Тишина

      Хаус незаметно для себя сделал небольшой глоток чая, чашка с которым стояла перед ним уже не менее получаса. Он ненавидел чай настолько, насколько это было вообще возможно. Кофе определенно был гораздо лучше. Однако Кэмерон обожала эти листья с кипятком настолько сильно, что невольно Хаус стал интересоваться. Каждый раз, когда он приходил к ней, выбирал новый. С недоверием рассматривал состав, вдыхал аромат и постоянно морщился, однако все равно не переставал пробовать. Мята, мелисса, жасмин, ромашка, барбарис. Если Хаус продолжит, то, кажется, дойдет и до чего-то более извращенного. До какого-то по-настоящему странного чая. Настолько странного, что его не окажется даже на полке у Кэмерон. Правда, до этого было еще очень далеко, потому что почти каждый раз, когда Хаус садился на облюбованное собой кресло, то замечал что-нибудь новое в ее кухонном шкафу. Вопросов он, конечно же, никогда не задавал — Кэмерон и так прекрасно знает, что покупала в магазине в прошлый раз. Но все равно Хаус продолжал молча удивляться: она словно бы коллекционировала эту дрянь. Нет, серьезно, ну почему чай? Есть множество других бесполезных вещей, которые можно собирать, но Кэмерон выбрала именно то, что он терпеть не может. Об этом Хаус никогда при ней не упоминал, но это казалось само собой разумеющимся. Она определенно знала, что он ненавидит чай, но продолжала покупать эту траву, вытесняя с полок своего шкафа все, включая его любимое печенье.       Хаус тихо хмыкнул и недовольно отодвинул от себя чашку, заставляя Эллисон вздрогнуть от неожиданности. Она, будучи абсолютно уверенной, что так мужчина хотел привлечь ее внимание, подняла глаза от книги. Практически все их совместное времяпрепровождение в ее квартире по вечерам она читала. Довольно быстро поняла, что он ходит к ней не за разговорами. Но когда это только началось, Кэмерон сидела напротив мужчины, довольно явно проявляя нервозность. Она впускала его к себе, но, честно говоря, никогда и не понимала, зачем ему это. Пыталась спрашивать, но Хаус игнорировал, предлагала ужин… здесь он изредка давал согласие, но ели они в тишине. Кажется, именно за этим он и приходил: за тишиной. Его соседи решили устроить ремонт, так что вечера у Хауса в квартире теперь, судя по всему, всегда были шумные. И иногда он не выдерживал и приезжал к Кэмерон… А уезжал только глубокой ночью, когда был в полной уверенности, что все дрели давно убраны, а сами соседи спали. Вообще… это все выяснилось случайно: Уилсон как-то проболтался, когда Хаус при нем в какой-то несвойственной ему манере сорвался на Формана и раздраженно вышел из кабинета. Он не переносит шум, устало выдохнул онколог и немного виновато улыбнулся.       Спустя некоторое время Кэмерон поняла, что стоит просто делать вид, что у нее в квартире не сидит Хаус. Что она одна дома, как и всегда. Нервозность сама собой ушла, оставляя только скуку от необходимости молчать несколько часов без дела. И в итоге в голову пришло отличное решение: вряд ли ее начальник обидится, если Кэмерон вдруг начнет тратить все их совместное время на чтение. Кажется, ему вообще было наплевать, что она делает. — Этот совсем уж дерьмовый, — кивнув на чай, выдал Хаус. Эллисон нахмурилась, не слишком понимая, о чем он. Кроме его приездов, была еще одна маленькая странность. Он каждый раз просил заваривать новый чай. Нет, у Кэмерон было много разного, но все же это было… странно. — Все равно в следующий раз попросите другой, так какая разница? — Эллисон прищурилась, не спеша закрыть книгу. Еще пара реплик, и они вновь будут сидеть молча. — Этот особенно дерьмовый. Решил, что было бы неплохо дать тебе знать это, — слегка язвительно ответил Хаус, откидываясь в мягком кресле и смотря на Кэмерон из-под полуприкрытых глаз.       