Вариация на Тему Эпоса о Прекрасной Даме

      - И таким образом удалось избежать огромных человеческих жертв, когда короли двух земель договорились об обмене территориями…       - Да, но военные действия все равно были начаты их сыновьями, - возразила Луиза.       «Ее учитель проделал огромную работу», - подумал придворный переписчик. За неимением лучшего кандидата на эту роль упущения в образовании королевы было поручено восполнять именно ему. «Это похвально, но очень, очень сильно мешает.»       - Вы правы, но эту войну удалось отложить.       - До того момента, как в обменянных территориях наладилась торговля и жизнь людей вообще. Они уже освоились на новых землях, построили быт заново после того, как предыдущие войны разрушили все, что у них было!       - Вы абсолютно правы.       - Зачем тогда я изучаю все это, когда такое управление разрушило жизни многих людей и превратило эти две территории в горячие угли, которым перекидываются до сих пор?       - Это история, - пожал плечами переписчик.       - Зачем мне история того, как делать не нужно? Расскажите мне, как нужно поступать! Примеры для подражания, я не знаю, вам виднее…       Переписчик угрюмо молчал, уставившись в одну точку куда-то за спиной Луизы. Прошло пару мгновений, когда она поняла причину этого молчания.       - Позвольте дать вам совет, - наконец нарушил тишину переписчик.       - А разве это не ваша работа?       - Нет. Моя работа – переписывать книги древности, чтобы их могли прочитать наши и ваши потомки.       - Я имею в виду, работа здесь и сейчас.       - Нет. Моя работа здесь и сейчас – рассказать вам то, что я когда-то сам узнал из множества книг, что я имел честь переписывать.       - Так мне кто-нибудь может дать нормальный совет? У меня что, советников нет?       - Увы, королеве лучше знать.       - Зачем тогда советники?       - Чтобы делать то, что недостаточно хорошо сделаю я или что я не успею сделать. Ну, или чтобы уверить вас в вашей правоте.       Луиза сложила руки на груди и подошла к окну, из которого открывался вид на широкий ров с водой, облизывающий мелкими волнами стену замка и служивший границей низкого и хилого березового предлесья.       - Что за совет? – не оборачиваясь, спросила она.       - Власть каждого правителя зиждется на трех вещах: легитимность, поддержка приближенных и сила. Легитимность у вас не отнять, но сохранность двух других составляющих вам не стоит упускать из виду никогда. Вы обеспечили поддержку своей власти, наделив высокими титулами своих братьев…       - Они мне не братья.       - Извините, - в голосе переписчика не звучало ни капли извинения, - Бастардов вашего отца, что было исключительно щедрым и мудрым ходом с вашей стороны…       Луизе льстило одобрение ее действий на троне. В конце концов, ей нужно было затмить правление собственного отца. Но наделение титулами братьев не было ее идеей, и потому самолюбие ее было задето похвалой переписчика.       - Сила же ваша – последний и зачастую главнейший столп, на котором держится король, - разумеется, в королевской гвардии, которую вы так умело…       - Довольно!       Луиза хотела звонко выкрикнуть это слово, чтобы оно облетело всю комнату и, желательно, было слышно на небольшой поляне между рвом и предлесьем, где теперь отдыхали после очередной тренировки гвардейцы. Крик получился сдавленным.       - Вы хотите сказать, - Луиза обернулась и медленно направилась к собеседнику, - Что всем, что у меня есть, я обязана ему, но это не так. Я была рождена, чтобы править: я была наследницей своего отца с дня своего рождения и по самый день его смерти, и никому, кроме себя, я не обязана короной.       - Нет, не обязаны. Это полностью ваше право – к чьим советам прислушиваться и прислушиваться ли к каким-либо советам вообще. Извините, наше время вышло, сейчас, я полагаю, вам стоит перейти в обеденную.       Королева покинула комнату, и переписчик последовал за ней.       Тем же вечером Луиза сидела в беседке в дальнем углу сада, спрятанного за невысоким холмом от дворца и по большей части состоявшего из лабиринта, за которым давно уже никто не ухаживал. Она вертела в руках небольшой листок бумаги, где знакомым почерком было выведено «После ужина. То же место».       