In Sake Veritas

Она проснулась. Сознание медленно приползало обратно. Так было всегда по утрам, за исключением тех моментов, когда первой приходила мысль, что еще чуть-чуть, и она опоздает в школу. Она потерлась лицом о подушку. Мозг выдал три пункта: первое - сегодня воскресенье. Поэтому, если хочется, можно поваляться. Второе - за окном темно, так что если она даже напутала с днем, то все равно можно поваляться. Третье - подушка под щекой чужая. Озадачившись последним фактом, хотя и не так чтобы слишком, она слегка потянулась и зарылась поглубже под одеяло. Тело ломило - знакомое по многочисленным дракам со всякой швалью и бандюганами ощущение. Пошарив в памяти на предмет дня вчерашнего, она не сумела вспомнить ничего, это ощущение предвещавшего и, зевнув, собралась было повернуться на бок, как обнаружила, что сделать этого не может. Потому что левая рука придавлена чем-то тяжелым. Чем же? Она дернулась, вытащив ее из-под... Савады?.. ...который с грохотом свалился на пол. Она хлопала глазами в темноте. Кажется, на почве недосыпа мозги решили слегка съехать набекрень... Что Савада делает в ее комнате?.. Вернее, нет, не так: что Савада делает в ее... - она сглотнула, - ...постели?.. - Янкуми!.. - недовольно послышалось с пола. Она посмотрела вниз, и в голове забрезжило осознание: она не в своей комнате. И не в своей постели. - Какого черта? - проворчали с пола. Она села. Ее ученик, кривясь, опасливо тер голову, сидя на полу в одних... - она снова сглотнула, - ...трусах. И смотрел на нее при этом в высшей степени возмущенно. - Какая вас муха цапнула? - спросил он, пристально глядя на нее своими темными глазами. Остатки сна как рукой сняло. В памяти замерцали фрагменты дня вчерашнего. - Савада!.. - она сморщилась при звуке сорвавшейся с ее губ фамилии. Этот полузадушенный голос принадлежит ей? Прижав к груди одеяло, она взглянула, что на ней надето. Вернее, что НЕ надето. Джинсов нет. А майка... Майка чужая. То есть... - Вы все время такая психованная просыпаетесь? - пробурчал он, вставая. Она закрыла глаза. Наверное, мне это снится. Это ведь сон, правда? - А где мои вещи?.. - спросила она, внезапно радуясь темноте: никто не увидит, как вспыхнули ее щеки. - А сами как думаете? - зевая, ответил он вопросом на вопрос и, без всяких церемоний усевшись обратно на кровать, уставился на нее из-под полуопущенных век. - Как самочувствие?.. - промежду прочим, таким тоном, будто интересовался исключительно для проформы, спросил он. - Порядок! - пробормотала она, пытаясь незаметно отодвинуться от него подальше. От него. Своего ученика. - А что?.. - не слишком ожидая ответа, продолжила она и к своему собственному удивлению вдруг выпалила: - Ты-то как?.. Ну... Я не... не... ну, короче... ничего тебе не сделала?.. Он фыркнул: - Нет, Янкуми. Ничего. - Потом подумал и добавил: - Разве что с кровати спихнули. Если верить охватившему ее жару, Кумико покраснела еще сильней. В отличие от большинства людей, она понятия не имела, как положено себя вести и подобной ситуации. Что нужно говорить?.. - Эй, - вдруг сказал Савада, - будете и дальше отползать, тоже свалитесь. - Он вопросительно склонил голову, заметив ее брошенный исподтишка взгляд на пол: - Что-то не так? Она внутренне застонала. - Что значит "не так?"?! Мне не кажется, будто этот вопрос уместен в данной ситуации, - она поддернула одеяло повыше. - Можете себя не утруждать, - спокойно заметил он. - Я уже все видел... - Стоп! - перебила она, моментально закрыв ему рот ладонью. - Мы не будем обсуждать, что именно ты видел. Она содрогнулась. Господи, а если об этом узнают? Одним взысканием с занесением не отделаешься. Мама дорогая, где была ее голова?! Уволят, как пить дать уволят! - Эй, Янкуми... - шевельнулись под ладонью губы Савады. - А?.. - она перевела взгляд. Странно, как же она раньше не замечала, до чего у него яркие глаза... Она в смущении потупилась, уставясь на его грудь. Гладкую и... хм... крепкую. В голову полезли разнообразные картинки... ...