Ему всегда нравилось наблюдать за людьми, но за этой девушкой наблюдать было… весело. Кэмерон была эмоциональным и открытым человеком, который никогда не мог сдержать истинных чувств и намерений, однако, когда она думала, что никто на нее не смотрит, то оказывалась еще чуть более легкой для чтения. Например, Хаус всегда знал, когда она довольна происходящим в книге, а когда нет. Просто. Даже, наверное, слишком. Но здесь было тихо и тепло. А сидеть и смотреть несколько часов в потолок без дела скучнее, чем читать чужие эмоции. Пускай для этого не нужно было прилагать особых усилий. Кэмерон… не была интересной. А если и была, то недостаточно. Она не достойный соперник в баталиях, как Стейси, и в ней нет этой легкой непредсказуемости, как в Кадди, но она была… уютной. Почему бы и не наслаждаться уютом по вечерам? Это не заменит игры на фортепиано, которая успокаивала его обычно, но, как временная альтернатива, Кэмерон была вполне сносна. — Почему я? — не удержалась она от вопроса и все-таки отложила книгу. Пожалуй, слишком резко, для того спокойствия, которое пыталась демонстрировать. Раньше он часто срывался с ее губ, однако никакого ответа не следовало. Но спустя неделю молчания Кэмерон не смогла пересилить себя и задала его вновь. Она знала, что сильно рискует нарваться на колкость, а может, Хаус просто больше не придет. Но почему-то казалось, что ничего плохого не случится. По вечерам начальник переставал быть такой язвительной сволочью, каким был весь день. Нельзя сказать, что он смягчался, просто… казался более открытым и уязвимым. Это могло быть связано с тем, что он хоть немного ценил ее понимание и считал тем, кому может показать другого себя… Но вряд ли дело было в том, что Хаус чувствовал себя обязанным ей или что-то в этом духе. Просто… это вечер. Вечером все немного более открытые, чем в другое время. На людях сказывается усталость и еще куча разных штук. И начальник не стал исключением. — Потому что только ты бы меня пустила, — пожав плечами, признался Хаус. Это было так просто и честно, что даже немного пугало. Но стоило заглянуть ему в глаза, становилось ясно: Хаус все еще Хаус, и в его словах была издевка. Откровенно говоря, Кэмерон и в правду была чуть ли не единственным человеком, который без вопросов впустил бы его к себе. Еще был Уилсон, но он женат, так что не смог бы сделать все это так… просто и быстро. Долго бы советовался с женой и в итоге не обязательно пришел бы к другу с положительным ответом. А она… видимо Хаус посчитал ее слишком доброй — она просто не смогла бы ему отказать.       Обдумав все это, Кэмерон только хмыкнула и с иронией выгнула бровь. Она, наверное, могла бы придумать что-нибудь едкое в ответ, но никому из них это не нужно. Он слишком устал, а она не так уж сильно злится на него за небольшое обвинение в наивности. Так что в итоге Эллисон решила вернуться к книге. Только зря закрывала. Пускай хмурый молчаливый сидит и пьет чай… Ах да, чай. — Заварить другой? — Кэмерон коротко кивнула в сторону чашки, но получила отрицательный ответ. Короткий и резкий, — но если вы считаете его «дерьмовым», не лучше ли будет… — Весь чай дерьмовый, этот просто чуть хуже других, — перебил ее Хаус и прикрыл глаза. Если бы не резкий запах трав, он точно заснул бы прямо здесь. Мягкое кресло, тепло, тишина. Нет ничего лучше интересной головоломки, но после тяжелого дня атмосфера в квартире Кэмерон была достаточно уместной. — Вы не любите чай? — с искренним удивлением спросила девушка через некоторое время. Хаус расценил этот вопрос, как риторический, так что не удостоил ее ответом. И видимо поступил правильно. Еще через пару минут Кэмерон рассмеялась. Немного неловко, но искренне. И… впервые за несколько дней чужой голос не отдавался в голове сильной болью. Почему-то вдруг стало немного уютнее. Однако стоило Хаусу проникнуться атмосферой, как девушка тихо и смущенно шепнула: «простите» и замолчала. Тут же ему захотелось сказать ей что-нибудь язвительное. Весело заставлять людей чувствовать себя дерьмово. Однако, он решил проверить ее реакцию немного на другое. — А еще я здесь, потому что ты больше не пытаешься убедить себя в том, что влюблена в меня.       Почему-то казалось, что будет очень забавно. И Хаус не прогадал: Кэмерон повела себя не так, как он представлял. Она не выглядела немного расстроенной или смущенной, как он представлял. Раньше именно так и случалось, так что этого стоило ждать. Но сейчас девушка только вновь слегка прищурилась и заглянула Хаусу в глаза, словно бы пытаясь разгадать истинный смысл его слов. — Это неправда, — в ее глазах плясали игривые огоньки. Хотя скорее всего так просто показалось из-за освещения.       