***
- Почему тебе так сложно это сделать? Ты же говорил, что раньше показывал близким своё лицо! - у Ируки уже началась истерика - Или я не один из них? Разве я для тебя такой же чужой как и любой незнакомец на улице? Какаши зажмурился и потёр лоб. Ни раздражения, ни злости он не чувствовал - одна усталость. Жёсткий стул, тусклое освещение и холод в комнате не улучшали ситуацию. Для него и без того было сложно впустить кого-то в свою жизнь на более близкую позицию, чем напарник, ученик или друг. Партнёр - шутка ли? Он всю жизнь избегал чувства привязанности, которое всегда приводило его к удушающему грузу вины. Стоило Какаши только понять, что он испытывает симпатию к Ируке, так он стал избегать всех случайных встреч, скрываясь от своих чувств. Приходилось изворачиваться, мчаться прочь и затаиваться, но и это его не спасло. Он влюбился. По уши - как мальчишка. До пылающих щёк и заикания. И долго этого не мог признать. Но дело же совсем не в маске - обычный кусок ткани. Всю жизнь скрывая своё лицо от людей, он не давал им возможности привязаться к себе. Если они и подумают о нём, то что вспомнят? Форму шиноби, светлые волосы, протектор, что закрывает один глаз и маску. Этого мало. Не зная его внешность, мозг человека воспринимает его как безликого незнакомца. Ведь так лучше и им, и самому Какаши. Никаких привязанностей, никаких чувств, никаких огорчений. Но... стоит ли это того? - Какаши, не молчи! Объясни мне, почему ты не можешь открыться мне до конца? - голос Умино дрожал - Я... я не должен был надеяться на большее? В ответ тишина. Ируке было больно. Какаши, однако, давался этот разговор не легче. В комнате словно остановилось время. Ни одного постороннего звука не было слышно - лишь учащённое дыхание Умино и беспокойный ветер, врывающийся в помещение сквозь щель форточки. Какаши уже снимал маску перед Ирукой, вот только тот не видел. Каждую ночь, когда его парень засыпал, Какаши приспускал тёмную ткань и любовался улыбающимся Умино. Тому часто снилось что-то волнующее и он пыхтел себе под нос, хмуря бровки. Тогда Какаши мягко, но продолжительно целовал парня в лоб и после, с особой осторожность, в губы. Улыбка и спокойствие Ируки возвращались в тот же миг. Только ночью всё это делать было как-то легче. - Малыш... - тоска в голосе Какаши резала слух - Давай обсудим это позже. Ирука не помнил точно момент, когда начал всхлипывать, дрожать и выбрасывать фразы “я уже слишком долго жду этого «позже»” и “тебе, чёрт побери, вообще плевать на меня?” на повторе. Но он точно запомнил тот момент, когда Какаши встал, даже не взглянув парню в глаза, и ушёл. Он запомнил как качался зелёный жилет на спинке стула, запомнил, что в этот момент стрелки на часах уткнулись куда-то между тройкой и четвёркой, что из крана равномерно капала вода, звонко ударяясь о сталь раковины и что плывущий по паркету сквозняк задевал голые ступни, вынуждая поджимать пальцы на ногах. А ещё он запомнил то липкое ощущение брошенности и дикого одиночества. “Малыш, как же ты не понимаешь, что мне нужно ещё немного времени?”***
Какаши еле сдержался от хлопка дверью. Он дрожал - так не хотелось давать слабину, отвечать Ируке криками, злиться и показывать своё отчаяние. Но наедине с собой сжимать весь этот эмоциональный поток было сложнее. Он, чёрт подбери, старается! На самом деле старается. Преодолевает своё недоверие и боязнь привязаться, заставляет себя исправно ночевать в их квартире по крайней мере четыре раза в неделю и больше не теряться на несколько дней. Терпит взгляды людей, когда они выходят вместе, максимально сжимаясь и напрягаясь. Нет, он не стесняется их отношений - боится, что их могут использовать против него. Вдруг кто-то решит что-то сделать с Умино? Причинить ему вред, желая отомстить Какаши? Он себе этого никогда не простит. Ему хватает груза вины и без этого. Но всё равно Какаши выкладывается, стараясь и пыхтя, мучаясь и волнуясь. Ему чертовски сильно нужны эти отношения. Ему необходим Ирука в его жизни. И, ну... он же вообще не знал, что такое нормальные отношения. У него не было примера в виде пары отца и матери - откуда ему знать, что и как тут