голове. — Да, я знаю кто это. До того, как Луис пришёл к нам, он работал в Англии. В Ливерпуле, если точнее. В банде «красных», как я понял. Но мне до этого дела не было. Прошлое нас не касалось, если не становилось обузой в настоящем. Но Луис был чист, а со Стивеном… да, мы связывались пару раз. Чистейшей души человек. Настоящий лидер. Их лидер. Не знаю, может, у них что и было, кроме работы, но Суарес не так часто тосковал по дому. А ты заметил что-нибудь? Какой-нибудь взгляд или тайные знаки? Лео замялся. Привязанность? Симпатия? Месси не был уверен, что Луис может поставить личные отношения на первый план, но Суарес всегда был мягок в душе. Например, к гражданским или детям. А теперь пожертвовал собой ради Стивена? Тот был волком. Вожаком. За ним строилась армия, но Суарес ведь из неё вышел. Неймар хмурился, слушая Лео. Тот говорил о Стивене Джеррарде, том англичанине, которого Ней убил. И говорил такие сильные, хорошие слова. Перед глазами всё поплыло. Неймар даже не сразу понял, что их щиплет от слез. Он не хотел никого убивать, а особенно человека, к которому был привязан Луис, которого он, судя по всему, безмерно любил и уважал. Все эти взгляды, слова, которые Суарес говорил Джеррарду. Всё стояло у Нея перед глазами. — Я заметил, то, о чём ты спросил, — голос звучал сдавленно, Ней изо всех сил старался не показать своей слабости. — Луис назвал его другом и просил уйти, чтобы не зацепило. Но англичанин направил пистолет на него и не захотел уходить. А Луис всё настаивал на том, чтобы он не рисковал собой. Этот Джеррард был очень дорог Луису, очевидно, чёрт побери, — голос всё же дрогнул. «Он был дорог Луису, а я его убил», — сама мысль, что он убил человека, внушала ужас, сейчас Ней начал в полной мере осознавать всё, что произошло. Кажется, Лео не заметил, что слишком разошёлся, расхваливая достоинства Джеррарда и даже не беря во внимание, что он, наверное, уже мёртв. И, скорее всего, убит Неймаром. Прямо перед Суаресом. Плюсов их взаимоотношениям это не добавит. Возможно, Суарес и скрылся оттого, что затаил обиду, а может, он тоже убит. Своим же другом. Чёрт бы его разобрал. Было бы лучше, вернись Луис раненым или умри там же, рядом со своим Стивеном. Звучало жестоко, но Лео мыслил здраво. Живой Суарес в виде врага им был совершенно не нужен. Как и проблемный англичанин. Трупами они бы доставили Лео больше удовольствия. Ему не хотелось иметь проблем с английскими шайками, которые были более организованными и расчётливыми, жадными до наживы и слишком… нравственными, что ли? У Луиса тоже это было. Даже когда он пришёл к Лео, был принят им и стал незаменим в Барселоне — всё равно держался особняком. Каталонцы считали его слишком «белым», слишком правильным, а он их — низкими и подлыми. Не всех, но большинство. В Барселоне, если кто-то убьёт каталонца, полезшего первым, необдуманно и с оружием, никто и ухом не поведёт. Нарвался — получил. У них законы простые. У англичан всё по-другому. Если ты в их шайке — ты часть их семьи, кровь их крови, плоть от их плоти. Даже если ты ниггер, шкет или какая-то ещё дрянь. По слухам от осведомителей в Англии Стивен Джеррард покинул стан «красных», чтобы спокойно зажить в Америке… Тогда чего ему не сиделось, мать его?! Залез куда не просили. И пусть он теперь не в банде, но Лео прикидывал развитие событий, в которых присутствовала месть прямой доставкой с туманного Альбиона. Он устало потёр виски. Всё это было слишком сложно, а Бланкос всполошились и теперь не дадут им спокойно ступить. Плохо. Хотя бы спрятать труп Джеррарда или добить ещё живого было бы полезно. За своими мыслями Лео не сразу заметил, как изменился в лице Неймар. Он выглядел убитым, как будто затравленным. Переживал? И голос у него дрожал как будто, а глаза… — Эй, не вздумай, — Лео натянуто