совершенно недопустимые для преподавателя! Нет, правда - о чем она только думала?.. Это все сакэ... Точно оно. Она шлепнула себя ладонью по лбу - этого хватило, чтобы потерять равновесие и заехать Саваде локтем по... - Твою мать!.. - вырвалось у него. Он дернулся, чтобы не попасть под удар, но безуспешно: она слышала как он, сложившись пополам, пытался выровнять дыхание, и ахнула, разрываясь между сожалением (ему же больно, правда?) и весельем. О, сколько учителей мечтали на это полюбоваться!.. Надо же - кто бы мог подумать, что в ней есть садистская жилка... - Ну, как - жив? - спросила она, убедившись, что не сорвется на смешок. Он ответил раздраженным взглядом. - Я уже спрашивал - вы все время такая психованная просыпаетесь? - В общем, нет... - о да, это, конечно, все объясняет. - И свою норму я обычно тоже знаю... Он фыркнул. - Ну ладно, поймал. Да, случается, что я перебираю, - призналась она, - но головы не теряю... - Вот, значит, как это называется? - он вдруг разом посерьезнел. - А как это должно называться? - удивилась она. Он вообще, соображает, в какой ситуации они оказались?.. - Я же так без работы могу остаться! А уж Фудзияма-сенсей как порадуется!.. Да еще и... О боже, ужас какой... - Идиотизм, - ответил Савада, поднимаясь и усаживаясь на кровать. Он откинулся назад и привалился спиной к стенке. - А вы - идиотка. Что тут произошло, как думаете? Она покраснела. Он правда хочет, чтобы она это произнесла?.. - Мне кажется, все очевидно!.. - испугавшись, что этим словесным издевательствам не будет конца-края, сказала она. Мало ему, что теперь ей придется как-то с этим жить. Нет бы оставить человека в покое, так ведь нет, надо обязательно взять и освежить в памяти весь позор... - Ну, я спросил только потому, что вы ведете себя так, будто мы тут сексом занимались... - Что?! - взвизгнула она. - Ничего подобного! Ей это и в голову не приходило. Конкретно до вот этого самого момента. ...А кто-то его торсом восхищался... - ...откуда следует, - продолжил он - что с учетом того, вы действительно перебрали и ничерта не помните, то пришли именно к этому заключению, - он умолк и после паузы добавил. - Уж и не знаю, как вы обычно себя ведете по пьяни, но могу сказать... - и он многозначительно замолчал. - Я, - со всем достоинством, на какое была способна, сидя в чужой майке на чужой кровати, отчеканила она, - не склонна к случайным связям в состоянии алкогольного опьянения! - эвфемизм не слишком удался, но слово на букву "с" она при нем сказать не могла. - Более того, я совершенно уверена, что мы с тобой этим не занимались! - она фыркнула. - Но коль уж разговор зашел, не подскажешь ли, почему на мне твоя футболка? А на тебе... - она замялась, - ...только трусы? Знаешь, если взглянуть на ситуацию беспристрастным взглядом, она выглядит чертовски... - Больно еще надо, со всякими тут! - пробубнил он вроде как себе под нос, однако вполне внятно. - Да в это никто не поверит! В них, - он указал на трусы, - я сплю. А это, - он указал на футболку, - мне пришлось на вас надеть, не то вам пришлось бы спать так, а мне тут лишние зрелища ни к чему. Ваше барахло на балконе сушится, - он скорчил рожу и добавил: - Когда вам тошно, вас действительно тошнит. Она оскорбленно ахнула. Как же так! У нее отличное тело! Ну, может слишком атлетичное, чтобы считаться сексуальным, но вот стыдиться ей уж точно нечего! Она отвесила себе мысленную затрещину: что за мысли в такое время?! - и оглянулась туда, где полоскались на ветру ее вещи. Постепенно воспоминания становились четче и ясней. Даже подумалось, не стоит