Пока существуют прекрасные девы, нет силы на свете опасней любви

      — Так-так. — У Ости в последнее время начался явный недостаток внимания. По известным лишь ему одному причинам Люцифер охладел к ней, они проводили вместе намного меньше времени, и взбешенная демоница срывала злость на всех, кого встречала. Обычно Агнесс ее не интересовала вообще, но сегодня что-то пошло не по плану. — Убогих теперь уже двое? Какая прелесть. И как вас только допускают в школу…       Она не знала ничего о Бонте и, вероятно, решила, что он такой же, как и сама Агни, бывший Непризнанный, ставший ангелом, а значит прекрасный объект для унижений. Агни сжала ладонь молчащего Бонта, намереваясь сначала ответить Ости какой-нибудь колкостью, а потом увести Бонта отсюда, но Ости вдруг захрипела, начала пытаться убрать с горла чьи-то невидимые руки, и Агнесс не сразу поняла, что вообще здесь происходит.       Агнесс не могла даже пошевелиться, а Бонт на Ости просто смотрел. Она вдруг затихла на мгновение. Губы дерзкой демоницы покраснели, и Агни не сразу поняла, что это не из-за ее любимой помады. Ости закашлялась, и Агни осознала наконец, что это кровь. Ости кашляла кровью, упала на колени, Ости умирала, а Бонт ее даже пальцем не тронул, Бонт на нее просто смотрел, не отрывая взгляда.       Первой мыслью было закричать, позвать на помощь, но в школьном дворе не было никого, кроме них троих. Агни чувствовала, как энергия Ости медленно угасает, как она, дерзкая, яркая, взрывная погибает, буквально тает на глазах… Преодолеть слабость в теле оказалось очень сложно, но Агнесс все-таки смогла и, резко метнувшись к Бонту, его обняла.       — Бонт, пожалуйста! — взмолилась Агнесс. Она чувствовала его энергию, и от того, какая тьма была сейчас внутри Бонта, стало еще страшнее. Агнесс не видела, не понимала ничего, паника лишала способности трезво мыслить и адекватно воспринимать действительность, в энергия Ости ощущалась почти потухшим огоньком. Она могла бы ударить Бонта, чтобы привести его в чувство, отвлечь от того, что он делал, но руки не могли разжаться, она не могла перестать его обнимать, и тогда Агни лишь тоненько всхлипнула: — Мне страшно, Бонт!       Тьма в ее ангеле вдруг успокоилась и медленно, неохотно, протестующе отступила. Бонт обнял ее в ответ, делая это явно осознаннее, чем раньше. Агни трясло. А Бонт вдруг еле слышно прошептал то, что, вопреки милой форме, привело Агнесс в ужас:       — Я никому не дам тебя обидеть.       Когда Агнесс проснулась, она не сразу поняла, что это был лишь сон. Впервые ей стало настолько паршиво от того, что в комнате она жила одна. Потолок белый. За окном тишина. Звезды есть. Ей просто приснился глупый и абсолютно абсурдный сон… только в голове голос Мими шепчет о том, что в школе ангелам и демонам никогда не снятся бессмысленные сны. Это предзнаменование, и относиться к нему нужно со всей серьезностью.       Только вот на тумбочке лежали верные блокнот и карандаш, а рука к ним даже не тянулась. Этот странный сон не был связан с ее даром. Его послал кто-то другой. Ответ, как ни странно, пришел сразу, и Агни даже неожиданно быстро поверила в это. Шепфа проверяет ее. Шепфа проверяет искренность ее намерений. Отвернется ли она от Бонта, когда узнает, на что он может быть способен, если пойдет по неправильному пути? Испугается ли?       Захотелось к Бонту. Агни показалось, что это ее желание более чем красноречивый ответ на незаданный Шепфа лично вопрос. Ага… еще бы он у нее лично решил что-то спросить…       Бонт. Агни села на кровати — босые ноги обожгло холодом. Бонт. Навязчивая мысль билась в сознании, пока Агни надевала первое, что попалось ей под руку. Бонт. Очень хотелось верить, что если учителя заметят, как часто она покидает свою комнату через окно, они ее простят. У Агни теперь причина есть — Бонт.       