Анна. Лекарство от ликвидации

Время было около 1:30. Уилл, Питер, Нортон и Анна ехали к месту на арендованной машине. Анна сидела в кресле второго водителя. Лето заканчивалось и было начало осени. Легкий ветер слегка продувал, поэтому она взяла куртку и белую шапку. Но в машине из-за кондиционера голова в шапке скорее потела. Ее женская сумочка была в гостинице, а на коленях темно-зеленый чехол от ноутбука, на груди висела черная сумка от фотоаппарата с футляром от несобранного объектива. Она вытащила фотоаппарат, начала прикручивать объектив, сняла колпачок от объектива и положила сумку в правый бардачок машины. За рулем был Питер и они ехали пока быстро. Собрав объектив, она отформатировала его флешку, закрыла правый глаз и начала делать разные снимки, приглядываясь и ища нужную выдержку, но скорее всего это будет что-то вроде 0.5" или 1.5". Остановилась на 2". Она делала два или три дубля необходимых снимков, потом смотрела в экран цифровика, и если ее что-то не устраивало, она делала выдержку медленее. Штатива у нее в камере не было, зато стабилизатор был хорошим. Этот цифровик стоил порядочных денег, ведь снять на выдержке 2" не размыто умели не все камеры. Команда знала, что если Анна занимается чем-то подобным, то исключительно по делу. Анна не собиралась делать снимки для своей коллекции: этот пейзаж и дорога ее не привлекали, снимки из салона машины на темную дорогу, освещаемую фонарями внедорожника казались очень больши́м китчем из каждого третьего кинофильма. Сделав снимки, Анна их удалила и выключила фотоаппарат, чтобы не тратить батарею. Просто она должна все настроить, чтобы «взять и сделать», не тратя время. Рик ехал на другой арендованной машине с багажником на крыше в одиночку. Он должен был остановиться в условной точке Б и примерно пятнадцать километров пройти пешком. Якобы любитель захода Луны с телескопом. Дело в том, что винтовку он должен был тащить в чехле и достать лишь в самый последний момент, хорошо замаскировавшись. Для легенды у него был второй съемный объектив от фотоаппарата, взятый у Анны, который в несобранном виде можно продемонстрировать как деталь от телескопа (вряд ли полицейский попросит собрать телескоп). Ранее он ездил по этому маршруту и заметил один факт: и днем людей незаметно, по плану ночью вообще никого не должно быть. Он не знал наверняка, но у него тоже был джентельменский набор шпиона: случайно проходящего или оказавшегося не в том месте свидетеля операции ему приказано было убить без вариантов. Рик добрался до нужного места и постарался как можно быстрее и бесшумнее собрать винтовку. Одел гарнитуру и связался с командой Анны. * * * Арендованный внедорожник Анны был хорошо изолирован. Двигатель работал едва заметно, издавая лишь слабый гул. Была слышна дорога под колесами. В машине не разговаривали. Но даже этого шума было достаточно для того, чтобы отзыв Рика по радио казался внезапным. — Это Рик, я на позиции. Прием. Анна услышала громкий динамик рации. Хотела сразу взять гарнитуру с микрофоном и наушниками на голову. Но вспомнила, что шапка по традиции была в правой руке и надела ее на голову. Нажала кнопку стеклоподъемника и открыла стекло в двери до упора. Да, когда она выйдет, должна все закрыть, но и потеть не собирается. Сколько будут идти эти узкие улочки они все равно не знают, а карты врут в масштабах. Она одела наушники на шапку и ответила. — Слышу тебя, Рик. Мы все еще ползем по узким улочкам, — сказала она тихим голосом, тянувшим лет на тридцать. Анна никогда не пищала, ее и подростком по телефону принимали за взрослую женщину. — Хорошо, держи меня в курсе. Конец связи. Через какое-то время внедорожник остановился. Анна вышла, отстегнулась, чехол от ноутбука оставила на сидении, поскольку брать его не было смысла. Фотоаппарат висел на груди, заранее приготовленный для съемок с открытой крышкой от объектива. Табельный пистолет лежал у всех в кармане. — Рик, мы уже идем, — тихо сказала Анна, продвигаясь к гаражу с тыльной стороны. — Я уже минут тридцать держу эту парочку на крючке, они ходят кругами. Минут через пять оказались примерно метрах в двадцати от охранников. Интересно, что фонарики у них не были особенно мощными, скорее средними. Что же тогда в особняке. Уилл и Питер собирали винтовки и ложились, стараясь делать это без шума. Один охранник находился с тыла гаража. — Рик, ты видишь охранника? — Да, вижу. — Он перемещается? — В данный момент застыл. Ты готова, чтобы мы начали? — Хорошо, ребята, работаем. Доложите. — Есть, Анна. Навел. — Мы тоже. — По моему сигналу. Один, два, три... выстрел. Охранник перед Анной упал и она вскомандовала Нортону: «Вперед, Нортон. Это наше шоу». Нортон и Анна побежали как можно быстрее. — Нортон, открывай двери гаража. Пулями я займусь. — Понял тебя. Анна подошла к телам охранников, взяв фонарик каждого посвятила им в глаза, чтобы убедиться, что они еще живы. Без труда вытащила отравленные пули и положила их в свой карман. Она планировала выбросить их в случайно