Наконец он вынырнул из-под распластавшихся повсюду веточек живой изгороди. Он подошел, поцеловал ее, сел рядом и спросил:       - Ну и?       - Я думала над этим, но не могу дать никакого ответа, пока вопрос официально не поступит от короля Раймонда.       Александер тяжело вздохнул.       - Ты не можешь опять сказать, что…       - Мой отец не имеет никакой власти над тем, какие решения принимаю я, и это – мое решение! – Александер резко встал с скамьи и, сложив руки за спиной, отошел к другой стороне беседки.       - Твой отец, может быть, и не имеет, но он твой король.       - Как я устал от всего этого! Ты не понимаешь, как тебе повезло: теперь ты можешь делать все, что хочешь, и тебе не нужно спрашивать ни у кого! Я бы все отдал, чтобы иметь такую же свободу.       - И собственного отца? – переспросила Луиза, все еще не поднимая глаз от мятого клочка бумаги в руках.       Александер ничего не ответил.       - Не обижайся, но иногда ты ведешь себя абсолютно глупо. Почему ты не можешь единственный раз в жизни поступить так, как хочется тебе?       - Потому что у меня есть страна, которой нужно управлять.       - У меня тоже!       - Нет, - усмехнулась Луиза и подняла глаза на него. – Ты же видишь все, что происходит, что тебя чуть не выгнали с коронации…       - Я не мог уйти – кто бы пронес тебе хлеб посреди всего этого действа? Кто? Этот идиот – твой братец? Он только номинально второй после меня в гвардии…       - Он не мой брат. И ты же видишь, что мы сейчас здесь, где нас никто не может увидеть, что все с первого дня, что я появилась в замке, шепчут по углам об опасности объединения королевств и так далее. Ты не думаешь об этом, а стоило бы.       - Не говори мне, что делать.       - Даже пытаться не буду.       В воцарившейся тишине были слышны ночные птицы.       - Какие новости от отца? – спросила Луиза.       Письмо Раймонду было отправлено уже долгое время назад, но ответа все не было. Вполне возможно, оно задержалось в пути или затерялось в ворохе королевской почты, но гораздо более возможен был другой вариант.       Александер ничего не ответил на ее вопрос и вместо этого сказал:       - Мне нужно уехать.       - Да, тебе нужно.       - Не. Говори. Мне. Что. Делать.       - Когда ты вернешься?       Но он уже направился обратно и нырнул под сплетенные одичалые ветви.       Ответ короля Раймонда пришел вскоре после того, как Александер отправился через море. Письмо было передано королеве через служанку, явно успевшую прочесть его, прежде чем оно попало в руки Луизе, и потому, как только последняя взяла его в руки, поспешила удалиться.       Раймонд писал, что его сын отказывается от поста главы королевской гвардии и от всех данных им обязательств по причине того, что все время, что он провел в чужом королевстве, Александер находился в полном беспамятстве. Темное колдовство тамошней королевы овладело его рассудком, помутило его и оставило наследника в самых расстроенных чувствах и состоянии здоровья. Под письмом стояли две подписи: короля и его старшего сына.       Луиза никогда прежде и никогда после не чувствовала такой всеохватывающей боли внутри, как тогда. Ей казалось, что сердце ее бьется так сильно, что вот-вот выпорхнет из груди, и что его нужно было во что бы то ни стало выпустить прямо сейчас. Со всей силы она бросилась на одну из деревянных пик, венчавших каждый угол ее кровати, но пробить ход сердцу оказалось не так-то просто. Она не помнила себя и не видела ничего вокруг, кроме цветных летающих пятен, из-за слез, не ощущала собственных рук – они виделись Луизе непомерно длинными и как будто слепленными из свечного воска. Хватаясь за стены, чтобы не упасть, королева добралась до дверей в смежную с ее спальней комнату и распахнула их. Там, в темноте, на пурпурной подушке с вышитой золотом подписью «Король» (подпись поменять еще не успели) покоилась тяжелая корона, надеваемая исключительно на торжества, то есть на коронацию и ежегодный прием иноземных послов. Трясущимися руками она водрузила корону на голову и, забывая стирать струящиеся по щекам слезы и не замечая никого, кто встречался ей в широких коридорах замка, направилась прочь. Когда она достигла скрытой вдали от всех слишком любопытных глаз беседки, луна уже высоко и ярко сияла в черном небе. Луиза сняла корону, аккуратно поставила ее на скамью рядом с собой и, сидя, уснула.