Локи

Наш рассказ начинается с самого волшебного места, не из-за архитектуры или позолоченных статуй на каждом шагу, а из-за самой настоящей магии. Именно здесь всю жизнь обитают наши главные герои. Сегодня в Асгарде солнечное утро, впрочем, за всю жизнь молодой принц и возможный наследник трона Локи не видел даже маленькой тучки на небе Асгарда. Все королевство понемногу просыпалось после вчерашнего пира. Кто-кто, а Асгардцы славились своими пирами во всех девяти мирах. По крайней мере, во всех мирах, что знали про существование этого волшебного места. Хоть Локи и не любил много выпивать глифа на празднествах, не любил много бушевать, что было довольно обыденно для всех настоящих Асгардцев. Но даже такое его поведение, не помогло ему избежать утреней мигрени. Собрав силы в кулак, он еле привстал с кровати. Едва Локи успел умыться и зачесать свои волосы лаком, в его комнату без малейшего уважения ворвался его старший брат, который, хоть и выглядел намного рослей, но по уму уступал своему младшему брату. — Хорошо выглядишь, — искреннее сказал Тор, удивляясь, как брату удается сохранять благородство и спокойствие даже после столь бурной ночи. — Чего нельзя сказать про тебя, — спокойно ответил Локи. На отношения этих двоих можно было смотреть вечно. Со стороны могло показаться, что эти двое ненавидят друг друга, как худшего врага. Но на самом деле, даже столь такую толстую прослойку сарказма и, иногда, слишком обидных шуток и высказываний скрывалась настоящая братская любовь. Может никто никогда этого не высказывал, и, наверное, оба не отдавали отчета самим себе, что на самом деле в глубине души готовы стоять друг за друга стеной. — Что было вчера? — Ничего особенного, ты всего лишь пригласил своих друзей дикарей, то есть, доблестных воинов в тронный зал. Вы немного посидели там и, решив продолжить экскурсию по дворцу, ты, видимо, решил, что нету лучшего решения, чем отвести компанию пьяных дебоширов и, конечно же, уважаемую леди Сиф на нижний этаж и показать насколько же могуч великий Всеотец, похваставшись его достижениями и наградами с разных битв. — Сколько? — Сломали, боюсь, братец, мне было слишком неинтересно. Особенно когда чуть позже, приехал Отец с Матерью, застав меня с вашим творчеством, — ответил Локи. Ему не первый раз попадало из-за брата, но в этот раз, злость Отца переходила черту. Тем более что Локи даже пальцем не прикасался к его трофеям. — Прости, — ответил Тор с неподдельным чувством вины. Он понимал, что опять провинился перед братом и не хотел, чтобы Один наказывал Локи за чужие проступки. Но все-таки Тор был не столь смел, чтобы признаться в своих деяниях. К тому же ему было очень удобно, что все сходило ему с рук. — Ладно, я, наверное, пойду, — тихо произнес Тор, опустив голову, как провинившийся зверь. Вообще у Тора можно было часто видеть повадки какого-то зверька, что очень забавляло женскую часть королевства. Ничего не ответив и продолжив собираться на встречу с Отцом в тронном зале, Локи продолжил одевать свое платье и зачесывать волосы. В тронном зале. Компания в виде Тора, его друзей и леди Сиф натворила дел и в тронном зале, поэтому зал был полон уборщиц, которые пытались убрать странную вязкую жидкость, что была не только на полу, но и на стенах. Половина зала уже было убрано, так что все выглядело не столь плачевно. На троне сидел Один, ожидая своих сыновей и других виновников торжества. Локи зашел последним, бросив быстрый взгляд на всех присутствующих. Тор стоял ближе всех к Отцу, за его спиной притаилась леди Сиф, а немного дальше и вся компания. Но они стояли немного поодаль. Переведя взгляд немного дальше, он увидел Амору. Она, в отличие от остальных присутствующих, стояла на коленях. Зайдя в зал, Один быстро перевел взгляд на своего младшего сына. Хоть Отец и утратил один глаз, но, наверное, Локи не видел более злых глаз, точнее злого глаза. — Подойди ближе, — грозно воскликнул Один. Локи молча исполнил волю Отца. Ему не в первый раз приходится выслушивать длинную лекцию, и он был готов к этому, но почему тут стоит Амора, и как она вообще касается этого дела. — Продолжим, вы оба знали, что нельзя заходить в тронный зал без присутствия царя. Тем более всем запрещено заходить в хранилище. А если даже и разрешается индивидуально посещать хранилище со мной, то никогда никто не разрешал дотрагиваться даже кончиком пальца к священным трофеям. Так что же вы были прекрасно осведомлены об этом и все равно нарушили все правила. Чудом вы ничего не повредили в хранилище, кроме того что вы разнесли тронный зал и поигрались с реликвиями. Но факт того, что все осталось в целости и сохранности никак не позволит вам избежать наказания. Как мы говорили ранее, Локи привык к наказаниям Отца, даже если он ничего не сделал, и обвинение было необоснованным. Он привык даже, что Тор, видя, что Отец ругает брата, всегда молчит и крайней редко раскаивается в содеянном. Но в этот раз Локи переполняло чувство злости, из-за Аморы. Когда Отец и Мать зашли в хранилище, застав там Локи и Амору, которые пытались прибрать за братом и его компанией, Локи взял вину на себя, тем самым защитив Амору от удара. В любой другой ситуации, он бы просто промолчал, потому что знал, что его все равно обвинят во всем без разбирательства. Но когда на кону стояла судьба Аморы, он не мог не предпринять никаких попыток спасти ее от гнева Отца. И вчерашней ночью Один просто отправил ее спать. Тогда-то Локи был спокоен за нее, и ему не надо было переживать за ее дальнейшую судьбу, но когда он увидел ее в тронном зале, да еще и в таком положении, он возненавидел все, находившиеся рядом с ним. Ему хотелось встать с колен и кричать о том, что это вовсе не он вчера так веселился, и что только из хороших побуждений помочь брату он оказался на месте преступления. Но, кому-какое дело. И все же Локи продолжал смерено тихо выслушивать лекцию Отца. — Я разочарован, в вас обоих. Но что же, за такое везение наказание будет простым. Вы всего лишь приберетесь в хранилище, конечно, под моим пристальным надсмотром, и уберете оставшиеся пятна здесь, а также в столовой после вчерашнего праздника. Надеюсь, вчерашний энтузиазм еще остался в вас, потому что работы вам предстоит немало. А теперь выйдите все, кроме моих сыновей.