Время ничего не решит.

«Шрамы на коже, давно зарубцевались, но душу не излечить заклинанием.» Полная луна на безукоризненно чистом небе, прохладный вечер, приятно окутывает его, подобно объятиям, обволакивающими мягко и с какой-то нежность и кажется, что стоит закрыть глаза и все будет также, как почти двадцать лет назад. Восемнадцать, если быть точным. Восемнадцать лет тепла и счастья, но время неумолимо летит вперед, напоминая о том, в каком мире они живут, в мире, где какой-то сумасшедший ублюдок готов проклясть родственника из-за нежелания делиться накопленными миллионами, миллиардами. Может, это он не понимал? Может, это с ним что-то не так и не смотря на понимания того, на сколько важны деньги, Драко бы никогда не решился на подобный поступок. Но много лет назад, кто-то решился, лишив тем самым жизни Астории и одновременно ударив по ним с сыном. Посеяв в мужчине еще большие сомнения в значимости, годами внушаемого ему сохранения чистой крови и оставив его с зияющей пустотой в том месте, где совсем не давно теплился огонек надежды, где желание предотвратить неизбежное, казалось ему ее таим несбыточным. В двадцать, в двадцать пять, в тридцать, была надежда, не угасала и две недели назад, и месяц назад, он думал, что смирился, переживет это спокойнее. Конечно, осознавал, что будет не легко, но не думал, что запрется в кабинете, где некогда искал выход и проведет там семь чертовых дней, позабыв обо всем. Она была права, все были правы, он безнадежен, только не безнадежно болен, а безнадежный кретин, постоянно думающий о себе, не способный оказать нормальную поддержку собственному сыну, слабак и нытик. Как она полюбила его? Из всех возможных вариантов выбрала такое, забившее в угол и скулящее, всхлипывающее ничтожество, пьющее ненавистный ей крепкий кофе, не способное вот уже десять лет побороть тягу к никотину, не сумевшее спасти единственного человека, принимавшего его настоящим, не смотрящего в его прошлое, не чувствовавшего отвращения к метке, которую он, порой, готов был просто срезать. Труса и слабака. Парня, у которого когда-то был потенциал, но который ему было не суждено реализовать. Но искренне любившего, готового на все ради нее, ночами просиживающего в этом самом кабинете, в котором записался и после, в поисках информации, погружаясь в эксперименты, чтобы спасти ее от неизбежной судьбы. Но он не гриффинорец, и возможно, в этом проблема, он слизеринец, не умеет спасать, но однажды, осознав глубину своих чувств, ощутив тепло, больше не смог предать. И годы спустя, ответит, на давно позабытый вопрос: «После стольких лет, ты верен ей, Драко?» Ненароком услышанным десятки лет назад: «Всегда.»