Я дам тебе всего один шанс

      Вижу много стареньких, поцарапанных машин, никак не привлекавших моё внимание, и я, как счастливый обладатель пистолета эгоиста, выбираю для себя всё самое лучшее. Решаю пройтись за разрушенный дом и посмотреть, не осталось ли каких-нибудь средств передвижения во дворе. Вспоминая свой недавний опыт, приобретённый за короткий период пребывания здесь, я, тихо, отточенными и уверенными шагами, двигаюсь вперёд. По моей спине пробегают колючие мурашки и тело одолевает лёгкая дрожь — знакомое чувство. Я быстро понимаю в чём дело и молниеносно реагирую на чуть ли не рассёкший меня клинок, но всё же успевший задеть мою щеку. Тяжёлое стальное оружие, ударившее с громким звоном о землю, как-то неестественно блеснуло, привлекая моё внимание. На удивление клинки довольно хорошо лежали в руке очередной, с виду безобидной, девчонки. Отпрыгиваю от недавнего места пребывания и поворачиваюсь лицом к противнику, потянувшись рукой за пистолетом.       На этот раз девчонка оказалась по-симпатичнее: чудесный и загадочный пурпурный цвет волос, идеальная тёмная кожа, казавшаяся невероятно гладкой и мягкой, и завидная фигура.       Я, чтобы замедлить инерцию в своём теле, использую свой пистолет, резко втыкая железное дуло в плотную землю. Девушка же, потерпев неудачу, неумело падает, словно новичок, закидывая вооружённые острыми клинками руки вверх и пытаясь проделать летательные упражнения, чтобы не упасть. Но, увы, всё равно падает лицом прямо в землю. От такого я даже немного смутился, и что-то внутри заставило меня подойти к ней и подать руку помощи, в то время как вторая рука, держащая пистолет наготове, неловко шарила по волосам сзади, создавая иллюзию беззащитности.       Доверяюсь чутью и подхожу ближе, считая её совершенной неумехой в такого рода вещах. Интерес к девчонке из этого мира, заставляет меня начать разговор: — Глупо с твоей стороны нападать на того, о ком ничего не знаешь. — в том, что она и малой части не знает обо мне я был уверен, так как в её движениях хоть и читалась опытность, но никак не осведомлённость индивидуальных навыков жертвы. Профессиональный киллер нападает только тогда, когда уверен в следующем ходе своей цели.       Она лишь угрюмо буркнула и, оперевшись на свои клинки, поднялась с земли, скептически посмотрев на мою предложенную руку. Я, поняв её немой отказ, вернул руку в карман своих штанов, ожидая какого-то продолжения и пристально смотря на девушку, которая даже не двинулась с места с тех пор как встала. Так быстро смирилась с поражением? — Живая? — с усмешкой произношу и наблюдаю её скорченое в гримасе гнева и негодования лицо. — Ты подозрительно добрый и не выглядишь сильным. К тому же, кажешься таким наивным, что даже намёка на подлость нет, хотя на деле… Ты совершенно другой, не такой каким мне тебя описали! — недоумённо прокричала она, чем я несомненно воспользовался. — Не стоит принимать доброту за слабость, грубость за силу, а подлость за умение жить. — отречённо произношу я. — Кто тебя прислал и как много тебе рассказали о мне? Уверен, ничего стоющего ты обо мне не знаешь. — Откуда мне знать?! Заказчик пожелал остаться инкогнито и почему я должна всё тебе рассказывать? — убрав наконец свои клинки в ножны, прикреплённые на кожаном ремне джинс, и потянувшись, она лишь слегка зевнула, показывая своё наигранное безразличие.       Так просто правду не вытянешь, чем-то похожа на меня. Поняв, что с ней нам завести разговор по душам не удастся, я развернулся и пошёл дальше на поиски машины, послужащей на благое дело, а точнее, мне. Потихоньку, пиная камни под ногами и играясь пистолетом, покручивая его в руке, я шагал в противоположную сторону от неопытной девчонки. Было бы время, я бы пообщался с ней, она довольно интересная персона.       