принято? Ведь всё так непонятно и хаотично. По этой причине Какаши украдкой и читал книжки в углах библиотеки, и ходил на самые ранние сеансы в кинотеатр, и пытался выглядеть какие-то детали и привычки других парочек, но... почему у них там на экране и на страницах всё так легко? Одна-две ссоры для накала страстей, а после жизнь полная лишь взаимопонимания и счастья; никаких споров, недомолвок, обид и отчаянных срывов из-за обычного непонимания того, что нужно делать. Почему этого спокойствия нельзя достичь здесь, в реальной жизни? Почему всё так удушающе тяжело? Какаши хмурился, напрягал челюсть в попытках успокоиться, трепал волосы, чуть ли не вырывая их, и пытался укутаться в одеяло с головой - опять же, прячась от всех неприятностей. В этом тонком хлопковом коконе его и настиг внезапный и беспокойный сон. К счастью, до того как Какаши успел понять, что плачет.***
Утро холодными щупальцами прошлось по телу Какаши. Распахнутое окно, серое небо, скованное углами рам, и пугающая тишина. Ни одного звука или движения. Ни пение птиц за окном, ни хлопки ветра, запутавшегося в шторах, ни перестук фарфоровых чашек - ничего, Какаши не слышал ничего из этого. А ещё его пробивала дрожь из-за холода, заполнившего всю комнату, от которого даже под одеялом невозможно было спастись. Зажмурившись, а после резко распахнув глаза, Какаши повернул голову, чтобы увидеть лишь серый цвет простыни. На другой половине кровати никого нет. Пусто. Какаши медленно привстал, бездумно бродя взглядом по комнате. Не только кровать, но и вся квартира казалось неполной, голой и неуютной. Этому было объяснение: этим утром по гладкому паркету не ступают в спешке смуглые ступни, пока их хозяин что-то напевает и пританцовывает. Этим же утром окно так и было распахнуто с вечера, а не прикрыто на ночь “чтобы не простудиться”, как и шторы не отодвинуты, “ведь под лучи солнца вставать всегда приятнее“. Никто этой ночью не жался в поисках тепла под бок Хатаке, чтобы вдобавок ещё и получить поцелуй в макушку от проснувшегося парня. Нигде не было признаков присутствия милого нарушителя сна Какаши, который также вносил уют и краски даже в самые пасмурные моменты жизни. Какаши точно знал, что холод появился в этой квартире не из-за открытой форточки, а из-за отсутствия Ируки. И этот момент осознания показался хуже любого кошмара.***
Ирука поднялся с холодного пола после нескольких часов тихих рыданий. Всё болело от ощущения твёрдой напряжённости, которое пропитало всё тело и разум, сделав их абсолютно свинцовыми. Комната не потонула в темноте лишь из-за неяркого свечения фонарей с улицы. Он больше не мог находиться здесь. Ирука безразлично направился к выходу, огибая оставленный стул в середине комнаты, с тяжёлым жилетом на нём - “Не начинай снова”. Лишь привычке закрыл за собой дверь абсолютно бесшумно, ведь сейчас было как-то не до мыслей о лишних звуках и заботе о соседях - “Сдерживайся, пожалуйста, сдерживайся”. Так медленно и уставше спустился по лестнице, поглаживая перила - “Успокойся”. Прошёлся по лучам едва взошедшего солнца, расплескавшимся по песку дороги. Мимо цветущих кустов, вдоль прекрасных, сочных и пышных аллей. С какой-то болезненной дрожью вдохнул распылённую повсюду утреннюю свежесть. Постарался вслушаться в звонкое пение пташек на пушистых ветках. Взглянул на - почему именно сейчас? - необыкновенно красивое лазурное небо с маленькими кусками тёмно-серых туч на нём. И в какой-то момент, не выдержав, просто заплакал, обнимая себя и стараясь заглушить ладошкой судорожные всхлипы. Тем же утром его спящего за письменным столом и полностью изнеможённого нашли коллеги. - Разве у него сегодня не выходной?***
Никто в штабе не пытался разузнать, что произошло, понимая, что расспросы могут лишь усугубить сложившуюся ситуацию. Каждый робко переглянулся и кажется понял сам, что могло стать причиной ночёвки Умино в штабе и его потрёпанного и заплаканного вида. Ируку с особой осторожностью и невероятным трепетом уложили на диван в подсобке, укрыли одеялом и ходили проверять каждый час, чтобы не дать тому ещё впасть в панику из-за нахождения в непонятном тёмном помещении. На дверь, в случае чего, налепили наскоро сделанную табличку “пожалуйста, соблюдайте тишину”, хотя все и без того ходили на цыпочках и разговаривали вполголоса. Изумо с Катецу ближе к вечеру даже вызвались сбегать в “Ичираку”, чтобы взять рамен на вынос, заодно прихватив из госпиталя таблетки от головной боли - и всё ради Умино, который мирно сопел в подсобке.***