улыбнулся, положив ладонь на лоб Неймара. — Неужели расклеился? Ты всё правильно сделал. Даже более чем. Суарес сам сглупил, пожелав оставить Стивена в живых. Указания я давал чётко. Про старые «любовные» связи там и слова не было. Если Луис жив — он за это ответит. А ты спас его. По твоему рассказу я понял, что Джеррад как раз таки про их дружбу забыл. Месси приподнялся и обнял Неймара, желая его хоть как-то приободрить. Хотелось отдать ему своё тепло и силы. Лео пытался успокоить, утешить его. Но слова о том, что он всё сделал правильно, не приносили облегчения. Боль Луиса и убийство человека не компенсировали мысль о том, что это было для защиты и не нарочно. Руки Лео приносили облегчение, но лишь до тех пор, пока сердце не начало биться быстрее, а реакция тела не стала постыдной. Ней густо покраснел от происходящего и смутился окончательно. Жерар, замерший до этого у двери, наконец вышел, а Ней, глядя на него, ощутил неясную тревогу. Было в его движениях и взгляде что-то такое, отчего стало жутко. Захотелось остановить друга, напоить его и держать, не отпуская, пока ему не станет лучше. К тому же разговор о Пике мог здорово сгладить возникшую неловкость и перевести тему. — Тебе не кажется, что Жерару плохо? Может быть не стоит оставлять его одного? Что ты знаешь о его демонах? Я не первый раз вижу его таким. — Надо бы сходить к нему. Наведаться в спальню, — Лео хмыкнул. — Ты как? Не ходишь ведь. Понести вас на руках, принцесса? Месси улыбнулся, впервые за этот день искренне. Ней несмотря на возбуждение и смущение собрался, не роняя репутацию человека, который за словом в карман не лезет: — Ты где видел таких принцесс-то? Это просто Жерар неправильный рыцарь. Спасает драконов, вместо принцесс, — с трудом заставив себя сесть на диване, Неймар потянулся за костылями, которые стояли неподалеку. — Ты сам устал, не хочу напрягать тебя ещё больше. Не то чтобы ему не хотелось, чтобы Лео взял его на руки. Проблемы была как раз в том, что Ней очень даже хотел. А это было глупо, стыдно, неправильно и недопустимо. С Жераром всё проще. Он его друг, а вот с Месси никогда не было даже приблизительно просто. Те эмоции, что вызывал аргентинец, пугали до дрожи.

***

«Неймар убил англичанина», — запоздалая мысль посетила Пике, когда он оказался в спальне. Ярко-красные пятна заплясали у него перед глазами, и в сердце будто что-то взорвалось, после чего каталонец ощутил покалывание в раскалённых, как казалось, руках. Ливерпуль, конечно, не Манчестер, но Англия есть Англия, и люди там одинаковые. Смерть человека не должна так его волновать, даже если это англичанин. Даже если бы это был человек из Манчестера. Хотя нет, это ложь: Пике с лёгким сердцем бы собственными руками выпустил внутренности любому манчестерцу. Закрыв за собой дверь, Жерар позволил сдерживаемым при друзьях эмоциям выйти наружу. Внутри они уже не помещались. В комнате было отвратительно светло, и красные пятна продолжали плясать перед глазами каталонца. Жерару вдруг стало ужасно душно, в голове шум смешивался с посторонними звуками: английская речь, скрип и скрежет, чей-то смех. Смех. Запахло миндалём и спиртом. Грубый мужской голос что-то говорил ему по-английски, и буква «р» в его устах звучала раскатами грома. Дышать стало невозможно совсем, и Пике попытался дотянуться руками до горла, но ремни, стёршие запястья в кровь, надежно приковывали его руки к кровати… Стоп. Жерара передёрнуло, в голове резко прояснилось. Нет никаких ремней. «Мне кажется. Мне всё это кажется. Это ложь.» Со сном сегодня явно не складывалось. «А что, если они придут сюда и убьют нас всех? Меня, Лео. А Нея заставят смотреть на всё это, скоты. Или убьют не сразу, а будут мучить нас, как-нибудь в стиле Модрича? Выпустят кровь по капле, а Ней не сможет убежать от этого. Никто