High

Кун Агеро Агнис. Кричащее о положении в обществе имя, с детства привитые манеры, привычка вести себя безразлично на людях и дорога, по всем гарантиям, в безоблачное будущее с невероятным количеством возможностей. В принципе, всё так, как и у всех отпрысков семьи Кун. Казалось бы, живи, да радуйся, но если бы всё было так просто… Жестокие порядки, внушаемые с детства постоянная тревога и страх, которые нужно всегда скрывать, чтобы никто не смог увидеть твои слабости и боль — всё это было обычной рутиной для жизни семьи Кун. Приходилось вечно держать в голове невероятные объёмы информации и уметь быть изворотливым, жестоким, чтобы просто продолжать крепко держаться на ногах и продолжать жить. Агеро, родившись в семье Кун с детства думал, как и все остальные родившиеся в ней дети, что это — норма. За всё нужно платить, для достижения любой цели нужно прилагать большие усилия и уметь видеть все возможные последствия своих действий… В его реальности это — всего лишь обыденность, самые простые правила жизни. И, что самое главное, никому и ни за что нельзя доверять. Даже своей семье. Хотя… Именно ей и нельзя доверять в самую первую очередь. Агеро это запомнил в первую очередь ещё после того, как после появления опоясывающей его шею витиеватой чёрной метки соулмейта, каждый из детей семьи считал своим долгом его, Агеро, пару найти и убить, тем самым убив и одного из самых раздражающих соперников в борьбе за больший авторитет и власть. Смерть от потери родственной души — одна из самых болезненных из возможных, ведь когда предназначенный тебе человек умирает, ты становишься неполноценным: твоё тело, конечно продолжит жить, но твои душа и сознание предварительно, принося неистовую боль, сгорят и это превратит тебя в растение. Таких принято сразу убивать и физически, а после хоронить. Знание того, что так хотят поступить с тобой, ещё в детстве отпечаталось в подсознании неистовым ужасом, хоть об этом никому узнать суждено не было. Для Агеро в принципе тема соулмейтов всегда была неприятна. Вечный смех родственников над его «ошейником» и унизительное ношение одежды всегда с высоким горлом после неимоверного скандала от матери по поводу того, что этой меткой он её позорит, оставили свой след. Но одно Агеро всегда понимал с поразительной ясностью. Он понимал, что ненавидеть своего соулмейта никогда не сможет. Почему-то именно мысли об этом человеке были единственным, ради чего хотелось стремиться к чему-то и работать над собой. Ради него Агеро хотел быть лучшим. *** — У тебя отчётный концерт, паршивец! Твоей игрой заинтересовался сам господин Эдван и согласился прийти! Как ты можешь отказываться принимать участие?! А если он после этого откажется дальше обеспечивать нас?! — кричала на улыбающегося холодной улыбкой Агеро мать. Эта ведьма неделю назад, выпив, пыталась поднять на него руку и, наконец, выдался прекрасный шанс отыграться за это. Способностями своих детей Эдван Кун интересовался редко и то, что он обратил внимание именно на способности Агеро, было чем-то удивительным. Но именно это и было решено повернуть против женщины. На самом Агеро эта выходка вряд ли особо скажется, а вот его матери может прийтись действительно несладко. — Именно поэтому я и не буду выступать, — спокойно ответил Агеро и, поправив рюкзак с необходимыми вещами на спине, аккуратно закрыл дверь, после чего вышел из комнаты. Женщина за дверью взвыла и начала кричать сильнее. Правда, за сыном она пойти уже не могла. Так кстати хранившийся на крайний случай ключ от её комнаты прокрутился в замке, с характерным щелчком запирая дверь. Агеро слишком долго терпел. Обувшись и, повесив на правое плечо сбоку от рюкзака изящный чёрный чехол со скрипкой, парень вышел из дома. Каких-то сожалений он после содеянного в принципе не чувствовал, ведь этот дом и люди, которые в нём жили, никогда ему не были важны. Когда наконец-то нашёлся повод уйти и способ разорвать со своей семьёй последние связи, Агеро сделал это с большой еле сдерживаемой радостью. Все документы при нём, включая документ об окончании одной из элитных музыкальных школ Сеула с отличием, где красовалась