Какаши упрямо старался не волноваться первое время. Ируку обидел вчерашний разговор, это было понятно. Но он же не маленький ребёнок, чтобы прятаться от Хатаке весь день? Это было бы глупо и не в его манере поведения. Но после ненавязчивых и будто бы случайных вопросов об Ируке у его учеников, которые сказали, что уроки сегодня тот у них не вёл, и у Теучи с Аяме, которые растерянно сообщили, что Умино не заходил к ним ни пообедать, ни поужинать, Хатаке затревожился. Наруто, который за сегодня ещё не получил ни одного выговора от своего учителя за свои проделки, казалось, тоже был удивлён. Потому что именно его встретил Хатаке у входа в штаб - мальчик тянул поднимавшегося по лестнице Изумо за жилет и пытался выпытать из того всю информацию о местоположении сенсея. Он успокоился лишь тогда, когда уже чуть раздражённый Катецу буквально оторвал его своего от друга и сообщил Узумаки, что Ирука на очень важной миссии. “Ох, нашёлся” - Какаши выдохнул, засунул руки в карманы и, развернувшись, пошёл в обратную сторону. А потом его будто ударило током. “На какой, чёрт побери, миссии?”***
Хатаке старался выглядеть расслабленным и безмятежным, когда он заходил в штаб. Однако шиноби, чьи приветствия, а сами они были чуть ли не оттолкнуты и откровенно проигнорированы, уследили панику в поведении Копирующего - особенно, когда тот спешно ворвался в офис. - Катецу, на какую миссию отправили Умино? Парень с долей удивления развернулся к Хатаке. - Ты о чём, Какаши? - Миссия, - Какаши нервно махнул рукой, - о которой ты сказал. Почему отправили Ируку? Катецу глупо уставился на Копирующего. Вспомнил ситуацию на лестнице. И уж было хотел сказать, что это было всё для того, чтобы Наруто отстал, как перед его глазами появился образ заплаканного Ируки. - Ах, ты об этой миссии. Сам не знаю почему, но Ируку выбрали для миссии ранга А - сопровождение и охрана особо важной персоны - парень успел подмигнуть Изумо в этот момент - Говорят, на эту личность часто совершаюсь покушения. - Да, преступники охотятся за его деньгами, конечно же, поэтому готовы на все ради их получения - подхватил Камизуко. Какаши охватила паника. Почему отправили Умино? Он не джоунин, его не имели права отправлять на эту мисссию. Что-то тут не так. - Ирука - чуунин. - голос Какаши заметно дрогнул, - Как так оказалось, что он на миссии ранга А? Друзья замялись и неловко переглянулись. И если бы не тревога, которая сейчас полностью охватила Какаши, то он бы с лёгкостью распознал бы их ложь. Но сейчас он был напуган, а это было слишком непривычно для него, поэтому это ещё больше сбивало Копирующего с толку. - Ээ... там вроде... вроде эта личность - хороший знакомый Третьего и тот лично попросили приставить Ируку, вот. Да. Руки Хатаке задрожали. Он чуть ли не лихорадил. Ирука же даже наверняка не успел и часа поспать. Успел ли он хоть поесть? Почему выбрали его? Что с ним будут, если на его команду нападут? В насколько опасной ситуации он сейчас может находиться? В этот момент дверь подсобки жалобно скрипнула и приоткрылась - из неё вышел заспанный Ирука. Какаши холодно уставился на неудавшихся шутников. Катецу и Изумо нервно засмеялись и начало спиной отступать к выходу. Ирука удивлённо уставился на странную троицу. Копирующий был в ярости.***
