Я всегда буду рядом

Бальтазар коротал свой вечер привычном одиночестве. С бокалом вина в руке ангел сидел в кресле и, слепо уставившись в огонь камина, о чём-то размышлял. ~и снова один..... В который раз… ~ Ангел уже давно перестал вести разгульный образ жизни и сделался отшельником общества, предпочитая этому самому обществу одиночество. Он скучал по своей семье, но не мог вернуться. Его там никто не ждёт. Абсолютно никто. Даже те, с кем когда-то были не разлей вода. Кас сейчас с Винчестерами. Они с Дином наконец-то перестали бегать друг от друга. Сэм носится с Джеком. Люцифер и Михаил заключили мир и устроили себе, а заодно и всем остальным, отдых. Никто о нём не вспоминал, а он предпочитал не навязываться. Но он их не винил. Ни в чём и никогда. В конце концов он сам виноват. Это он их предал, сбежав и похитив небесное оружие. Его не заставляли, он сделал сам. Пусть это и была так давно, что порой и вспоминать глупо, но это было. Пусть он и пожалел об этом немыслимо количество раз, но изменить что-то уже невозможно. Так что да, очередной вечер он проводит в одиночестве. Вдруг раздался стук. Стучали в дверь. Бальтазар встал с насиженного места и поплёлся открывать. Дойдя до двери, он открыл её, но на пороге никого не было. Сердито оглядевшись, но всё также никого не увидев, ангел вернулся к камину и остановился в ступоре. Посреди комнаты стоял Габриэль. — Ну, привет, братец. — голос архангел так и звенел от ехидства. Ангел был растерян. Почти что в шоке. Он абсолютно не ожидал увидеть здесь кого-то из своих братьев. Грудную клетку сдавливает и Бальтазар пытается не задохнуться той болью, которая в один момент нахлынули на него. ~ этого не может быть… нет. никто бы не пришёл. это точно очередная галлюцинации. Никто бы не пришёл. Он — в особенности! ~ В горле встал, непонятно откуда образовавшийся, ком. Из-за накативших эмоций Бальтазар смог выдавить из себя одно единственное слово: — П.привет… Габриэль смягчился. — Что, даже не обнимешь родного брата? — архангел тепло улыбнулся и развёл руками в приглашающем жесте. Бальтазар сглотнул, тщетно пытаясь избавиться от «удушья» сдавившего горло. В лёгкой панике он начал отступать назад, всё ещё затравленно глядя на Габриэль. — Виски будешь? — Гейб насмешливо посмотрел на младшего. Сбросив оцепенение, ангел наконец-то совладал со своими эмоциями и, пускай не слишком уверенно, кивнул. По щелчку пальцев на столе перед братьями появилась бутылка алкоголя и два стакана*. — Со льдом? — спросил архангел, откупоривая бутылку. Ангел показал два пальца, условно давая понять, что ему два кубика. Щёлкнув пальцами ещё раз, трикстер наполнил стаканы и подал один из них брату. Бальтазар принял напиток из рук старшего и кивнул на кресло, призывая того сесть. Сам он опустился на соседнее место. Отпив жидкость из бокала, младший задал вопрос: — Что ты здесь делаешь? — Ну, не вечность же тебе здесь одному сидеть. Я всё понимаю, чувство вины и всё такое, но это уже перебор. — Как ты меня нашёл? — Ну, я же трикстер. Архангел. Бальтазар лишь кивнул и, вновь отпив виски, слепо уставился в огонь. — Ну ладно тебе, перестань. Иди уже, обнимемся. — с этими словами Гейб поставил стакан на журнальный столик и поднялся с кресла, вновь делая попытку и призывая брата к объятиям. И в этот раз Бальт отреагировал по-другому. Ангел поставил свой бокал на тот же столик и с тяжёлым вздохом поднялся с кресла, неуверенно подходя к старшему брату. Взглянув на того исподлобья, Бальтазар всхлипнул и прижался к архангел, который всё также улыбался. Уткнувшись лбом в его ключицу, ангел сжал в кулаках рубашку брата и продолжил всхлипывать. В ответ старший лишь выдохнул и прижал Бальта к себе, положив одну руку ему на спину, а второй поглаживая того по волосам. Неизвестно, сколько они так простоял, пока трикстер не переместился их на диван. Наколдовав стакан воды, он вручил его младшему. Подождав пока тот выпьет, архангел расположился их обоих поудобнее и приобнял брата. Бальт положил голову старшему на плечо и тихо начал рассказ. Габриэль слушал исповедь брата и не перебивал его. Он понимал, что тот сейчас, наконец-то, поведает причину своего затворничества. И, спустя минут 40, Габриэль находился, скорее, в состоянии шока, нежели в состоянии понимания ситуации. Он знал, что брат испытывает некую вину из-за того, что набедокурил, но что он так переживает по этому поводу стало для архангел открытием. Следующие пять минут братья провели в тишине. Гейб обдумываю сказанное младшим, а Бальтазар гадал над тем, какова будет реакция брата. И вот Габриэль выдыхает и говорит: — Прости меня — За что? — младший действительно удивляется. — Я должен был прийти раньше. Я нужен был тебе… — Ты не виноват… Ты не можешь винить себя за это — Как и ты не можешь винить себя за то, что было так давно. — старший выдыхает. — Слушай, я понимаю, что было, то было, того не изменить. Но сколько времени с тех пор прошло? — Габриэль не даёт брату ответить, сразу же продолжая. — Об этом давно все забыли. К тому же, посуди сам, наш младший братишка Кастиэль судил и побольше. А Винчестеры? — он снова не даёт брату вставить хоть слово. — Вспомни, сколько приходилось с ними возиться? Я и сам много чего натворил. — он выдыхает. — Всё мы когда-то делали что-то не так. Но на то ведь она и жизнь, чтоб совершать ошибки и учиться на них. Думаю, свои ошибки ты понял, — архангел мягко улыбнулся и потрепал младшего по волосам, — много воды утекло, перестань загоняться. Вот увидишь, они поймут и простят. Мы стали семьёй, а в семье не бросят никого и никогда*. — Они правда простят? — младший смотрел с такой надеждой. В его глазах застыли слёзы. — Правда Бальтазар обнял брата, тот обнял его в ответ. — Спасибо тебе. За всё. — Я всегда буду рядом, что бы не случилось Остаток вечера они провели вспоминая былое, но в этот раз они были вдвоём и Габриэль не давал брату вновь провалиться в пучину грусти и отчаянья.