отметка «отлично» после отыгранного заранее «пакета» произведений. Накопленные деньги лежат на заранее открытом им специальном счёте в банке, ведь основной счёт закроется сразу же после огласки его поступка, он уверен. Приглашения на поступление в различные вузы тоже лежат на всякий случай где-то на дне рюкзака. Агеро переберёт их позже, когда доберётся до снятой им небольшой комнаты где-то на окраине города, хоть и уверен, что не ответит согласием ни на одно. В каждом из этих заведений есть уши и связи его семьи, а это слишком рискованно. Беглецов в их семье просто так не оставляют на произвол судьбы. Их ищут и, когда находят, делают с ними ужасные вещи. Пусть Агеро и знает, что его не тронут в ближайшее время из-за соглашения о неприкосновенности его матери, заключённого с главой семьи и распространяющееся на всех её ближайших родственников, но соглашение закончится уже через год и поэтому стоило продумать вопросы своей безопасности как можно быстрее. Доехав на автобусе до нужной части города, Агеро расплатился за проезд и вышел на улицу. В голове после поездки осталось несколько мыслей о не самом высоком комфорте такого вида транспорта. Агеро, сколько себя помнит, в основном ездил в машинах или ходил пешком. Но это сейчас не имеет абсолютно никакого значения. В такой роскоши он и не нуждался особо, а с каким никаким комфортом, вероятно, можно научиться ездить даже на автобусах. Улица, куда приехал Агеро, оказалась на редкость приятной. За остановкой тянулась длинная полоса асфальта и ограждение за ней, не дающее свалиться по неосторожности кому-нибудь в небольшую протекающую рядом реку, а на противоположной стороне стояли аккуратные многоэтажки. Так непривычно спокойно. Редкие прохожие даже не обращали на Агеро внимания и от любопытства даже захотелось сделать что-то немного безумное. Интересно, тогда люди будут смотреть? Сняв рюкзак с плеч, предварительно опустив на землю чехол со скрипкой, Агеро опустил его на асфальт. Размяв кисти, парень снова взял в руки инструмент и, расстегнув молнию, с некоторой, едва заметной теплотой во взгляде осмотрел его. Это был подарок от его ныне покойной сестры Марии. Наверное, единственного человека, которого он не хотел в том доме безмерно ненавидеть. Ей всегда нравилась скрипка, а Агеро пообещал научиться играть на ней для неё. Правда, он толком и не успел поиграть для неё. Незаметный вздох. Инструмент оказывается в руках и, уместившись в привычной позиции, словно запел. Агеро всегда думал, что скрипка исполняет большую часть работы самостоятельно, он лишь помогает ей звучать. Интересно, если его заснимут сейчас на видео и он окажется в интернете, что-нибудь произойдёт? Может, кто-нибудь, отследив местоположение, захочет вопреки договору сразу прийти и убить? Воздух вне стен ненавистного дома словно пьянил, кружил привкусом свободы голову и хотя бы на пару мгновений хотелось насладиться этим, забывая о возможных последствиях. Душа Агеро в этот момент словно выливалась скрываемыми годами чувствами и пережитыми эмоциями вместе с мелодией наружу. И, заканчивая свою «исповедь», с чуть болезненной, еле заметной усмешкой (больше показать всегда было нельзя), Агеро резкими движениями стал извлекать из скрипки последние в композиции звуки. Из-под его смычка, отталкиваясь от скрипки, словно вылетали чайки… Агеро думает, что Марии бы понравилось. Открывая по привычке закрывающиеся при игре глаза и опуская скрипку, Агеро с некоторым удивлением смотрит на длинноволосого парня, что хлопал ему. Расслабившись, он даже не услышал, как он пришёл. Агеро на мгновение сжал губы в тонкую полоску. Не стоит быть таким беспечным. — Вы так красиво играете! — с чуть слышимым в голосе непонятным акцентом, сказал парень. Когда он подошёл ближе, Агеро увидел, что тот немного ниже его самого и выглядит примерно, как его ровесник. Возможно, приехал в Сеул поступать? Стоит ли с ним говорить вообще? — Спасибо. Любишь скрипку? — с дежурной, немного кошачьей улыбкой, всё же вступает в диалог Агеро и заученными движениями убирает инструмент обратно в чехол. — На самом деле, я не очень разбираюсь в этом, — неловкой