Ирука сидит на полу и жуёт шоколадные шарики, роясь ладонью в жёлтой коробке, когда на кухню заявляется Какаши. Заходит с привычным спокойствием и безразличием, будто это не он вчера целый день в панике разыскивал Ируку. Будто это не он схватил Умино при встрече, утыкаясь тому в жилет и отчаянно стараясь скрыть слёзы в чёрной ткани водолазки. Будто это не он вчера не мог перестать беспокойно ворочаться во сне, пока не нащупал знакомую фигурку. “Либо всё ещё не отошёл ото сна, либо отчаянно делает вид, что ничего подобного вчера не было” - подумал Ирука, незаметно поджимая губы и не замечая тёплый взгляд Какаши на себе. Какаши дошёл до столешницы, вглядываясь в вид за окном. Такое чистое и светлое утро. Вчерашняя непогода и тусклость не оставили ни единого намёка на своё присутствие. Разве что... Макушка с хвостиком мило торчала из-за стола. Вот что, повернувшись, увидел Какаши. Он умиротворённо улыбнулся, наслаждаясь этой картиной и проходясь губами по шелковистой ткани. Ему бы очень хотелось, чтобы сейчас улыбался не только он - Ирука заслуживал хорошего настроения не меньше. Да и его улыбающееся лицо было неким солнцем для Хатаке. Ярким, лучистым и радующим. Внезапно Какаши застыл вместе с чашкой в руке. А ведь пока он свободно любуется и лицом своего парня, и его чудесной улыбкой, тот лишь может догадываться, что там под тканью этой маски. Ирука не может видеть его реакцию на себя, на свои трогательные привычки, не может найти подтверждения словам Какаши в виде эмоций, отражающихся на его лице. Лишь ткань и возможно её складки. Хатаке стало неудобно за свою “безликость”. Со стороны же и правда выглядит как сплошное недоверие и обижающая скрытность. Какой же он дурак. Умино ловко косил глаза в сторону Какаши, пытаясь выглядеть незаинтересованным. Ему хотелось знать, что тот чувствует. ”А чувствует ли вообще?” Не надо. Конечно, чувствует. Иначе бы с ним не случилось истерики из-за пропажи Ируки на день на задании, о котором Хатаке не знал. И всё же Ируку мучали мысли о том, что Какаши ничего не говорит со вчерашнего вечера и даже не смотрит на него. Отчаянно вглядываясь в парня с пепельными волосами, Умино пытался понять переживает ли тот о вчерашнем и беспокоится ли о том, что со всем этим делать. Но эта глухая, непробиваемая и тупиковая маска всё рушила. Дробила все догадки, подтасовывая различные домысли и сбивая всю логичность в пузырчатую пену. Он видел лишь как Какаши достал из шкафчика им же и подаренную чашку с изображением собаки, как неспешно заваривал себе кофе и как уже собирался его отпить... “Ох” - Ирука попытался сделать вид, что вовсе и не удивился и совсем не поник, когда парень с пепельными волосами отвернулся от него, чтобы сделать глоток горячего напитка. Это... обидно? Он же даже не знал, что тот подглядывает и всё равно привычно скрывался. Настолько ему не хочется показывать своё лицо Ируке? Да, может он поступил и не совсем правильно, когда решился подглядывать, но всё же... Обидно. Очень. Умино больше не хотелось ни устраивать скандалы, ни подглядывать, ни даже просто сидеть тут. Хотелось просто уйти. Нет, не бросать Какаши, избегая своих чувств и разламывая всё привычное. Скорее зажаться в какой-нибудь тёплый и спокойный уголок, чтобы просто прийти в себя, обрести равновесие и счастье - даже если просто на короткий клочок времени. Хотя, чуть подумав, Ирука решил, что кокон из одеяла будет и уютнее, и мягче. Привстав с гладкого паркета, он, чуть поскальзываясь из-за своих мягких носочков, тихо направился к двери. Однако всё всегда идёт не по планам Ируки - и этот раз не исключение. Ведь так же бесшумно перед ним оказался Какаши с чашкой кофе и невероятно красивой улыбкой. Он... без маски? Ирука, казалось, простоял целую минуту с приоткрытым от удивления ртом и широко раскрытыми глазами. Отводить взгляд от лица Какаши, моргать и просто переключать своё внимание и мысли на что-то другое не хотелось и даже казалось невозможным. Чёрт, его улыбка. Одновременно такая озорная, добрая и ухмыляющаяся. Такая тёплая и родная. Ирука собирался вечно смотреть на неё. Но все мы помним судьбу планов этого парня - губы, мягко изогнутые в улыбке пропали из его поля зрения. Но лишь для того чтобы сразу же оказаться на его - приоткрытых подрагивающих. - Знаешь, кофейный вкус улучшает шоколадный. - прошептал Какаши, чуть отстраняясь от парня. Вот только в этот раз Ирука проигнорировал слова Хатаке и буквально повиснул на нём, стремясь снова коснуться его губ - хотелось лучше прочувствовать этот поцелуй. Как при этом не дрогнула рука Какаши и не выплеснулся кофе из чашки с рисунком уставшего мопса на ней - так и осталось загадкой.