Что она называла неправдой? Его причину или свои чувства? Какой-то интерес, перемешанный с внезапным страхом ошибиться, появился внутри, и Хаус весело хмыкнул. Неужели эта девочка, эта оскорбленная невинность могла быть немного сложнее, чем маленький ребенок? Звучало весьма парадоксально, отчего становилось только любопытнее. — Неужели? — таким своеобразным способом позволил продолжить игру Хаус. Ему было интересно узнать, что она собирается предпринять дальше. И вместо ответа Кэмерон спокойно взяла его чашку и отпила из нее, будто бы специально ровно с той же стороны, с которой пил он. К чему это было? Он не знал, и это распалило еще больше. Странные, не поддающиеся объяснению действия — вот что было по-настоящему прекрасно. А что-то странное со стороны человека, которого прочесть легче, чем детскую сказку — джекпот. — Все люди врут, но так изощренно врать самому себе умеют немногие, — чуть тише, чем раньше, заговорила Кэмерон, все еще смотря прямо на Хауса. Она явно ждала его реакции, но играть в поддавки он не любил. — Кажется, я прозрел, — с очевидной иронией произнес Хаус, изучающе подняв бровь. В очередной раз за вечер он откинулся в кресле, с ухмылкой глядя на Кэмерон. Откровенничать из-за того, что она ведет себя, как Уилсон? Да ни за что в жизни. Он вообще с ней откровенничать не собирался, хотя она явно на что-то надеялась. Было интересно, на что она готова пойти ради его откровенности.       Кэмерон, будто бы задумавшись над тем, что делать дальше, водила пальцем по краю чашки, иногда поглядывая на мужчину. Она сохраняла легкую иронию во взгляде, весьма неплохо скрывая замешательство. Ей, видимо, показалось, что он не будет издеваться над ней. В какой уже раз наивность этой девочки играет с ней злую шутку? — Почему вы не сказали, что не любите чай? — зачем-то вернулась к этому глупому вопросу Кэмерон, снова поразив Хауса. Возможно она просто пыталась делать или говорить что-то странное, но он почему-то считал, что все не так банально и просто. Теперь он искренне верил, что она чего-то добивается. И это, не смотря ни на что, продолжало его интриговать. — Я думал, что человек, который каждый день делает мне кофе, должен был, — с насмешкой начал Хаус, но остановился, когда девушка слегка наклонила голову, довольно неплохо повторив то, как он поднял бровь всего минуту назад. Почему-то под этим взглядом он немного потерялся и веселая мысль, о том, что из-за этого проиграл Кэмерон пару очков в их игре, тут же возникла в голове. Да, она неплохо держится для… ну, нее. — Вы думали, что я знаю, потому что все вертится вокруг вас, — немного разочарованно усмехнулась девушка, — хотя отчасти вы правы. Я думала, вам нравится, вот и стала покупать разный, — Кэмерон пожала плечами, признавая поражение. Она словно бы говорила: «я не могу и не буду продолжать это». Как скучно. Неужели это все? Сделать пару странных вещей, а затем сдаться. Даже по меркам Кэмерон этого было чересчур мало. — Может и вертится, но тебе я уже точно не нравлюсь, — в качестве контрольного удара добавил Хаус. Лежачих не бьют конечно, но он инвалид — ему можно.       Девушка вновь покачала головой, но, посидев спокойно с несколько секунд, резко встала и подошла к Хаусу вплотную, смотря на него сверху вниз. От такой внезапности мужчина слегка вздрогнул, и интерес вновь пробудился в нем. Кэмерон смерила его оценивающим взглядом, снова наклонив голову. — Да неужели? — с вызовом процедила она, скрестив руки на груди и весело хмыкнув. Он ее разозлил? Раньше удавалось только расстраивать. Это что-то новое, а значит, что-то интересное. — А я выгляжу нуждающимся в спасении? — вопросом на вопрос ответил Хаус. Он ждал от нее действий. Что она может сделать? Даже не так. Что она готова сделать, чтобы доказать свою правоту? Теперь, кажется, его ждут не просто разговоры. Теперь это что-то немного большее. Будто бы в подтверждение этой гипотезы девушка сжала губы, судорожно выдохнула и