Секунда, вторая, третья и по спине та же дрожь, заставившая сработать мои рефлексы и позволившая мне отпрыгнуть ещё дальше, чем в прошлый раз и, на этот раз, удачно подняться на ноги. — Да кто ты такой?! — прошептала она, посмотрев на меня округлившимися от страха и неизвестности глазами.       Другой реакции я и не ждал. Хоть мы и говорили всего пару минут, но я многое понял, наблюдая за ней. Она нерешительна, но меркантильна и ради денег готова поработать. Мало опыта в реальном бою, также не умеет использовать предоставленную информацию. Совершенно не скрывает своё присутствие. Неужели думает, что настолько сильна? Клинки я рассмотреть не успел. Что ж, даже так, владение оружием замечательное. Слишком эмоциональна, легко понять её настроение. И тем не менее целеустремлённая. Хорошее качество, она могла бы стать отличным киллером.       Резко опустив голову вниз, девушка неподвижно стояла. Я, не обращая внимание на эту выходку, продолжил свой путь. — Меня прислал какой-то Балаам и что-то говорил про пистолет эгоиста! Он сказал мне не убивать тебя, лишь слегка ранить в крайнем случае, и заставить вернуться в свой мир! Как именно ты должен это сделать, я не знаю. — тут я поперхнулся и остановился, скорее непонимающе нежели испуганно, посмотрев на девушку. Сузившиеся зрачки и учащённое дыхание снижают мои рефлексы. Она не хотела меня убить, а значит если бы напала, я бы не смог стрелять. Пистолет эгоиста стреляет лишь в том случае, если противник намерен убивать. Подступающий к горлу ком, застревает, а бешеное сердце вырывается от пронзившего ужаса.       Я вспоминаю себя: кучка мусора, которую нужно проучить, Арго, что убил меня, ненависть к мёртвым и ни одного друга, что возможно спасли бы меня от этой судьбы. Как много скелетов в моём шкафу о которых я не помню? Вдруг девчонка знает что-то обо мне, чего не знаю я? И кто такой Балаам? — Я Хильда. Наконец-то у меня получилось тебя дезориентировать. Слушай, я понятия не имею во что ты вляпался, но мне безумно интересна вся эта история. Кажется мой заказчик был очень на тебя похож. — Ты рассказала мне всё это, только потому что тебе было интересно? — подходя ближе и убирая пистолет, спрашиваю я. — Нет. Меня предупредили, что заинтересовать тебя будет трудно. Я владею большей информацией, чем тебе кажется. — она заметила моё напряжение и слегка улыбнулась. — Тебе нужно быстрее уходить отсюда, кое-кто в том мире очень беспокоится о тебе. А Балаам, как я поняла, это ты, но только из будущего. В общем мне не известны подробности и как это всё произошло.       Почему-то слова Хильды показались мне очень правдивы и отрицать только что сказанное ею я был не в состоянии. Если подумать, то она тоже кажется мне знакомой. Я знал её довольно долгое время и считал её единственным другом. Но она так не думала, я был для неё временным прикрытием. Для наркодилерши иметь такого наивного «друга» было очень выгодно. — О! Кажется сработало. Ты вспомнил меня, так ведь? Поздравляю, ты возвращаешься. Удачи, Балаам. — грустно посмотрев на меня и всунув какую-то бумажку мне в руку она исчезла.       Стоило ей оставить меня одного как перед глазами появилась знакомая темнота. На этот раз меня одолело ужасное чувство. Словно тысячи раскалённых игл пронзили сердце, от чего душа рванулась вперёд, пытаясь оставить бренное тело, которое билось в судорогах. Сердце продолжало медленно биться, сжимаясь от каждого удара. Жадные глотки воздуха и боль медленно начала отступать.