улыбкой сказал парень. — Но мне всё равно очень понравилось! Особенно часть с чайками. Это напомнило мне дом. — уже более оживлённо, но всё ещё с некоторой неловкостью в голосе продолжил он. Агеро действительно сильно поразила эта открытость. — А откуда ты? — чтобы поддержать уже начатый зачем-то разговор, спросил Агеро. Глядишь, где-то эта информация позже сможет пригодиться. — Из Пусана, — с неизменной улыбкой ответил парень. Ну, теперь понятно откуда взялся «акцент», это отголоски Пусанского диалекта. — Там много пляжей на побережье Восточного моря и там часто можно услышать чаек. — Действительно? — спросил Агеро и надел рюкзак и чехол со скрипкой обратно на спину. Вроде, ничего особенного произойти не могло, но резко в поле зрения попадает знакомый витиеватый чёрный узор. Правда, на чужой шее и еле выглядывающий из-под воротника чёрной водолазки, с которой он немного сливался. — Да, там очень здорово! И правда много чаек. Вы не были в Пусане, верно? — Чуть отступившее смущение у парня напротив накатывает по новой, когда вместо реакции на свои слова он замечает, что собеседник рассматривает его шею. — Что-то не так?.. — взволнованно спрашивает он. Агеро, наконец-то рассмотрев узор, лишь опускает воротник своей кофты вниз. — Неожиданно, правда? — уже с более искренней улыбкой говорит Агеро. Вид застывшего в некотором шоке парня напротив почему-то отзывался в сердце непонятной, накатывающей мягкими волнами приятной теплотой. — Кун Агеро Агнис. По всей видимости, твой соулмейт. — Б-баам… Можно просто Баам, ведь Джу Виоле Грэйс звучит слишком длинно, в-верно? — смотря на свои, наверняка, жутко интересные кроссовки и запинаясь, представился парень. — Не длиннее, чем Кун Агеро Агнис, не находишь? — усмехнулся на это скрипач. Да уж, интересного человека ему судьба подкинула. Так посмотри со стороны, словно полные противоположности. Агеро почему-то вспоминает ту фразу о том, что противоположности имеют свойство притягиваться. — Верно, — внезапно легко рассмеялся Баам. — Тогда мне звать Вас господин Кун? — Как официально, — хмыкнул «господин Кун» на это. Обычно так называли его отца и уж очень не хотелось, чтобы его звали так же. — Думаю «Агеро» звучит неплохо. — Хорошо, но… Можно, я пока всё равно буду называть Вас господин Кун? Слишком неловко начать называть Вас по имени вот так сразу… — слегка покраснев, попросил Баам. Агеро спокойно кивает и получает на одобрение яркую улыбку. Возможно, если Баам продолжит так улыбаться ему и дальше, Агеро готов слышать в обращении к себе формальную речь хоть всю оставшуюся жизнь. От таких мыслей очень хотелось себя отдёрнуть, но Баам с какой-то поразительной лёгкостью уже с самого их знакомства начал рушить все установленные запреты. Сдержанность в эмоциях и в мыслях тоже немного уплывала, размывалась словно мокрой кистью акварель на бумаге, оставляя после себя лишь блеклые следы и растёкшиеся пятна. — Ты шёл куда-то до нашей встречи, верно? — попробовал Агеро перевести разговор в другое русло, чтобы немного разрядить обстановку. — Будет не очень хорошо всё-таки, если ты пропустишь какую-то встречу, разговорившись со мной. — Ох, точно, я договорился встретиться со своими друзьями. Не против пойти со мной? — чуть виновато сказал Баам. Видимо, он никак не мог разорваться между только встретившимся ему соулмейтом и друзьями, что заставило на губах Агеро мелькнуть ещё одну тёплую улыбку. Сегодня, по всей видимости, он улыбался раза в два больше, чем за прошедшие полгода. — Конечно, я не против. Главное, чтобы твоим друзьям не было не комфортно, что я приду, — мягко сказал Агеро, а в мыслях пронеслось: «в любом случае, у них не будет выбора». — Уверен, что всё будет в порядке. Они просто замечательные, — уже более весело сказал Баам на это. Агеро мысленно на это сделал пометку, что действительно хотел бы, чтобы Баам как можно чаще был счастлив. Его энергия жизнерадостности словно заставляет тебя верить, что мир действительно удивительный и прекрасный со всеми его недостатками. Возможно, для Агеро судьба выбрала именно Баама, чтобы тот его научил жить по-настоящему. *** То, что друзья Баама