выбранных местах по дороге на внедорожнике. Затем она побежала в открытую дверь гаража. Машина была одной, но, безусловно, не из дешевых. В гараже перед капотом авто было полметра расстояния и полностью оборудованная мини-кухня с кофеваркой, чайником, микроволновкой, соковыжималкой и несколькими шкафами. Здесь не было разве что грилля или духовки. Нортон посылал сигналы, блокирующие прохождение частот, а Анна открыла двери машины. К сожалению, это привело к проблеме. В салоне машины замигал красный свет, включилась магнитола. — Что происходит, Нортон? Они нас засекли? — Я не знаю. Спроси у Рика. — Ага, понятно. Анна включила передачу частот (так как рация у нее не была открытой, все сказанное в микрофон автоматически не передавалось в эфир) и сказала Рику быть на чеку, если он заметит кого-то подозрительного со стороны гаража. Нортон осматривает салон машины и занимает кресло первого водителя, Анна вылезает из авто. Нортон входит в меню магнитолы и выключает опцию: «включение сразу после открытия дверей» и такую же опцию выключает из меню приборной панели. Затем выходит из авто, Анна влезает внутрь и делает несколько необходимых снимков. Один — самой приборной панели, другой — меню приборной панели, третий — магнитола, четвертый — меню магнитолы. Начинает шипеть рация Рика. — Анна, к вам гости. Приближается какой-то фонарь, что делать? — Убери его Рик, это приказ. У тебя целый запас отравленных пуль. — Ясно, доложу. Секунд через пять он сказал: — Все, он теперь полежит, но за ним наверняка придут, если не ответит по радио. После того, как Анна вышла, она сказала партнеру: «Нортон, план операции изменился. Затаскиваем двух охранников и еще одного беглеца внутрь гаража, закрываем двери и запираем их там. Устроим им интригу: якобы пара ненадежных охранников покусилась на машину. Один рылся в гараже, другой смотрел — идет кто или нет, потом увидел кого-то из особняка и выстрелил. Они не должны догадываться, что ими интересовался кто-то еще». Дальше все прошло по плану, закрыли троих и уехали. Рик на своей машине, а команда Анны на своей. Пока они добирались на внедорожнике, Анна освободила ноутбук из темно-зеленого чехла и изучала снимки с флешки: требуют ли они подтяжки яркости или контраста, хорошо ли видны, и пока доехали, она уже точно знала, что свою часть работы выполнила. Стабилизатор цифровика был хорошим, но даже самая хорошая оптика и стабилизация может давать сбои. * * * В начале охрана Юсупа Верхтлифе, а потом и он сам, были очень недовольны тремя запертыми охранниками в гараже. Двое охранников, обычно дежуривших перед гаражом заявляли, что как обычно выполняли работу, а потом они потеряли сознание, в них кто-то выстрелил из отравленной пули. Очнулись они якобы уже втроем в темном гараже. Третий охранник рассказал такую же историю, но заподозрил в саботаже этих двоих, якобы кто-то из них взял отравленное оружие, выключил фонарь и выстрелил в него. Юсуп Верхтлифе попросил проверки на детекторе лжи. Он показал спорные результаты: ни один охранник не врет об обмороке, но врет о том, что каждый из них незаинтересован в исходе дела. Даже эта парочка шоколадных батончиков врет о том, что каждый из них подставил друг друга. Юсуп не поверил никому и уволил всех троих. Администратор костёла узнал об этом путем прослушивания телефонных переговоров. Анна отправляет снимки в США по защищенной электронной почте и ложиться спать на диване конференц-зала. Она просыпается следующим днем около 18:00 по местному времени и проверяет электронную почту. Пишет Администратор: «Анна, к сожалению на твоих снимках только логотип и титульная страница меню магнитолы и приборной панели. Ты не сделала фотографию версии этих ОС в сервисном меню, тебе придется туда попасть заново». Анна очень любила узнавать, что ее деятельность кому-то помогала. Помогала остановить жестоких, беспощадных и бескомпромиссных людей, но ей не нравилась другая сторона: надо все делать заново, ведь чего-то не хватает. Анна была готова к этому даже на первом задании, так ее учили. Первая попытка им нужна была для того, чтобы записать информацию об ОС, вторая — чтобы запустить сам вирус. Они не знали точно, не поправят ли настройки автомагнитолы, не обновят ли прошивку, но на второй раз им везет. Красная лампочка в машине не мигала, а Рик не докладывал о посторонних людях. С третьей попытки они, наконец, скопировали вредоносный бэкдор, получив его по электронной почте от Администратора. Но даже этого было мало: надо было связаться с бэкдором по ноутбуку и убедиться, что их не обнаружили. Хотя они эксплуатировали уязвимость нулевого дня: ту уязвимость в приборной панели, о которой официально ничего не было известно. Анна всегда удивлялась игровым шпионодетективам: шпионы там никогда не ошибаются, решают все раз и навсегда, нет капитальной работы, нет операций, для достижения которых нужно повторять рутинные действия. Кто же будет смотреть эти фильмы или играть в эти игры, если там нужно проводить версию одного