ли его поблагодарить. Потом. Попозже. - Мне было тоскливо... - призналась она. - Да уж, без дураков, - отозвался он. - Не каждый день узнаешь, что любовь всей твоей жизни не может больше с тобой встречаться потому, что ты из якудзы! Он посмотрел на нее пустым взглядом.. - И потом, тебе все равно саке пить еще рано! - поторопилась добавить она, имея в виду подарок, накануне преподнесенный Саваде ее семьей. Еще один пустой взгляд. Она вздохнула. - Наверное, нужно тебя поблагодарить... - тихо сказала она. Мда. Оказывается, кое-кто из ее учеников, если захочет, может быть просто-таки воплощением порядочности. Он покосился на нее и, пожав плечами, снова отвел глаза. Какой же он милый, когда делает вид, будто ему наплевать. Она подвинулась и, что стало для Савады неожиданностью, потрепала его по волосам. - Какой же ты хороший парень!.. Вот бы мне такого младшего братца!.. - Размечтались! - буркнул он, отодвигаясь. - Я еще подумаю, помогать вам в другой раз или нет... Она улыбнулась. Какой же он милый, когда смущается... Он наклонил голову, уворачиваясь, и послал ей сердитый взгляд. Нужно остановить эти глупости любой ценой. Чтобы она не придвигалась. Чтобы не гладила по голове. Ее глаза смеялись, и он безмолвно поблагодарил небеса, что послали ему передышку. Она ничего не помнит. И слава богу. Уже не в первый раз за эту ночь он подумал, что второго такого дурака, как он, нужно еще поискать. Он знал, что, увидев ее на мосту, стоило просто пройти мимо. Но взгляд у нее был такой печальный, такой усталый и, что самое главное, такой растерянный... Она совсем не походила на обычно лихого и порывистого классного руководителя 3 "Д". Даже не поняв, что делает, он предложил зайти в лапшевню - думал, они немного посидят, а там, глядишь, она успокоится, приведет нервишки в порядок и пойдет домой. Зная ее семейство, сомневаться не приходилось: догадаются, кто причина печали в глазах Хозяйки, и Шинохара может сказать своему здоровью "прости-прощай". Он знал, что не стоило пробалтываться о том, что Вакамацу-сан подарил ему на день рождения сакэ, но посчитал тогда, что ничего страшного, если она узнает. Пить-то у нее на глазах он не собирался, правильно? С другой стороны, больше предложить ей оказалось нечего - он не купил ни газировки, ни сока... Он знал, что стоило остановить ее до того, как она откупорила вторую бутылку, но уж больно было смешно: поддатая Янкуми оказалась ужасно болтливой и... ну... милой. Забавно, как уживаются в ней бестолковость и мафиозная крутизна, особенно забавно сейчас, когда она в подпитии. Он не мог удержать смеха, слушая, как клянет она судьбу, поставившую между ней и Шинохарой непреодолимую преграду. Он знал, что третью бутылку вообще стоило спрятать, но ее пытливый взгляд обнаружил ту раньше, чем он обнаружил, что вторая бутылка уже пуста. Где-то на половине третьей бутылки он впервые задумался, а ела ли сегодня Янкуми что-нибудь кроме вот этой лапши. А после того, как классная руководительница на него наехала, почему, дескать, он сам не пьет, - еще и о том, насколько сакэ забористое. Он знал, что в тот момент, когда она принялась рассказывать о преимуществах брака с преподавателем, стоило отправить ее домой или хотя бы проводить. Но в тот момент подумал, что, наверное, ей стоит просто проспаться. И вместо этого решил уложить в свою кровать, воротя нос от ее насыщенного алкогольными парами дыхания и пообещав себе как следует над ней поиздеваться, едва она очухается. Вот только теперь он не знал, как сможет поиздеваться, не испытывая при этом чувства вины. Но откуда ж он мог знать, что подшофе она примет его за своего обожаемого Шинохару?.. Наслушавшись ее бреда досыта, он как раз переносил ее в кровать, когда почувствовал прикосновение губ к шее и, повернувшись, увидел, что