не переносят его на дух, Агеро понял ещё в первую с ними встречу. Разношёрстная компания из какого-то непонятного громилы-переростка по имени Рак, странного парня в фиолетовом спортивном костюме (Шип Лису, вроде), странной богачки Андросси Захард, взявшейся в этой компании вообще не понятно каким образом, и молчаливого парня, который зачем-то носил с собой меч, по имени Хатсу, совсем его не жаловала. Рак вечно называющий всех черепашками на «синюю черепашку» отреагировал несколько агрессивно сразу, как его увидел. Тот придурок Хатсу сказал, что не хочет иметь с Агеро дело, потому что он носил серёжки (ну не глупо ли?). Андросси же, просто услышав фамилию «Кун» сказала, что Бааму не повезло. По сути, единственным, кто на Агеро не набросился был Лису, который под взглядами, говорившими, что он предатель, пытался поладить с ним и даже попробовать подружиться. Агеро думает, что хоть тот и выглядит тупо, с ним можно было и попробовать наладить контакт. Всё же хотелось быть с этой компанией союзниками, а не врагами, ведь они важны для Баама. На самом деле, Агеро думает, что эти ребята посчитали, что он собрался отобрать у них Баама, что они эгоистично хотят, чтобы тот принадлежал лишь им. Но Баам не вещь, чтобы принадлежать кому-то, вот они и бесятся, что он местами предпочитает Агеро, а не их, что не могут изменить его желания. Но не привыкать. Люди всегда были эгоистами. Рано или поздно друзья Баама примут то, что теперь помимо них в жизни их друга есть ещё одна переменная. Что в его жизни теперь есть Агеро. Когда придёт это время, скорее всего, они наконец перестанут сопротивляться действительности и даже попробуют поладить с соулмейтом друга. Но все это будет позже. Сейчас же лишь стоит подождать. К тому же, за ожиданиями у Агеро в любом случае было чем заняться. Например, зайти в соседний с его, как оказалось, двор, подняться в квартиру к Бааму и выпить с ним чаю за обсуждением всего и ничего сразу. Или обмениваться короткими сообщениями в какаотоке* с ним же в течении дня, параллельно решая вопросы с университетом, куда он в итоге решился поступить и поистине сидящей уже глубоко в печени, раздражающей до глубины души семьёй. Всё постепенно вставало на свои места, хоть и осознавать это порой на задворках сознания было в душе до ужаса страшно. Агеро думает, что пусть лучше в Землю врежется какой-нибудь астероид, чем обретённые им покой, счастье, свободу и, что самое главное, Баама, у него отберут. Но за это он бояться не станет. Он сделает всё, что только потребуется, чтобы его жизнь текла дальше так же, как течёт сейчас. Легко, конечно, вряд ли будет, но Агеро не привыкать: за всё нужно платить, для достижения любой цели нужно прилагать большие усилия и уметь видеть все возможные последствия своих действий… В его реальности это — всего лишь обыденность, самые простые правила жизни. И, что самое главное, никому и ни за что нельзя доверять. Разве что, кроме Баама и, возможно, на какую-то долю процента дурака (который, на удивление, и не дураком на самом деле оказался вовсе) Лису. Таковы правила его жизни. Правда, теперь он их принимает куда спокойнее, как и самого себя, наконец осознавая и свою более человеческую сторону. В любом случае, одно Агеро всегда понимает и будет понимать с поразительной ясностью. Как бы тяжело ни было, Баама он может только любить. Причём так сильно, как только он сможет позволить. Почему-то именно мысли о Бааме были тем, ради чего хотелось стремиться к чему-то и работать над собой. Ради него Агеро хотел быть лучшим, пусть и знал, что в глазах Баама он лучший уже с их первой встречи. Со встречи, связанной со звуками скрипки, неловкостью и чайками, воспоминания о которой у обоих будут всегда отдавать теплом где-то под рёбрами. В мире Агеро с детства многое определялось мнением его семьи. То, насколько ты успешен, талантлив, перспективен и всё прочее из этой же серии… Хорошо, что настоящей семьёй Агеро оказался именно Баам, ведь он всегда может быть уверен в себе хотя бы потому, что мнение Баама о нём никогда не меняется. Агеро для него всегда будет выше всех. Собственно, как и сам Баам для Агеро.