Анна. Лекарство от ликвидации

Четыре года назад. Тогда у Анны было одно задание, после которого она узнала один из секретов костёла, и не исключено, что не единственный. Ее послали в Техас в один из городков, где на тот момент велось строительство нового жилья. Одна проблема: перекрытие обвалилось, двое людей пострадало, а остальных предстояло вытащить. Послали Анну. В итоге проблема облома оказалась куда шире. Анна и несколько других агентов проникли к фундаменту по тросу полуобвалившегося лифта. Впрочем, ни Рика, ни Кена там не было. Строители пошли первыми и их придавило завалом, где-то прогремел взрыв. По радио ей сказали, что никакой взрывчатки или газов быть не должно, но Анна отказывалась идти дальше без противогаза, у нее была только каска. Ее жутко ругали и материли, сказали, что противогаз не потребуется, всем известно, что она суперсолдат и она должна быть профессионалом, но саботирует операцию по спасению строителей в сложных условиях. Она долго бродила по пещере, нашла четыре трупа и одного выжившего. Первый же найденный труп без реакции на зрачки вдруг заговорил с ней. Он сказал: — Анна, говорит Джон Ярд. Ты думаешь, ты лучше? Ты такой же психиатрический пациент, как и я, понятно? У нас даже истории похожи. Не были бы похожи, ты бы не следила за моей жизнью, ты мое отражение видишь, думая, что можешь убежать от реальности. Но это не так и ты это знаешь. Настоящий Джон Ярд не мог знать о ней ни одного настоящего факта, так что она галлюционировала по какой-то причине и видела отражения своих мыслей, а отчасти они такие. Она взяла одного пострадавшего и попыталась его вывести. Голос фейкового Джона Ярда звучал отовсюду. — Ты торопишься, Анна? Кого-то ищешь? Меня? Я везде. Я и стена, и пол, и потолок, и этот статист, которого ты можешь спасать, а можешь и убить. Это ничего не изменит. Анна старалась не отвечать и игнорировала. Строитель напуган, возможно у него кружится голова или он подвернул ногу, прихрамывал. Меньше всего ему нужна галлюционирующая Анна; если нельзя обеспечить профессионализм, то его надо, как минимум, имитировать внешне. Они дошли до завала лифта. Секунд на пять ей показалось, как ее тело отделилось от пола и пролетело в сторону лифта, как лифт упал вниз, в бездну, как в шахте дул огромный, свистящий ветер, а она буквально висела на волоске от гибели. И этот строитель — где он? Этот образ промелькнул так быстро, но и держался секунд десять, что она почти поверила в реальность. Ее ладони предательски запотели, обнажая страх, хранящийся внутри ее сознания. И тут образ исчез и они стояли перед обваленным лифтом в действительности. Никакой бездны внизу нет и громкого свистящего ветра. Ей нужно спуститься сначала к обвалившемуся лифту, потом протянуть ему трос вниз, а потом волочить его вверх на плече. Правда, она не использовала трос из шахты лифта, а достала свой канат. Строитель был спасен, а вот миссис Мирне, религиозная на первый взгляд, оказалась не совсем чистой на руку. Она знала о газе внутри застройки, и архитектор, которому она дала взятку, знал. Просто Мирне думала: кого это вообще волнует? Газ под землей, а не на земле, пока сваи застройки не взорвались (их теперь закапывали на куда большие высоты, чем раньше). Строили бы они обычное здание, проблему бы никто не заметил, но они хотели тридцатиэтажную гостиницу. Ее ждал суд, а журналисты, в том числе и те, которых терпеть не мог настоящий Джон Ярд, считавший, что их самолетами надо убивать за недемонстрацию каких-то конкретных фактов обществу, активно атаковали Патрицию Мирне. Она называла это шантажом и помойкой до последнего, атакой конкурирующих гостиниц, пока следователи не доказали передачу взятки архитектору, а суд не признал ее виновной. * * * Анна рассказала об этих галлюцинациях Мэрил Стокс. Она знала, что они исчезли уже на второй день и больше не повторялись. В ответ Мэрил Стокс выдала ей одну из тайн самого костёла, которую она, по ее мнению, должна знать. Обычно Анна не доверяла Мэрил, но для протокола и хотя бы имитации соблюдения правил говорила часть своих недостатков. Когда-то SM50 существовал не только в США, но и в Европе. Поэтому названий SM — не пара тройка тысяч, а десятки тысяч, что сильно больше существующих в Америке филиалов. Один из них существовал в Париже, где работал под покровительством НАТО и Национального антитеррористического комитета имени Макрона, просуществовав больше пятидесяти лет. В Париже