***

      Оказался я, на удивление, не в страшном заброшенном месте, а в кровати. Передо мной сидели испуганные Филио и Филипп, а у моих ног лежали мокрые тряпки, скомканные и похоже брошенные в попыхах. Несколько минут я сидел в полнейшей тишине, двигая лишь глазами и смотря то на Филиппа, то на Филио. — Т-ты в порядке? — дрожащим голосом протянул Филипп, протягивая мне чистый, смоченный тёплой водой, бинт. На мой недоумевающий взгляд он лишь показал на кровоточащую рану на моей щеке. — Раны у тебя по всему телу и появлялись они пока ты спал. — глазами пробежавшись по мне, сообщил Филио.       Я недоумённо выгнул бровь и посмотрел на Филиппа. Тот же, лишь показал пальцем на мои руки, казавшиеся уже вовсе не способными на что-либо, из-за большого количества царапин и ушибов.       Мой взгляд вновь метнулся к Филио, но тот, кажется, не заметил этого, увлечённо занимаясь приготовлениями для дезинфекции ран. — Филипп, ты можешь быть свободен. — тихо произнёс Филио.       Тот же, повинуясь приказу высшего священника, покорно покинул комнату. Маленькое помещение накрыла тишина, неестественная для этого места. Даже шум нечисти за окном на какое-то время показался беззвучным. — Я хотел с тобой поговорить. Наедине. — прошептал священник, потянувшись к моей руке, держащей записку от Хильды. — Ты возможно меня ненавидишь, но я должен наконец-то тебе всё рассказать. Пойми, этот амулет не мой выбор. Мне приходится играть роль главного богослужителя.       Не понимая к чему он ведёт, я наблюдаю за его лицом, которое начало обретать хоть какие-то эмоции. Помолчав с минуту, Филио продолжал обрабатывать мои раны. — Раз начал — продолжай. — Прости. Я с самого начала помнил свою прошлую жизнь, ведь таковы были условия. Моя задача вернуть того, кто мне дорог. — я заинтересованно поднял на него взгляд и на секунду наши глаза встретились. Смущённо отвернувшись друг от друга, Филио продолжил: — Я знаю многое о тебе, даже такие вещи, как прокол в интимном месте. Знаешь, я хочу сказать, что я видел удивительные вещи, но твоё лицо я до сих пор не могу забыть. Я даже спрыгнул с крыши, узнав, что тебя застрелили. — ошеломлённый такими новостями, я был не в состоянии съязвить, но один вопрос не давал мне покоя. — У тебя нет достойного прошлого, так позволь мне предложить тебе будущее. — Филио поднял полные надежды глаза.       Это он что, в любви и слежке за мной сейчас признаётся? — Сбавь-ка обороты, кто кричал, что «это» ненормально и кто за это меня ещё и плёткой отхлестал? — Прости Балаам, но я правда был должен сделать это. За нашим разговором следили. Они бы не поняли, поступив я иначе. — в его словах крылась доля правды, но обида была слишком велика. — Я считаю, что истинное преступление — это не осуществить свою мечту, но проблема в том, что моя мечта, это не скрываться от людей и говорить правду, не боясь осуждения. — Рискуя, мы либо продлеваем молодость, либо стареем в душе. Каждый опыт важен. Ты правильно поступил. — пряча глаза в потолке проговариваю я, зная, что такое иметь свободу, свободу настоящую. — А вообще, если жизнь дарит тебе лимон, то проси к нему текилу, соль у тебя, думаю, найдётся. — в ответ тихий смущённый смешок, кажется эти слова прозвучали глупо. — Ты не меняешься… До сих пор любишь выпить? — я утвердительно киваю, освобождаю обработанную руку из рук священника. — И как ты решился на самоубийство… Этот мужчина был опытнее тебя в несколько раз! Я планировал ещё полюбоваться тобой. — Любое дело, за которое берёшься, нужно делать хорошо, даже если это безумство,на которое решился я. — Я считаю, что ты поступил глупо. — Возможно, зато попробовал. — И всё же единственная правда здесь, что у всякого святого есть прошлое, у всякого грешника — будущее. И я уверен, что моё будущее никак не связано с церковью, но зато оно связано с грешником. — я впервые увидел улыбку на его лице, очаровавшую меня мгновенно, отчего мои щёки запылали лёгким румянцем. Я и не замечал, из-за его угрюмой и безразличной маски, насколько он красив. — Правду говорят: чтобы жизнь стала лучше, она сначала должна стать хуже. — пролепетал я, потянувшись к лицу Филио, не отрывая взгляд от его губ.       Он был не против и принял мой поцелуй, первым коснувшись моих губ и слегка подмяв их под себя, будто пробуя на вкус. Совершенно бездействуя, я хотел, чтобы он поцеловал меня первым, чтобы доказал отрицание своих слов, чтобы понял, что любить можно не за пол, а за душу.       Он всё медлил, а я держался. Лёгкие и почти невесомые поцелуи поочерёдно верхнюю, затем нижнюю, но не проникая языком внутрь, отказываясь углублять поцелуй. Страх, как молния, поразил меня и заставил оцепенеть. Может ли быть такое, что он никогда не имел до этого отношений? Я отстранился, на что получил недоумённый взгляд прекрасных карих глаз. — Филио, — он мило вздрогнул, смотря мне в грудь, и пытаясь не встретиться взглядом со мной. Нежно приподняв его подбородок, я спросил: —Что-то тебя пугает? — А что скажут люди? — сцепив пальцы рук и нервно переминая их, осведомил меня он.       Непроизвольный рык вырвался из моего горла и оказался достаточно громким, чтобы напугать священника. — «А что скажут люди»!