не сможет. Они придут, они обязательно придут». Сердце колотилось в быстром и рваном ритме, как кастаньеты в руках танцовщицы. Воздуха было мало, очень мало, его не хватало даже на жалкий вдох, и Жерару показалось, что его лёгкие стали размером с комнату, а воздуха в них было так же мало, как в спичечном коробке. Желчь подкатывала к горлу от мыслей о пытках и смерти. «Сколько я уже здесь? Час? Целый день?», — ощущения были, будто он лежит тут всю свою жизнь. Жерар встал и попытался подойти к окну, но споткнулся о мёртвое тело. «Снова ты?», — обратился Пике к спортивной сумке, лежащей у кровати. «Я же добил тебя тогда». Реальность разлеталась, сыпалась песком, ускользала от каталонца сном, который не нужно вспоминать. «Я сошел с ума? Или кто-то другой? Может, ты, приятель?» Спортивная сумка молчала; она лишь лежала, распахнув пасть с мелкими зубцами молнии. Доковыляв до двери Пике и с трудом открыв её, Ней едва не вскрикнул. Его друг стоял посреди комнаты с совершенно безумным видом, глядя на спортивную сумку, лежащую на полу. Его губы шевелились, но он не издавал ни звука. На окрик Неймара Жерар тоже не обратил внимания. Кто-то звал его по имени. Оторвав взгляд от пола, Пике увидел в дверном проёме мужчину с распахнутыми от ужаса глазами. Потом снова посмотрел на тело, лежавшее на полу, но не нашел там ничего, кроме собственной спортивной сумки. И в этот момент реальность вылилась на него ушатом ледяной воды: Неймар шатался в дверях, Неймар был напуган его поведением. «Черт побери, он же ничего не знает об этом!» — Ней? Ней, я клянусь тебе, я не шизофреник, — Пике подошел к бразильцу как можно медленнее, стараясь не спугнуть его. — Просто… Просто были такие моменты… Жерар осторожно помог Неймару сесть на кровать. Его пожирала собственная совесть: мало того, что Ней натерпелся ночью, мало операции и неприятного разговора с Месси, так он наверняка теперь считает Пике больным на голову или — того хуже! — наркоманом. — Я клянусь, я не сумасшедший и не употребляю… Руки тряслись, в сердце щемило, и шелест шин припарковавшегося под окнами автомобиля пролетел мимо ушей каталонца. Гораздо важнее сейчас была та реальность, что царила в его комнате: вот рядом сидит Неймар и, наверняка, ждёт объяснений. О его безразличии Пике стыдно даже подумать, в карих глазах столько участия, что хочется удавиться. Доверие. Коря себя за слабость, Пике признается сам себе, что Неймару действительно хочется доверять. В плохом слезливом фильме он бы уже рассказал ему всё и разрыдался на плече друга, но Жерар прекрасно понимал, что он из другого теста. И должен сделать всё спокойно и мужественно. И он готов. — Мне тяжело говорить об этом, ты прости. Но я могу рассказать всё, если попросишь. Жерар не сразу пришел в себя, лишь третий окрик возымел эффект. Когда Пике поднял глаза, было в них что-то, заставившее вздрогнуть. Постепенно туман во взгляде Жерара рассеивался и вот уже он смотрит на Нея своими чистыми серыми глазами. Когда Пике начал оправдываться, Неймар едва сдержал злость. «Он что, правда думает, что я могу кинуть из-за проблем?!» — садясь рядом с каталонцем на кровать и осторожно взяв ладони Жерара в свои, Ней заметил, что того трясет. — Я знаю, что ты не сумасшедший. И верю, что не употребляешь. Ней смотрел другу в глаза, пытаясь понять, что с ним происходит. Он пару раз замечал, что с Пике творилась какая-то дичь, но обычно Неймара выставляли из комнаты и решали эти проблемы без него. Видя, что Жерар пытается принять какое-то решение, Ней только сильнее сжал его ладони в своих, не пытаясь надавить, зная, что сейчас это будет лишним. И тактика сработала. Он решился. То, что Пике сам предложил рассказать о той тайне, которая не давала покоя Неймару, дорогого стоило. Парень по себе знал, как тяжело говорить о