SM50 находился под землей в секретном метро. Попасть в это метро можно было из лифта Эйфелевой башни, но нестандартным образом. Для этого надо было открыть кнопочную панель лифта и изменить разрядность проводов с плюсов, на которых она работает по умолчанию, на минус, затем нажать кнопку первого этажа. И лифт следовал в секретный подвал, который выходил на станцию к тайному метрополитену, конечная станция которого ведет в парижский филиал SM50, а промежуточные предназначались для складов оружия, аммуниции, спецодежды и прочего. Перед дверью лифта всегда дежурил конвоир: если лифт спускался в секретном режиме, автоматически включалась встроенная рация, где требовали назвать свое имя. Скрытый и довольно чувствительный микрофон располагался в кабине. Поначалу его установили настолько громким, что он больше шумов от одежды и самого лифта ловил, чем голоса, но потом его перенастроили. Существовала хитрость: лифт Эйфелевой башни могли отключить с 23:00 до 7:00 утра якобы по техническим причинам, но на самом деле в SM50 просто кто-то спускался или поднимался. Аналогичные европейские, даже в ряде случаев азиатские филиалы, существовали в других странах. В Великобритании похожий на французский лифт был под лондонскими часами, в Италии и Нидерландах под заброшенными церквями. В Германии под зданием Бундестага. Неофициально там организацию называли не костёл, а водонапорная башня: в пятидесятые годы здание Бундестага изначально должно было обеспечивать водой жителей Берлина, но позже его переоборудовали в подобие правительственного здания. Оппозиционеры и крайние левые до сих пор говорили: «да вот, сантехники из водонапорки опять какой-то закон издают». Трое террористов со спрятанными автоматами в кейсах якобы из-под гитар и скрипок около часа крутились вокруг башни, и убедились, что в нее никто не входит и не выходит. Когда другие легальные агенты раскручивали панель, они сновались рядом, якобы случайно прогуливаются. Направляли телефоны, но не явно. Снятые за неделю ролики анализировали, чтобы хоть что-то увидеть. И они увидели. В скрытые камеры не попадали. Информацию о входе нашли благодаря потерянному смартфону, это была одна из ошибок прошлых агентов. Тогда смартфоны не были зашифрованными, это были обычные тексты и данные, предполагалась сохранность самого смартфона. Потом пошли шифры. В субботу, в выходной, при ослаблении дежурства трое террористов проникли внутрь и переключили плюсы приборной панели лифта. Лифт поехал вниз, включилась рация, но они не ответили. Конвоир подумал, что рация или микрофон (с любой стороны) неисправны и об этом надо доложить, но когда взял наушники, услышал, что треск идет, а на фоне звуки, похожие на спуск автоматов с предохранителей и короткие реплики на арабском языке. Он позвонил по телефону на соседние станции и вызвал подкрепление. Машинист секретного метро ездил и собирал людей отовсюду, ведь неизвестно, чем они вооружены. Может, у них гранатометы или бомбы. Случаи, когда из лифта не отвечали, были и раньше, но обычно это были проблемы связи или микрофонов. Дезертиры были впервые. Секретный поезд приехал и солдаты шагом вышли. Но было уже поздно. Когда лифт остановился и открыл дверь, охранник выстрелил сразу, но убил лишь одного, а их было трое. Оставшиеся два стреляли в поезд, который подъезжал и совсем не боялись рикошетов. Они ранили семерых и бросили газовые гранаты в открытые вагоны, надев противогазы. Газ был не просто тот, который вызывает удушье, кашель; он способен вызывать галлюцинации, усталость, снижение уровня АД, апатию, абулию, ажитацию с нарастанием боли. Куда более молодая Мэрил Стокс сидела в одном из парков и дышала воздухом, ведь был выходной. Всех, конечно, могли вызвать в любое время, организация военная и все такое, но она относилась к высшим чинам. Присутствие высших чинов в выходные дни обязательным не было, а полномочия они делегировали более нижестоящим. Ее вызвал Администратор парижского филиала, код красный, сотый уровень тревоги. А это очень высокий уровень, который никогда не использовали. Если между Россией или каким-нибудь Ираном не началась ядерная война, то дело не лучше. Этот код требовал назвать точную причину вызова, в противном случае агенты могли услышать код, но ничего не знали о причине. Администратор сказал, что кто-то проник в секретный лифт и инфицировал 70% личного состава, которые находились в поезде, вызванном этим вахтером, часть людей