Ненавижу

       Солнечный луч несмело заглянул в спальню. Прожектором мазнул по стене, пробежал солнечным зайчиком по одеялу и попытался заглянуть в лицо спящей девушке. Та поморщилась, но не проснулась, только голову передвинула повыше, чтобы свет не добрался до глаз.        — Катрин, просыпайся, уже семь часов! — шторы резко раздвинулись, и Катя зажмурилась от бросившегося в глаза света.        — Сегодня понедельник? — спросила она скорее у будильника.        — Нет, воскресенье, — ответил за него Шмидт, открывая окно.        — Ну ёлы-палы, Шмидт, я тебя ненавижу! — простонала Катя, уткнулась лицом в подушку и замоталась ещё глубже в одеяло.        — Нельзя ненавидеть такого красавчика, как я! — Гюнтер рухнул на подушку рядом. — Тем более умеющего готовить и приносить завтрак в постель!        — Можно! — уверенно заявили из глубин кровати.        — Но я приготовил шарлотку! — попытался воззвать девушку к разуму Гюнтер.        — Всё равно! — объявила гора постельного белья.        Шмидт посидел немного, разглядывая эту кучу, а потом заметил торчащую розовую пятку и коварно улыбнулся.        — Вот как… — протянул он и вдруг резко схватил за эту пятку, и потянул на себя.        Из глубин одеяла приглушённо взвизгнули и попробовали отбиться. Но от Шмидта так просто не отделаешься! Ловко разворошив подушечный форт, он обнаружил там весьма интересную находку, за что тут же получил от Кати подушкой «за нарушение покоя».        — Вставай! — настойчиво потеребил он её за край спальной рубашки.        — Не буду! — девушка ловко отобрала у него подушку и снова рухнула в неё носом. Хитро глянула на него оттуда. — А что ты будешь делать?        — Тогда мне придётся нести тебя на кухню! — кивнул Гюнтер и ухмыльнулся.        — Я сплю! — отозвались ему.        В следующий миг Катя взвизгнула и оказалась на руках у Шмидта. Тот с хохотом понёс её из спальни, не обращая внимания на вопли «Положи меня на место!» и «Верни туда, откуда взял!».        Однако «хитрый лис» и не думал слушаться. Ловко свернув с прямого пути на кухню, молодой человек занёс девушку в ванную.        — Хорошо, верну, — он нагло прищурился. — Но только когда ты вернёшь мне мою рубашку. — И сложил руки на груди.        — Бесстыжий, — вынесла вердикт Родионова.        — А я и так красивый, — осклабился Гюнтер в ответ.        — Выйди, я в душ пойду, — попросила она.        — А я вот не прочь посмотреть, — начал было Шмидт, за что и был незамедлительно выпихнут из ванной.        — Хорошо, — он кивнул закрывшейся двери и опёрся плечом на стену. Хмыкнул себе под нос и ушёл на кухню заварить чай.        Минут через двадцать он услышал щелчок замка и вышел в коридор, закидывая полотенце, которым он вытирал руки. И опешил.        Ему под ноги упала отброшенная рубашка. Катя победно улыбнулась и рукой откинула влажные волосы назад. Пока Шмидт стоял, не в силах сказать ни слова, она повернулась и, плавно покачивая бёдрами, пошла обратно в спальню.        — И это я бесстыжий? — раздалось позади неё, Гюнтер совладал с собой и вспомнил русский язык.        Катя повернула к нему голову и, поведя обнажённым плечом, хмыкнула.        — Ты плохо на меня влияешь, — сказала, поманила его за собой.        — Очень плохо, — расплылся в улыбке Шмидт и направился за ней следом. — И мне это нравится.