Расстояние до башни впервые показалось девушке таким коротким. Она летела, как будто бы пыталась убежать от странного кошмара, летела, не чувствуя ни холода, ни усталости, хотя после вечерней тренировки была уверена, что не сможет летать еще несколько дней. Не теряющие бдительности даже ночью стражники — серьезно, вообще не спят? — впустили ее, не задавая лишних вопросов. А вот Бонт, надо сказать, ее появления в столь поздний час точно не ожидал. В его глазах было столько тревоги, что Агнесс побледнела, вспоминая свой странный сон. Видение? Предупреждение?..       Не дав парню сказать ни слова, Агнесс подбежала к нему и крепко обняла. Да, разница в росте сейчас сыграла с ней злую шутку, но это было почти неважно, потому что Агни чувствовала привычную теплую энергию Бонта. Никакой тьмы. Только свет.       — Шепфа может меня… проверять? — глухо поинтересовалась Агнесс. — Как бы… не отвернусь ли я, если…       — Шепфа может все, — ответил Бонт, и Агни готова была поклясться, что услышала в его голосе нотки раздражения. Не на нее. На самого Создателя. Однако после следующей его фразы Агнесс попыталась убедить себя в том, что ей показалось: — Ты дрожишь вся…       Он обнял ее в ответ, а здоровые белые крылья, размерами превосходящие ее собственные, чуть раскрылись, как бы закрывая Агни. Ей действительно стало намного теплее, и девушка готова была поклясться, что может простоять вот так всю отведенную ей вечность. На незаданный вопрос Бонта Агни не ответила, хотя прекрасно понимала, что он хочет спросить. В голове вдруг неожиданно появилось ощущение чужого присутствия, и Агнесс выстроила защитную стену быстрее, чем успела подумать о том, как правильно это сделать.       — Не надо, — коротко произнесла Агни. Не стоит Бонту видеть даже кусочки ее сна, где он… убивает, жестоко расправляется с обидчицей. Почему именно Ости? Случайный выбор от Создателя? Намек? Агни не понимала, Агни хотела понять, но… истина известна лишь одному Шепфа.       А ведь убивал он Ости потому, что вредная демоница попыталась унизить Агни. На уроке с Геральдом, когда ученики пытались победить соперника с помощью своего дара и Ади чуть не свел с ума какого-то ангела, всего лишь поигравшись с его чувствами, учитель сказал, что нет силы на свете более опасной, чем любовь, и довольный собой Ади охотно с ним согласился. Агни поежилась, и Бонт, расценив это как то, что она снова замерзла, прижал ее ближе к себе.       — Почему? — спросил Бонт. — Я могу помочь разобраться, правда. — И в его голосе было столько абсолютно искреннего желания помочь, что Агни вдруг неожиданно поняла, почему Шепфа столько лет берег Бонта от внешнего мира, держа его в башне. Бонт слишком чистый.       — Просто не надо, ладно? — повторила Агни уже чуть тверже. И что это она? Расклеилась из-за одного сна, в который сама и не верила? Абсурд! — Дурацкий кошмар. Глупый. Очень глупый. И он никогда не исполнится. А я прилетела… потому что очень захотела тебя увидеть, но не через зеркало, да! Вживую лучше.       — Ночью, — поддел ее Бонт. Агни готова была поклясться, что он сейчас улыбается.       — А ты имеешь что-то против? — парировала Агнесс. И, больше на эмоциях, выпуталась из его объятий и бросила почти пафосно: — Ладно, я тогда… полечу обратно!       Бонт удержал ее, взяв за руки, улыбнулся и заверил таким голосом, что ему просто невозможно было не поверить:       — Я никогда тебя не выгоню. Останься, пожалуйста.       — Прости, — попросила Агнесс, останавливаясь. Как бы она не храбрилась, сон оставил не самое приятное впечатление, потому что Агни все еще не понимала, как его правильно трактовать. Бонт на нее за эмоциональную вспышку не злился, и тогда Агни вдруг предложила: — Может… поболтаем тогда? Я точно не смогу пока уснуть спокойно…       — А я выспался на ближайшие несколько веков, — отозвался Бонт, вновь улыбаясь. Агни удивило то, что его энергия не изменилась совсем. Бонт сейчас не грустил, не злился, Бонту было… спокойно, даже несмотря на то, что говорили они явно о неприятной для него теме.       