Ты должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему

- Дон Вонгола, Вам нужен мой товар, признайте. Я требую повысить цену за его поставку для своей семьи, иначе мы разрываем наше соглашение. Когда притворяешься невинной пуськой, жить становится на 0 процентов проще. Люди не воспринимают тебя, как потенциальную угрозу, скорее, как половую тряпку. Впрочем, половая тряпка - полезный инструмент, а удел всякого хищного зверья - быть застреленным в холодной глуши. Хаято аккуратно выглядывает из-за плеча десятого, дабы оценить состояние босса, за десять лет службы сумев отточить это мастерство так, дабы другие не заметил. “Другие” в конкретно данный момент - это сидящий напротив него босс какой-то там семьи, которых десятки и сотни тысяч, и всем им от Савады что-то нужно: деньги, покровительство, защита, власть. Список бесконечной. Но человек - существо жадное. Отчаянно пытаясь что-то заполучить, ни один из них не желал что-то отдавать взамен. А так дела не делаются. Интересно, как много раз Савада должен сказать “нет”, прежде чем до собеседника дойдет? Возвращаясь к вышеупомянутой тряпке, которой так любил притворяться время от время Тсунаеши. Двадцатипятилетний мужчина с непроницаемым лицом начинает складывать бумаги перед собой в одну стопочку, отчего Гокудера тут же максимально тушуется, и, кажется, сейчас его долбанет инсульт. Работать вместе на протяжении десяти лет - это не только пить чай, есть сладости и щебетать о погодке за окном, это еще и заебать друг друга на максималках, видеть самые неприглядные стороны друг друга, люто ненавидеть в какой-то момент жизни друг друга. Иными словами, кризис одного, трех, пяти, семи и так далее лет в семейной жизни. А Вонгола - это все же семья. Уже привыкший ко всяким повадкам и жестам своего непосредственного начальника Хаято знает, ну все, пиздец, приплыли. Савада разозлился. Тсунаеши честно заебался. Не поймите неправильно, он не плохой человек (наверное), но пять часов безуспешных переговоров выведут из себя даже мать Терезу. Если путь добра и света не работает, значит пора переходить на темную сторону. - Не вижу ни одной причины, Дон Бруно, по которой я должен это сделать. - То есть, в этой сделке наше мнение вы учитывать не собираетесь? Савада позволяет себе небольшую вольность и нарочито небрежно приподнимает брови, отвечая лишенным эмоций голосом: - Да в гробу я видал ваше мнение, - и даже не врет. Савада поднимает взгляд от бумаг, смотрит прямо в глаза собеседника и улыбается. Той самой натянутой, насквозь фальшивой и отдающей холодом улыбкой. Угрозой веет за километр. Бумаги не спеша ложатся на стол с тихим, но непреклонным стуком. - Переговоры окончены. Дон Бруно сразу же кривится, но и слова против не говорит, начиная собирать свои вещи. Даже он понимает, когда можно настаивать, а когда лучше заткнуться и сохранить свою жизнь. Удел всякого хищного зверья - быть застреленным в холодной глуши. Только если перед этим он не перегрызет глотку охотнику. Когда за мужчиной захлопывается дверь, Хаято слабо подает голос: - Босс, а что если дон Бруно все же не выполнит свои условия сделки? - Тогда мы убьем его. Гокудера вытаскивает из внутреннего кармана валидол.

***

Уже позже вечером, во время того самого вечернего чаепития, привитого всей семье Вонголы еще Реборном, Такеши все же заводит об этом разговор: - Ну что, как все прошло? В малой гостиной сидят абсолютно все хранители (даже вредный Мукуро и несносный Хибари), и в наглую перемывают косточки своему Боссу, пользуясь тем, что тот занят бумагами в кабинете. Возле каждого из них стоит початая бутылка виски. Правая Рука Босса нервно хлещет янтарный напиток прям из бутылки, выпаливая: - Вы, блять, не поверите...