быстрым, но при этом осторожным, движением села ему на здоровую ногу. — Вы думаете, я могла бы так сделать, если бы вы мне не нравились? — новый вопрос. На этот раз шепотом. Хаус не выказывал никаких эмоций, хоть на самом деле он немного… потерялся. Взял ее на слабо, а теперь не знает, как с этим расправиться. Оттолкнуть? Вроде как и правильно, но не хотелось. Просто наблюдать и наслаждаться процессом? Что-то в этом было, но стоит ли? Осознание того, что срочно нужно что-то решать пришло, когда он ощутил ее дыхание на своих губах. — Если я тебе не нравлюсь, то это очень распутно с твоей стороны, — Хаус немного отдалился на пару сантиметров и усмехнулся, — хотя знаешь… в таком случае меня все устраивает — продолжай.       Кэмерон, кажется, проигнорировала его колкий выпад и коснулась его губ своими. Какая же вы сволочь, все же прошептала она перед тем, как увлечь его в поцелуй. Ее руки осторожно прошлись по его плечам, но в итоге с какой-то несвойственной Кэмерон силой вжали его в кресло. Хаус тут усмехнулся и поддался. Она… О, она определенно ждала этого, так что отталкивать ее сейчас было бы совсем не в его стиле. Раньше это имело смысл, но сейчас… Она хорошо целуется, а он не был человеком, чувство морали которого в такие моменты бьет тревогу, так что стоит просто получить удовольствие. Стоило легкими движениями провести по ее спине, как она слегка вздрогнула, довольно улыбнувшись. Неужели считает, что это он здесь проиграл? Хаус одним резким движением прижал ее к себе за талию и немного грубо сжал бедро, не прикрытое домашними шортами. Вдруг это ее испугает? Однако, вопреки ожиданиям, Кэмерон вновь улыбнулась и нежно коснулась его щеки. Как всегда эта идиотка действовала невпопад. Он к ней пристает, а она с ним нежничает. Как глупо. И Хаус решил продолжить. Ну так, из вредности. Он немного ослабил хватку, открывая себе доступ к ее груди. Все-таки… Кэмерон с ее фигурой определенно были в его вкусе. Да и на лицо вполне ничего. Пожалуй, если бы не ее это дурацкое, просто идиотское, желание исправить все, что испорчено и глупые, совершенно неоправданно высокие, моральные устои Кэмерон… может быть… может самую малость могла бы ему понравится. Все прикосновения Хауса были решительными, уверенными и требовательными, что могло бы отпугнуть эту девочку. И опять мимо. Кроме тихого стона и легкой дрожи Кэмерон никак не изменилась после его приставаний. Хочет секса? Что ж, почему бы и нет. Такое поведение интриговало. Кэмерон, которая хочет с ним переспать. Эта маленькая глупая наивная девочка. Звучит довольно интересно из-за своей парадоксальности. Кажется, это отличная возможность… Но в тот самый момент, когда Хаус потянулся к ее футболке, девушка отстранилась. — Ой, да ладно тебе, серьезно? — недовольно проворчал Хаус и, стараясь согнать еле различимую хрипотцу, прокашлялся, — Ты что, распутная только наполовину? Когда дыхание девушки восстановилось, а грудь перестала так часто вздыматься (в чем Хаус определенно видел минус), она улыбнулась и закатила глаза. — Вы ответили, — довольно сказала Кэмерон. — Так ведут себя только стервы-проститутки, — проигнорировал ее замечание Хаус, продолжая гнуть свое. Или делая вид, что проигнорировал. — Вы ответили, — превосходство, смешанное с какой-то детской радостью появилось в ее голосе, и теперь уже он закатил глаза. — Стервы-проститутки. — Либо вы просто мне нравитесь, забыли? — Я ставлю на первый вариант.       Кэмерон пожала плечами и мягко соскочила с его ноги. Когда она отходила от кресла, Хаус с удивлением для себя отметил, что откровенно раздевает ее взглядом. Нет, он всегда знал, что она сексуальна, но уже около полугода этот факт просто играл роль повода для шуток. Что изменилось? Возможно это было из-за одного маленького обстоятельства: он буквально минуту назад собирался заняться с ней сексом. Интересно, как Кэмерон посмотрит на его несколько… новое к ней отношение? Оскорбится или будет заинтересована? На этот вопрос у Хауса ответа не было. Пока что. Он взял чашку с чаем с другого края стола и сделал шумный глоток. Отвратительный вкус волновал его сейчас куда меньше всего остального.