Сели прямо на неразобранную кровать. Агни не сразу поняла, почему в комнате так темно, додумалась только, когда подняла голову — левое крыло Бонта продолжало ее прикрывать, защищать от чего-то. У Агни дух захватило от понимания того, какими огромными должны быть крылья парня, когда он раскроет их полностью, от навязчивого желания просто погладить перья и от забавной, но, надо сказать, слишком правдивой мысли.       Даже небеса не заслужили Бонта.       — Ты говорила, что ты не родилась ангелом, — начал Бонт, и по его тону было понятно, что этот вопрос заинтересовал его не только что, а потом осторожно, будто бы смущаясь того, что не знает очевидных вещей, спросил: — Как это?       — Ты не видел Непризнанных? — удивилась Агни невольно, но потом быстро поняла свою ошибку. Ну конечно… если даже Геральд не помнит, когда именно Бонт оказался в башне! Агни вздохнула. Она даже не заметила, что придвинулась ближе к Бонту, настолько это было… правильным? — Такие, знаешь… с серыми крыльями. Они в основном как у ангелов, простые, но у некоторых встречаются сразу с когтем, как у демонов, и очень забавно получается, когда Непризнанный с такими крыльями в итоге становится ангелом.       — Я их только видел, но… — Бонт покачал головой, пребывая в легкой растерянности. — Получается, ты была Непризнанной.       — Да, — подтвердила Агни. Вдруг сильно захотелось опустить голову на плечо Бонта, но Агни казалось, что это будет немного… неуместно, странно… и вообще, это лишнее! Или нет… — Рожденные ангелы и демоны начинают ходить в школу сразу. Мои друзья говорили, что почти сразу же, как начинают ходить. А таким, как я… я была человеком, жила в мире… под небесами. А потом просто удачно прошла тест и оказалась здесь. Совпадение.       — Тест? — переспросил Бонт. Нет, пока Агни точно не будет менять положения — с другого ракурса она уже не могла видеть загоревшихся от любопытства серых глаз и непроизвольной счастливой улыбки. Бонт оказался слушателем еще более любопытным, чем она, и это было мило. — Мир под небесами?       Шепфа не рассказывал ему ничего. Это было жестоко, но… наверное, даже разумно. Людей создали по подобию ангелов и демонов, только несовершенств прибавили больше, чем следовало. Агнесс коснулась ладони Бонта, переплетая их пальцы — захотелось вдруг. Ночь сегодня обещает быть интересной.       — Похожий на этот. У людей нет крыльев, нет даров. Они смертны, и их жизнь может прерваться, — и опять невольно завела эту тему! — даже от простого кусочка дерева, неудачно воткнувшегося в палец. И когда такое происходит, те, кому везет, оказываются на каменном выступе. Представь, камень, позади джунгли, а впереди чистое небо, и больше ничего! Точнее, ну, еще пропасть внизу, но я ее потом увидела, сначала просто стояла и наслаждалась. О! Иногда Геральд, — Бонт кивнул, как бы говоря, что знает его, — и Мисселина берут с собой кого-нибудь из учеников, чтобы встретить нового Непризнанного. Уверена, ты еще это увидишь!       Слова буквально лились — обычно Агнесс больше любила слушать, чем рассказывать сама, потому что считала, что рассказчик из нее не очень, но сейчас… с Бонтом все по-другому.       — У Непризнанного есть выбор. Либо пойти в джунгли и там встретиться с Мисселиной и морским драконом, либо прыгнуть в пропасть.       — Дай угадаю. Прыгнуть в пропасть лучше? — уточнил Бонт. Агни кивнула. Как он так быстро догадался? — Даже… слишком очевидно как-то. Слишком предсказуемый выбор.       — Когда ты будущий Непризнанный, то нет, не предсказуемый, — возразила Агнесс, которой, честно говоря, все еще было несколько… не очевидно. — И я, между прочим, сначала в джунгли пошла, и передумала просто потому, что дракон именно в ту секунду решил порычать!       