Безумие

Выходить из комнаты было ошибкой — такую истину уяснил Кирилл, появившись на улице. Шумная и многолюдная Москва теперь ничуть не привлекала его, даже отталкивала. Покажи человеку свободу — настоящую, неограниченную, совершенную — и любой особняк покажется ему затхлым помещением. Соприкоснись он наяву с тем, о чем читал только в сказках да слышал в легендах — перестанет искать волшебство совсем. Так и Кирилл среди бетонных коробок не мог больше дышать полной грудью: всё давило, бесило и не давало покоя. Хотелось бросить всё и рвануть назад. К ней. Только некуда теперь бежать. И не к кому. И он просто шел, шел бесцельно, не выбирая пути, отключив разум — просто ноги несли куда-то, а он повиновался. Вкруг него собрались серые тучи и мрачные мысли, готовые хлынуть ливнем в самый неподходящий момент. Но он держался. И тогда мир потерял цвета и оттенки: осталось лишь черное и белое. Здесь — беседовали дамы за столом и слышался колокольный перезвон. Там — нервничал и куда-то спешил «деловой дядька»; всё вокруг жило и чувствовало жизнь, лишь только Кирилл видел её как сквозь мутное стекло. Очнулся он в сквере с бутылкой пива и пачкой сигарет в руках. Сел на скамью, сделал глоток и поднес сигарету. — Простите, зажигалки не найдется? — обратился к девушке. — Конечно. — она повернулась и протянула огниво. Кирилл чуть ли не отпрыгнул, уронив бутылку на землю. — Чего же вы так не аккуратно! — воскликнула незнакомка. — И вообще-то вы в общественном месте, здесь пить нельзя. — напомнила… — Твою-ж мать, до белочки допился. — тихо прошептал сам-себе. Это была она… Олеся. Тот же взгляд прекрасных зеленых глаз, те же рыжие волосы, заплетенные в косу — это она, Кирилл не мог перепутать. Он с ужасом попятился назад, потеряв дар речи, едва держался на ногах. — Ай! — недовольный возглас послышался позади. — Молодой человек, вас что в детстве ходить нормально не научили? Обернулся. Олеся! Та же самая Олеся! Но ведь это невозможно… — Как ты тут?.. — он заикался, едва ли мог выговорить слова. — С вами всё нормально? — озадаченно спросила девушка, нахмурив брови. Похоже, нет. Кирилл обернулся назад и оттуда на него смотрела Олеся. Что за чёрт! Он протер глаза, но когда открыл их вновь лицо каждой женщины стало приобретать Олесины черты. Бежать, бежать поскорее — единственная мысль в голове. Он дернулся, но ноги словно цепями были прикованы к земле, всё тело отказывалось подчиняться хозяину. Прохожие сновали тенями, общались какими-то странными пугающими звуками, а шелест листьев, казался ему демоническим хохотом. По небу пролетела огромная черная птица и её страшный рев разнесся на несколько километров вдаль. Вода в пруду начала кружить в воронке, а затем и вовсе медленно приблизилась к нему и стала обвиваться вокруг шеи, постепенно сдавливая горло всё сильнее. Тени двигались быстро и хаотично, их становилось всё больше, они то приближались то отдалялись и вдруг влетели в глаза Кириллу, принеся с собой тьму и дикую боль: словно кипятком плеснули в лицо. Дышать становилось практически невозможно, и он почувствовал, что падает на землю — удивительно мягкую и теплую. «В ту ночь Кирилл проснулся от собственного крика.»