ее глаза ясны, как вода. Обманчиво ясны. Без всякого уважения к ее состоянию он, будто обжегшись, уронил ее на кровать и поморщился, услышав стон. Откуда ж он мог знать, что беспокойство настолько забьет его чувство самосохранения, что он наклонится спросить, как она себя чувствует? И что она посмотрит на него невидящими глазами и мокро (и неуклюже) поцелует прямо в губы? Откуда ж он мог знать, что после упорного отрицания всякого влечения к своей странноватой классной руководительнице, тело вдруг пошлет к чертовой матери здравый смысл, и в следующий миг он уже будет страстно обниматься с объектом своих фантазий? Он помнил, как целовал ее, - лицо, плечи, шею; помнил, как кусал ее ключицы, помнил, с какой торопливой жадностью тискал и прижимал ее к себе. Но что он помнил лучше всего - так это вкус алкоголя на своих губах в тот миг, когда припал к ее рту, да отвращение к самому себе при осознании, что же творит. И как джентльмен, которым был, хотя и старательно это скрывал, он отпихнул ее от себя с такой силой, что она упала навзничь. Он помнил недоумение и сожаление в ее глазах и уже не в первый раз раскаялся в своей порядочности. Спокойно, хотя тело сейчас просто гудело, он укрыл ее одеялом и как раз собирался приговорить себя к холодному душу, когда Янкуми вдруг подняла на него испуганный взгляд и сказала: - Кажется, меня сейчас стошнит. И ее стошнило. Прямо на них обоих Да, похоже боги решили как следует повеселиться... Ему ничего не оставалось, как посмеяться за компанию. Почти всю ночь он убирался, но, как ни странно, настроение от этого пошло на поправку. Да и холодного душа уже не требовалось. И теперь Янкуми, счастливица, ничего этого не помнит... Непонятно, стоит за это судьбу поблагодарить или проклясть... - Хватит уже, - он выдвинулся из пределов ее досягаемости. - Наверное, ваши вещи уже подсохли. Во всяком случае, до дома доберетесь. - Мамочки!.. - ахнула она. - Они, наверное, уже с ума сходят!.. - Я их предупредил, - сказал он и усмехнулся. - После того, как вас вывернуло, я позвонил и сказал, что вам нужно проспаться. - Ы-ых... - она со стоном привалилась к стене. - Что, что я им скажу?! Не признаваться же, что это из-за Шинохары-сана!.. Они ж его живьем зажарят!.. Он ухмыльнулся. Картинка ему понравилась. - Я сказал, что вы решили помочь мне справить день рождения и выпили за меня все сакэ. Исполнили свой учительский долг. - Савада, ты гений! - просияла она. - Дедушке я, может, и скажу правду, но остальным ее знать ни к чему. А то их временами заносит. Он кивнул. За окном начинало светлеть. Скоро рассвет. - Вас до дома не проводить? - невзначай спросил он. Да уж, в такое время девушкам в одиночку лучше по улицам не шарахаться. - Не-а. Уже утро будет, когда я доберусь. Слушай, Савада, спасибо тебе еще раз. Я у тебя в долгу. - Ерунда, - буркнул он, отворачиваясь. Она молчала. Он посмотрел в ее сторону и встретился с пристальным взглядом. - Скажи, Савада, - осторожно произнесла она, - я ведь не делала ничего такого, за что пришлось бы краснеть, нет?.. Он фыркнул. - Идиотизм. Думаете, я бы забыл? Или вам мало того, что вы меня всего уделали? Она широко улыбнулась: - Ну, прости-прости. И за это... локтем туда... тоже прости. - Ага. А теперь скажите то же самое без улыбочки и, может, тогда я вам поверю. Она расхохоталась и, откинув одеяло, встала с кровати - пошла собирать висящие на веревке вещи, и он смотрел на нее, силясь не замечать того факта, что его футболка ей и коленки не прикрывает. - Ванная там. Ну уж нет, любоваться, как она одевается посреди комнаты, он точно не собирается. - Спасибо, - поблагодарила она в очередной раз. Он откинулся к стене, стукнувшись затылком. Быстрее бы кончилась эта ночь. Кумико умылась и подняла голову к зеркалу. Оттуда на нее укоряюще смотрело