Да уж… прыгнуть в пропасть, конечно же, считалось более престижным, но у Агнесс были особые обстоятельства, так что, будучи Непризнанной, в ряды знаменитостей она не входила. Это для рожденных ангелов и демонов прыгнуть неизвестно куда просто, а для Непризнанных — целое событие!..       — Ну и все. Так или иначе, но ты получаешь крылья и становишься учеником школы. У Непризнанных крылья серые, это знак того, что они могут выбрать любую сторону — ангелов или демонов. Еще Непризнанным запрещается больше. Любить ангела или демона, дружить с ними… с первым еще ладно, а вот второе при мне соблюдалось очень редко… да и сейчас не соблюдается… В общем, я проскочила немного и в итоге стала ангелом. Недавно совсем.       — Я не думал, что ты когда-то была не ангелом, — признался Бонт после недолгого молчания. — Твоя энергия… она очень близка моей. — Потом он вдруг усмехнулся и добавил: — Кто-то из ваших учителей, я слышал, называл меня одним из первых ангелов. Поэтому… ты не могла не стать ангелом, Агни.       — Первым ангелом? То есть… серьезно? — удивленно переспросила Агнесс, растерянно пытаясь подсчитать, на сколько вечностей Бонт ее старше. Только потом до нее дошло, что Бонт сказал в конце, и Агни стоило больших трудов сохранить спокойствие. Просто… дамский угодник среди ее друзей Ади, а щеки краснеют только от слов Бонта.       — Не знаю. Я только благодаря тебе узнал, что меня называют мальчиком из башни! — Бонт засмеялся, немного нервным движением растрепав себе волосы. Агни вспомнила, что титул «мальчик из башни» действительно его очень развеселил тогда. — Не знаю. Может быть, и первый. Один день жизни вне башни значил бы для меня больше, чем этот… титул.       Они замолчали ненадолго. Задумчивая Агни механически гладила ладонь Бонта большим пальцем, отвлекаясь от дурных мыслей. Бонт ведь даже не представляет, насколько сильно он помогает тем, что просто находится рядом, что он просто… есть. Чем дольше Агни сидела рядом, тем меньше она верила в то, что ее сон может хоть когда-нибудь стать реальностью.       — Я так и не помирилась с Лилу. Мне кажется, что она теперь меня избегает. — Агнесс просто, не задумавшись, продолжила говорить о первом, что пришло ей на ум. Но затем девушка смутилась, мысленно дала себе подзатыльник за то, что все это время говорит только она, и воскликнула: — Прости! Я не хочу тут жаловаться на свои проблемы, я вообще не люблю жаловаться, — но невольно стала делать это очень часто, — но…       — Просто говори. Мне нравится тебя слушать. И тебе станет легче.       Не заслуживают его. Ни небеса, ни Ад — тем более. Не заслуживают!       А потом Агнесс вдруг подумала, что то, что сегодня говорит только она, вполне логично. Бонт не видел ничего, кроме башни. У Бонта были только книги и странные диалоги с самим Создателем. Агни сначала подумала, что облажалась, а потом в очередной раз пообещала себе, что обязательно покажет Бонту такой привычный для нее и необычный для него мир.       С момента начала общения с ним Агнесс вдруг поняла, что многие вещи, раньше привычные для нее, стали восприниматься иначе. Возможность выскользнуть из окна школы и просто пролететь пару кругов. Просто собраться с друзьями, говоря о каких-нибудь бессмысленных глупостях. Шепфа, да даже перепалки с демонами стали казаться настоящими сокровищами! А задания? Это же другой мир, где только от тебя зависит судьба того или иного человека! Да, имелись и ограничения, тот же закон Неприкосновения, например, потом запрет сообщать смертным о том, кем ты являешься на самом деле, то, что нельзя оставаться на земле дольше двух часов, плюс еще спускаться по своим делам нельзя… но все-таки. Благодаря Бонту, Агнесс в полной мере осознала ценность свободы.       — Лилу правда может меня избегать. Наверное, потому, что в глубине души она считает, что все-таки права. Вики переживает, что меня это заденет, потому что все остальные мои друзья — рожденные ангелы и демоны…       — Демоны? — настороженно переспросил Бонт. Ох… ну конечно, если Шепфа ему про саму Агни что-то рассказывал, то, вероятно, говорил и от демонов держаться подальше. И это логично, да, даже правильно в какой-то мере… так думала бы Агнесс, если бы этот разговор состоялся тогда, когда она была еще Непризнанной.       — Тебе, наверное, то, что я скажу, покажется бредом, но демоны — хорошие, — мягко отозвалась Агнесс. Рушить представления Бонта о мире было странно, но не встать на защиту демонов Агни сейчас не могла. — Да, они часто злые, агрессивные, унижающие других просто за то, что дышат одним и тем же воздухом… но они также сломанные. Как красивые игрушки. Демон должен быть злобным, отвратительным, демон не должен никому доверять, и поэтому немногие сохраняют в себе… искренность. Да, точно, искренность! Я тебя потом обязательно познакомлю с Ади и Мими, сам убедишься. Чудеснее их демонов не найти.       Нет. Класть голову ему на плечо будет не очень удобно. Шепфа, видимо, шутник тот еще, раз решил сделать спасением Бонта именно малявку Агнесс, а не кого-нибудь… повыше.       Спасением Бонта…       Агни забыла, о чем хотела сказать изначально, и мысли снова вернулись к ее сну. Это именно то, о чем ее предупреждали на собрании. Если направить силу Бонта не в то русло, то… Получается, ее сон все-таки может стать явью? Вспомнились красные от крови губы Ости, то, как она царапала свою белую кожу ногтями, пытаясь дать себе доступ к кислороду, расширившиеся зрачки, предсмертный хрип… Агни полузадушенно всхлипнула, запаниковав.       Ости… да как же… Почему Ости? Почему Шепфа послал ей сон именно с Ости? Она же ничего не сделала… она же ничего не сделала! Агни вдруг поймала себя на том, что хочет немедленно отправиться на поиски Ости, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке, и она правда сорвалась с места, но Бонт удержал ее, притянув к себе, обняв так, что вырваться Агни уже точно никак не могла.       — Я не знаю, что именно тебе приснилось, но я знаю, что Шепфа умеет давить на больные места. — Голос Бонта звучал спокойно, размеренно. Агни, слушая его, попыталась выровнять сбившееся дыхание. — Сны, посланные им, не всегда исполняются, но он знает, как… вызвать на эмоции. — Бонт явно знал, о чем говорит, а Агни вдруг задумалась — сколько раз он видел сны о том, как покидает башню, и сколько раз до ее появления они не исполнялись?.. — Того, что ты видела, с огромной вероятностью не произойдет. Все будет хорошо.       Некоторое время Агнесс понадобилось для того, чтобы окончательно успокоиться, а затем она кивнула. Да. Сны, посланные Шепфа, не всегда исполняются. Реальностью станет тот, который увидел Сэми, где Агни выводит Бонта из башни.       — Прости, — вздохнув, прошептала Агнесс. Столько храбрилась, а в итоге…       — Мне приятно тебе помогать, — с улыбкой отозвался Бонт. Агни почувствовала внезапный укол совести — он для нее столько делает, а она… — Если бы не ты, у меня не было бы даже призрачной перспективы покинуть башню. Я бы забыл, что такое счастье, но я счастлив каждый раз, когда ты появляешься.       Это не лесть. Это просто искренность. И Агни даже не злилась из-за того, что он все-таки прочитал ее мысли, только блоки вокруг своего сна постаралась возвести покрепче.       — Но тебе все равно лучше поспать. Я посторожу твой сон.       Наверное, дар Бонта связан с тем, что в ментальном воздействии ему нет равных. Веки потяжелели, Агни надеялась, что, когда она заснет, защитное кольцо вокруг воспоминаний о ее сне не покорится воле Бонта.       Но в его объятьях было так спокойно…       — Я завтра же пойду к серафиму Кроули, — заверила его Агнесс. На вопрос «Зачем?» уже не ответила — уснула.       А кошмары ее правда не беспокоили больше.