вещах, которые не дают тебе покоя и причиняют боль. Возможно, он и сам должен был поговорить уже хоть с кем-то. Но никак не мог перебороть себя. — Я прошу рассказать, Жерар. И я очень хочу, чтобы после этого разговора тебе стало лучше. Хотя бы немного, — Ней провёл большим пальцем по ладони Пике. — Ты принесёшь виски? Такие разговоры нужно вести не на трезвую голову. Выбравшись из уюта и тепла комнаты, направляясь за виски, Жерар никак не мог отогнать от себя приятные ощущения чужих рук в своих. Лео в гостиной не было; Пике достал два стакана и бутылку. Из распахнутых ещё ранним утром окон раздавались голоса. «Неужели вернулся Луис?», — подумал Жерар и подошел к окну, но не увидел во дворе никого, кроме Лео и чужой машины, за рулем которой курил… «Роналду? De puta madre», — усмехнулся Пике и направился обратно в свою комнату. Впервые за весь день у него поднялось настроение, хотя радоваться было нечему. «Видимо, Джульетте очень хотелось повидаться с нашим Ромео, раз она не поленилась приехать в святую святых де Барселона», — с этими мыслями Жерар вернулся в комнату. Неймар сидел и ждал, ждал его истории, был готов разделить его боль. От этой мысли Пике захватил восторг, хотя это было совсем не то, что следовало бы чувствовать в этой ситуации. Тем не менее, он налил виски в стаканы, протянул один Нею и сел рядом, на кровать, говоря быстро, запинаясь и потрясая бокалом, стараясь высказать всё коротко и ясно, как зазубренное стихотворение. Не вспоминать подробностей. — Дело старое. С детства я был в Барселоне, тренировался под руководством деда и Тито. Когда мне было очень мало лет, в потасовке меня забрали люди из Манчестера и отвезли в Англию. Видимо, они считали, что с моей помощью смогут повлиять на моего деда. Или отомстить. Не знаю. Отхлебнув виски и собравшись с мыслями, Пике продолжил: — Для этого они решили сделать из меня овощ. Или они просто были сраными говнюками, не знаю. Два года англичане сажали меня на какие-то вещества: били и помещали под капельницу, снова били и снова чем-то накачивали. И так по бесконечному кругу. А потом, когда дед задал им жару, продали в Сарагосу, но этим испанцам было плевать на меня. Видимо, такие они были тупые, не понимали, чем им всё это грозит. Ещё виски, допить до конца, чтобы голос не дрожал. — В Сарагосе мне не давали веществ, и у меня начались ломка и припадки. А потом на территорию той банды, куда меня продали, пришли славяне. Меня взяли на дело. Я убил одного из них. «Я размозжил его голову камнем. А после бросился на тех, кто меня привёл. И бил, бил, бил, пока не освободился от них всех.» — После я смог сбежать и вернулся домой. Вот почему дом для меня святое. И этот дом теперь здесь. Если мне на роду написано умереть рядом с вами, за вас, то я сочту это за честь. «Только бы это не было слишком скоро». Неймар пару раз открывал рот, чтобы вставить слово или задать уточняющий вопрос, но тут же закрывал его, осознавая, что здесь говорить нечего. То, что пришлось пережить Жерару, даже в сравнение не шло с его проблемами. Можно упороться до зеленых чертей и всё равно будет стыдно. Ней выпил виски залпом, тут же почувствовав головокружение. Наверное, пить после наркоза, пусть и местного, было самой паршивой идеей на свете. Придвинувшись ближе к Пике, Неймар осторожно положил ладонь ему на бедро, просто давая почувствовать, что он рядом и не оставит друга. Богатая фантазия бразильца рисовала самые паршивые картины, хотелось узнать что-то ещё, подробнее, и, если бы не страх причинить Жерару боль, он бы обязательно расспросил. — Надеюсь, ты свёл счеты со своими обидчиками? Если нет, то я хочу сделать это. Потому что мы и есть твоя семья. Я и есть твоя семья, Жерар. А ты моя, — Ней придвинулся ближе и налил себе ещё, снова выпив залпом. — Знаешь, я никогда не