и того же события с некоторым интервалом? После того, как Юсуп Верхтлифе выходил из парламента и садился в машину, водитель должен был вести его сначала в дом, а потом доставить в гараж. При помощи бэкдора сначала разогнали машину сидя за ноутбуком, а потом вырулили на встречку. Водитель сопротивлялся, но позже они воспользовались уязвимостью и отключили вход-выход руля со стороны человека. Юсупа Верхтлифе больше не существовало: он попал в ДТП. Естественно, смерть такого важного человека для современной политики Германии не осталась без внимания полиции и журналистов. Объявляется дочь Кристина Верхтлифе, которую он не воспитывал, предпочтя парламент и сверхдоходы от двух гражданских войн в Европе. Ей около сорока лет, но похоронить отца она решила сама, без помощи государства, парламента или партии. Несмотря на элитность могилы, по слухам она отдала миллион евро на погребение, спустя пять лет могила быстро оказалась заброшенной. Какое-то время купленные его партией оппозиционеры шумели, что смерть Юсупа Верхтлифе не обошлась без наемных киллеров канцлера Германии Ганса Людвига, но на них быстро подали в суд за клевету, ведь Ганс Людвиг никогда не терпел безапелляционных заявлений, а улик у них не было. По всем параметрам дело было сформулировано как «частный водитель не справился с управлением», а не «злонамеренное повреждение транспортного средства, повлекшее за собой нарушение правил дорожного движения». * * * Анна ждала специальных указаний, как она должна встретиться с Ангелой Кауфман. И ей предложили одну схему: уже около тридцати лет в Германии существовало СМИ для прикрытия International News. Такое СМИ было во многих частях света, кроме России, Китая, Северной Кореи, Ирана и прочих недружественных для США стран. Наиболее вероятно было сделать Анну Гамильтон сотрудницей IN France в Германии, написав для нее какое-то количество «рыбы» (публицистики подставного авторства, разумеется, эти статьи нужно было именно написать, а не купить на рынке). International News играло небольшую роль в умонастроениях людей (периодически туда нанимали журналистов, отрабатывающих зарплату и ничего не знающих о костёле, было некоторое количество борцов за справедливость, но рейтинги не были больши́ми). СМИ существовало именно для того, чтобы выбить встречу с кем-нибудь дико важным и избежать прямого захвата, а значит потребности либо убивать жертву, либо отвечать на обвинения во вмешательстве США в другие страны. Дело в том, что Анны Гамильтон как журналиста никогда не существовало, пристроить ее в IN France не так просто. По E-Mail пришел план: якобы журналист Анна Гамильтон пять лет работала в IN France, потом уехала в Канаду, вернулась через три года и теперь IN France якобы празднует возвращение журналиста, которого пять лет не было. Из штата СМИ убрали людей с «нежелательной памятью», которые знают, что этот человек появился из ниоткуда. Остальные же не работали в IN слишком долго. Поэтому счет в одном из банков, существующих и в Германии, и во Франции ей оформили через адвоката в связи с тем, что журналист постоянно находится в командировках. Написали подставные статьи со старыми датами написания, через три месяца обновили поисковые системы и они считали их подлинными. Машину команда арендовала где-то на неделю, они надеялись, что им хватит времени завершить эту операцию и не придется возвращаться в офис прокатчиков, чтобы продлять аренду. Сразу после того как Анна со своей командой отправилась в Германию, Администратор попросил Кена Педроуза, того самого суперсолдата, который в основном слушает брифинги, но никуда не вылетает, заняться созданием легенды для Анны. Суперсолдаты были одинаковы по запасу знаний, коэффициенту интеллекта или кругозору, а у Анны были дела поважнее, чем играть свою роль. По E-Mail у Анны спрашивают тематику и характер оформления статей, чтобы не противоречить ее образу. Она пишет Кену Педроузу, что Анна Гамильтон — это журналист, который часто интересуется становлением и развитием, а также падением личностей, компаний, организаций и политических партий. Прослеживает иерархию. Может написать, что известный актер ушел со съемок и пристрастился к наркотикам или что-то в этом роде. Известный политик умер в нищете или уделил внимание парламенту, но не воспитывал детей. Разумеется, в список интересов Анны Гамильтон входит и сами Юсуп/Эрнест, история которого, мягко говоря, перекликается с интересом журналистки, поэтому она и просит провести интервью с Ангелой Кауфман. Кен Педроуз не стал тратить время на написание текстов, он наболтал тексты, а потом оцифровал их со слуха, разбив на абзацы, которые позже закинул в спеллчекер, а несколько позже заказал их корректуру и перевод у профессионалов. Недостаток у «рыбы» был лишь один — все материалы носят сплошь аналитический характер, у журналистки с культовым именем нет ни одного настоящего интервью. Как будто она предпочитает собирать информацию обо всех этих людях, но никогда не спрашивает их самих.