убили. Когда Мэрил Стокс вышла из секретного лифта, она повидала всякое, фотографии с поля боля, разорванные тела, но такого прежде никогда. Террористы совершили самоубийство, выстрелив в свои головы, но наверняка передали координаты организации и способы проникновения. Стоит состав секретного метро на перроне. Трое солдат убиты и разорваны: в них явно разрядили если не обойму, то не меньше, четыре ранены, но не тяжело. Все воют и находятся в агонии. Газа уже не было, он из гранаты развеялся. Первым делом Стокс извлекла две гранаты, там остались частички газа, конкретнее: отложения его вторичных продуктов (иначе бы она сама потеряла сознание). Гранаты надо передать химикам, чтобы узнать, какое конкретно соединение находилось в них, но гипотезы уже были. Абсолютно все солдаты, а многие были суперсолдатами, рядовые даже не выдержали бы против такого газа, жаловались на галлюцинации, голоса в голове, пониженную работоспособность, но выяснились и симулянты. У Мэрил Стокс была специальная инъекция, которую надо сделать при помощи пункции (проколоть небольшую точку в черепе и взять мазок ткани мозга). Результаты напоминают тест на беременность: две или три полоски — галлюцинации настоящие, одна — симулянт. Оказалось, что среди суперсолдат симулянтов было около 90%, и только 10% были по-настоящему инфицированы в рамках последствий от газовой инфекции. Пришлось сначала делать кучу анализов, прокалывая черепа и прикладывая ваты, потом успокаивать этих агонизирующих солдат и заставить их хоть как-то поднять задницы с пола вагонов. Естественно, французский филиал потом закрыли, а Мэрил Стокс перевели в Техас. О деятельности других филиалов ничего неизвестно. Поняв, что в предыдущих вагонах идет проверка на шизу (стенок между вагонами не было, это просто платформы), другие суперсолдаты изображали слепоту, глухоту и симптомы иных болезней, а инъекция их достоверность не определяла, но Стокс была хитрее и ставила самозванцев на свои места. Слепой вдруг следит глазами за движениями Мэрил: проверка десяти случайно выбранных движений убеждала ее, что это не совпадения. Глухой вдруг вздрагивает от ее крика: а ведь глухой или с ограниченным слухом не будет этого делать. — Вот ты думаешь, Анна, что я такая злая Мэрил Стокс. Сижу тут, ни фига не знаю, решаю, кому жить, а кому умереть; кому работать в команде, а кому в паре или порознь. То на зеленую кнопку жму, то на красную, а о последствиях не думаю. Моя задача была спасти организацию после единичной ошибки и не позволить нас уничтожить до конца. Нужно было готовиться к переезду. — Почему вы вообще искали симулянтов? — У суперсолдат специфические реакции на некоторые группы газов. То, что убивает одних, у суперсолдат вызывает незначительную апатию. Они могут ее преодолеть и работать, но предпочитают увеличивать симптомы апатии, чтобы попасть в лазарет и ничего не делать. Моя задача — убедить их, что некоторые люди разбираются в психологии не хуже, чем эти интуитивно понимающие. Анна, твоих особых заслуг в понимании психологии нет, суперсолдаты такие же. Просто ты получше знаешь как разговаривать с людьми из мирка за счет телефонов доверия. Мэрил Стокс делала то, что была должна. Анна понимала, что у нее своя правда. Оказалось, что этот эффект давно известен, еще с тех времен, когда ДНК только начали модифицировать. Его обнаружили при испытаниях на мышах: мыши, которые не получали специальный корм (его готовили позже и для младенцев) от определенной категории токсических газов погибали, а те, которые получали специальный корм, выживали, но забивались в угол клеток на какое-то время. Забитые в угол мыши теряли аппетит, вес и через какое-то время умирали. Позже оказалось, что если стимулировать их реакцию на яду и питье, заставить их обратить внимание на сыр, то мыши выживали и возвращались к прежней жизни. — Так что я жизни спасала, Анна, а не вредила этим солдатам. Но спасение жизней в этом режиме требует жестокости. Так что я понимаю твои переживания в шахте. Галлюцинации — не твоя вина, а какого-то природного газа. Просто мне вспомнилось похожее дело. — Администратор, который сейчас здесь работает — это тот же француз из филиала, что и вы? — Это его сын. Отец умер. Он вырос уже в Америке. Правда, я не знаю, зачем тебе эта информация. — Извините, если задела. — Да, ничего. Тут к смерти привыкаешь быстро. Не только младшего, но и старшего персонала, вплоть до руководства. Никто не вечен.