думал, что смогу кому-то доверять. Вообще и тем более так, как вам. То, что произошло с тобой, ужасно. Я знаю какого это: чувствовать себя совершенно беззащитным и не иметь возможности сопротивляться. Когда головой ты осознаёшь всё, что происходит, при этом не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой. Но самое ужасное — знать, что единственный человек, который может тебя спасти и который считается твоей семьей, сам запер тебя в комнате и сейчас просто ждет снаружи. Вскинув голову, Ней резко швырнул стакан в стену, делая глоток прямо из бутылки. Ярость захлёстывала с головой: на людей, который посмели мучить Жерара, на отца, но, главное, на себя. В такие моменты Ней чувствовал себя ничтожеством. Он миллиард раз прокручивал в голове сцену, со времени которой прошло уже восемь лет. Представлял себе, как он мог поступить, что мог сделать. И злился, ругал себя, ненавидел. За то, что позволил этому произойти, за то, что оказался тряпкой. Когда приступ немного спал, Ней снова повернулся к Пике, видя, что тот в недоумении и даже немного напуган. «Чёртов эгоист, только о себе и думаешь!» Неймар осторожно обнял друга за плечи: — Не хочу делать тебе больно. Но если ты можешь рассказать подробнее, если тебе это нужно — я готов слушать, и я хочу этого. Перед глазами снова стоял туман, но неожиданно ладонь Неймара на бедре вырвала Пике из вороха воспоминаний. Мужчине захотелось одновременно и отбросить её, и привязать к себе навечно. Неймар его семья? Неужели ему тоже нужна семья? От мыслей о семье потеплело в груди: вспомнилась мама и её мягкая улыбка, вспомнился кудрявый Карлес, юный веселый Лео, широко улыбающийся Фабрегас. А теперь и Неймар, ставший Жерару близким человеком. Как же не стать родным тому, с кем проходишь сквозь боль, кровь и огонь вот уже несколько лет? Между тем, Пике услышал сухую злобу в тоне Нея, когда он говорил о… чём? О своём родственнике? Но стоило Пике раскрыть рот, чтобы спросить о подробностях этой истории, как в стену полетел стакан, напрочь отбив у Жерара всё любопытство. Впрочем, он знал, каково это: иметь свою ужасную историю, о которой хочется не просто молчать, нет, её хочется забыть, как страшный сон. Жерар посмотрел на Неймара и ужаснулся: плечи напряжены, руки судорожно сжимают бутылку, а на лице не прочесть ничего, кроме злобы. В тот момент он весь был похож на оголенный провод: не подходи — убьет! Неймар просидел так с пару минут, а потом внезапно развернулся к Жерару, и в его лице уже не было прежнего нечитаемого выражения. А теперь Неймар решил попросить его рассказать подробности, и к горлу Пике подступила желчь. Он не мог выдавить из себя даже жалкого звука, будь то хрип или писк, и между мужчинами повисла тишина. То была напряженная, суровая тишина, которую сам Жерар прервать был не в состоянии, он лишь стоял с разинутым ртом. «Как полный придурок», — подумал он. Но тишина провисела недолго: в животе предательски заурчало, и Пике понял, что он чертовски голоден. Сколько уже времени прошло с тех пор, как он в последний раз нормально ел? Наверняка около восьми часов, а то и больше. К тому же это был отличный повод сменить тему. — Я совсем не подумал о том, что ты, наверное, голоден. Хочешь, пойдём, я приготовлю что-нибудь. Там, в холодильнике, лежит лазанья. Мне кажется, самое время её разогреть! Осторожно поддерживая Нея за талию и подставив ему плечо для опоры, Пике помог парню подняться и медленно повел его обратно в гостиную, где и посадил на диван. — Я сам, если честно, умираю с голоду, — с улыбкой провозгласил он, — да и нам давно уже пора вернуться к нормальной жизни. Тем более, чтобы восстановиться, тебе нужно вовремя есть и спать, а не пить виски и уж тем более не разбрасываться стаканами, — посмеиваясь и напевая что-то, говорил Пике, пока доставал