отражение. Она спряталась от него, закрыв лицо ладонями, и снова склонилась над раковиной. Вопреки собственным словам, она прекрасно помнила события минувшей ночи - пить она умела и, хотя временами количество выпитого и влияло на ее поведение, всегда помнила, какие именно глупости творила. Так что теперь, когда голова окончательно просветлела, память выдала все в подробностях. И его дыхание на своей шее, и движения его губ, и упоительную грубость его рук. Лишь только тогда, когда он ее оттолкнул, до нее дошло, что же она натворила тем поцелуем. И от этого осознания, а еще - от осознания того, чем бы могло все закончиться, если б Савада не остановился, ее и вывернуло. Не от количество выпитого на пустой желудок - нет. От мучительного чувства, скрутившего кишки. Она сделала глубокий вдох. К счастью, Савада, похоже, решил забыть тот отрывок прошлой ночи. Видимо, ему тоже стыдно - еще бы, лучше и не думать, что про него скажут, если узнают, что он вытворял со своей учительницей, которую и за женщину-то никто не считает. Она поморщилась и сделала над собой усилие, чтобы не придавать этому особого значения. Да уж, везет ей с мужиками, нечего сказать. Сначала оказавшийся копом Шинохара, теперь вот еще и этот... - она тюкнулась лбом о край раковины. - Ему ж только восемнадцать, елки-палки! И он - ее ученик!.. Она посмотрела в укоряющие глаза отражения. - Мазохистка, - сообщило оно. - Эй Янкуми, - раздалось из-за двери. - Ты там как? Ты ведь не отрубилась, а? Отрубилась?.. Ха-ха два раза. - Нет-нет, - нетвердым голосом отозвалась она. Нужно идти домой. Чем дальше, тем трудней делать вид, будто она ничего не помнит. Открыв дверь, она с удивлением обнаружила Саваду при полном параде. Во всяком случае, уже в джинсах. - Я все-таки вас провожу, - не глядя на нее, сказал он. - А?.. - пискнула она. Проводит?.. Придется сидеть с ним рядом в автобусе в таком раздрае? А потом еще топать с остановки, делая вид, будто у нее отшибло память? - Нет-нет, не надо, - запротестовала она. - Я сама доберусь. Смотри, уже совсем светло. Он поднял голову, и ей стало от его взгляда неуютно. - Да все хорошо!.. Честно!.. - Она помолчала и добавила: - Мне хочется побыть одной, - это было правдой. - Подумать, что делать с Шинохарой-саном, - а вот это уже нет. В его глазах что-то промелькнуло и тут же исчезло. Померещилось?.. - Как скажете, - подходя к двери, произнес он и вежливо добавил: - Больше вам ничего не нужно? Она помотала головой, чуть уязвленная внезапной готовностью выставить ее за порог. - Тогда ладно, - он отпер замок, и она торопливо выскочила на лестничную площадку, но что-то в том, как он старался не встречаться с ней взглядом, ее вдруг остановило. - Послушай, Савада... - серьезно позвала она, придерживая дверь с другой стороны. Он поднял голову. - Я не сделала ничего неподобающего, о чем бы мне стоило знать? Он по привычке, даже не дослушав, помотал головой. - Совсем ничего? - не дав ему открыть рта, тихо повторила она. Он встретился с ее испытующим взглядом, и тут до него дошло. - Савада... - Нет, - тщательно взвешивая каждое слово, заговорил он. - Вы не сделали ничего, чего бы мне не хотелось. Она прикусила губу, понимая, что ответил он вовсе не на тот вопрос, который она задала. Однако продолжать не стала, решив не выяснять, куда может завести их этот разговор, и просто кивнула: - А, ну, ладно. - Янкуми... - позвал он, не успела она сделать и пару шагов. Она остановилась. - До выпускного два месяца. Она чувствовала, как его глаза буравят ее спину. - Тогда и договорим, - тихо закончил он. Горло перехватило. Она едва заметно кивнула: - Через два месяца, - и двинулась дальше. Два месяца. Легкий бриз встретил ее на улице, и она вдруг подумала, что, кажется, в этом году ветер перемен не заставил себя ждать.