лазанью из холодильника. Неймар быстро понял, что вопрос о подробностях оказался лишним. Очень и очень лишним, можно сказать. Жерар сразу же напрягся и замолчал, глядя на Нея странным, отрешенным взглядом. Он уже хотел было сказать, что не нужно ничего рассказывать, если ему тяжело, как Пике очнулся и перевёл тему разговора в гораздо более безобидное русло. Поесть и правда стоило, потому что Неймар не ел уже, кажется, сутки. Он вообще частенько забывал про еду. Просто не чувствовал голода и всё тут. Для него это было хреново: при довольно высоком росте, весил он всего-ничего. Поэтому Жерар так легко дотащил его до гостиной, практически на себе. Ней только крепко вцепился в плечо друга, чувствуя, что это самая надежная опора на свете. Усадив его на диван, Жерар принялся колдовать над лазаньей, которую сам недавно и приготовил. Теперь её нужно было просто разогреть. Ней не сразу понял, что же его так беспокоит в гостиной. А когда дошло — нахмурился. — Жерар, а ты не видел Лео? — Ней огляделся по сторонам. — Он что, к себе поднялся? Отсутствие Лионеля расстраивало. У него была манера вот так просто исчезать из поля зрения, иногда надолго. Но сейчас Ней хотел, чтобы он был рядом со своей семьей, с ним. Иначе им с Жераром будет трудновато отойти от такого тяжелого разговора. — Лео, он… Он вышел воздухом подышать. Не беспокойся, чай, не заблудится: не ребенок давно уже. Что-то в тоне Жерара не понравилось Нею, но он не стал заострять на этом внимание. — А ты давно научился готовить? Я заметил, что ты часто любишь делать это сам. А я вот совсем не умею. Пробуя хоть немного разрядить обстановку, Неймар снова начал болтать без умолку. — Когда это ты такое заметил? Я, если честно, только лазанью да еще пару блюд могу. Ну и макароны сварганить, — всё также весело, с улыбкой, говорил Жерар. Именно в тот момент, когда лазанья лениво ворочалась в микроволновке, озаренная тусклым светом лампочки, Пике понял, что на сегодня с него хватит мрачности. Стоило отдать должное Неймару: он также, судя по его болтовне, решил отвлечься от тревог и дурных мыслей. «Два сапога — неумолкающая пара балагуров», — мелькнуло у Жерара в голове, и на лице снова расцвела улыбка. Микроволновка издала победный «Динь!», и вскоре аромат горячей еды распространился в гостиной. — Ничего, сейчас Лео еду почует и тут же прибежит, — заверил Пике приунывшего Неймара, ставя перед ним тарелку и кладя вилку. Судя по виду, блюдо было вполне съедобно. Неймару казалось, что это какой-то ёбаный бесконечный дурной сон. Лео снова пропал. И на плаву Ней сейчас держался только благодаря Жерару. Хотелось послать всё к чёртовой матери и свалить куда-то очень далеко и желательно надолго. То, что творилось последнее время с Месси, удручало. Складывалось впечатление, что ему дела нет до банды. Может быть Неймар был не прав, и это были только его, личные, обиды. Но сейчас он находился в не особо стабильном состоянии. Вся эта заварушка, убитый им англичанин, ранение, выматывающе-откровенный разговор с Жераром. Пике сейчас был для него единственным светлым пятном в этой унылой жизни. Заботливый, понимающий. Настоящий друг. Ещё и еды принес. Ней вскинул глаза на Жерара: — Спасибо. Ты делаешь моё существование имеющим смысл. Еда сейчас казалось Неймару невероятно вкусной. С его манерой забывать поесть — это не удивительно. Он был готов сожрать мамонта. Но Жерар покормил его лучше. Ней уже хотел завести какую-то новую тему для лёгкого трёпа, когда входная дверь открылась и в дом завалился явно уставший и фиг знает где шатавшийся Дани Алвес. — Всем салют! Парни, не хочу вас расстраивать, но мы в полной жопе. Сейчас Лео оторвет свой зад от газона и я всё вам расскажу. Алвес плюхнулся за стол и посмотрел на Пике почти жалобно: — Дай пожрать, будь другом. Устал как собака!